Читать книгу Приключения Пончитты - Элен Хоум - Страница 9

Вскоре она дошла до своего домика, где на пороге, свернувшись большим красным клубком, сладко посапывал Горыныч. Откуда он появился в городе, никто не знал. Просто одним утром нашли его совсем ещё маленького, спящего в корзине со сладкими булочками в пекарне у бабушки Кулебякиной. Ох и попировал он в её владениях! Вся выпечка на прилавках была разной степени надкушенности. Сытый красный бандит посапывал с перемазанной сахарной пудрой мордочкой и не подозревал, что его обнаружили. Ругать его, конечно, не стали, а оставили жить в городе и очень полюбили.

– Горыня, просыпайся. Ты что тут делаешь?

Горыныч заворочался и проснулся. Он смотрел на Поню и молчал.

– Ну же, не молчи, что стряслось?

Змей не отвечал, а лишь размахивал лапами и показывал на шею.

– Ты голос потерял что ли? Где же ты умудрился летом-то?

Горыня развел лапы в стороны и печально вздохнул. Показывая всем своим видом, что не знает, как случилась такая оказия. Но Поня уже всё поняла.

– Так вот кто вчера слопал всё мороженное в магазине дедушки Морозеевича. Да? А мы понять не могли, как оно за ночь растаяло бесследно. Нигде ни капельки не осталось, все миски блестят как новенькие. Ай-ай, не стыдно тебе?

Змей, отвел взгляд в сторону и, вздохнув, покачал головой.

– Ну, пошли лечиться, горе ты луковое. Приготовлю тебе горячего молока с мёдом и специями, вмиг голос вернётся.

Горыня высунул язык и скорчил рожицу, демонстрируя, что он думает о таком способе лечения.

– А как ты хотел, силой целительства я не владею, так что лечиться будешь по старинке. Давай-давай, ступай в сад, а я пока займусь приготовлением. Да грядки мне там не потопчи!

Пока Горыня аккуратно обходил зелёные посадки во дворе, Поня поставила молоко на печь. Закинула в него ароматные специи и мёд, дождалась появления мелких пузырьков и засыпала лекарственный порошок из трав. Глянув в окно, увидела Горыныча, развалившегося на траве пузом к верху. Он щурился на солнышке и облизывался.

– Стащил уже что-то с грядки, вот же сластена! – Горыня в этот момент потянул лапы к кудрявой пастиле, – испеку-ка я пирожков, а то он мне все посадки опустошит.

Пока лечебное молоко для змея томилось на печи, Поня взяла миску, налила молоко, добавила другие ингредиенты. По привычке сделала пометки к рецепту на салфетке, лежащей на столе. Подкрепившийся сладостями Горын играл что-то весёлое на губной гармошке. Девушка вновь погрузилась в грустные размышления о предстоящей битве: «Как же жаль, что все ведьмочки и волшебники сейчас отсутствуют. Так бы мы вместе легко одолели войско тёмное. А в нынешнем положении только на удачу надеяться. Ох, этот Депрессушин, и принесла же его нелегкая!». Поня в сердцах стукнула кулаком по тесту и оно отозвалось мелодичным звоном.

– Ой, звенит. Звенит же! Неужели у меня получилось то, что надо, – глянула в рецепт, лежащий рядом, как там написано: «Готовое тесто для ватрушек везения, должно быть гладким упругим и звенящим». Она радостно кружила с миской по кухне.

– Получилось! По-лу-чи-лось! – Пончитта быстро разделала готовое тесто, заправила начинкой из сладкого творога и отправила в печь. Пока выпечка румянилась, девушка нашла теплые шарфы для Горыни и отправилась лечить горе-сластену.

Увидев её, входящую во двор с дымящимися кружками, змей безуспешно попытался слиться с окружающей средой. Он спрятался за скамейку в углу двора и прикрылся травой.

– Так, Горыня. Что ты как маленький-то? Не так уж это и противно, и помогает хорошо. Уже к вечеру говорить сможешь. Ну же, не дури.

Змей бросил лопухи, подошел к ней, и тут же получил в лапы кружку с дымящимся напитком. Зажмурился и, всем своим видом демонстрируя отвращение, отхлебнул. Не обнаружив во вкусе ничего ужасного, головы змея перестали гримасничать и допили всё, что положено.

– Ну вот, я говорила, что это даже вкусно, – говорила Поня, укутывая его шеи шарфами. – На вот, перекуси свежей сдобой и отдохни, а я к Соловью схожу пока. Оставайся у меня, но с грядок больше ничего не таскай, – погрозила она ему пальцем.

Горын, напившись молока и закусив выпечкой, теперь мостился поспать на скошенной траве, топтался на месте, устраиваясь удобнее, и сладко зевал.