Читать книгу Чужая рука на запястье - Елена Альбертовна Жукова - Страница 2

Изрытая глубокими трещинами, рыжая земля, без признаков какой-либо жизни тянулась на сколько хватало взгляда. Сухой ветер подхватывал мелкую пыль и скатавшиеся глиняные камушки, разнося их по бескрайней равнине. Лишь эхо, рожденное в глубине бездонных трещин, странным прерывистым голосом подвывало ему.

Я слушала эту песню, сидя с закрытыми глазами. На минуту можно было представить, как ветер обдувает мою кожу, как спутывает волосы, хлещущие по закрытым векам, как жар утреннего Солнца сушит губы, обжигает щеки. И над всем этим властвует гул. Назойливый, непереносимый, словно светило упорно хочет достучаться до меня. Гул ищет слабое место. Щель. Трещину. Пусть даже крохотную дырочку, чтобы проникнуть в мою голову. И стоит его впустить, как мои мысли больше никогда не будут моими. Их поглотит Солнце, наполнив меня сотней иных голосов, прежде чем, достигнув перигелия, спалить тело, смешав пепел от него с глиняной пылью.

Остались ли там хоть какие-то признаки былого? Хотя бы металлические покореженные скелеты? Или куски вечного пластика? Граст говорил, что там ничего не осталось. Но мне верилось с трудом. Мне вообще в последнее время во все верилось с трудом.

Я открыла глаза, сетуя на не вовремя помянутого Главного Советника. Даже в этом он, казалось, был виноват. Взгляд уткнулся в едва подернутую робкой зеленью черную землю. Хотелось протянуть руку, чтобы ощутить нежный прохладный пушок зарождающейся жизни. Перед глазами пролетела Ушка, сверкнувшая на Солнце металлическим боком. Ее отблеск преломился внутри купола и потух где-то у моих ног. Управляемый Терраформирователь. Один из десятка тысяч подобных ему. Эти маленькие бездушные работники, вкупе с огромными разлапистыми монстрами, создавали то, за что в будущем будут вести бесконечные споры и, не приведи Оракул, войны. Плодородные земли Терры. Вновь воссозданные после катастрофы, которую никто из ныне населяющих террианцев уже не помнил.

Я отодвинулась от стекла и притянула колени, обхватив их руками. Ребята говорили, что те, кто придумал купол, были гениями. Но никто из нас не знал, кто его придумал, как не знали мы и тех, кто создал Систему Терраформирования. И никто не знал, откуда взялся Оракул. Со временем мы перестали задавать вопросы, на которые никто не знал ответов. Просто жили и пользовались дарованной возможностью присоединять вновь сформированные земли.

Главный Советник когда-то давно рассказывал мне сказки о старых людях, разрушивших Терру. Описывал их странные, стремящиеся к небу дома, машины, летательные аппараты, питающиеся ядом, и дома, выделяющие яд. Гораздо позже я увидела такое собственными глазами, и сама дышала ядовитым воздухом. Узнала, что высокие дома называются небоскребы. Или их там так называли, а здесь по-другому? Терра. Эрта. Земля. Ёрд. Гея. Я могла назвать и еще двадцать ее названий теперь. Но было ли все это одним и тем же? Даже Оракул не ответил мне на этот вопрос. А уж Граст и подавно.

– Вот ты где, – услышала я его голос и еле сдержалась, чтобы не сплюнуть. Помяни черта – он тут, как тут.

Мягкие тапочки Главного Советника позволяли бы ему передвигаться и вовсе бесшумно, но волочившаяся по полу бархатная мантия, подбитая непромокаемой тканью, которую он неизменно носил, отчаянно шуршала, нарушая все его планы. Хотя, может в том и был план?

Я оперлась на руку и встала с пола, намереваясь избежать беседы и как можно быстрее уйти.

– Постой, – разгадал мои намерения Граст, – ты не должна избегать меня. Мне жаль, что так получилось.

– Мы уже все обсудили. Зачем начинать заново?

Я не смотрела ему в лицо, прячась от взгляда, но самой мне это не нравилось. Я не любила времена, когда мы были в конфликте. Всегда одно и то же. Я бегаю от него – он ищет встреч, бесконечно читает нотации и в конце концов добивается своего. Примирения. Только вот конфликты случаются все чаще и чаще.

– Эйрика.

Главный советник подошел совсем близко и прятать взгляд стало еще сложнее. Я демонстративно отвернулась и услышала тяжелый вздох.

– Хорошо, – слишком длинная пауза, – ты была права. Я признаю это. Но молчанием ничего не изменишь.

Я повернулась слишком резко, заставляя его отступить.

– А чем изменишь? Чем?! – он сделал останавливающий жест, но было поздно, меня уже несло. – Я сотню раз говорила тебе, никаких стариков и детей! Но ты все время настаиваешь на своем! Добиваешься! Любыми путями! Запугиванием, шантажом, лестью, долгом – тебе все равно!

– Что ты говоришь? Послушать тебя, так я монстр, каждый раз посылающий тебя убивать.

Я почти засмеялась. Но, вспомнив данное себе обещание, вовремя остановилась. Никаких скандалов, Эйри. Он прекрасно знает мой характер. Если я сейчас выплесну весь свой гнев, то после ему ничего не будет стоить перевести ссору в мирное русло. Спичка. Так он всегда меня называл в детстве. Зажглась – и погасла.

– Я больше не хочу говорить на эту тему. Ты обещал мне отпуск. Я отдыхаю. Можешь не искать со мной встреч?

Граст грустно посмотрел на меня.

– Я хотел извиниться. Но если ты так хочешь – хорошо. Отдыхай. Я не потревожу тебя. Где меня найти ты знаешь. Только Оракул…

– Черт тебя побери, Граст! Я даже знаю, что ты сейчас скажешь! Оракулу нужна искра. И раз в старике ее не было…

– Ты сама все понимаешь. Не затягивай. Неделя твоя, но дальше нужно что-то решать.

Он кивнул в сторону купола.

– Ты всегда должна помнить, Эйрика, что это все только благодаря тебе.

Я не обернулась. Мне не нужно было видеть, чтобы понимать, о чем он. Каждый раз, как он напоминал мне об этом, я чувствовала, что меня душат эти тиски. Долг и Ответственность.

Шуршание мантии означало конец разговора, но облегчение не настало. Граст ушел, а слова его так и жужжали в ушах. Я даже почти замычала от злости. Вот. Вот почему я не хотела говорить с ним. Потому что он всегда знал, куда нужно надавить. Всегда!

Я повернулась к стеклу купола и вновь посмотрела на зеленеющую землю. От прежней нежности не осталось и следа. Она вновь превратилась в обязанность.

«Все это только благодаря тебе».

Мне. И Оракулу.

Сколько я провела времени там, у стекла? Час, два? Потом был минус пятый уровень. Как всегда. В те дни, когда меня одолевала тоска, я шла знакомым маршрутом. На минус пятом шумно и темно. Это позволяет мыслям замолчать. И не лезть обвинениям в голову. А это уже было облегчением. Просто стоять у стены и чувствовать вибрацию, не идущую ни на миллиметр выше пятого уровня. Слиться с легкой дрожью многокилометрового монстра и не чувствовать ничего, кроме этой дрожи.

Установка Главного Терраформирователя шумела на тысячу голосов. Что происходило там, ниже уровнем, мне не было известно в точности. Технические тонкости – не мой конек. Но я знала, что там происходит чудо. Глубоко проникающие иглы, вибрационные машины, насосы, лазерные установки и Бог знает что еще – все это превращало мертвую, зараженную и обезвоженную землю, смешанную с застывшей магмой в то, что могло рождать жизнь. Рождать и умножать.

Стена, являющаяся границей живой территории, уже была, когда я родилась. И Оракул тоже был. И купол. Тот самый, позволяющий всем нам дышать, жить, выращивать сады, разбивать огороды, он тоже был. Уже. Но Стена не двигалась. Точнее, двигалась крайне медленно. Ведь управлял процессом терраформирования Оракул. А он увеличивал территорию лишь в единственном случае. Если среди живущих появлялась новая искра. Новая жизнь. Не всякая, а лишь та, для которой нужна была эта территория. Жизнь без искры по мнению Оракула была бессмысленна. И для нее территория не предполагалась. Только искра имела ценность. Искра, которую я потеряла.

Тори позвонила, прервав мое самокопание.

– Я слышала, ты вернулась, – голос ее прорывался сквозь толщу металлических перекрытий, звуча прямо в моем ухе.

– Да.

– Два дня назад. – Слова прозвучали, как обвинение.

– Да, я…

– Я понимаю, но… Эйри, да что там так шумит?

– Минус пятый.

– Что?

– Минус пятый! – Пришлось повысить голос. – Что ты хотела?

– Пригласить тебя в гости, вообще-то, – подруга замолчала, а я начала искать повод, чтобы отказаться.

– Разве ты не приедешь, как обычно ко мне?

– Кейти отпустили на выходные, а Итэн уехал на фермы, – Тори знала, что именно заставит меня передумать. – Так ты приедешь?

– Конечно. Через час буду у тебя.

– Захвати для Кейт чего-нибудь сладкого, если сможешь. Иначе она сведет меня с ума.

Я усмехнулась и отсоединилась.

Кейти. Маленькая егоза и впрямь могла свести с ума. Но ее непоседливый нрав мне импонировал. В ней была искра. Та самая. Которой так не хватало ее отцу. Расчетливому самовлюбленному мерзавцу.

Я встретила Итэна на выпускном. Чистая случайность. Ему удалось починить нам воздушный шар, иначе плакала бы вечная традиция, встречать рассвет новой жизни в воздухе, под самым куполом. Мы с Тори глупо строили ему глазки и хихикали, а потом, после приземления, он провожал меня в общежитие, и мы долго не могли расстаться. Тогда он казался мне веселым и милым. Пожалуй, он был единственным, в кого я была по-настоящему влюблена.

Я оторвалась от вибрирующей стены, сердясь на то, что звук ее не может заглушить ни воспоминаний, ни боли.

На улице через прозрачный купол ярко светило солнце, и я решила добраться до дома на лёте, а потом оставить его на ближайшей к Тори воздушной парковке и прогуляться пешком.

После обучения, когда нужно было определяться с жильем, квартиру я выбрала подальше от Центра, да и от реки, отрезающей его волнистой голубой полосой от всей остальной Терры.

Вообще, крупных районов на Терре было четыре. Центр. Север. Юго-запад. И Юго-восток. Три из них начинались у Стены и, сужаясь, секторами стекались к реке. А за рекой круглым пятном, заполненным сплошь элитными домами, сверкал Центр с Башней Оракула, видной с любой его точки.

Все говорило о том, что жить я должна в Центре, но я выбрала Юго-восток и город, называемый Рабочим. Мое жилье пряталось чуть не в дальнем его квартале. И хоть я старалась не выделяться на общем фоне, но мой потрепанный лёт был словно табличка «Она из Центра».

В Рабочем городе жили простые служащие, не хватавшие звезд с неба. Не фермеры и не инженеры, которые были нарасхват. А простые работяги. И потому лёт был только у меня, да у Гордона Кита, работавшего старшим механиком в мастерской по починке этих аппаратов. Из чего был собран его агрегат, сложно было сказать, но я бы на нем ни за какие коврижки не полетела, несмотря на гениальность его владельца.

Да, район, где я жила, не славился богатством, но он был теплее сверкающих фасадов Центра и люди здесь жили душевнее. Граст, всякий раз кривившийся, при упоминании места моего жительства, называл мой выбор чудачеством, а я здесь чувствовала себя свободной, в отличие от роскошных апартаментов, выделенных мне в Центральной башне.

Поднявшись на лёте над верхушками сосен, я направилась вдоль леса. Четкая схема сосновых посадок почти скрадывалась за пышной хвоей. А вот скучное радиально-круговое расположение построек ферм слева угнетало. Серые безликие корпуса на серой же безликой земле. Мне никогда не нравились эти выстроенные в ряды скотники, сверху напоминавшие армию, приготовившуюся к нападению. Каждый раз, проделывая путь от Стены домой, я старалась не смотреть в ту сторону, сосредотачиваясь на зеленых пушистых макушках.

Пролетев совсем немного, я свернула вправо, к городу, терракотовым ковром крыш сменяющему зелень деревьев. В отличие от ферм, натыканные абы как городские дома создавали непередаваемое чувство суеты и беспорядка. Но таким город не был. Здесь рано вставали, спеша на уходивший по расписанию челнок, от местных пекарен пахло сдобой, а от нередких баров – самогоном и пивом. Рабочий выглядел каким-то устаревшим. Однако мне всегда было тепло, когда я думала о нем.

Долетев до середины сектора, я нашла в навигаторе единственную доставшуюся городу парковочную вышку и по-старинке ткнула пальцем в подкрашенную серым цветом точку на прозрачном экране. Та сменила цвет на зеленый и почти сразу пропищал сигнал об автоматической стыковке. Можно было расслабиться. Я откинулась в кресле, наблюдая за тем, как лёт медленно приближается к голубовато-прозрачной вышке. Еще пару минут – и он завис напротив подсвеченной платы, беззвучно пристыковавшейся к носу моего красавца.

Что скрывать, лёт свой я любила. Он был единственным, по кому я скучала в дни отсутствия, понимал меня с полуслова, никогда не перечил и четко выполнял свои функции. И пусть с виду был неказист, зато мог дать фору любой последней модели, которых в достатке было в Центре. Что ни говори, а иметь выдающегося механика среди своих соседей очень даже неплохо. Иногда я отвозила Малыша в лабораторию и разрешала ребятам похулиганить, впаивая в его электронный мозг очередную никчемную функцию, но в последнее время это случалось крайне редко.

Дверь открылась и я, ступив на транспортировочную панель, называемую воздушкой, понеслась вниз, оставляя Малыша на парковке. Решив и здесь прогуляться пешком, я спустилась на землю, отпуская панель обратно.

Пройдя добрых шесть кварталов по неровно замощённым улочкам, я, наконец, добралась до двухэтажного дома, на втором этаже которого и жила. Миссис Шерри, моя соседка снизу, придержав занавеску с рюшечками, приветливо махнула мне из окна. Из-за ее двери доносился умопомрачительный запах выпечки, и я невольно сглотнула голодную слюну. Пожалуй, до Тори все же полечу на воздушке.

– Эйри, – голос миссис Шерри, высокий и резкий, прекрасно сочетался с ее пышечной внешностью, а также не давал ни малейшей возможности сделать вид, что я ее не услышала, – мистер Шерри велел напомнить тебе, чтобы ты сказала, когда к тебе можно зайти.

Я почувствовала неловкость, зря пронадеявшись на его склероз. Но пожилой мужчина не сдавался, всерьез намереваясь прочистить забившуюся раковину на кухне. И убеждать соседа в том, что кухня во всей моей квартире самый незаселенный угол, было бесполезно. Последнее приготовление шедеврального ужина в моем исполнении и привело к упомянутой проблеме.

– Я пока не знаю, когда освобожусь, миссис Шерри, – озвучила я привычную отговорку. – Но передайте мистеру Шерри мою благодарность.

Шмыгнув по лестнице на второй этаж, я быстро закрыла дверь, пока доброжелательная соседка не придумала ничего другого, и облегченно выдохнула. Я дома.

Минималистичный стиль квартиры вполне меня устраивал. Порядок и ничего лишнего. Почти как в общежитии.

Наша комната с Тори была похожа на нынешний дом. Моя часть комнаты выглядела так, словно меня ограбили. Причем, вещи явно перенесли к соседке по комнате. Тори умудрилась даже навязать милых, по ее мнению, подушечек на свою кровать. Видно, судьба моя жить с такими соседками.

Оглядев безупречный порядок, я разделась и положила одежду в стирку. К моему приходу она уже будет в шкафу. Теперь можно принять душ, переодеться и отправиться в гости. Тори не нравился мой однообразный вкус в одежде, и я решила порадовать ее, надев единственную в моем гардеробе юбку. Было еще платье, но вечерний наряд не подходил событию, хотя ресницы я все же решила накрасить.

Зеркало в ванной ничем новым не порадовало. Темные волосы, разделенные на косой пробор, острыми кончиками прядей указывали на упрямый подбородок. Зеленые глаза, высокие скулы, прямой нос. А вдобавок ко всему этому темные круги под глазами и намечающиеся мелкие морщинки. Ну и где, спрашивается, застрял праздник, тот, что на моей улице? Я почесала голову, растрепав волосы, тут же упавшие на лицо, и включила душ. Вода была едва теплой, поэтому из душа я выскочила, стуча зубами и на все лады проклиная Председателя Правления, совершенно забывшего о существовании Рабочего города. Пообещав себе в следующий раз натравить на него Граста, я провела по ресницам тоном, быстро оделась, но выйти не успела. Миссис Шерри показалась в проеме двери, совершенно позабыв в нее постучаться.

– Я стучала, Эйри, – опровергла она мое предположение, тряся мелкими кудряшками, – но ты не отвечала.

В руках у нее была тарелка, на которой, блестя темной вишней через полоски подпечённого теста, лежал пирог.

– Миссис Шерри, – принялась я ее уговаривать, застегивая на ходу пуговицы блузки, – я ухожу и точно не смогу попробовать ваш аппетитный подарок.

– Чушь, – безапелляционно заявила она, но, разглядев мой наряд, расплылась в улыбке. – Эйри, ты идешь на свидание?

Голос ее стал тихим, а интонация восхищенной. Мое лицо вытянулось в ужасе от ее предположения и я, округлив глаза, покачала головой.

– Нет-нет. Что вы? Свидания – и я… Словом, ничего не изменилось. И в будущем не предвидится, миссис Шерри. Я иду к подруге.

Старушка грустно вздохнула и вновь посмотрела на пирог.

– Тогда тебе точно не обойтись без моего пирога. Возьми его с собой, угости Тори и малышку.

Я вспомнила о просьбе подруги и, поблагодарив соседку, сгребла по пути пирог, пообещав вернуть тарелку. Миссис Шерри спускалась гораздо медленнее меня, поэтому ее причитания по поводу моей личной жизни догнали меня на выходе из дома.

Мысль о переезде еще никогда не казалась мне такой заманчивой. Я зажала камень на браслете, вызывая воздушку и вскочила на нее уже в конце улицы. По дороге, успокоившись, передумала менять место жительства и решила просто приходить домой попозже, дабы не подвергаться впредь подобным допросам.