Читать книгу Метод Даниша. Часть 2 - Елена Александровна Куянцева - Страница 3

– У тебя такой красивый почерк, – искренне восхитилась Анастасия, заглядывая в его бумажный блокнот, подаренный перед сентябрем Всеволодом Ростиславовичем.

Это воспоминание было таким ярким, словно все произошло если не вчера, то несколько часов назад. Анастасия сидела рядом за партой в лекционной аудитории, ее светло-русые волосы золотило солнце – начало сентября пока еще радовало хорошей погодой.

– У меня почерк страшный, как война, – девушка улыбалась.

Мет отметил, что она пишет сразу в утеле.

Ее рука оказалась рядом с его, и Мету показалось, что от нее исходит тепло. Во всяком случае ему стало очень жарко. Почему-то захотелось прикоснуться к девичьей руке, погладить ее и ощутить, как она в ответ касается его пальцев.

Он посмотрел на Анастасию, и тут же, перехватив ее взгляд, смущенно опустил глаза. Он чувствовал, что она также на него смотрит, когда его взгляд был направлен в утел.

Несколько раз Мет пристально смотрел на ее губы. Они красивы, не накрашены, розовые сами по себе, слегка пересохшие. Очень хотелось увлажнить их, прикоснувшись своими губами и поцеловав.

Ткань блузки не давала возможности домыслить, что она скрывала. Зато позволяла видеть шею и ключицы. Мет подумал, что надо будет нарисовать Анастасию так, как она сидит сейчас. Прекрасно освещенная и такая милая. Чудесный цвет волос, коса, слегка растрепанная, заплетенная замысловато, не так, как у Машеньки, но очень похоже. Серебряный крестик перевернулся, закрутившись в цепочке. Мет поправил его, секундой позже поняв, как это странно выглядело со стороны.

– Прости, – он застенчиво отпрянул.

Анастасия смущенно улыбалась и смотрела в утел.

Мету казалось, что он еще долго ощущал на своих пальцах тепло ее кожи.

– Мучают ли вас эротические сны? Отчего же мучают? – вспомнился анекдот, рассказанный Всеволодом Ростиславовичем когда-то, кажется, еще когда они отдыхали на море в Крыму. Мучают, Всеволод Ростиславович, еще как. Потому что хочется всего этого в реальности.

Анастасия… «Я воскресла», – шепот его Машеньки во сне… Они похожи? Какой бы была она, Мария, если бы Даниша увидел ее, двадцатилетнюю?.. Губы… они были точно такие. И волосы. Волосы, в которых хотелось зарыться, целовать их, раздвигать пряди руками, чтобы добраться до ее шеи и поцеловать в ложбинку, ощутить губами нежную, как персик, кожу. Развести растрепанные пряди, прильнуть к девичей груди.

Как бы набраться смелости и предложить встретиться вне стен университета, не выглядя при этом идиотом. Мет видел, что так делали его однокурсники. Встречаются, влюбляются, и как же это все просто у них получается!

Сегодня, да, сегодня я ей предложу встретиться! Но… Анастасия заболела. Придется ждать. Это всего лишь несколько дней.

Мету казалось, что он словно очнулся от долгого сна: каким сладким и пьянящим оказалось бодрствование! Школьные годы чудесные, но над ним, словно дамоклов меч, висело обязательство получить стипендиальное место в престижном университете. Платное обучение они с мамой не потянут, даже если будут жить впроголодь. Мет краем сознания замечал, что в старших классах были поцелуи, перешептывания, объятия и даже больше – каждый год педсостав находил незадачливую парочку в каких-то неположенных местах, дальше следовали классные часы, разъяснительные беседы со стороны учителей. Хихиканье и даже громкий хохот старшеклассников. Но все это было словно в прошлой жизни. Теперь, когда стипендиальное место получено, когда можно не нервничать из-за возможной текущей неотличной оценки, можно, наконец, получить свое, такое желанное и давно ожидаемое счастье.

– Мефодий! – Мет с удивлением обнаружил себя недалеко от студии Любомира Станиславовича.

Ах да, пятница, нужно было прийти к куратору на личную беседу, затем просмотр фильма с группой. Что сегодня, интересно? В прошлый раз смотрели «Аварию, дочь мента». Любомир говорил, что это яркий пример так называемых «перестроечных» фильмов. Мету ничего не понравилось из того, что предложил посмотреть вне клуба Любомир. Но талант куратора рассказывать и показывать детали – потрясающий. После его комментариев и объяснений любой фильм смотрелся как минимум пристойно и даже интересно.

– Авария похожа на нашу Ангелину, – ответил Мет, когда куратор спросил его мнение.

– Верно подметил, – согласился Любомир. – Много агрессии из-за внутреннего неблагополучия. Яша говорит, что она тебя кадрит весьма настойчиво.

– Иногда бывает, – Мет пожал плечами.

Какая Ангелина! Сейчас она только мешает думать и мечтать об Анастасии.

– Тебе она, надеюсь, не нравится? – спросил Любомир.

– Кто? – растерялся Мет.

– Ангелина, – слегка удивлено ответил Любомир.

– Ангелина? Ах, нет, – мотнул головой Мет.

– Мефодий, ты здесь? – Мет вздрогнул, куратор слегка тряс его за плечо.

– Ты витаешь в своих мечтах, – по-доброму улыбнулся Любчик. Кто же придумал его называть этим дурацким именем. Конечно, Ангелина.

– Простите, задумался, – Мет слегка тряхнул головой, развеивая сладкие грезы.

– Ты влюбился, да? – понимающе спросил Любомир. – Я предупреждал, что скоро это начнется! Идем, занятия закончились, студенты ушли. Скоро придут наши. Как твои дела? – Любомир завел его в свое киношное царство, как шутливо называли студенты его студию.

– Все хорошо, Любомир Станиславович, – легко ответил Мет.

– Так я верно угадал, ты влюбился? – Любомир улыбался, но Мету на секунду показалось, что глаза куратора цепко смотрят в его лицо. И так знакомо.

– Нет, – растерялся Мет.

– Нет? – удивился Любомир. – Но выглядишь ты точно, как влюбленный.

– Я замечтался о своем.

– Понимаю, не хочешь говорить. Мет, я не просто так спрашиваю, потому что мне любопытно покопаться в романтичных историях студентов. Первая влюбленность, увлечение, первые невзгоды в любви и в отношениях – ох, сколько неприятностей из-за них бывает. Молодежь иногда рассуждает так, словно от этой страсти зависит все, и часто не ценят свою жизнь. Каждый год какой-нибудь несчастный пытается что-то сделать с собой…

– Что? – прервал его Мет.

– Да я все о суицидной статистике, чтоб ей, – ответил Любомир.

– За меня не волнуйтесь. Сейчас я очень хочу жить дальше, со мной все хорошо, – успокоил его Мефодий. – Кроме того, моя вера, скажем так, негативно относится к упомянутым вами поступкам.

– Какая вера? – искренне удивился Любомир.

– Как какая? Ах да, я забываю, что сейчас всякое бывает, – улыбнулся Мет, – я о православии.

– А ты что, верующий? – Любомир смотрел на него изумленно.

– Без фанатизма, как говорит добрый Всеволод Ростиславович, но в трудные минуты это меня поддерживает на плаву, – Мет вежливо улыбался. – А вы нет?

– Э, – Любомир неопределенно пожал плечами.

– Что сегодня смотрим, Любчик Станиславович? – в студию ввалилась Ангелина в сопровождении Яши.

– Любомир Станиславович, – поправил ее куратор.

– Я знаю, что это его бесит, – шепнула она Мету и беззвучно рассмеялась, пока Любомир повернулся к аппаратуре.

Очередная неделя сентября, это точно Мету врезалось в память, выдалась очень хлопотной, задания скапливались, как снежный ком. Мефодий честно пытался их записывать не только в электронный, но даже в бумажный блокнот, подаренный Всеволодом Ростиславовичем, и вычеркивать по мере исполнения. Но все же в пятницу он забыл сдать в деканат распечатку страницы электронного журнала за неделю под подпись и печать, как требовалось от старост. В том числе и потому, что его группа собралась на очередной просмотр старого фильма. Смотреть фильмы вместе с другими студентами в студии Любомира – пожалуй, это было сейчас самое интересное времяпровождение. С комментариями куратора фильм словно оживал, показывал свои тайны, новые уровни и детали, помогающие расшифровывать замысел режиссера.

Мефодию пришлось ехать в университет в субботу, хотя занятий в этот день не было. Коридоры его альма-матер были традиционно немноголюдны в полувыходной день, Мет быстро поднялся на третий этаж, зашел в деканат, подошел к молодой сотруднице, спросил, можно ли отдать распечатку и расписаться за нее.

– Да, – отмахнулась она, не отрываясь от экрана компьютера, – вложи туда, в папку, распишись в журнале.

– Марина, почему не готовы до сих пор отчеты о посещаемости! – услышал он строгий начальственный голос. – Я говорила, чтобы вы мне сдавали их в пятницу вечером! Я ушла с работы в семь, и где? Я не дождалась документов! Сколько можно говорить, что нужно все делать, как я требую – вовремя! И если я говорю сделать, то это нужно сделать, а не думать, что сойдет и так.

Мет вздрогнул: голос дамы показался ему суровым, властным.

– Простите, Милица Анатольевна, но еще не все сдали информацию, вот староста пришел с опозданием, – Марина указала на Мефодия.

– Почему нельзя все делать вовремя? –спросила декан, нависнув над расписывающимся Мефодием.

«Это же наша строгая декан Милица Анатольевна», – Мет вспомнил странное имя, услышанное еще 1 сентября на торжественном первом занятии, и выпрямился, чтобы извиниться.

Он был много наслышан о суровом нраве главы факультета. Судя по тону, с которым она обратилась к подчиненным, они пребывали под постоянным напряжением. Милицу Анатольевну боялись все. Девушки-секретари засуетились, забегали от шкафа к шкафу, начали перебирать и переносить папки, громко застучала клавиатура.

Мет повернулся к Милице и встретил ее суровый взгляд, который сменился изумленным.

– Простите, – пролепетал Мефодий, отчетность выпала из его рук и улетела куда-то под стол.

Анна Степановна смотрела на Данишу с легким интересом. Он молил небо, чтобы произошло чудо, и он исчез из ее спальни.

– Признаться, удивлена выбором государыни, – произнесла она, продолжая смотреть на юношу тем взглядом, который Данил наблюдал у отца при покупке крестьян на весенней ярмарке.

– Тощий он какой-то, Сергей Николаевич. Вовсе не Геркулес.

– Не тощий, а стройный, Анна Степановна! А красавец какой, государыню не проведешь, она сердцем видит достойного. Может, ей и без надобности Геркулес, а нужен Аполлон.

– А для службы годен хоть? – многозначительно уточнила Анна Степановна.

Мефодий дрожащими руками поднял листок и положил в папку.

– Ты кто? – декан остановила его за плечо.

Мет быстро выскочил из деканата. Он не помнил, как оказался на улице. Воздуха не хватало, словно кто-то волшебным образом убрал его из легких, и юноша судорожно начал рыться в рюкзаке. «Только бы не забыл», – отчаянно подумал он, ища ингалятор.

Анна Степановна подошла к нему положила руки на плечи и тихо, но строго проговорила:

– Государыня всякие нежности не любит. Поцелуешь ее для разугреву и дальше делай то, что природой предназначено.

Мет несколько раз сильно вдохнул лекарство. Голова сильно кружилась, он присел на лавку в университетском парке. И ему казалось, что прошла целая вечность, прежде чем дрожь в руках унялась настолько, что он смог достать утел и вызвать машину Всеволода Ростиславовича. Он разрешал пользоваться автомобилем при условии наличия свободных мест, как сам же и шутил. Мет не хотел злоупотреблять великодушием маминого мужа. Но сегодня все же решил воспользоваться добротой Всеволода, сел в подъехавший автомобиль, сказал адрес в сторону панели управления. В удобном кресле под мерное подрагивание машины он пришел в себя после встречи с деканом в реале.

Машина остановилась в неизвестном месте, Мет прежде не бывал в этой части города, успел подумать, наверное, произошла ошибка или компьютер неправильно воспринял указанный им адрес, как к машине подскочил Яша.

– А ты не обнаглел в конец, святой Макарий или как там тебя? – набросился на него.

– Мне твой отец разрешил, – принялся оправдываться Мет.

– Давай, вали отсюда, катайся на самокате! – Яша грубо оттолкнул Мета от машины. – Мне тачка нужна самому. Чтоб больше я тебя в ней не видел. Совсем берега попутал!

Мет подавил волну возмущения и быстро зашагал прочь искать остановку общественного транспорта. Не зря ему всегда казалась плохой идеей – пользоваться предметами роскоши и передвижения семьи Зубовых. Общественный транспорт – надежнее будет.

Мефодий пытался пошевелиться, но удалось только повернуть голову. Перед глазами мелькнули белые халаты медперсонала. Мет догадался, что он в больнице.