Читать книгу Санклиты. Книга I - Елена Амеличева - Страница 9

Карие. Нет, ореховые. Тоже нет. Коньячные. Янтарные. Да что же это за оттенок, черт подери?! Свет фар мешает рассмотреть.

Я глядела на него, не моргая, замерев в ступоре. Почему-то именно это казалось сейчас самым важным в мире – выяснить, какого цвета глаза у мужчины, что спас мою жизнь.

Кстати, об этом.

– Спасибо. – удалось прошептать мне, потом в горло будто насыпали обжигающего песка, и начался дикий кашель.

– Пожалуйста. – спаситель взял меня на руки, отнес к черному джипу, боком посадил на переднее сиденье так, чтобы ноги остались на земле, и дал бутылку с водой. – Пейте.

– Спасибо. – крышка уже была снята, и я большими глотками опустошила емкость, застонав от наслаждения. Нет ничего вкуснее холодной воды!

– Нужно промыть ваши раны.

Я послушно вытянула вперед руки и только сейчас осознала, что он говорит по-русски. Вскоре стало не до того – перекись зашипела на моих ладонях, а вслед за ней зашипела и я, от дикой боли.

– Уже все. – мужчина ободряюще улыбнулся, еще пару минут поколдовал, накладывая какой-то прохладный гель, потом умело забинтовал мои многострадальные руки. Стало намного легче, боль поутихла.

Сняв с моей спины рюкзачок, он положил его мне на колени и накинул на плечи свой пиджак. Я утонула в нем и аромате строгих мужских духов. Одним движением мужчина переместил мои ноги в машину и щелкнул ремнем безопасности. Хлопнули двери. И вот мы уже едем. Причем, очень быстро.

Куда? Если честно, без разницы. Я в тепле и покое. В салоне приятный запах – смесь древесного с цитрусом. В желудке булькает водичка. Рядом с моим спасителем спокойно и уютно, хотя и встретились мы в первый раз.

Только сейчас мне удалось его рассмотреть. Очень высокий шатен, далеко за тридцать, похож на итальянца, но красив не той яркой, броской смазливостью, сладкой до приторности, склонной к самолюбованию и показушности, а мужской настоящей красотой, сдержанной, элегантной, немного хищной из-за резких черт лица, прямого носа, плотно сжатых губ и упрямого подбородка, но уверенной и властной. Волосы средней длины лежат так красиво, что хоть сейчас в рекламу шампуня. А глаза, цвет которых я так и не определила, косятся на меня, и в них прыгают чертики.

Смущаться сил уже не было, оставалось только улыбнуться.

– Возьмите. – мужчина вынул из бардачка упаковку влажных салфеток.

– Все так плохо? – попробовала пошутить я, взяв их.

Он промолчал, пряча улыбку.

Зеркало на откидном козырьке подтвердило опасения. Лицо было похоже на картину авангардиста: коричневые разводы от земли плавно перетекали в зеленые от травы, на лбу кровоточили несколько глубоких царапин, под правым глазом угрожающе наливался багровым пятном многообещающий синяк, губы обветрены и искусаны в кровь. Глаза красные, опухшие, будто рыдала неделю. Все это в обрамлении прически «швабра».

Удержаться от смеха мне не удалось. Красавица, слов нет! Продолжая смеяться, я потянула за липкий хлястик и вытащила одну влажную салфетку. В воздухе приятно запахло манго. Неожиданно! Мужчины обычно предпочитают более консервативные отдушки.

На то, чтобы привести лицо в порядок, потребовалось не менее половины упаковки. Сегодня меня можно назвать расхитительницей чужих салфеток. В принципе, сильно лучше не стало, синяки и царапины все равно никуда не делись, но, по крайней мере, теперь я хотя бы больше не напоминала шахтера в конце трудного рабочего дня.

Пригладив волосы по мере возможности, мне удалось перекинуть их со спины на плечо и заново заплести косу. Со стороны она напоминала те косички, что плетут дочкам неумехи-папы, пока мамы болеют, но с забинтованными дрожащими руками на идеальный результат надеяться и не приходилось.

– Теперь можно познакомиться. Я Саяна.

– Го̀ран.

– Горан? Я думала, вы русский. Говорите вообще без акцента.

– Я хорват. Просто люблю изучать языки.

– Спасибо вам, Горан. Не знаю, что делала бы без вас. Спасибо.

– Пожалуйста. Как вы там оказались, Саяна, можно спросить?

– Это очень долгая история. Если кратко: бабы – дуры. И думать об этом не могу. Давайте перейдем на ты, хорошо?

– Конечно. Как ты себя чувствуешь?

– Чувствую себя живой. Это главное. Все болит, но ничего, пройдет.

– Я отвезу тебя в больницу, но сначала мне нужно помочь сестре, у нее проблемы. – мужчина стиснул зубы, на скулах заходили желваки.

– Конечно, но в больницу не надо, лучше домой. Там мой брат, у которого тоже будут проблемы, когда я до него доберусь.

Настойчивая трель телефона прервала наш диалог. Горан взял трубку. Разговор проходил на английском и на повышенных тонах. Я старалась не вслушиваться, закрыть глаза и подремать в объятиях пиджака моего спасителя. Тело словно знало, что вскоре мне предстоят такие испытания, что недавнее карабканье по скале померкнет по сравнению с ними, и старалось воспользоваться драгоценными минутами передышки. Но так уж, видимо, устроены женщины – слова сами лились в уши.

– Мы так не договаривались! – прорычал Горан в трубку столь яростно, что я вздрогнула. – Она не имеет права забирать Катрину!

Сочувствую тому, кто его так раздраконил.

– Она вдруг вспомнила о своем материнстве? Не смеши меня, мы оба знаем, о ком говорим! Что она хочет на самом деле? Что? Зачем ей Охотник?

Я поплотнее закрыла глаза. Это не мое дело.

– Да, передай, что я согласен. Пусть вернет Катрину в клинику сегодня же. Да, я отдам его. – мужчина закончил разговор, но сразу же набрал кого-то другого. Разговор был коротким. – Где вы? Точнее. Сбрось геометку. Остановитесь, скоро буду. – он дождался сообщения и надавил на газ.

Джип взревел, вздрогнул всем корпусом и послушно понесся в непроглядную ночь с такой скоростью, что тело вдавило в сидение. Прямо старт с космодрома Байконур! Горан собирается меня угробить после того, как спас? Как он вообще ведет машину в такую погоду за городом, когда свет фар освещает дорогу максимум на сотню метров? Шумахер хорватский!

– Не волнуйся, все будет хорошо. – успокаивающе произнес мужчина. Словно мысли мои прочитал. Хотя, наверное, и по лицу все видно.

– Надеюсь. – пробормотала я и тут же вскрикнула.

Из-за поворота вынырнула машина, в которую мы не влетели только благодаря молниеносной реакции моего спасителя и качественным тормозам. Дальний свет ее фар резанул по глазам не хуже скальпеля.

– Идиоты! – процедил сквозь зубы Горан.

Да уж, стоять посреди дороги ночью в такую погоду далеко не самая гениальная идея.

– Саяна, прошу тебя, не выходи из машины. Ты поняла? – он внимательно посмотрел в мои глаза. – Что бы ни случилось, оставайся в машине.

– Хорошо. – я кивнула, но где-то в районе солнечного сплетения тупо заныло, как совсем недавно, когда мне пришла в голову идея пешком дойти до клиники в поисках Глеба. Но тогда хоть можно было выбирать. А какие варианты теперь? Никаких. Мы люди независимые, от нас ничего не зависит. Сидим и ждем.

Горан вышел из джипа и направился ко второй машине, Форду. Я запоздало подумала о том, что надо было вернуть ему пиджак, ведь на улице дикий холод. Но его, очевидно, это не заботило. Мужчина быстрыми шагами шел к цели, не обращая внимания ни на ветер, ни на низкую температуру. Я невольно залюбовалась им. Подтянутый, не перекаченный, скорее худощавый, длинноногий. На него хочется смотреть и смотреть. Хороший генофонд в Хорватии, надо как-нибудь съездить!

С заднего сидения Форда вылезли двое мужчин. Покопавшись, они вытащили наружу третьего, повисшего на их руках. На запястьях у него были наручники. Вот только в бандитские разборки вляпаться мне и не хватало. Что делать? Звонить в полицию? Мой сотовый благополучно разрядился. Телефон Горана у него в кармане. Остались еще какие-то проблемы, в которые я сегодня не влипну?!

Избитого мужчину кинули в ноги моему спасителю, как кучу ненужного тряпья. Я уже начала сомневаться, жив ли этот человек, когда он зашевелился и попытался встать. Горан одним рывком легко поднял его, что-то сказал и отбросил к Форду. Упираясь спиной в переднее колесо, несчастный упорно пытался подняться. Наконец ему удалось.

Я ожидала чего угодно, но только не этого.

Глеб!!!

Кровь заливала его лицо, но узнать брата оказалось несложно. Он же мой самый родной человек!

Отбросив пиджак, я с трудом отстегнула ремень безопасности и буквально вывалилась из джипа. Ноги меня не удержали, пришлось подниматься с колен. Словно сбылся кошмарный сон, когда спотыкаешься, встаешь, скользишь, все как будто в замедленной съемке, а надо быстрее, чтобы успеть, еще быстрее, а время замерло, и ты движешься сквозь густое желе, на пределе возможностей, понимая, что уже опоздала.

Моего появления явно не ожидали, поэтому я почти смогла добежать до брата. Оставалась пара шагов, он был уже совсем рядом! Но в последний момент сильные руки Горана обхватили меня за талию и прижали к себе.

– Отпусти! – я забарахталась, пытаясь освободиться, но вокруг словно сжался тугой железный обруч. – Немедленно отпусти! Это мой брат! Не смейте его трогать!

– Саяна! – Глеб рванулся ко мне, но мужчины из Форда удержали его, заставив встать на колени.

– Кто это тут у нас? – один из них ощупал меня глазами и пристально вгляделся в синяки на лице. – Какое наливное яблочко! Вкусное, наверное. Хоть и с помятыми бочками. Пришлось уму-разуму поучить, Горан? Русские бабенки горячие, сами на кулак ложатся!

– Умоляю, она ни при чем! – брат вытянул вперед руки в наручниках. Мое сердце сжалось – как минимум, половина пальцев у него была изогнута под неестественным углом. – Саяна ничего не знает. Отпусти ее, умоляю!

– Так это твоя сестренка? – говорливый мужик из Форда рассмеялся, хлопая себя по ляжкам. – Сестра за сестру, значит?

– Она ни при чем! – повторил Глеб.

– Катрина тоже ни в чем не виновата. – парировал Горан. Его голос был ледяным. – Но тебя это не остановило.

– Я сожалею. Поверь, был бы шанс что-то изменить…

– Изменить ты уже ничего не сможешь.

– Ничего, сестренка твоя смазливая утешит Горана. На что-нибудь, глядишь, и сгодится.

Я дернулась, что было сил. Если дотянусь, перегрызу этому мужику глотку! Но стальное кольцо рук сжалось так сильно, что едва удавалось вдохнуть. Я буравила его глазами. Если бы взглядом можно было убить, этот гад давно рухнул бы замертво!

Говорливый внезапно замолчал и удивленно посмотрел на свой живот. По светлой рубашке стремительно расплывалось пятно. Лишь когда упал второй, до меня дошло. Но я даже не слышала выстрелов!

Горан развернулся, переместив меня за свою спину. Его руки крепко стиснули мои запястья. Защитник, черт возьми! Ты сам – главная угроза! Я попыталась вырваться, но поняла, что он скорее поломает кости, чем отпустит. Вскоре я перестала шевелиться, даже забыла о том, что надо дышать и вся обратилась в зрение. Потому что из тьмы вышла и медленно направилась к нам… Гуля!

– Уходи! – крик Глеба вывел из шока. – Гуля, не надо! Беги!

Горан подхватил меня, быстро подошел к джипу, засунул внутрь, заблокировал двери и пошел ей навстречу.

Как два опасных зверя, они медленно приблизились друг к другу. Мужчина атаковал первым. Молниеносный выпад, как бросок кобры. Но женщина была к этому готова и успела ускользнуть. Его руки встретили на пути воздух. А она уже находилась за его спиной. Но он словно этого и ждал. Вероятно, весьма ощутимый, хлесткий удар в корпус сбил Гулю с ног.

Я ахнула. Есть ли у нее вообще шансы? Горан вытащил меня со скалы легко, как котенка, одной рукой, не напрягаясь. Когда прижимал к себе, мог легко сломать позвоночник и не заметить. И то, уверена, в тот момент хорват контролировал свою силу. А сейчас?

Гуля держалась, хотя чувствовалось, что она слабеет с каждой секундой. А он, наоборот, убыстрялся. Их «танец» ускорялся, и женщина явно не выдерживала такого ритма. Пара обманных выпадов и вот уже Горан держит ее за шею.

Я думала, что поединок закончен, но вмешался Глеб. Мне не удалось увидеть, как он подобрался к ним, да еще и незаметно. Накинув руки с наручниками в удушающем захвате на шею хорвата, брат оторвал его от хрипящей Гули, которая, едва освободившись, откуда-то вытащила нож и с силой воткнула его в грудь Горана. Мужчина рухнул на землю. Гуля упала в объятия Глеба, который сам не удержался на ногах – видимо, последние крохи сил ушли у него на этот рывок.

Движение у Форда заставило отвести от них взгляд. Говорливый мужчина и его напарник вставали на ноги, как ни в чем не бывало! Как это возможно? Я же сама видела, как Гуля в них попала! Ну не зомби же они!

Мне это снится. Сейчас проснусь, полежу немного, потом пойду собираться на работу. Я просто сплю. Щипок негнущимися пальцами за шею. Больно. Если все это не сон, то что тогда?!

Черт, «зомби» идут к ним, а Глеб с Гулей их не видят!

Я заметалась по салону и не нашла ничего лучше, чем засигналить им клаксоном. Моя рука била по рулю изо всех сил, пока мышцы не отказались повиноваться, а бинт на ладонях не окрасился кровью. Главное, они заметили.

Брат что-то кричал в лицо Гуле, пытающейся его поднять, потом с силой оторвал ее от себя и оттолкнул. Женщина отошла на пару шагов и замерла. Мотая головой, она что-то говорила ему, потом резко замолчала. Проследив за ее взглядом, я поняла причину. На нее медленно шел Горан. Ножа в его груди уже не было.

Сегодня ночь живых мертвецов?!

Гуля выхватила пистолет. Уверена, что она стреляла не менее пяти раз. Но он продолжал идти к ней, словно патроны были холостые. Женщина уронила оружие и начала пятиться. Глеб подполз, схватил Горана за ногу, но тот, не глядя, сбросил его руку.

За спиной Гули был обрыв. Она уже стояла на самом краю.

Не знаю, на что я рассчитывала, когда вновь начала безумно сигналить. Мыслей в голове на этот счет не было. Просто била по клаксону, не замечая, что он уже скользкий от крови.

Горан посмотрел в мою сторону и остановился. До него было далеко, но почему-то казалось, что мы глядим друг другу в глаза.

– Умоляю тебя, – сквозь слезы удалось прошептать мне. – Пощади! – это мгновение длилось вечность. Глаза неимоверно болели, словно в них насыпали соли, но я боялась даже моргнуть.

– Пощади, пощади, пощади… – слова срывались с губ, как заклинание, как молитва, как последняя просьба.

У меня не было никакого права просить его. Особенно после того, что Глеб и Гуля сделали с ним. Но я умоляла. Не знаю, кто прав, а кто виноват. У каждого своя правда. Но сейчас это не имело ровным счетом никакого значения. Важным было лишь то, будет жить молодая женщина, стоящая в шаге от пропасти, или он толкнет ее в объятия смерти.

Горан сделал шаг назад.

Я протяжно выдохнула.

– Спасибо!

И в этот момент Гуля тоже шагнула назад. Мгновение – и ее тело скользнуло во тьму. Зачем?!.

Горан подошел к джипу и открыл дверь с моей стороны.

– Не плачь. Она сделала выбор.

Я коснулась своих щек. Да, он прав, по лицу текут слезы. Только сейчас заметила.

– Что теперь будет? – тихо спросила я, не глядя на него.

Молчит. Не хочет говорить или еще не решил? Какая, впрочем, разница?

– Вы убьете нас, так?

– Нет. Саяна, я… – Горан помолчал. – Я должен отдать твоего брата, чтобы мне вернули сестру, которую он пытался убить.

– Отдай меня вместе с ним.

– Нет.

– Он мой брат! Я хочу быть с ним, что бы там ни было.

– Ты не понимаешь.

– О, в этом ты прав! Я ни черта не понимаю! Сегодняшний день – это не моя жизнь! Я прилетела к Глебу, потому что выдохлась. Он – все, что у меня есть! Больше никого на всем белом свете! Так что это ты не понимаешь!

– Если кто-то и может тебя понять, то это как раз я.

– Тогда не отдавай его, пожалуйста! – мне удалось поднять на него глаза. Из-за слез все двоилось и прыгало. – Умоляю тебя, Горан!

– Я должен. Ради сестры. Ты сделала бы то же самое ради брата.

Так и есть. Сделала бы.

Мы молчали. Противное ощущение, когда воздух словно сгущается, время пробегает мимо, секунды утекают сквозь пальцы, а до того момента, когда все изменится безвозвратно, остается совсем ничего.

– Твои руки нужно перебинтовать. – тихо сказал Горан.

Время истекло.

– Можно с ним попрощаться? – я изо всех сил старалась остаться спокойной, но легкие словно распирало изнутри. – Пожалуйста. – из груди вырвался всхлип, и пришлось затаить дыхание, чтобы не впасть в истерику.

– Да.

– Спасибо. – я проглотила горький комок, вышла из машины и сразу упала. Он попытался поднять меня. – Не надо. – дрожащие ноги едва держали тело, которое трясло из-за нервного перенапряжения. – Дойду сама.

Глеб поднял голову, когда я подошла. Выражение этих глаз мне не забыть никогда. Сжать бы его в объятиях и никому не отдавать! Крепко-накрепко зажмуриться и усилием воли переместиться в детство, в наш маленький деревянный дом, сесть у печки, накрыться одной дедовой фуфайкой на двоих и смотреть на огонь. Наш крошечный мир, безопасный, уютный, только наш!

Я упала перед Глебом на колени и осторожно обняла. Он пах кровью. Волосы были покрыты засохшей коркой. Брат уткнулся лбом в мое плечо.

– Сайчонок, прости меня.

– Все хорошо, родной.

– Я погубил нас обоих. Умоляю тебя, прости меня!

– Я прощаю, прощаю, прощаю. Все хорошо.

– Из-за меня умерла Гуля.

– Не из-за тебя.

– Из-за меня! Это только моя вина, моя гордыня!

– Нет, успокойся, это не так.

– Она носила мое дитя, Сайчонок. Я убил их обоих.

Неимоверным усилием воли мне удалось сдержать стон.

– Глеб, ты веришь в Бога. Значит, на то была его воля. Так ведь?

– Его воля… – повторил брат. Потом поднял голову и горячо зашептал, – Саяна, беги от него, как только сможешь, беги! Слышишь меня? Слышишь? – он схватил меня за плечи и начал трясти, повторяя одно и то же. – Беги! Он – исчадие ада! Слышишь? Беги!

Еще одна машина подъехала к нам, и мое сердце оборвалось.

– Глеб, они уже идут. Я люблю тебя, родной! Вот возьми, – не знаю даже, зачем, я сунула в его карман стеклянный голубой глаз, который дал Музафер. Нет, знаю. Пусть с ним будет хотя бы моя частичка, когда… – я едва успела поцеловать брата в щеку, как чьи-то руки бесцеремонно оторвали его от меня и поволокли к подъехавшей машине. – Глеб! Отпустите его! – я вскочила на ноги. – Не трогайте! – все закружилось.

Последнее, что удалось запомнить – ощущение, что меня бережно подхватывают сильные руки.

– Будьте вы прокляты! – прошептала я.

И, прежде чем провалиться в темноту, услышала ответ:

– Уже.