Читать книгу Тайны Оленьего парка - Елена Андреевна Тюрина, Елена Тюрина - Страница 3

Первые несколько дней Катя не могла спать. Просыпалась посреди ночи, лежала и думала. О той попытке изнасилования, о своём теперешнем положении. И ещё о том, кто же тогда вырвал её из лап подонков. Расспрашивать кучера, не знает ли он что-нибудь об этом человеке, она не решалась. Может быть, однажды она осмелится снова съездить в Париж и встретит его?

Во время жуткого нападения Катя испытала такой шок, что стала бояться вообще куда-либо выходить. Она старалась держаться поближе к кому-нибудь из девушек и почти всё свободное время проводила на кухне, помогая кухарке или просто болтая с ней. Та рассказала, что платье и туфли, в которых была девушка, отдали прачкам, чтобы они привели одежду в порядок.

Физически ей было тяжело не меньше, чем морально. Вечерами Катя, что называется, валилась с ног. Потом незаметно для самой себя немного освоилась и поняла, что трудности эти скорее с непривычки. По сути, не так много от неё требовалось.

Поваров здесь было несколько. Кухарка готовила непосредственно для них, слуг. А повара – для воспитанниц, педагогов и самой маркизы.

В здании имелась большая обеденная. Маленькая кухонька и что-то вроде столовой для слуг располагались в одном из флигелей. В другом они все и жили. После того, как Катю приняли на работу, девушку переселили в спальню горничных. Там обитало четыре молодые особы – Аннет, Полин, Зои и Сюзан. Катя стала пятой. Воспитанниц в пансионе было не много – всего пятнадцать, поэтому и большой штат слуг здесь не требовался.

Полин – черноглазая брюнетка. Это у неё Катя спрашивала, какой сейчас год. Зои рыженькая, Аннет и Сюзан бледные, русоволосые, внешне ничем не примечательные девушки. Полин ей казалась немного заносчивой, Аннет – простая и веселая, Зои – любопытная сплетница, а Сюзан – полноватая, вечно сонная и флегматичная, как рыба. На счёт их возраста трудно было сказать что-то определённое. По виду – от двадцати до двадцати пяти. Но внешность бывает очень обманчива. Например, маркизе Катя на первый взгляд дала бы лет двадцать пять, хотя она наверняка знала, что ей на десять лет больше.

Мадам Помпадур всегда приезжала со своей субреткой. Так что лично ей никто из местных девушек не прислуживал.

Горничные приняли новенькую настороженно. Для них она была тёмной лошадкой. Как, в принципе, и для всех здесь. Её странное появление не могло не вызывать подозрений. Наверняка кто-то да подумал, что она хитрит.

С Полин у неё даже вышла небольшая перепалка. Видимо ту задевало, что ей пришлось прислуживать новенькой. Пусть и недолго. Когда она, неся подмышкой свои нехитрые пожитки, вошла в спальню служанок, Полин, сидящая у зеркала, обернулась.

– К нам, вообще-то, нельзя заходить посторонним, – сказала она.

Катя замерла. Этот наглый тон ей не понравился.

– Я не посторонняя. Я теперь тоже горничная.

Сказала спокойно, без страха. А Полин фыркнула.

– Надеюсь, не принесла какую-нибудь заразу, вроде вшей? – осведомилась она, грациозно поведя плечиками.

«Кажется, заразу опаснее тебя трудно себе представить», – подумала Катя.

Эта фраза так и крутилась на языке. Но она не стала накалять обстановку и на первый раз решила промолчать. Катерина умела постоять за себя и даже подраться, если будет нужно.

– Не слушай её, – миролюбиво заметила Аннет. – Пусть говорит, что хочет. Как тебя зовут?

– Катрин.

Сюзан молча смотрела, не вмешиваясь в размолвку. А Зои в комнате не было.

Катя оказалась самой младшей из горничных. Тягаться с ней в плане внешности могла лишь Полин. Остальные явно проигрывали. Видимо поэтому Полин сразу восприняла новенькую, как конкурентку. Больше ни от кого не исходило подобного негатива.

Все, кто видел Катю после нападения бродяг на рынке, относились к ней с сочувствием. Вид у неё тогда был поистине жалкий. Такое потрясение пережить никому не пожелаешь. Благо всё обошлось. Катя старалась не говорить на эту тему, да её никто особо и не спрашивал. Скорее всего, маркиза, которой, конечно же, передали о случившемся, повелела не трогать лишний раз новую горничную.

Катины реальные родители жили в другой стране. Точнее уже давно там работали. С ранних лет девочка видела их не часто. Они занимались стандартологией и сертификацией продукции. Катя во всё это не вникала. В детстве она жила с бабушкой, а последние десять лет – одна. Ну не то чтобы она была предоставлена самой себе. Родители её, конечно, и навещали, и за её жизнью следили. Но сначала она училась в правовом лицее с круглосуточным пребыванием (отец мечтал сделать из неё адвоката), а потом взбрыкнула и поступила туда, куда сама хотела – на романо-германской филологию. Языки были её второй любовью после лошадей. Теперь она жила в общежитии.

Учась в лицее, домой ездила только по выходным. Да и то не каждую неделю. Благодаря такому образу жизни, Катя привыкла к самостоятельности. Многие финансовые вопросы ей приходилось решать самой. Например, распределять свой бюджет, решать, что купить себе и близким в качестве подарков на праздники. Она подрабатывала переводами и всегда располагала личными средствами. Но с бытовой стороной жизни почти не сталкивалась. В лицее им не приходилось себе готовить. А в студенческом общежитии, где она прожила всего год, они питались максимально просто. К тому же на территории университета было недорогое кафе, куда студенты захаживали почти каждый день.

Убирали обычно все вместе, вещи она отвозила бабушке и та стирала их в машинке. Так что приспособиться к тому, что теперь ей каждый день с утра до вечера нужно было заниматься уборкой, оказалось довольно не просто.

Однако Катя всё же успевала наблюдать за происходящим вокруг. Уже через пару дней она познакомилась со всеми своими товарками и узнала некоторых воспитанниц.

Среди курсисток она пока не увидела ни одной дурнушки. Все как на подбор писаные красавицы. Выходит, слова экскурсовода на счёт негласного королевского гарема были правдой? Ни одной хотя бы прыщавой барышни, не говоря уже о более серьёзных физических недостатках. Отбор сюда однозначно был не по уровню интеллекта. Но с другой стороны, всё логично. Никто бы не допустил в элитный пансион при короле Франции некрасивых воспитанниц, ведь они – лицо королевства. Хотя слишком поспешно делать какие-либо выводы лишь из того, что все девочки хороши, будто ангелы.

Сама же хозяйка (если можно так выразиться) этого учебного заведения, Жанна-Антуанетта Пуассон, маркиза де Помпадур очаровала Катю своей красотой и приветливостью. Такая молодая! Если правда все эти рассказы об их отношениях с его величеством, то король наверняка имел какие-то психические отклонения. Ни один здоровый адекватный мужчина не мог, по мнению Кати, предпочесть подобной красавице неопытную девчонку.

Обычно о начальстве сплетничают, перемывают кости, песочат. О маркизе же никто не говорил ни одного дурного слова. Кажется, её искренне любили и уважали.

Люди тут были какие-то другие. Добрее, что ли, или наивнее. Про таких бабушка говорила: «святая простота». Ну вот окажись Катя непонятно как в закрытом пансионе при правителе страны в двадцать первом веке, там бы такие разборки начались! Проверки, выяснения. Кто бы ей поверил, что она ничего не помнит или вообще не знает, как там оказалась? Её бы уже давно в тюрьму упекли или в больницу, чтобы проверить её вменяемость. А эти ещё и сочувствуют. Даже сама Помпадур. Её она представляла более проницательной.

И всё же Катя потихоньку срасталась с этим местом, временем, людьми. Домой хотелось безумно. Но и желание убраться отсюда уже было не таким острым. Здесь она ощущала жизнь ярко, по-особенному. Не так, как дома. Это новое, ворвавшееся в её судьбу, пугало и радовало. Ведь не каждому человеку выпадает такой шанс – попасть в прошлое! Она, может быть, вообще одна такая в целом свете. И зачем-то же перенесли её сюда, именно в эту страну и в это время. Зачем-то она здесь нужна.

С пониманием языка у Кати практически не возникло проблем. Спасло отличное знание французского. Конечно, многие слова по причине того, что уже давно вышли из употребления в её времени, были ей не знакомы. Но интуитивно она понимала, чего от неё хотят и о чём говорят вокруг. Постепенно и сама стала употреблять старинные фразеологизмы. Вот что значит попадание в языковую среду.

Девушку не отпускала мысль о том незнакомце, спасшем её и несшем на руках до кареты. Образ его, и так почти не запомнившийся, постепенно тускнел. Она не разглядела ни глаз, ни черт лица. Смутно помнила тёмный костюм, низкий приятный голос и необычный аромат, исходивший от него.

Но что-то внутри подсказывало ей, что она его ещё встретит. Жила в её душе некая надежда. И мысль об этом делала её счастливой, несмотря на тяжёлую непривычную работу и усталость.

Катя одновременно и боялась, и мечтала увидеть короля. Она слышала, что его величеству сорок шесть. Ещё не стар, но уже и не молод. Воображение рисовало образ порочного красавца. В её представлении только таким мог быть человек, ради которого целый гарем под видом учебного заведения открыли. Однако проведя здесь уже больше недели, она пока не встретила ни одного мужчину. За исключением кучера. Но тот уж совсем старик, по её мнению. И к тому же всегда находился в людской. Доступ в пансион для него был закрыт. Правда и у самой Катерины было мало возможностей увидеть обитателей и гостей учебного заведения. Ведь всю свою работу горничная должна была выполнять, пока господ нет поблизости. А при встрече в коридоре следовало отойти к стене и замереть, опустив глаза. С этим у девушки, к слову, были проблемы. Она забывала данное правило и с любопытством таращилась на всех, с кем ей доводилось столкнуться.

Катерине удалось довольно быстро изучить особняк. И она всё-таки нашла лестницу, с которой упала. Сейчас в том помещении хранились продовольственные запасы. Кухарка и обнаружила её, когда отправилась за мукой для пирогов. Дверь, через которую Катя вошла из двадцать первого века в восемнадцатый, была крепко заперта. А между ступеньками и стеной под слоем пыли обнаружилась Катина сумочка.

Что касается самого особняка Олений парк, он был весьма скромных размеров. Большинство девушек обитали по двое, а то и по трое в специальных дортуарах – так назывались общие спальни в закрытых ученых заведениях. Отдельные апартаменты были у маркизы и у доктора, который, по всей видимости, не находился здесь постоянно, а приезжал, когда в нём возникала нужда. Двери ещё нескольких помещений были всегда закрыты, и Катя понятия не имела, что за ними находится. Занятия проходили в классе на первом этаже.

Один раз Катерине довелось побывать в комнатах Жанны-Антуанетты. Та пригласила её, чтобы спросить, как ей работается, не вернулась ли память и как она себя чувствует после случившегося.

В покоях Помпадур всё было оформлено без преувеличения роскошно. Словно в королевском дворце. В одной комнате стены покрывала красная и золотая парча, в другой была бледно-зелёная венецианская обшивка. Окна выходили и в сад, и во двор. Особенно привлекали внимание два больших зеркала и камин. Везде висели картины с пасторальными сценами любимого художника маркизы Франсуа Буше. В опочивальне госпожи Помпадур стены были раскрашены популярными в рококо китайскими мотивами, а пятиметровой высоты потолок украшали изображения птиц на фоне голубого неба и облаков.

Пока маркиза на что-то отвлеклась, Катя сидела и рассматривала подсвечник, в котором стояли толстые высокие свечи. Судя по всему, золотой, весь в завитушках, а сами чашечки для свеч – в виде раскрывшихся цветов. Красота неземная! Вот смотришь на это чудо, и ни до чего другого, кажется, нет дела. Умели же люди раньше наслаждаться жизнью…

– Как вы, осваиваетесь? – спросила, оглянувшись через плечо Жанна-Антуанетта.

Она пролистывала какие-то бумаги, лежавшие на секретёре.

– Да, ваше сиятельство, спасибо, – пролепетала Катя.

– Не скучно вам?

– Нет.

– Мне кажется, с первого взгляда выглядит, будто здесь тоска смертная. На самом деле мы совсем не скучаем, – заметила мадам Помпадур.

Она говорила так ласково, приветливо, естественно. Рядом с ней возникало ощущение уюта и уверенности, что всё образуется, все неприятности скоро отступят. Говорили, что эта женщина действовала на вспыльчивого и нервного короля успокаивающе, подсказывала верные решения. По сути, в её нежной маленькой ручке были бразды правления всем государством. Людовику её присутствие требовалось, как глоток воздуха.

Кате сначала не доверяли прислуживать воспитанницам. Давали различные поручения, например, убрать в коридорах или на лестницах, помочь кухарке с чисткой овощей. Но она была так старательна и опрятна, так быстро управлялась со всеми заданиями, что вскоре Элисон стала иногда отправлять её навести порядок в спальнях девушек или забрать там грязное бельё, а также одежду, которую требовалось заштопать. Естественно, всё это следовало делать, когда учениц не было в дортуарах.

Катя уже почти поверила, что все эти россказни о гареме французского короля – всего лишь миф. Но её уверенность пошатнулась совершенно внезапно. Поскольку слуги здесь были чем-то сродни мебели, их никто не стеснялся. Катя входила, когда её звали. Например, чтобы принести воды. И однажды она стала свидетельницей весьма непристойной сцены. Оказалось, что не все девушки в своих спальнях читали или музицировали. В один из вечеров, когда она вошла, то увидела престранную картину. Две воспитанницы расположились на кровати и были полностью обнажены. Одна, брюнетка с широкими бровями и смуглой кожей, полулежала поверх покрывала. Другая девушка, миловидная курносая блондиночка, сидела рядом и водила тонкими пальчиками по телу подруги. Первая томно вздыхала и кусала пухлую губку.

Катя вышла, чувствуя, что её щёки пылают. Она не знала, что и думать. Вот уж точно Олений парк – подходящее название для этого места! Потому что нужно быть совсем недалёкой оленихой, чтобы сюда попасть!