Читать книгу Рождение в Мексике. Повесть в рассказах - Елена Андрианова - Страница 3

Пляж Маяка

Настя вскочила в шесть утра, потому что накануне Пит обещал показать проход на пляж Маяка, куда попасть можно было только в отлив через пещеру летучих мышей. Пит – один из двух их соседей по Las Tres Palmas, больше всего смахивал на бобра с почерневшими от курения резцами, длинными висячими усами, и большим пивным животом. Строитель из лесистого штата Мэн, что на границе с Канадой, он уже тринадцатый год приезжал зимовать в Пуэрто-Эскондидо. Он знал в Пуэрто всё! И китов видел не раз. Но больше всего на свете Пит любил свой piece of quiet [букв. кусочек тишины – пер. англ.] и целыми днями покачивался в гамаке с книжкой и дымящей самокруткой. Он начинал топорщиться и закипать, когда дети со своими играми подбегали к нему уж слишком близко, но Настю любил и даже разрешал ей качаться в его гамаке, что она никогда, впрочем, не делала.

Уже к семи утра Настя с мужем парковали коляску с просыпающейся Викингом возле бревна на берегу Ла Пунты. Выпили кокос, съели по паре печений и Максим убежал серфить. А Настя, намазав Ярика, Вику и себя солнцезащитным кремом, отправилась с детьми к скалам, замыкающим их домашний мыс.

Сегодня здесь было оживленно. Рыбаки, стоя по колено в бурлящей воде у камней, забрасывали небольшие сети. Их дети и жены, хохочущие белыми, казавшимися ещё белее на фоне тёмной кожи, зубами, в теньке вытаскивали из ракушек устрицы.

Один из рыбаков уже на берегу ссыпал улов в большое пластиковое ведро и время от времени бросал горсть рыбешек в воздух, где их тут же жадно расклевывали бело-черные чайки. А в десяти-пятнадцати метрах от берега пеликаны, сложив крылья, камнем бросались в океан, чтобы взлететь с бьющейся в клюве рыбой. А вон Максим поймал отличную длинную волну. Прекрасное утро!

Тут подоспел Пит. Лысина его была прикрыта бейсболкой (прямо техасский рейнджер в отставке), живот подпирали сёрф-шорты. Он взял Ярика за руку, Настя забуксировала Вику. А вот и пещера: камень в глубине, запачканный белым гуано, неприятный запах мускуса и попискиванье висящих на потолке кожаных мешочков. Боже, неужели они будут протискиваться туда с их животами? Ах, нет, оказывается, надо обходить с внешней стороны! Отлив, но волны бурлят выше колен, прежде чем мощными водоворотами уйти обратно! Пит, старый холостяк, даже не догадывается предложить беременной помощь… Ну и ладно, Настя сажает Викинга на шею, тяжеленькая уже дочка, идет осторожно, чтобы не поскользнуться. Да это круто: идти по скользким камням, чувствовать силу волн, пытающих утащить в океан, держаться за шершавый, нагретый солнцем и одновременно прохладный бок пещеры, и второй рукой придерживать дочку.

И вот они уже на крошечном, стиснутом с двух сторон огромными глыбами пляжике! А сверху Маяк – коренастая, серая башня с винтовой лестницей.

Они проходят ещё одну арку-пещеру и выходят на следующий длинный-предлинный пляж. Океан здесь, разбиваясь о камни на берегу, ревёт особенно громко, или, может быть, просто рокот его отражается в бесконечном до горизонта пляже и в ещё более бесконечном, голубом с белыми облачками, небе.

Дети бегают вдоль прибоя, кидают камушки. А Настя в позе полулотоса слушает и не слушает Пита. Чувствует, как бьётся в ней ножка малыша и растворяется вдруг в небе, в солнце, что всё сильнее жжёт плечи, и в океане, над которым близко-близко к берегу и низко-низко над прибойной волной ровным синхронным строем летят пять пеликанов.

Норман

Солнце поднялось почти к зениту, когда они, наконец, выползли с пляжа и отряхнув песок с ног, поплелись по Кайя Алехандро, стараясь держаться в тени раскидистых деревьев. Максим нёс серф и вёз коляску с покрасневшей на солнце, как рак, Вичкой. Настя тоже чувствовала, как горят щеки и плечи. Хотелось присесть в тенек, выпить чего-то холодненького и позавтракать. И тут за столиком кафе она увидела этого попугая Нормана! Играет фальшиво на губной гармошке миловидной седой женщине. Ну сейчас она ему устроит! С этим квебекским канадцем они познакомились недели три назад. Завтракали блинами с шоколадом и бананом, когда вдруг услышали скрипучее, с акцентом: «Я вас люблю!»

Голос принадлежал типу лет пятидесяти за соседним столиком. Чуть полному, с кудрявым облаком волос, в нелепых, ярко-оранжевых шортах и тельняшке. В ухе – серьга, рядом – велосипед.

Он тут же представился и подсел к ним. Затрещал по-испански, английски, французски, итальянски, немецки, польски и даже немного на индонезийском. Позвал в гости. А вчера они встретили его у кафе «Джугас». Только собирались зайти, как услышали: «О, нет-нет-нет. Это самое ужасное кафе на побережье, не вздумайте туда идти!»

А Настя, доверчивая, обрадовалась! Попросила показать местечко, где можно поесть рыбы вкусно и недорого. Норман и показал: лачуга с двумя пластиковыми столами, пресные, кажется, вчерашние, чуть тёплые рыба с рисом. А когда принесли счет, Настя от злости чуть не разрыдалась. Как в шикарной пиццерии на Цикателла Бич. Теперь две недели без ужинов.

Только она прицелилась сказать Норману, что думает про его советы, как он галантно встал, расшаркался и представил их своей миловидной седой спутнице.

– О, дорогая, вам же уже вот-вот рожать? – спросила та, погладив Настю по животу.

– Недели через две.

– Моя подруга Кэтрин семь дней назад родила очаровательного мальчугана прямо у себя дома с чудесной акушеркой из индийского поселка. Хотите я дам вам её телефон? Она живет здесь рядом. Ведь вы собираетесь рожать естественно, не в клинике?

– Жаль, что мы не встретили вас раньше. Полтора месяца искали акушерку, и, наконец, нашли. Поедем в горы на следующей неделе. У нас всё запланировано.

Ну и что теперь делать?

В кафешке «Джугас» уютно и прохладно. Между столиками роняют на земляной пол лепестки красные и белые цветы. Мерно рассекает воздух под бамбуковым потолком вентилятор. На стенах – фотографии серферов. Настя уже слопала свой тост с фасолью и яйцом и пьёт фрэш с кактусом и алое. С каждым глотком ей все веселее. Перегнувшись к Максиму через стол, она шепчет заговорщически:

– Меня достало быть беременной: хочу крутануть сальто, посерфить, встать на голову!

– Но-но – грозит ей пальцем муж – не наторопи!

Дома Максим погружается в ноутбук, Ярослав бежит купаться в бассейн, а Настя поднимается укладывать Вику. Дочь так «уработалась», что мгновенно засыпает. Настя лежит рядом, смотрит на свою двухлетнюю малышку, через открытое окно слушает смех старшего и вдруг ощущает безграничную нежность и любовь! Целует дочку и говорит животику: «Как же тебе повезло, малыш. Ты рождаешься к таким замечательным брату и сестренке!». Еще немного нежится в кровати и идет в душ.