Читать книгу Твой враг во тьме - Елена Арсеньева - Страница 12

Как и обещали, пост в подъезде уже был снят. А немногочисленные жильцы, которые изредка мелькали на площадке, – иные, кстати, в сопровождении охраны, – не обращали никакого внимания на аккуратненького такого, лысоватого мужичка, который, огородив себе стоечками уголок, споро выковыривал раскрошившуюся облицовочную плитку на стене и на ее место ладил новую, старательно соблюдая рисунок.

Плиточником был Самурай. Натаскивал его настоящий мастер своего дела, и он с усмешкой думал, что если когда-нибудь завяжет с «Нимбом», то без куска хлеба уж точно не останется, даже если решит не трогать заработанного за все эти годы.

Македонский пока не вышел на свою площадку. Он должен был заступить на пост прямо перед появлением «кабана». И когда кто-то простучал каблуками за спиной Самурая, фальшиво напевая про шаланды, полные кефали, тот понял: Македонский пошел наверх. А через минуту в кармане тихо пискнула мини-рация, что означало: готовность номер один.

Плитка раскрошилась так удачно, в таком удобном месте (случайности тоже надо уметь устраивать, это и есть настоящий профессионализм!), что Самурай работал лицом к лифту и видел все, что происходило перед ним. Лифт в этом подъезде был особенный: он шел только вверх. Для того чтобы спуститься, существовал другой. Люди здесь жили важные, преисполненные сознания собственной государственной значимости, общаться друг с дружкой без надобности не любили – вот и устроили им два лифта, чтобы свести общение до минимума. Но уже третий день лифт на спуск не работал. Согласно проверке он вообще отключался частенько. Самое смешное, что такие вещи сплошь и рядом случаются даже в элитных домах. Это только тем, кто доживает свой век в панельной «хрущобе», кажется, будто в «домах для начальства» крыша не протекает, трубы не лопаются, лампочки в подъезде не перегорают, а лифт работает как часы. Но ведь и здесь живут люди – свои, родные, русские! Значит, везде и всюду все как всегда.

Так вот: сегодня лифт шел только наверх. А поскольку жил «кабан» на девятом этаже, он отпускал охрану внизу: чтобы ей не приходилось потом спускаться ножками. «Кабан» ведь был одним из столпов демократии, поэтому обращался с этим самым демосом по-товарищески. Конечно, никогда заранее не знаешь, какая моча ударит в голову очередному «кабану». Дурные предчувствия ведь не только у ликвидаторов бывают. И в случае, если «белые воротнички» в бронежилетах (вид у охранников «кабана» был хлипко-интеллигентный, хотя с профессионализмом здесь все обстояло как надо) решат проводить своего подопечного до квартиры, Самураю предстояло мгновенно переквалифицироваться в лифтеры. Дистанционным пультом он должен был застопорить поднявшийся лифт на одну-две минуты – ровно на столько, сколько времени ему понадобится, чтобы на втором лифте, том самом, который как бы ходил только сверху вниз и в данное время якобы не работал, взмыть наверх и в компании с Македонским встретить «кабана» с охранниками. Этот дополнительный вариант при разработке операции назывался «сыграть в четыре руки», потому что оба ликвидатора виртуозно владели техникой стрельбы и правой, и левой, и с обеих рук.

Если бы спросили Самурая, какой вариант работы, основной или дополнительный, он бы предпочел, тот, пожалуй, затруднился бы с ответом. С одной стороны, хорошо, когда обходится без неожиданностей, даже и предусмотренных. И шуму Македонский наедине с «кабаном» наделал бы меньше, а то и вовсе обошлось бы без шума. С другой стороны, Самурай по необъяснимой причине любил все дела, связанные с лифтами. Будь его воля, он вообще стрелял бы только в лифтах. Наверное, потому, что одна из самых блестящих по дерзости ликвидаций была проведена им как раз с крыши лифта, когда он спокойно расстрелял из автомата всех пассажиров. Но его никто не спрашивал, а потому предстояло действовать по инструкции.

Работали первый вариант: охрана в лифт не пошла. Внизу, в холле, поручкалась с боссом-демократом, мгновенно «сфотографировав» лысого плиточника. Ну что, тут не подкопаешься, кафель в самом деле раскрошился. И пошли себе восвояси, бедолаги, даже не подозревая, что уже через две-три минуты останутся не только без босса, но и без работы, а возможно, и без долгих лет жизни. Кстати, Самурай не удивился бы, узнав, что кто-то из этих «белых воротничков» и сдал своего господина, и именно благодаря его ненавязчивым усилиям охрана нынче не захотела ехать на лифте… Самурай вообще редко теперь удивлялся. Ибо в жизни случается только то, что должно было случиться.

Лифт пошел наверх, Самурай остался один в холле. Он положил мастерок и снял перчатки. Расстегнул комбинезон на груди и, сунув руку за пазуху, задействовал пульт, висящий на тонком шнурке под рубашкой. «Неработающий» лифт тоже рванул вверх.

В подъезде царила благостная тишина, и Самурай прекрасно слышал все, что нужно. Вот первый лифт остановился. Вот раскрылись дверцы. Вот закрылись… но за полмгновения до этого пискнула рация. Значит, акция завершилась.

Самурай услышал, как открылись и закрылись дверцы второго лифта, который тотчас пошел вниз. Остановился… однако оказался пустым.

Самурай прищурился… Но тут же со ступенек легко спорхнула стройненькая блондиночка в темных очках, с длинными распущенными волосами и алыми губками, одетая в красную ветровку, джинсы и кроссовки. Не удостоив скромного плиточника и взглядом, она исчезла в дверях.

Тогда плиточник одним махом выскочил из комбинезона, снял с головы «лысину» и сунул все добро в рюкзачок. Из подъезда вышел симпатичный черноволосый парень в темных очках и роскошном спортивном костюме. Потянулся, глядя на солнышко, – и пустился неторопливой трусцой «от инфаркта», не обращая внимания на легонькую ношу, болтавшуюся за плечами. Парень забежал за угол и тут, видимо, подустал: забрался в неприметный серый «Фольксваген», в котором уже сидел ничем не приметный человек в черной ветровке. Правда, у нее была ярко-красная подкладка, а на губах человека при ближайшем рассмотрении можно было увидеть следы алой губной помады. Может быть, он недавно целовался с той блондинкой, которая так гордо прошла мимо Самурая в подъезде?..

Спортсмен сел за руль. Любитель поцелуев запихал его рюкзачок в свою сумку, и «народный вагон» тронулся с места. Стоило ему свернуть за угол, как он растворился в потоке автомобилей.