Читать книгу Призраки затонувшего города - Елена Асатурова - Страница 10

Леськово

21 июля 2018 года

Сказать, что я была рада увидеть Игоря Савельева, наверное, не совсем правильно. Скорее удивлена и раздосадована, что наша встреча произошла при таких обстоятельствах.

А еще этот полицейский, Сидорчук, который, кажется, уверен, что именно я стащила картину у Кругловых, и не скрывающий своего недоверия. Он наверняка хотел застать меня врасплох этим неожиданным визитом на ночь глядя.

Да, не в таком виде я бы хотела предстать перед человеком, который, проявляя ко мне явные чувства, вдруг на глазах у всех начал ухлестывать за какой-то девицей и резко оборвал наши дружеские отношения. Что бы там ни говорила Ниночка, но на их с Аркадием свадьбе я выглядела полной дурой, ведь пришли мы туда вместе с Игорем, а ушли порознь – я одна, он с этой фифой, которую вообще случайно занесло на торжество. Воспоминания о том вечере до сих пор вызывают чувство горечи и разочарования.

После гибели Бориса свадьба друзей была, наверное, первым неформальным и праздничным мероприятием, на которое я решилась выбраться. Хотя и Нина, и Игорь прилагали усилия, чтобы растормошить меня и вывести из депрессии. Словно сговорившись, они то и дело затевали какие-то посиделки, предлагали билеты в театр, от которых кто-то в последний момент отказался, или приглашения на выставки, которые могли быть мне интересны. Но новая кожа с трудом нарастала на мою ободранную душу. В один миг узнать, что твой возлюбленный – мошенник и охотник за сокровищами, использовавший тебя в своих целях, и тут же быть спасенной им от смерти и потерять его навсегда, такое разве в кино и увидишь. Я погрузилась в работу над проектом Кругловых и испытывала радость и облегчение, только навещая свою бабушку Серафиму Лаврентьевну в загородном пансионе. Но старушка была занята судьбой своего новообретенного непутевого племянника, который оказался замешан во всю эту историю с костелом и ценностями, и я очень уставала от этих визитов, во время которых приходилось заслушивать письма Николая из колонии.

Приготовления к свадебным торжествам, которые развернула Ниночка, назначившая меня подружкой невесты, казалось, пробили кокон, в котором я пряталась. За поиск наряда для новобрачной взялась моя мама, лучше всех разбирающаяся в модных тенденциях. Я же отвечала за художественное оформление церемонии и зала, выбирала драпировки, цветы, аксессуары, и такие приятные хлопоты понемногу возвращали меня к нормальной жизни.

Наши отношения с Игорем в это время находились на той зыбкой грани, когда дружба и взаимная симпатия вот-вот перерастут во что-то большее. По крайней мере, Савельев своей влюбленности не скрывал, но меня не торопил, за что я была очень благодарна. К событиям прошлого мы старались не возвращаться, словно наложив негласное табу на разговоры о них, а особенно о Борисе Левандовском, моей несостоявшейся любви, так трагически оборвавшейся.

Поэтому на бракосочетание Аркадия и Нины мы отправились как пара, тем более что жених с невестой считали нас крестными своего будущего семейного союза. Даже подарок мы купили общий – антикварный сервиз из костяного фарфора, чудом выторгованный у коллекционера из Ярославля. Чего я не могла предвидеть, так это тех чувств, которые ураганом обрушились на меня при виде счастливых молодоженов, не сводящих друг с друга полных любви и восторга взглядов. Вспомнив, как смотрел на меня Борис, как шептал слова признаний и сжимал меня в объятиях, я просто глупо разревелась. К счастью, гости списали это на мою сентиментальность и радость за подругу, и только Игорь, которому так и не удалось вытащить меня на танцпол, все понял. В нем словно что-то щелкнуло, и, как говорится, Остапа понесло. Обычно равнодушный к спиртному, он пил до дна за каждый тост и приглашал на танец всех девушек подряд. Одна из них, пришедшая с кем-то из коллег жениха, сразу же проявила инициативу, пересела за наш столик, хихикала не переставая и как репей прилипла к Савельеву. Вечер еще не закончился, но девушка вызвала такси и увезла еле стоящего на ногах кавалера. С тех пор мы с ним не встречались, но, по доходившим до меня слухам, Милана поселилась в квартире Игоря и их всюду видели вместе. Звонки с его номера я сбрасывала, и вскоре они прекратились…

И вот вчера, в самый неподходящий момент, когда я, растрепанная и раскрасневшаяся после стирки, вышла в сад развешивать белье, появился он, подтянутый и аккуратный Игорь Савельев. Да не просто так, а исполняя служебные обязанности, в роли следователя, пришедшего допросить меня, но уже не как потерпевшую, а как подозреваемую в преступлении. Нет, не так я представляла нашу встречу…

Но деваться было некуда, и пришлось пригласить всю троицу в дом. Не разговаривать же на улице в темноте, которая стремительно, как это бывает в разгар лета, опустилась на деревеньку, реку, леса. Хотя я лучше бы спряталась в сумерках, чтобы никто не заметил отсутствие макияжа, обгоревший на солнце нос и простенький хлопковый сарафанчик, в котором я занималась домашними делами. Савельев, также удивленный встрече, не сводил с меня глаз. Хорошо еще, в моей небольшой гостиной неяркое освещение, скрывающее красные пятна, появляющиеся на щеках от волнения. Избегая взглядов Игоря, я сосредоточила свое внимание на его помощнике, Славе, который выглядел наиболее дружелюбно. И подумала: давно я так не переживала из-за своего внешнего вида…

Нежданные гости расселись вокруг стола, демонстрируя, что их визит будет долгим. Взяв себя в руки и решив не суетиться, изображая любезную хозяюшку, я примостилась на стульчике около конторки и ждала, кто же заговорит первым.

Видя, что городские коллеги молчат, Сидорчук, откашлявшись, проявил инициативу:

– Вот, Кира Юрьевна, майор Савельев и старший лейтенант Курочкин из Следственного комитета прибыли с вами побеседовать, – начал он официально.

– О, вас можно поздравить с повышением, господа? – отреагировала я, вызвав недоумение у местного полицейского и смущение у Игоря и Славы. – О чем же изволите беседовать?

– Давайте начнем с пропавшей картины, – Савельев, придя в себя, вступил в разговор, – и с ее хозяев. Расскажите все, что известно.

– Что ж, хорошо. Кругловы, владельцы картины, мои заказчики. Вы с ними в прошлом году встречались, товарищ майор. – Тут я намеренно выделила новое звание Савельева. – Я руководила проектом по обустройству усадьбы, которую они купили здесь, в Леськово. Украденную картину я впервые увидела дней десять назад, Олег Владимирович Круглов привез ее из городской квартиры. В тот день в их доме были съемки для журнала по архитектуре и интерьерам. Портрет его родственницы заинтересовал корреспондентку журнала, и она сделала его центром своей статьи. А сегодня утром обнаружили пропажу картины. Кто-то ночью проник в дом, пока хозяева и гости, приехавшие на юбилей хозяина и новоселье, спали. Картина висела внизу, в гостиной. Спальня Ирины и Олега на втором этаже, в другом крыле дома. А гости разместились в специальной пристройке. Это, в принципе, все, что мне известно о самой краже, которая кажется очень странной.

– Почему странной? – с любопытством спросил Курочкин.

– Ну, во‑первых, кто-то рискнул залезть в дом, где были люди. Ведь Кругловы или кто-то из гостей могли проснуться, услышав посторонний шум. Во-вторых, в той же гостиной есть весьма ценные вещи, например антикварная посуда, статуэтки. У Ирины много дорогих украшений, а у ее мужа всегда при себе наличные. Подарки, тоже недешевые, остались на столике в холле. Но, насколько я знаю, кроме картины, ничего не пропало. Значит, вора интересовала именно она. И это самое странное.

– Возможно, картина представляет большую ценность. Вы, Кира Юрьевна, как специалист должны были это заметить, – вновь включился в разговор Савельев. И хотя голос его был официально строгим, взгляд выдавал того Игоря, доброго и заботливого друга, с которым мне было так хорошо когда-то.

– Да, я осматривала картину, когда мы ее размещали в гостиной и во время визита журналистов. Скажу честно, она меня заинтересовала. Но не своими художественными качествами, хотя чувствовалась рука талантливого мастера, увы, неизвестного, что сильно влияет на цену экспоната. А вот семейная легенда, которую рассказал Круглов, о женщине, изображенной на портрете, весьма занимательна. Она создает такой романтический, таинственный ореол. Но ради этого вряд ли кто-то пойдет на преступление. Причина в чем-то другом, и я пока не понимаю, в чем именно.

Признаюсь, я была не до конца откровенна. Но делиться своими сомнениями и догадками с Савельевым, а тем более с Сидорчуком, не хотела. Сначала мне самой надо во всем убедиться.

– Слава, запиши все данные про этих журналистов и ссылочку на статью зафиксируй. Изучим. Их бы надо тоже допросить. А что вы можете сказать об Иване Полежаеве? Кажется, хозяева подозревают его? – Видно было, что Савельева уже ввели в курс дела.

– Да особенно про него мне рассказать нечего, кроме того, что он приносит свежую рыбу и мне, и Кругловым, и многим другим в деревне. Рыбак все-таки. Вот и вчера утром приходил, щуку предлагал, большую такую. Но мне одной с ней не справиться, поэтому я отказалась и взяла пару окуней. Пожарила на обед. – Не знаю: зачем я решила поделиться такими подробностями? – Он еще сказал, что тогда предложит щуку Олегу Владимировичу, мол, барин оценит по достоинству.

– Значит, Полежаев был хорошо знаком с Кругловыми?

– Не знаю, насколько хорошо, ведь они здесь – люди новые. Но рыбку свою им заносил, это точно. Пару дней назад я видела, как он с Олегом разговаривал через забор, может быть, тот ему что-то заказывал. Точнее не скажу: когда я подошла, они разговор уже закончили. Иван быстро ушел, только рукой мне помахал.

О том, что беседа была явно на повышенных тонах и Ирина выглядела возмущенной, я пока решила умолчать.

– А вчера ничего необычного вы в нем не заметили? Может, он был взволнован? Во сколько, кстати, он к вам заходил?

– Кажется, около девяти утра, точнее не скажу. Взволнованным он мне не показался, как всегда балагурил, сыпал местными словечками – они такие забавные. Помню, сказал, хорошо, что утро пасмурное, удалось эту щуку выманить из укрытия, в камышах. Но торопился, от чая отказался. – Весь разговор с Полежаевым я передавать не стала, потому что был он какой-то действительно странный, непонятный. Надо над ним еще поразмышлять.

– А о картине Полежаев с вами никогда не говорил?

– Нет, точно не говорил. Не знаю, видел ли он ее вообще. А вот о Кругловых действительно расспрашивал. Старожилы на новых людей всегда внимание обращают. Но, я думаю, они его как постоянные покупатели рыбы интересовали… Да он вам сам лучше расскажет!

Савельев удивленно посмотрел на меня, потом на Сидорчука. Тот покачал головой:

– Так вы, Кира… Юрьевна, ничего не слышали? Иван Полежаев мертв, утонул сегодня…

Новость повергла меня в шок, всколыхнув прошлогодние кошмары, когда смерть буквально ходила по пятам. И вот опять вокруг меня гибнут люди. Понимая, что это, конечно, случайность, я тем не менее была потрясена до слез. Даже дыхание перехватило. Курочкин вскочил и принес из кухни стакан воды. Сделав несколько глотков, я успокоилась и смогла говорить:

– Послушайте, но это невозможно. Иван прекрасный пловец, об этом вся деревня знает. И лодкой он управлял мастерски, и реакцией обладал отличной. – Заметив недоумение своих гостей, я уточнила: – Он меня спас, когда в первый же день при купании течением унесло. Как же так?

– Река опасна для всех, так что будьте осторожны и на пляжу не ужарейте [18], – изрек Сидорчук и нетерпеливо взглянул на часы.

Заметив это, Савельев поднялся, вслед за ним вскочил Слава.

– Вы, Кира Юрьевна, никуда не отлучайтесь. Нам надо все, вами сказанное, протоколом оформить, так что мы к вам еще заглянем. Вы ведь были вчера вечером в усадьбе? Подумайте, вдруг что-то важное вспомните.

– Я и не собираюсь «отлучаться», товарищ майор, у меня пока работа у Кругловых не закончена, да и домик этот снят до конца лета. Так что всегда к вашим услугам. Номер мой есть у товарища Сидорчука, если вдруг вы его забыли, – съязвила я на прощание. Хотя на самом деле хотелось бы еще увидеться с ним и поговорить без свидетелей.

– Ничего мы не забыли, – пробурчал Савельев, выталкивая улыбающегося Курочкина в сени.

Гости наконец ушли, а я повалилась на кровать за печкой – ноги подкашивались и сил дойти до своей комнатки не было. Кража картины, встреча с Савельевым, новость о смерти рыбака – все это казалось каким-то сюрреалистическим сном. С утра позвоню Ниночке, пусть приезжает, мне просто необходимо с кем-то поделиться своими мыслями, от которых я этой ночью точно не усну!