Читать книгу Добрая психология - Елена Бекетова - Страница 5

В практической психологи сейчас бытует очень распространенное мнение: в ходе психотерапии психолог должен причинить клиенту душевную боль, сталкивая его с теми бессознательными установками и процессами, которые мешают человеку жить, порождают деструктивные сценарии и нездравые модели поведения. На мой взгляд Доброго психолога, деструктивен и непродуктивен сам такой подход к психологической помощи человеку.

Представьте себе, что Вы обращаетесь к психологу в тяжелой для Вас жизненной ситуации (а в нашей стране к психологу приходят только на грани или даже за гранью отчаяния). Вы ожидаете для начала хотя бы сочувствия и понимания, поддержки, а в конечном итоге – помощи в решении проблемы. Вместо этого Вашей и без того наболевшей душе причиняют новую боль, разоблачая Ваше бессознательное и обвиняя Вас самого в Ваших бедах. Когда же человек естественным образом начинает избегать этой боли и пропускает очередную консультацию или вообще прекращает психотерапию, психолог самодовольно и самоуверенно обвиняет его самого в том, что «клиент не хочет меняться».

В моей собственной жизни была в связи с этим занятная ситуация. Известно, что каждому психологу желательно иметь своего психолога (личная психотерапия каждому из нас просто необходима, чтобы, образно говоря, со своими собственными «тараканами» не лезть в чужую жизнь и душу). Довольно долго я со своим гуманным, бережным подходом к людям искала специалиста с теми же принципами – и не находила. Кругом была так называемая «популярная психология», а также закостеневшие шаблоны, в которые никак не вписывается живая человеческая душа. Настал такой момент, когда я почти уверилась: со своей Доброй психологией я просто идеализирую профессию психолога, никто так не работает. Мои коллеги наперебой убеждали меня, что практическая психология – не более чем «ремесло». У таких же «ремесленников» побывали многие мои клиенты, которые потом рассказывали, что посетили одного или нескольких специалистов, но никаких перемен к лучшему не произошло, а их же убедили, что они сами виноваты – «не хотят меняться».

Психология, особенно психология бессознательного – это вообще такая сфера, где, домыслить, примыслить и навязать человеку можно, что угодно. Психоанализ З. Фрейда – тому яркий пример. Когда же клиент начинает возражать против подобных домыслов специалиста, ему объявляют, что все это происходит «бессознательно», то есть практически невозможно проверить, прав душевед или нет.

Так вот, уже убедившись в том, что ни у кого не встречу близкого мне гуманного, доброго подхода, при контакте с очередным психотерапевтом я сказала, что готова к тому, чтобы мне в начале работы стало больно. У него на лице промелькнуло удивление, но он ничего не сказал тогда. Каково же было мое изумление, когда я поняла, что встретила, наконец, еще одного Доброго Психолога, что ко мне относятся с глубоким пониманием и не имеют ни малейшего намерения причинять боль. А я-то уже приготовилась…

Не так давно ко мне обратилась молодая женщина, утверждающая, что у нее «нет личных границ» и ей нужно «починить голову», при этом она выразительно крутила пальцем у виска. Она сообщила, что довольно долго ходила к одной моей коллеге, «весьма жесткой даме», которая с большим напором обвиняла ее в отсутствии тех самых границ и неумении «любить себя». Клиентка ей верила, однако психотерапия стояла на месте, никаких изменений не происходило. Я осторожно поинтересовалась, давно ли клиентку тяготит это самое «отсутствие личных границ». Оказалось, что она прекрасно социально адаптирована – ее любят и уважают в семье и на работе, причем именно за доброту и отзывчивость, а альтруистическая помощь людям доставляет ей моральное удовольствие. Как выяснилось, у нее несколько лет назад умер горячо любимый муж, она впала в депрессию и поэтому обратилась к специалисту. А ее начали обвинять в отсутствии границ и любви к самой себе. До проработки ее горя специалист так не добралась…

Ну, что тут скажешь? Нельзя лезть в чужую жизнь и душу без понимания и топтать ее грязными сапогами. Никто не хотел бы попасть на операцию к хирургу, для которого его дело – всего лишь ремесло, а что получится – это уж как повезет, лично он за это ответственности не несет. Мы не хотели бы, чтобы наших детей учили такие педагоги-ремесленники, которые во всех собственных неудачах обвиняют учеников. То же относится и к психотерапии.

Однажды в качестве волонтера я работала психологом на одном сайте бесплатной психологической помощи. Администратор сайта читал переписку с клиентами каждого специалиста, и, если после обменов парой-тройкой сообщений клиент не восклицал, что он уже исцелился, то администратор советовал психологу прекращать работу: «клиент не хочет меняться».

Что значит «не хочет меняться»? Каждый взрослый человек имеет свою устоявшуюся систему отношений с людьми и воззрений на мир. Помочь ему что-то изменить в себе и вокруг себя – задача психолога, причем к каждому мы обязаны подбирать свои методы и подходы, выбирать для каждого подходящую лично ему стратегию и тактику работы. Одинаковых подходов тут просто не может быть: ведь душа каждого человека – это целая вселенная. Человек пришел к нам не перешивать платье и не переделывать прическу, человек пришел с БЕДОЙ, с БОЛЬЮ. Какие тут вообще могут быть обвинения?

Психологи знают, что существует такое явление как СОПРОТИВЛЕНИЕ. Человек неосознанно старается сохранить свою систему ценностей и установок и сопротивляется любым переменам своего жизненного стиля. ЗАДАЧА ПСИХОЛОГА – найти те формулировки, тот путь, который человек ПРИМЕТ как приемлемый и перспективный для себя. В молодежном сленге есть такое понятие «зашло» – «не зашло». Если какие-то наши слова «не заходят» человеку в душу, мы должны подобрать другие, которые ему ближе и понятнее. А для такой работы психологу просто необходимо ПОНЯТЬ человека.

Надо сказать, что понимание и сочувствие в психотерапии – это несколько иное, чем в обычном общении. Эмпатия, способность поставить себя на место другого, вчувствоваться душой в душу другого человека – совершенно необходимое качество для психолога. Однако когда мы слушаем клиента, у нас происходит нечто большее, чем просто сочувствие. К. Роджерс, один из создателей гуманистической психологии, в свое время писал: «Быть в состоянии эмпатии означает воспринимать внутренний мир другого точно, с сохранением эмоциональных и смысловых оттенков. Как будто становишься этим другим, но без потери ощущения „как будто“. Так, ощущаешь радость или боль другого, как он их ощущает, и воспринимаешь их причины, как он их воспринимает. Но обязательно должен оставаться оттенок „как будто“: как будто это я радуюсь или огорчаюсь. Если этот оттенок исчезает, то возникает состояние идентификации». Если психолог способен хотя бы на эмпатию, то он уже вряд ли станет вдове в глубоком горе (как в описанной выше ситуации) предъявлять обвинение в отсутствии личных границ. Однако в идеале психологу нужно даже большее, чем эмпатия. Слушая человека и вчувствываясь в его внутренний мир, мы сохраняем роджерсовское «как будто», то есть остаемся в это время самими собой – специалистом, не просто сочувствующим, а еще и осмысляющим причины и закономерности, породившие страдание клиента. Вот такое соединение СОЧУВСТВИЯ и МЫШЛЕНИЯ я в своей Доброй психологии называю «ПОНИМАНИЕ».

Итак, помощь человеку в Доброй Психологии основана на ПОНИМАНИИ – единстве душевного сочувствия ему и глубокого осмысления его жизненной проблемы. Мы эмпатически сопереживаем ему, но не становимся им при этом, не впадаем в «идентификацию» – иначе не будем знать, как решить проблему. И уж тем более НЕ ПРОЕЦИРУЕМ на него, не переносим наши собственные проблемы и не накладываем на его жизнь шаблоны какой бы то ни было психологической школы.

В любом случае, в первую очередь, нам надо дать человеку ощущение, что его понимают и принимают, а также сразу, на первом же приеме дать ему ПОДДЕРЖКУ. Только тогда у клиента появляется надежда, что психолог поможет ему, облегчит его душевную боль.

В моей практике школьного психолога был случай, когда я сопровождала одну учительницу из нашей школы в трагической поездке – ее сын, журналист, погиб в «горячей точке», и нужно было проводить мать, чтобы помочь ей забрать тело и перевезти домой, в Москву. Я сострадала ей очень глубоко, но, если бы я начала плакать вместе с ней и впала бы в то же отчаяние, я никак не смогла бы ей помочь. Поэтому, приняв на себя хлопоты по перевозке тела, я с максимальной интенсивностью обдумывала пути помощи безутешной матери, потерявшей своего единственного ребенка. И тут меня озарило. В наших с ней разговорах даже без перерыва на сон (спать она просто не могла) я вдруг выяснила, что от сына у нее есть маленькая внучка, причем родной матери эта девочка не очень-то нужна. Очень осторожно я предложила своей коллеге взять эту девочку, собственную внучку, на воспитание. В ответ получила возмущение, что, мол, «говорю глупости». Я не обиделась и, уж разумеется, не обвинила коллегу, что она «не хочет меняться», просто промолчала. Однако в дальнейшем женщина именно так и поступила, забрала внучку к себе. Девочка стала ходить вместе с бабушкой в нашу школу – и бабушка ожила. Только это и помогло ей справиться с горем и отчаянием (а также помогло девочке, воспитанием которой не интересовалась родная мать).

Итак, ПОНЯТЬ. Понять и ПОМОЧЬ – вот задача психолога-практика, психотерапевта. И если понять человека – это труд души, то помочь – уже задача ума. Причем не просто найти пути такой помощи, а придумать способы, чтобы человек ПРИНЯЛ предлагаемый путь, чтобы не выставил свое СОПРОТИВЛЕНИЕ как глухой щит. Найти те формулировки, которые «зайдут» этому конкретному человеку, впишутся в его душевную «вселенную». А если не получается – искать новые методы, новые формулировки и аргументы – те, которые, в конце концов, «зайдут» и начнут работать на благо человека.

Один клиент рассказал мне, что обиделся на психолога за то, что тот доказывал ему, что он обидчив (!) – да так обиделся, что больше не пошел к нему. Хотя слова психолога были справедливы, однако, возможно, чтобы довести работу до положительного результата, ему следовало просто сменить формулировку, а не стоять на своем.

Вспоминается также случай, когда очень слабохарактерный человек изо всех сил пытался доказать мне на приеме, что он… сильный. Нужно ли было спорить? Далеко не всегда психологическую защиту нужно взламывать, словно ящик ломом. Я тогда просто спросила человека, почему ему так важно чувствовать себя сильным – и он с дрожью в голосе признался, что все вокруг обвиняют его в слабости. Разумеется, мы долго потом работали над его характером, но как полагаете, следовало ли мне с пеной у рта доказывать, что он слабый? Ему и так было достаточно плохо.

В заключение приведу еще один пример. Женщина обратилась ко мне по поводу агрессивного поведения сына-семиклассника. Когда же я заговорила о работе против агрессии, она вдруг заявила, что никакой агрессии у ее ребенка нет: включилось то самое СОПРОТИВЛЕНИЕ, так называемая ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ЗАЩИТА от неприятных человеку мыслей и чувств. Если бы я начала спорить, напоминать ей о том, что она сама обратилась с жалобой на агрессию сына, получился бы долгий и непродуктивный спор, ее сопротивление могло бы перерасти в раздражение и обиду на психолога. Поэтому я постаралась подобрать другие слова и заговорила о том, что мальчик «слушком напорист в своем эгоизме». Лицо клиентки просветлело, и она сказала, что вот такую формулировку она принимает и готова над этим работать. Работа, кстати, прошла и завершилась успешно.

Еще раз пишу: понимание, поддержка и помощь – вот зачем к психологу приходят люди. Им и так больно. Стоит ли усиливать их боль? А что, если мы так усилим боль, что человек просто не придет к нам больше – и так и останется с еще большей болью?! Я убеждена, что следует каждый раз глубоко и чутко обдумывать, как именно способен нас понять клиент, какие рекомендации он в состоянии выполнить, а какие нет. То есть каждый раз СОПЕРЕЖИВАТЬ и МЫСЛИТЬ, каждый раз заново открывать и исследовать вселенную человеческой души.