Читать книгу Корабль на крыше - Елена Бодрова - Страница 15

На следующий день первым уроком была литература. Инна Викторовна уже проверила вчерашние сочинения и поджидала за учительским столом свою добычу – лениво вползающих в класс учеников. Кто-то, конечно, был довольно бодр, например, отличники Коля Смирнов и Катя Митрофанова. Остальные представляли собой в основном серую тягучую человекомассу, реденько усеянную колючками – двоечниками и лентяями, вроде Сергея Шапкина, да и того же Вадима Абрамова. Вадим, по мнению классной, парень был в общем небезнадежный, даже способный, но избалованный. Богатенький мальчик, которому ничего не нужно. Часто на уроках она ловила его на разрисовывании тетради. Слушать урок ему было скучно. Друзей в классе у него тоже не было – разошлись после девятого кто куда.

А вот и он, заходит в класс какой-то понурый. За ним Вильсон и еще несколько учеников. Вильсон, новичок, написал такое странное сочинение. Сейчас звонок прозвенит и они поговорят о сочинениях. Она скажет ребятам, что выбор, который они делают сейчас, повлияет на всю их жизнь. Это очень важно. Звонок. А вот и наша красавица Олеся, со звонком да не спеша. Объект влюбленности большинства мальчиков. Высокая, всегда стильно одетая, с длинными светлыми волосами, она приковывает к себе внимание сильной половины класса. Вот и новенький посмотрел в ее сторону.

– Итак, ребята. Усаживайтесь поскорее. А где у нас Вероника Котомкина? Болеет? Кто-нибудь знает? – спрашивает Инна Викторовна у класса, но ребята еще не сфокусировались, взгляды рассеянные.

– Болеет, наверное, – робко подает голос Катя, отличница. Обычно она в курсе дел, касающихся учебы и одноклассников. Но Ника Котомкина у них учится с этого года и уже несколько раз пропустила. Катя ее толком не успела узнать, даже телефон не спросила. И Ника, и Вадим, и еще несколько учеников из бывшего девятого «Б» класса в этом году оказались с ними, в единственном десятом «А». Два десятых просто не набралось, многие ушли в колледжи и техникумы после девятого.

– Ага, болеет она, – усмехнулся Вадим. – Мне бы так болеть, хоть игрушку прошел бы спокойно.

– Что ты сказал, Абрамов? – переспросила классная.

– Я молчал, – ответил Вадим.

– Вот и отлично. Поговорим о ваших сочинениях. В частности, хочу задать вопрос Ское Вильсону: ты веришь в то, что написал? Ты хочешь быть хозяином кафе произведений искусства? Что это вообще за кафе такое? – спросила она новенького.

– Это кафе, где вместо еды подают музыку, картины, танец. А богачи могут даже побаловать себя спектаклем, – ответил Ское, встав с места. В классе послышались сдавленные смешки. Такого они еще не слышали. Вот шут. Мальчики смеялись, а некоторые девчонки смотрели на него с интересом. Видно, сочли оригиналом. Даже Олеся обернулась.

– Еще Мариенгоф говорил: «Я никак не могу понять, почему люди, которые жрут блины, не говорят, что они занимаются искусством, а люди, которые жрут музыку, говорят об этом», – продолжал Ское. Класс притих. – Искусство тоже пища.

– Хорошо, что ты знаешь Мариенгофа, но отрывок, который ты процитировал, слегка… В общем… – замялась Инна Викторовна, ее смутило слово «жрут», но не будешь же упрекать в его использовании мальчика – он цитировал классика. Поэтому она решила повернуть разговор в другое русло: – Нужно было рассказать о том, кем ты собираешься стать. А не воображать невозможные вещи. Жизнь – это не фантазия, – Инна Викторовна повернулась к окну и смотрела на что-то в школьном дворе. – Тема сочинения не раскрыта.

– Жизнь – это вполне фантазия, – сказал Ское, глядя на профиль учительницы. В профиль она казалась старше и как-то грустнее. – По-крайней мере, моя.

– Выбор жизненного пути – это очень важно!.. Постой, что ты сказал, Вильсон? Жизнь – фантазия? И ты в это веришь? – классная оторвалась от созерцания окна и уставилась теперь в лицо Ское. Глаза ее застыли и напоминали пуговицы. Она пыталась разгадать, шутит он или серьезно. – Может, ты просто еще не решил, кем станешь в жизни?

– Может быть, – ответил Ское и взор его затуманился и потемнел. – Но ведь решить, кем станешь, это и означает придумать себе жизнь. Так что, жизнь – это фантазия, – закончил он свою мысль.

Анфас учительницы снова превратился в профиль, устремленный в окно. Видно, там интереснее. Может, там настоящая жизнь, лишенная ненужных фантазий?

– Садись, Вильсон, – проговорила учительница усталым голосом. – Ребята, у меня для вас объявление, – ее профиль принял обычный официозный вид. – Скоро состоится городской музыкальный конкурс «Звучи, Магнитогорск!» Участие всех школ обязательно, и от нашего класса нужно минимум три человека, которые возьмутся за это нелегкое, но очень важное для школы дело. Абрамов, ты слушаешь? – обернулась она в сторону Вадима. Тот увлеченно рисовал в тетради.

– Да, – Вадим взглянул на учительницу немного отрешенно, не без усилий перестраиваясь с облика только что созданного им монстра на ее лицо.

– И что я сказала?

– Что нужно три человека на это нелегкое дело.

– Так. На какое дело?

– Нелегкое.

– Не паясничай, Абрамов!

– Да никому это не нужно – ни вам, ни нам!

– Так-так, Абрамов, – классная начала кипятиться. – Знаешь, что за такие слова бывает?

– Нет. Расскажите.

– А за такие слова, Абрамов, бывает, что тебя назначают добровольным участником музыкального конкурса, – повысила голос учительница. – И это не обсуждается.

– Я не буду участвовать, – буркнул Вадим.

– Спросишь сегодня вечером у своего отца, будешь ты участвовать или нет. А я ему подскажу.

– Нееет! – простонал Вадим и распластался по парте. Связываться с отцом после вчерашнего разговора «по душам» не хотелось.

– Что ж, один доброволец у нас уже есть. Кто еще хочет? – классная растянула рот в подобие улыбки, дивясь своему сарказму. Но настроение ее уже было подпорчено хамством Абрамова и странным ответом Вильсона насчет жизни и фантазии. Ничего плохого он не сказал, но какой-то горький осадок остался.

– Я буду участвовать, – вызвался Ское.

Удивительно, подумала Инна Викторовна.

– Молодец! Тебя тоже вписываю, – сказала она. – Сегодня после уроков останьтесь с Вадимом и подумайте, что будете представлять на конкурсе. Песни, танцы или что-то еще такое же музыкальное. Тебе, Вильсон, с твоим кафе это должно быть близко.

– Мне, Инна Викторовна, с моим кафе это неимоверно близко. Мы с этим конкурсом уже практически братья, – ответил Ское.

– Вильсон! Иронизировать мне тут будешь? – классная угрожающе глянула на него.

– Почту за честь участвовать в музыкальном конкурсе, – Ское встал и картинно поклонился.

Да что же это такое? Почему ей сегодня хамят да иронизируют? И главное, не пожалуешься же на этого Вильсона директору: разберитесь с ним, Игорь Николаевич, он вызвался участвовать в конкурсе, а еще поклонился мне – прямо на уроке. Смешно.

Но Инне Викторовне не было смешно. Она снова выглянула в окно, мечтая оказаться по ту его сторону, вон на той дорожке, ведущей к дому. Подальше от сложных учеников.