Читать книгу Золотой купидон. Остросюжетный детективный роман - Елена Борисовна Сперанская - Страница 4

Дверь кабинета директора гостиницы «Метрополь» хлопала чуть ли не ежеминутно, так как все сотрудники, ответственные за покой и хорошее настроение своих гостей, понимали его отчаянное положение. Туда спешили главные свидетели, присутствовавшие по долгу службы в день ограбления злополучного сейфа, кроме двух медиков и шофёра скорой помощи, в силу того, что те были заняты на своей работе. Восемь человек расселись на стульях и банкетках, стоящих в углах комнаты. Лица у них выражали желание как-то помочь руководству выйти из самой затруднительной ситуации в его служебной карьере.

Сам Поливанов бледный, так как не спал всю ночь, обсуждая с женой предстоящий срочный переезд к родителям в благоустроенный, двухэтажный, частный дом, отстроенный ими не без помощи ближайших родственников, восседал, как обычно, за столом со скорбным выражением лица, будто проглотил что-то горькое и никак не мог избавиться от чувства вины за свой безрассудный проступок – оставленную открытой дверь своего кабинета и взлом сейфа. На спинке противоположного к столу кресла с красной обивкой висел его мокрый, кожаный плащ, который он даже не успел встряхнуть и повесить на стойку вешалки, как обычно, когда приходил на работу в положенное время: чуть раньше девяти часов утра, чтобы проверить смену всех служб. На этот раз Поливанов назначил встречу в своём кабинете через заместителя, позвонив ему по телефону ночью, когда уже договорился с главным менеджером гостиницы Marriott в Тбилиси о продаже собственных пятикомнатных апартаментов со всеми коммунальными удобствами и мебелью в придачу. Взамен Артемий Серафимович должен был получить долларовый эквивалент наличными от осчастливленного таким приобретением Гиви – лучшего друга директора гостиницы «Метрополь».

– Что вы думаете по поводу того, что у нас произошло ЧП? – Поливанов начал свою искромётную речь с риторического вопроса, обращаясь не в пустоту, а к сотрудникам, кому он полностью доверял, проработав с ними почти двадцать лет без инцидентов и нареканий со стороны министерств и ведомств, а получая лишь одни благодарности и почётные звания.

– Предлагаю взять деньги из кассы взаимопомощи, – переполошился заместитель директора – Творогов Валентин Петрович, нерадения за кем не было замечено, понимая, что никакой кассы взаимопомощи не существует в природе, но чтобы удовлетворить страстное желание Поливанова обсудить текущие дела.

– Хорошая мысль, – сказал строго генеральный директор и черкнул что-то в своём раскрытом ежедневнике шариковой ручкой фирмы Паркер, подаренной ему женой. – Кто ещё хочет высказаться?

Женщины поёжились, предоставляя право выбора мужчинам.

– Мы впредь будем более бдительными и не допустим повторения разбоя, – друг за другом, как школьники, стали говорить сотрудники заученную фразу, чтобы смягчить крутой нрав начальства.

– Не смотря на странные, тяжелейшие обстоятельства и режим чрезвычайной ситуации, будем усиливать охрану и пожарную безопасность, – завершил Поливанов совещание, но, сделав паузу, тихо добавил: – Деньги мною скоро буду вложены в новый проект, поэтому без зарплаты не останетесь. Хотя постарайтесь пока быть экономнее, не терять самообладания и звонить мне при любых возникших, трудных вопросах при расселении гостей по номерам. Можете не паниковать. Милиция занимается расследованием, скоро грабители будут найдены и посажены в тюрьму. Только сроком они не отделаются. С них снимут семь шкур за проделанные штучки. Как верёвочке не виться, а в дело сгодится.

Возникла минутная пауза. Неописуемая радость, облегчение и непреодолимое желание покинуть кабинет директора, чтобы вернуться к своим рабочим местам, отразились на лицах присутствующих. Они чётко понимали неотвратимость судьбы, повисшую над преступниками всех мастей.

– Неосмотрительности не допустим, – пробасил швейцар, который обычно встречал гостей у порога, самый пожилой сотрудник, бывший военный, без криминального прошлого, с хорошей репутацией охранника, имевший в своём распоряжении табельное оружие и сигнальную ракету, предоставленную ему органами внутренних дел.

– Вот это то, что нам нужно в первую очередь, – согласился с ним Поливанов, вселяя в сотрудников счастливую надежду на самый благоприятный исход при любых сложных обстоятельствах. – Самолично проверю все журналы регистрации, чистоту белья в апартаментах и дисциплину. Специальная следственная комиссия уже проверила ресторан и бар. Спортзал осмотрю потом. Помните, что алкоголь разрешается в умеренных количествах. Курение возможно в специально отведённых местах. Предупреждаю, что наркотикам не место среди порядочной публики. Ещё раз напоминаю, что наркотики запрещены ООН и нашим законодательством. Можете отправляться и приступать к своим текущим обязанностям, а я буду отслеживать встречу и выписку гостей из номеров.

Сотрудники нерешительно поднялись со своих мест и медленно, не толкаясь, вышли из кабинета с серьёзными намерениями улучшить качество обслуживания иностранных гостей.

В первую очередь Поливанов стал составлять подробный отчёт обо всех подозреваемых в ограблении, присутствовавших на втором этаже гостиницы при родах Израилины Чапмэн, список которых он получил от Перцева, чтобы затем сделать две копии, одну – оставить себе, а другую – собственноручно отнести в Главное управление по линии Министерства Юстиции. Как оказалось, все они были родственниками его жены, значит и его собственными, с кем он неоднократно отмечал праздники, ходил на демонстрации, участвовал в митингах, конференциях. Получал награды, грамоты и кубки за участие в спортивных соревнованиях, которые стояли за стеклом в стенке.

«Неужели они меня подставили?» – мелькнула у него в голове зловредная мысль. «Свою личную жизнь я не вытряхивал никому из близкого окружения. Мою единственную недельную отлучку – поездку в Испанию, десятилетней давности, с топ моделью Ликой жена простила мне сразу. Та сейчас снимается в телесериалах со своим новым мужем. Даже приятно видеть их счастливыми в окружении гангстеров и шельмецов. Жена сказала, что у них уже родился ребёнок, что вполне естественно. Закон на стороне матери. А мимолётные увлечения и взгляды по сторонам – на это вообще никто из светских жён не обращает внимание. У жены тоже не сложились отношения с иностранным инвестором, кому она доверила сумму в десять тысяч долларов после смерти отца. Потом ей пришлось долго писать заявления во все юридические инстанции, чтобы доказать свою правоту. Адвокат меня тогда здорово разозлил, когда она приватизировала наши хоромы. Хорошо, что нашлись спонсоры и вернули ей затраченный капитал. „Всё-таки не надо быть такой эгоисткой“, – зря я сказал Светке эти слова. Сам потерял в десять раз больше. Полный идиот… Она в ответ назвала меня ипохондриком. Спасибо ей большое за правду. Не надо унывать. Заработаем. Начнём с нуля, как двадцать лет тому назад, когда мы были молодыми и неопытными салагами», – отвлёкся от написания донесения Поливанов, вспоминая основные этапы своего прошлого.

«Довожу до Вашего сведения, что горничная Ира Долотова хоть бесится с жира и девушка легкого поведения, но на это никто из сослуживцев не обращает внимание, потому что она замужем за полковником внутренних войск, наша племянница», – начал печатать на портативной машинке директор. Тут у Поливанова выступили красные пятна на щеках и шее от стыда и напряжения. Он сделал передышку, выпил минеральной воды из хрустального стакана. Посмотрел на фото своих двоих дочерей – студенток университета, вздохнул и продолжил печатать.

«Официантка – Зинаида Степановна Викторова – двоюродная сестра жены, очень симпатичная и аккуратная, с медицинским и кулинарным образованием, также окончила курсы шоферов. Знает два иностранных языка: французский и английский. Прилежна в работе. Заместитель директора – Творогов Валентин Петрович – двоюродный брат жены. Хитрый и расчётливый. С экономическим образованием, изучает юриспруденцию. Любит читать книги и посещать концерты зарубежных артистов. Дежурные по второму этажу: Северовы Ангелина Витальевна и Надежда Витальевна – родные сёстры – тётки жены, обе старые девы, бывшие школьные учительницы начальных классов. Ответственные, хорошо разбираются в людях. Знакомы с психологией, никогда не жалуются на здоровье, придают своему долгу безмерно важное значение. Неоднократно награждались грамотами за хорошее отношение к гостям, ветераны труда. Двое сотрудников на ресепшене: Игорь и Наталья – дети моего заместителя Творогова, никогда не ударят в грязь лицом. Знают отлично английский, немецкий и итальянский языки. Доброжелательные и отзывчивые ребята. Спортсмены: Мастера спорта по биатлону. Швейцар – двоюродный дядя жены. Бывший военнослужащий, прошёл Афганистан и Таджикистан с отрядом освободителей.»

Поливанов закончил печатать, написал число и неразборчивую подпись, аккуратно расшифровал. Поставил заглавную букву «Z» в конце своего короткого опуса.

В некоторых местах Артемию Серафимовичу без бахвальства хотелось вставить больше красочных эпитетов и колоритных выражений, которые бы вмещали весь его двадцатилетний стаж, все трудности, через которые ему пришлось пройти, чтобы добиться такой высокой должности, указать все недомолвки, спрятанные где-то в тайниках у каждого его подчинённого, которых он видел насквозь, но он решил, что нужна официальная, лаконичная записка, без лишней эмоциональной нагрузки, понимая, что краткость – сестра таланта, где бы честно говорилось об его отношении к этим вольнонаёмным гражданам, помогающим навести порядок в гостинице в отсутствие постояльцев.

Он уважал бюрократов, не смотря на то, что они выпили много крови из него своими налогами и вычетами. Иногда даже завидовал им, говоря сам себе: «Вот люди – самые прозорливые среди населения. Ничего не пропадает у них, ничего не ускользает сквозь пальцы. Все при деле. Запасливые до безобразия. Куда нам, светским львам, тяготеющим своими заботами о комфорте граждан. Отложи я на неделю работу, сразу всё придёт в упадок. Нельзя расслабиться ни на минуту, чтобы как-то заняться собой: посетить бассейн, тренажёрный зал, спа салон у жены или принять лечебные ванны с процедурами. Оставляю на потом… Когда это потом настанет? Неизвестно. В отпуск надо успеть помочь родителям с посадкой овощей, осмотреть достопримечательности неизвестного, женой выбранного, зарубежного государства, чтобы быть на уровне своих гостей. Читать книги не всегда успеваю перед сном. Только открою страницу, сразу засыпаю. А раньше как было: то соревнования по многоборью, то доклады с презентациями шедевров живописи, то лекции по эстетике и этике, то посещение кинотеатров, театров, выставок – всего не упомнишь…»

Артемий Серафимович с огромным сожалением вспоминал молодость, ухаживания за девушками, учёбу в вузе и накопление опыта на практических занятиях, трудовые десанты и стройотряды. Впопыхах, то замедляя, то ускоряя темп речи, он вполголоса ещё раз перечитал весь текст письма. Довольный, что никто ему не помешал заниматься и размышлять, Артемий Серафимович позвонил жене – директору Салона красоты на Калининском проспекте.

– Дорогая, сегодня к нам приедет наш давний друг из Тбилиси – Гиви. Пожалуйста, не задерживайся на работе. Я принесу что-то из нашего ресторана специально для него. Повара у нас хорошо знают грузинскую кухню. Коньяк, думаю, он привезёт с собой, – быстро отчеканил Артемий Серафимович, услышав голос супруги в трубке, как всегда надеясь на её понимание, благосклонность и тактичность, так как давным-давно изучил все её интонации и намёки по отношению к его должности.

– Захвати баночку икры на свой вкус, а персики или любые свежие фрукты купи в Елисеевском магазине. Там у них сносные цены.

– Всё сделаю, как ты сказала, моя птичка. Как у тебя дела? – спросил супруг для проформы, чтобы как-то смягчить характер жены и желание отругать его как маленького мальчика за баловство и непослушание взрослых.

– Об этом не буду тебе докладывать. Ты провинился, выпутывайся сам, – резко отчеканила она и бросила трубку.

– Не обижайся, дорогая, – льстиво сказал Артемий Серафимович, но услышал в ответ только длинные гудки.

Директор положил трубку стационарного телефона и с удовлетворением вздохнул.

«Всегда так она обижается на меня без объяснений. Дело сделано. Ладно, пусть дуется. Куколка моя ненаглядная. Сколько надо терпения, чтобы договориться с ней. Вечно я попадаю, по её мнению, в глупую ситуацию. Но это всё-таки не вердикт… Отобьёмся, а если не отобьёмся, то икрой накормим», – вспомнил он старинную русскую пословицу.

Генеральный директор медленно отправился, как и обещал, проверить все ли активно принимают участие в приёме гостей и уборке помещения гостиницы. Предварительно он закрыл на ключ дверь своего кабинета. Пройдя с первого до пятого этажа, он заглянул в каждую щелочку, заметил мельчайшую пылинку в углах коридоров, оценил меню уютного ресторана, что вопреки ожидания, вызвало массу приветствий в его адрес. Он самозабвенно взглянул на все хрустальные люстры, висящие в каждом помещении, включая ресторан, где долго наблюдал за искрящимися брызгами воды, бьющими в фонтане с золотым купидоном в центре. Хрусталь светильников, и, подобные им, брызги создавали впечатление дворцовой сказки с невероятным количеством приключений, которые обычно имели счастливый конец.

Вдохновившись спокойствием и умиротворённостью жизни, он отправился в бар, где рассмотрел количество импортных напитков. Около бассейна, отделанного обычным, белым кафелем, поговорил с дежурной медсестрой, выяснив температуру воды. Этот элементарный обход отнял у него около двух часов. Решать меркантильные вопросы он принципиально не стал, чтобы сделать это, когда получит несгораемые доллары за свою квартиру и вложит в банк, вместо утраченных. «Ничего лишнего, всё на своих местах», – обрадовался генеральный директор, чувствуя, что претерпевает огромные убытки. К самому концу рабочего дня, он трезво осознал несправедливость воздаяния небес: «Одним – всё, другим – ничего».

«Такой лозунг, обращённый фанатиками к создателю, не мог не смутить разум грабителя. Вот в этом и кроется загвоздка. Надо самому заняться расследованием или нанять частного сыщика за любые деньги. Пусть найдёт из-под земли вора и отдаст в руки правосудия. Кажется среди этих наших бывших постояльцев-следователей была девушка. Вот она наверняка знает что-то, о чём умалчивала. Надо пригласить её ещё раз к нам», – осенило Поливанова.

Фонтан с золотым купидоном

Записку с подробным отчётом о работе сотрудников, подозреваемых в деле о грабеже, он достал из внутреннего кармана пиджака и разложил перед собой, когда сел за столик в атриуме. Учтивая официантка принесла ему чашечку кофе. Перечитывая свой разборчивый почерк, изредка впивая взгляд на безымянный палец левой руки, где красовался перстень с большим сапфиром, купленный по настоянию жены на распродаже буквально месяц назад, он внутренне соглашался с написанным. Допил обжигающий кофе. Представил себя сначала в тюремной робе и наручниках, с руками за спиной, марширующим в камеру мимо надзирателей, а затем сидящим одиноким отшельником в подземной пещере среди сталактитов, виденных ими в Турции во время одного из круизов.

Он вернулся в свой кабинет. Сел за громоздкий письменный стол. Затем дважды, как школьник, переписал своё донесение. Первый экземпляр он спрятал в пустой сейф. С грустью закрыл тяжёлую дверь. Оделся, например оперных певцов не забыв завернуть шею длинным, пушистым шарфом. Не подозревая ни о каких-то осложнениях, ни о чём серьёзном, что за ним уже была установлена слежка, съездил на своём джипе в ближайшее почтовое отделение, купил два конверта и отправил по почте второй экземпляр запроса в Управление внутренних дел в Саратов, откуда приезжали Режимов, Перцев и Кораблевская для проведения ответственной операции – охране антикварных фолиантов. Третий экземпляр решил отнести самолично в районное отделение старшему следователю прокуратуры по борьбе с хищениями и коррупцией для вшивания в папку с делом, а не для расследования. Пришлось удлинить маршрут, поэтому Артемий Серафимович не стал всматриваться в знакомые номера автомобилей, снующих мимо него, но неотвязно почувствовал, увидев в зеркало дальнего вида, что за ним постоянно движется «вольво» с дипломатическим номером. Он соразмерял свои силы и постарался оторваться от слежки, виляя между переулками рядом с улицей Петровка, 38 и Калининским проспектом. В окне ювелирного магазина он заметил красивую, белокурую женщину очень похожую на его жену, в такой же серой каракулевой шубке как у неё, выбирающую какую-то безделушку. Около неё вертелся высокий парень. Что жена ему изменяет, эту мысль он отмёл сразу, но заметил, что «вольво» остановилось тогда же, когда он снизил скорость на повороте и затормозил рядом с Детским миром.

«Надо будет самому подвозить Свету на работу как я раньше делал, чтобы она не мучилась в пробках в метро», – раскаялся Артемий Серафимович.

«Вольво» серого цвета развернулось в противоположном направлении, остановившись в ста метрах от джипа Артемия Серафимовича. Сидевший за рулём смуглый сотрудник американского посольства в чёрном, фирменном костюме по телефону, встроенному в панель автомобиля, позвонил своему административному менеджеру:

– Ведомый нами объект посетил почту и Управление внутренних дел, но быстро оттуда вернулся, по-видимому что-то передал дежурному. Теперь идёт на работу в отель. Какие будут приказания?

– Продолжайте следить за ним в пределах города. Дальнейшие инструкции получите от меня лично. Имейте в виду, что у нас есть к нему некоторые вопросы относительно получения визы в США, о чём, как мы знаем, он заявлял нам несколько недель тому назад.

Административный менеджер, стоя, отодвинул от себя подписанный и одобренный запрос на получение визы – второпях заполненную Артемием Серафимовичем анкету с цветной фотографией три на четыре, забытую им у них, дабы не ждать в коридорах часами, просиживая на стульях в тесной приёмной для смертных у окошек, где американские инспекторы вызывали в порядке очереди, задавая наводящие вопросы о собственности и причинах перелёта в другое полушарие. Он оказался в недоумении: «Почему такой воспитанный администратор, как генеральный директор отеля „Метрополь“, внезапно отказался от поездки и не явился к ним в назначенный срок?»

Хотя они всё ещё надеялись, что тот забудет о предубеждениях по отношению к лицам покидающим страну проживания, отринет возможные предписания сотрудников КГБ, стремящихся предохранить государство от утечки секретной информации, вспомнит о своём заявлении и явится к ним в течение ближайшего времени. По этой причине они решили установить за ним наблюдение, выделив ответственного штатного сотрудника, в чью обязанность входило докладывать обо всех перемещениях Артемия Серафимовича в пределах мегаполиса.

Вернувшись в гостиницу, директор заглянул на кухню, которая занимала просторное помещение с вентиляцией и шумоизоляцией. Повара профессионально раскладывали по полкам импортного, многокамерного холодильника продукты, привезённые с оптового склада, а затем приступали к приготовлению основного ассортимента фирменных блюд, намеченных для бранча.

Он заказал, как обещал жене, изысканные грузинские блюда: шашлык по-кавказски, красное лобио с маслом, хачапури, сациви, джонджоли, чахохбили и вернулся в свой кабинет полный энтузиазма, светлых надежд на будущее и снисхождение жены.

Всё ему упаковали в пакеты и принесли в кабинет к самому концу рабочего дня. Артемий Серафимович загрузил подарки грузинскому гостю в багажник своего джипа. Исключительно спешно он заехал в Елисеевский магазин, чтобы удовлетворить каприз жены, заодно купил любимые дочками пирожные – тирамису, чтобы они не критиковали вкус слишком острой кавказской пищи, не обижались, что их обделили и не ссорились в присутствии постороннего человека. Надо было как-то умаслить любимиц, а потом сообщить, что они временно переедут жить к старикам на Рублёвку, о чём они не раз ему намекали, говоря, что дедушка с бабушкой лучше всего понимают запросы молодёжи, когда те дарили им к праздникам крупные суммы на мелкие расходы.

В аэропорт он мчался на максимальной скорости, разрешённой в пригороде. До прилёта лайнера оставались считанные минуты. Директор с комом в горле репетировал, что он скажет первыми словами в оправдание своей спешной продажи недвижимости.

«Я не перебежчик, менять гражданство не собираюсь. Хочу угодить своему давнему приятелю, вот поэтому решил продать свою лучшую контору. Нет, это слишком заумно. Надо просто сказать, бери всё, что у меня есть, как тот часто проявлял свои чувства по отношению к моей собственности. Хорошо, приглашу сразу осмотреть его будущую жилплощадь и выясню все тайны его личной жизни, чтобы быстрее получить компенсацию за это. А завтра закончим сделку в жилищном кооперативе. Пусть знают, какой я щедрый и благородный», – раздумывал лихорадочно Артемий Серафимович, не успев отчётливо представить, какие могут возникнуть осложнения в районной управе, как к нему подошёл высокий кавказский мужчина средних лет в длинном чёрном пальто нараспашку с небольшим чемоданом в руках в сопровождении двух парней крепкой наружности в кожаных куртках тоже кавказцев.

– Привет, Гиви! Рад тебя видеть! Сколько лет, сколько зим! – воскликнул Артемий Серафимович по старой привычке.

– Привет, Кацо! Наконец мы договорились о главном нашем споре. Ты – мне, я – тебе, – Гиви сделал минутную, многозначительную паузу, а затем с придыханием сказал: – Хотел тебя познакомить с моими сыновьями – Дато и Тимур.

– Приятно познакомиться, – Поливанов пожал своей сильной рукой протянутые к нему ладони троих гостей с юга.

– Нам тоже, – согласился каждый из парней.

– Едем сейчас к нам, а там ты мне расскажешь, куда ты перевёл свои деньги, чтобы можно было получить, – пригласил Поливанов своего коллегу – Гиви, понимая, что чем быстрее они провернут продажу, тем легче будет у него на душе.

– Твоим дочкам нужны мужья? – удивил своим вопросом Артемия Серафимовича старший из встреченных гостей.

– Допустим. Мы с женой этот вопрос пока с ними не обсуждали, – остолбенел от изумления отец семейства.

– Тогда прими от меня предложение от имени моих детей жениться на твоих дочках, как можно скорее, чтобы не было осложнений с пропиской и выпиской. Я уже всё продумал: ты с женой переедешь к своим родителям, а мои силачи впишутся на вашу жилплощадь. Тогда никому не будет обидно. Всё по закону. Деньги я дам тебе в долг под небольшие проценты. Ты можешь не торопиться отдавать или мои дети возьмут на себя ответственность управлять ими с твоего разрешения. Вообщем, как скажешь, – быстро развивая свою мысль, сказал Гиви.

– Это оригинальное предложение стоит обсудить в кругу семьи, – парировал будущий родственник.

– Грузинский коньяк уважаешь? – второпях спросил приезжий кавказец, которого не надо было уговаривать, так как он хорошо подготовился к встрече с другом, захватив с собой чековую книжку, по которой они могли получить ту сумму в долларах в государственном банке, о которой договаривались, то есть эквивалент стоимости квартиры семьи Поливановых для вложения взамен утраченных пяти миллионов долларов при ограблении сейфа в кабинете директора в гостинице «Метрополь».

– Уважаю, о чём речь?!

– Тогда забирай меня со всеми потрохами и вези, куда скажешь, – расслабился грузин – правопреемник московской пятикомнатной квартиры Поливанова, расположенной в самом центре столицы.

Они сели в машину и через сорок минут уже входили в подъезд высотки. Жена Артемия Серафимовича не торопилась возвращаться с работы. Она сделала витаминную маску лица и гидромассаж всего тела. Видеть друга своего мужа ей не хотелось, но пришлось сделать над собой усилие, чтобы казаться беззаботной и радостной, когда в квартире появились четверо мужчин с продуктами и блюдами из ресторана Savva гостиницы «Метрополь».

– Дорогая, хочу познакомить тебя с ребятами: сыновья Гиви – Дато и Тимур, – представил по очереди отец семейства своих сопровождающих. – Они прилетели с намерениями жениться на наших красавицах, – как можно мягче сказал он, надеясь на громоотвод после такой яркой и колоритной речи.

– Очень приятно, – любезно, с лисьим выражением лица, сказала Светлана Михайловна, принимая от мужа сумки и пакеты с продуктами в просторном холле, затем, оставив гостей в прихожей прихорашиваться у зеркала, прошла на кухню и, складывая всё принесённые блюда и припасы на кухонном столе, чтобы следом накрыть самой лучшей, вышитой, с кружевными вставками скатертью и расставить в нужной последовательности все деликатесы на столовом, австрийском, белом, фаянсовом сервизе с квадратными тарелками, не до конца понимая что происходит.

– Проходите, чувствуйте себя как дома, – без тени кокетства пригласила она, передвигаясь по квартире как по льду.

Гости прошли на кухню и расселись за столом по возрасту.

Артемий Серафимович с помощью жены разложил все блюда, не забыв положить приборы и салфетки.

– Надо пригласить девочек за стол, – предложила Светлана Михайловна. – Пусть они сами решают, что им делать. Они уже взрослые.

– За встречу надо выпить бутылку шампанского, – сгорая от нетерпения, заполучить обещанные деньги, Артемий Серафимович громко и торжественно продекламировал, обращаясь к присутствующим, доставая из холодильника и откупоривая шипучий напиток.

– Кажется нас здесь ждали, – подсказала старшая из дочерей – Ольга – студентка третьего курса, когда с удивлением заглянула на кухню в джинсах и спортивной майке, только что вернувшаяся со спортивной тренировки, пропуская вперед свою младшую сестру – Ксению.

– Хочу представить – Ксюша и Оля, – как-то по особому, мелодично произнесла Светлана Михайловна, наконец, чётко осознавая, что её супруг отнюдь не шутит относительно помолвки дочерей и переезда к родителям в просторный коттедж.

– Очень приятно, – сказали гости с кавказским акцентом, принимаясь за дегустацию блюд.

– Будем дружить.

Парни встали со своих мест, элегантно представились, пригласили девушек за стол, легко отодвинув стулья с гнутыми ножками от подобного стола.

Девушки сели напротив родителей между незнакомцами, которые немедленно стали ухаживать за ними, предлагая то одно блюдо, то другое, не забывая нахваливать чистоту и величие женской красоты как олицетворение материнства и достоинства природы.

– Вы здесь посидите, поговорите, а мы пройдём с Гиви в кабинет, обсудить наши дела, – круто повернувшись за столом к парням, Артемий Серафимович убедительно приглашал к диалогу, чувствуя, что настал подходящий, долгожданный момент.

– Оформим сделку и вернёмся. Вы без нас не скучайте, – продолжил главный менеджер отеля Marriott, с оттенком жалости вставая из-за стола, кидая салфетку прямо на пол от волнения и желания не показаться простофилей.

Кацо с Гиви ужасно довольные, что так удачно состоялась встреча и помолвка, вспоминая грузинский эпос, прошли в тёмный кабинет в стиле позднего классицизма, завешанный картинами и тяжёлыми зелёно-бордовыми гардинами с кистями. Соблюдая все правила этикета, они расположились в громоздких креслах напротив друг друга. Поливанов включил настольную лампу, предоставляя гостю рассмотреть более отчётливо весь его антиквариат, чтобы тот не разочаровался в покупке.

– Всё оставляю тебе в полное распоряжение. Здесь есть картины Фламандской школы и Голландская живопись, купленные на аукционе в Нидерландах. Эти полотна мне особенно жалко дарить, – похвалился с гордостью и оттенком грусти Артемий Серафимович, произнося эти реликтовые слова, как будто стеснялся своего богатства, включая верхнее освещение, не теряя деловой хватки светского льва.

– Говори честно, понравились тебе мои сыновья? – спросил самоуверенно Гиви, стряхивая с колен, как ему показалось, крошки.

– Здоровые парни, богатыри. Хочешь открывать свой бизнес с ними? – заинтересовался хозяин квартиры как заботливый отец.

– Можно тебя попросить, Кацо, устроить моих сыновей к себе в отель «Метрополь» кем угодно, лишь бы не болтались без дела, – закрывая рукой на минуту глаза, предложил гость без зазрения совести, решая свои творческие задачи относительно личной жизни дочерей Артемия Серафимовича.

– Возьму, Гиви, без вопросов. Надо только расписаться им как семейным людям в ЗАГСе и поставить печать в паспорте, что у них московская прописка, – цепко и безыскусно, разъяснил хозяин квартиры, желающий немедленно съехать куда угодно из ада собственных мыслей, чтобы зарыться, нырнуть поглубже, а потом сразу рискнуть и родиться заново…

– Хорошо, дорогой! Вот за прописку детей плачу тебе долларами. Такой я бескорыстный биджо! – грузин воскликнул с жаром, представляя себя всё ещё молодым и беззаботным парнем, гуляющим по улицам Батуми с беременной женой в сопровождении родителей.

Он должен был сделать всё так, как завещали ему предки, соблюдая все обычаи и традиции кавказских народов, поэтому достал чековую книжку из внутреннего кармана шикарного пиджака, разложил на столе, перелистал, обнаружил заранее написанную сумму, когда год назад предлагал совершить сделку, о чём так яростно мечтал сейчас потерпевший фиаско директор. Гиви оставалось только расписаться, вырвать листок и вручить Артемию Серафимовичу, как будущему родственнику, возможно, дедушке его будущих внуков.

На столе красовался малахитовый, письменный прибор, которым никто никогда не пользовался, но жена изредка, в тайне от мужа, протирала его салфеткой. Домработница появлялась у них крайне редко, только перед большими праздниками, чтобы облегчить жене вращаться среди гостей.

– Для такого случая можно распить коньяк, – безотчётно стал говорить Артемий Серафимович, доставая из малахитового прибора обычную шариковую ручку с мраморным орнаментом, передавая Гиви для проставления неразборчивой подписи в важном документе, а затем ставя на письменный стол две небольшие рюмки с мельхиоровым ободком, наливая туда, из захваченной с кухни бутылки, дагестанского коньяка, привезённого из Тбилиси.

Гиви черкнул яркую подпись, вырвал из книжки листок с голубым оттенком из-за множества тонких линий, пересекающих чек, передал, наконец, своему другу то, что стоило восьмидесяти трёх миллионов рублей. Они разом выпили содержимое, примерно в пятьдесят миллилитров.

Артемий Серафимович с радостью положил вожделенный чек в свой внутренний карман, чуть не плача от катаклизма, полученного от благодеяния Гиви, благодаря про себя бога, благословляя свою семью, дочерей, жену за несказанное терпение, благосостояние и благоприятное стечение обстоятельств. Передал своему бизнес партнёру расписку в получении чека, которую составил только что, дабы доказать своему коллеге честность и порядочность своих намерений.

– Вот получи на всякий случай для памяти, чтобы знать и документально зафиксировать наш разговор. Для порядка лучше заверить эту расписку у нотариуса, – урезонил Поливанов. – Пусть хранится у тебя. Копия у меня есть, – он вспомнил, как ночью, в состоянии стресса, лихорадочно, до переутомления составлял перечень всех картин, рамок, икон, синтезатора, предметов мебели: спального гарнитура, жилой комнаты, постельного белья, одеял, перин, подушек, покрывал, немецкого столового сервиза «Мадонна», кофейного сервиза, алюминиевой и керамической посуды, статуэток, ковров, паласов, дорожек, кухонных принадлежностей, набора ножей и вилок с перламутровыми ручками, дверных латунных ручек, оргтехники, вентиляторов, гардин, тюля, хрустальных люстр, торшеров, бра, подсвечников, письменного прибора, подаренного сотрудниками в честь пятидесятилетнего юбилея, игрушек для детей, книг, альбомов, сувениров, старой, потертой, антикварной тумбочки с пасторальным рисунком на выгнутых дверцах, рюмок, бокалов, чашек и много того, о существовании чего он никогда не знал – медицинских инструментов жены, фото аппаратуры и так далее.

– Ну, это не обязательно. Мы же знаем друг друга давно, – упрекнул Гиви хриплым голосом, снова изучая поданный ему лист бумаги, написанный в соответствии с условиями устного договора.

– Мой дед был хлебопашцем, а вот я стал бизнесменом, – растрогался Поливанов не на шутку, что поведал об истории своей семьи.

– Меня устраивает твоя квартира, – по-дружески оценил Гиви, делясь своими свежими впечатлениями.

– Ремонта не требует, – пояснил Артемий Серафимович, обводя взглядом потолок и пол, где лежал светлый, шерстяной, пушистый, венгерский ковер с цветочным рисунком.

Гиви без обиды посмотрел на стены кабинета, где не было ни чеканок по металлу, ни его фото, ни портрета его святых родителей, ни засушенных букетов цветов, ни огромного веера, как было у него в собственном доме в Тбилиси. Он тут же захотел спеть свою самую любимую песню «Сулико», но почему-то не решился, а поспешил снова на кухню продолжить знакомство с дочерьми Поливанова, понимая, что они как раз соответствуют по всем параметрам, необходимым для современных специалистов в семейных делах, его взрослым сыновьям.

«Молодежь сегодня такая отчаянная», – вспомнил Артемий Серафимович слова своего отца, повторяемые неоднократно в присутствии матери, наблюдая за девушками и замечая, что Оля и Ксюша значительно выросли на его глазах. Они скромно сидели за столом, поглощая свои любимые пирожные – тирамису, запивая индийским чаем из пакетиков.

Гиви и Кацо отсутствовали минут пятнадцать. Застолье не приобрело для девушек оттенка наказания. Они не сплетничали, не выворачивались наизнанку, чтобы понравиться и сразу надоесть, не гримасничали, как обычно делали в детстве в присутствии посторонних, не галдели, не спорили наперебой и даже не критиковали родителей за устарелые вкусы и непонимание некоторых слов студенческого жаргона. Напротив, они любезно улыбались, помалкивали, поглядывая с любопытством на незнакомцев, которых видели только однажды в детстве, когда отдыхали с родителями в Сочи.

– Вот мы обо всём с Гиви уже договорились, – торжествующе сказал Артемий Серафимович, садясь снова за стол на своё законное место, рядом с Гиви, претенциозно обращаясь к присутствующим, как на собрании в коллективе сотрудников, где собирались все служащие, чтобы узнать о намеченной квартальной премии.

– Так, что мы должны узнать? – немедленно спросила Светлана Михайловна, всеми силами борющаяся за продление своей молодости, долголетия и красоты. – Вы можете сказать вслух, или мы так и будем только догадываться и гадать на кофейной гуще? – спросила она, когда сварила чёрный кофе в турке, демонстративно перевернула миниатюрную кофейную чашечку на блюдце, выдумывая и выискивая какие-то изображения фантастических чудовищ, чтобы найти им разъяснение в своём неуёмном воображении.

– Мы решили переехать временно к вам на недельку, другую, чтобы Оля и Ксюша не переживали, что у них личная жизнь не ладится. Пусть успокоятся. Дато и Тимур сделают всё возможное, чтобы они были счастливыми, – Гиви многозначительно ответил за Артемия Серафимовича, никогда ни в одной ситуации не теряясь. – Хотя мне самому надо будет завтра срочно улететь домой. Дела понимаете…

– Да, а мы с вашей мамой будем жить у дедушки с бабушкой в коттедже, – объяснил отец дочерей после небольшой паузы. – Парни будут работать в гостинице по заготовке и доставке фруктов из Грузии. Завтра мы с ними в районной управе обговорим все детали прописки, а трудоустройства – в отделе кадров.

– Замечательно! – воскликнула Ксюша, переводя взгляд на сестру.

– Это как сказать?! – изумилась Оля, придавая своим словам некоторый неподдельный, неформальный шарм, придвигаясь ближе к своему соседу по столу – Тимуру, чувствуя его горячее дыхание, понимая, что уже сможет сказать своим подругам по университету о готовящемся двойном бракосочетании и намеченной весёлой вечеринке в студенческом кафе.

– Ну, тогда можно сейчас развлечься, потанцевать для более тесного контакта, – предложил Дато, завороженный внешними данными Ксюши. – Если никто не возражает?

– Мы с Тимуром не против. Правда, Тимур? – спросила наставительно Ольга, снова придвигаясь на стуле ещё ближе, оказываясь прямо совсем рядом с тем, у кого спрашивала о его мнении.

– От такого предложения я не откажусь, – искренне ответил парень, умеющий и петь, и танцевать народные танцы, и даже галантно ухаживать за девушками.

Артемий Серафимович включил переносной, японский, кассетный магнитофон, стоящий на подоконнике, чтобы сразу поддержать инициативу Дато, который ему понравился своими хорошими манерами, упорством и спокойным характером, так как тот смог преодолеть возрастной барьер, найти общий язык с ним и его младшей дочерью. Тимур был полностью согласен с братом, чтобы без предисловий вызвать положительную реакцию у родителей его будущей невесты – Ольги, понимая, что танцевать девушки, конечно, любят и умеют. Гиви пригласил на танец Светлану Михайловну из вежливости, а парни – своих соседок по столу. Артемий Серафимович, отлично зная латинское изречение – fames est optimus Magister – голод – лучший учитель, был занят поглощением шашлыка, так как ему ничего не хотелось есть до тех пор, пока он не добудет вожделенной суммы в долларах, чтобы завтра покрыть недостачу в банк и закрыть дело в милиции, пока не будет найден грабитель.

Пары под музыку прошли в холл, умиротворённые пленительной мелодией Джо Дассена, той самой, что была на концерте в гостинице «Метрополь». Директору принёс запись всего концерта его заместитель – Творогов, чтобы вызвать у директора похвалу в свой адрес. Поэтому Артемий Серафимович, гордый тем, что сумел почти уладить неотложное дело, жадно поглощал шашлык и весь кавказский рацион с хлебом, макая в кетчуп, налитый в белый соусник.

– Чудесный вечер, не правда ли? – с какими-то английскими интонациями сказала Светлана Михайловна, по профессии врач-стоматолог и пластический хирург, после очередного медленного танца. – Мы французский язык знаем слабо, но чувствуется шарм.

– Там есть и быстрые танцы, но на другом диске, – убедительно сказала Ксюша – великий знаток популярной музыки, которая была на концерте по специальному билету, но полностью забыла эти песни, так как ей не терпелось попрыгать в такт зажигательных афро-американских ритмов ламбады.

– Подожди, дослушаем до конца. Не зря на концерте милиция арестовала двоих подозреваемых в бесчинствах, – дополнил красочный рассказ её отец, всегда восхищаясь способностями своих детей.

– Думаю, что это были происки сторонников и ярых почитателей певца. У них, на Западе, так принято, чтобы было «с изюминкой», – разъяснил на пальцах Гиви.

– Сыщики быстро сработали, – воодушевленно сказал Артемий Серафимович, чуть не раскрыв семье истинную причину крупной сделки.

– Чтобы обязательно перевели мне все песни на русский язык, понятно? – с жаром спросила Светлана Михайловна, обращаясь к Оле, которая решила перекрутить плёнку назад, чтобы серьёзно вникнуть в содержание первой песни, дабы похвалиться перед подругами из группы, что продвинулась в изучении французского языка ещё на одну ступень.

– Переведу, но не сейчас.

– Правильно, а сейчас давайте сами споём, – взял инициативу в свои руки Гиви. – Например, «Катюшу». Эту песню все знают.