Читать книгу Девочка, которая спит - Елена Булганова - Страница 3

– И сколько ты собираешься это терпеть? – накинулась на меня Иола, стоило только закрыть глаза. – Какой же ты жалкий трус! Смотреть противно! Не можешь справиться с какими-то подонками?

Я глазам своим не верил: откуда она взялась? Правда, из-за своих проблем я совсем забыл пить на ночь таблетки. Но откуда она знает, что у меня проблемы в новой школе?

– Откуда ты?..

Я даже сам не заметил, как произнес эти слова. Но девочка их услышала:

– О, прогресс, ты разговариваешь со мной! Раньше не мог додуматься?

– Откуда ты знаешь, что у меня творится в школе? – закончил я вопрос. – Кто тебе рассказал?

– Никто мне ничего не рассказывал, – закатила глаза Иола. – Да просто я вижу тебя, когда сплю. Это же очевидно.

Я чуть не умер от такого заявления. Даже во сне стало жарко от жгучего стыда. Я попытался напомнить себе, что это всего лишь сон, не надо брать в голову, мало ли кто чего наговорит.

Я молчал, а сам тем временем рассматривал Иоланту. С тех пор как я не видел ее, она здорово изменилась, выросла, похудела. Лицо в целом симпатичное, хотя бледное и злое. Скулы очень широкие, а брови длинные, глаза посажены так глубоко, что не поймешь какого цвета. Зеленоватые вроде. Темные волосы отросли и собраны в хвост на затылке. Она по-прежнему находилась в комнате с желтыми шторами, и все так же в кроватке спала ее маленькая сестренка. Странно, какой навязчивый сон, подумал я.

– Ну, что молчишь? – снова спросила Иола. Я заметил, что она прикрывает рукой рот, когда говорит, – наверное, боится разбудить сестру. – Как ты собираешься разобраться с этими бандюганами?

– Твое какое дело?

– Никакого, – скривилась Иола. – Просто смотреть мерзко, как они над тобой глумятся.

– Ну и не смотри, – буркнул я. – И вообще все это ерунда. Ты мне просто снишься. Я не видел тебя много лет и еще столько же не увижу.

– Не увидишь, если опять начнешь глотать таблетки, – усмехнулась девочка.

– А при чем тут таблетки?

– Не понимаешь? Ты не видишь меня, когда их пьешь. Я это знаю, потому что раньше в больницах мне тоже давали всякие лекарства. И тогда все сразу исчезает. Вообще никаких снов.

«Завтра же снова начну пить таблетки», – обрадовался я. И спросил осторожненько:

– А ты разве не хочешь спать без этих дурацких снов?

– Очень хочу, – сказала Иола.

– Тогда давай ты тоже начнешь пить таблетки, ладно? Знаешь, мне как-то не нравится, когда за мной наблюдают.

– Честно тебе ответить?

– Конечно!

– Ничего я пить не буду! – отрезала Иоланта. – Даже не надейся.

– Почему?!

– Сам догадайся, идиот!

Тут она крутанулась на кровати так, чтобы сидеть лицом к стене, и схватила с подоконника какую-то книжку. Открыла и уткнулась в нее, как будто я исчез. Но я успел узнать учебник геометрии, по которому и сам занимался. На подоконнике еще лежали тетрадки и всякие школьные принадлежности.

До самого утра я наблюдал, как девчонка что-то старательно зубрит. У меня было стойкое ощущение, что она делает домашнее задание, записанное в моем дневнике, которое из-за переживаний я сам и не подумал выучить. И тут я понял, почему Иола не хочет пить таблетки. Да ведь она живет моей жизнью, учит то, что учу я! Вот это я влип!!!

И я не стал пить таблетки. Теперь я знал, что это ничего не меняет: Иоланта все равно видит меня. Так уж лучше быть в курсе того, что она замышляет. Теперь к моим дневным переживаниям прибавилась еще и ночная нервотрепка. Иола то издевалась над моими успехами в учебе, то обзывала слабаком и трусом всякий раз, когда на меня наезжали Карлов и компания. Кажется, она никогда не бывала в хорошем настроении.

В одну из ночей, неделю спустя после первого разговора, я уныло наблюдал, как Иола встает, вернее, рывком вскакивает с кровати. Халатик она, как всегда, натянула еще под одеялом. Первым делом подошла к кроватке младшей сестры – та сладко спала. Потом зажгла настольную лампу, загородила ее газетой и села к столу, на котором лежала стопка учебников для восьмого класса.

Но долго заниматься на этот раз Иола не стала. Она подняла голову и зашарила взглядом по стенам и потолку как будто надеялась обнаружить там меня. А потом завела в пространство свою обычную пластинку:

– Какой же ты тупой идиот! Я видела, как ты позорился вчера у доски! Я тебя презираю! Если хочешь знать, я давно уже выучила то, о чем ты даже представления не имеешь!

Я молча мечтал о том, чтобы поскорее прозвенел будильник и это издевательство прекратилось. Нет, довольно, завтра же чего-нибудь наглотаюсь.

– Ты трус, поэтому всегда молчишь! – подвела итог Иола. – Ты и в школе такой: никогда не дашь сдачи, все терпишь. Тупица, на которого учителя давно махнули рукой. И еще у тебя за всю жизнь не было ни одного настоящего друга!

От ее слов я просто оцепенел. Самое обидное, что кое-что из сказанного было правдой. Настоящих друзей у меня и в прежней школе не было, так, пара приятелей. И с учебой я действительно туго справлялся. Но вот то, что я трус, девчонка напрасно сказала! Был бы трусом, давно бы уже раздобыл деньги, которые требовал у меня Пашка. Наплел бы что-нибудь родителям или, к примеру, продал камеру. Если бы мы с Иолой разговаривали нормально, я бы доказал ей, что не трус. Рассказал бы, например, как в первый же день в бассейне прыгнул с пятиметровой вышки, даже не на спор, а просто так, для себя. Хотя, наверно, она это и сама видела.

Иола хотела еще поунижать меня, но тут в кроватке забормотала что-то спросонья младшая сестра. Девочка тут же подошла к ней, взяла на руки и стала убаюкивать совсем другим, ласковым голосом. Но что-то испугало малышку, она вдруг вскрикнула так громко, будто увидела привидение. От этого звука я проснулся, подскочил на кровати и до утра уже не смог уснуть.

На другой день после школы я не пошел слоняться по улицам и не включил, едва войдя в свою комнату компьютер. Нет, я сразу сел за уроки и трудился до вечера в поте лица. Меня терзало мучительное чувство неловкости. Я знал, что Иола смотрит на меня и, конечно, потешается над тем, как я по часу торчу на каждой странице.

Иногда так хотелось вскочить со стула и отшвырнуть учебники! Что, ну что я хочу доказать? И зачем? Я могу просто не видеть ее, забыть о ней навсегда. Но что-то удерживало меня. Невыносимо было думать, что Иола все равно будет наблюдать и смеяться надо мной.

Пришла с работы мама и немного испугалась, увидев меня за учебниками. Подошла, положила руку на мой лоб, спросила коротко:

– Не заболел? Вид у тебя какой-то квелый.

– Не заболел, – ответил я. – Ты иди, а то мне еще заниматься надо.

– А почему не поел?

– Уроков много задали. И вообще… не хочется.

Мать смотрела на меня в полной растерянности и явно размышляла, не позвонить ли врачу.

– Ладно, заканчивай уроки и отправляйся в постель, – со вздохом произнесла она. – На всякий случай. А я тебе чаю с медом принесу. Говорят, по городу очередной грипп бродит.

Пришлось мне, как младенцу, ложиться в постель в восемь вечера. Ох, лучше бы я этого не делал! Или постарался хотя бы не засыпать сразу, а в интернете поторчал, что ли.

Но я уснул сразу после чая и увидел комнату с желтыми занавесками. Что-то в ней изменилось. А, ясно, исчезла кроватка младшей девочки. Иола лежала в постели, до самого носа укрывшись одеялом. Обычно она сразу вскакивала, и я немного испугался ее неподвижности. Может, грипп и до нее добрался?

А потом заметил, что девочка в комнате не одна. Рядом с ее кроватью на стуле сгорбилась усталая женщина в домашнем халате. Однажды я видел ее в больнице и понял, что это мать Иолы. С тех пор она сильно изменилась и, по-моему, не в лучшую сторону.

У окна стоял мужчина, видимо, Иолин отец. Вид у него был… как бы сказать… сердитый и смущенный одновременно. Я сразу понял, что они с женой ссорятся: видел подобные лица у собственных родителей. Мне захотелось немедленно проснуться, но у меня ничего не получилось.

– Танюша, ты должна понять, – со вздохом произнес мужчина.

Я чуть не захихикал оттого, что он так по-детски называл свою жену. Но тут же заметил, как у Иолы задрожало лицо, и смеяться расхотелось. Кажется, происходило что-то очень плохое.

– Что тут понимать?! – шепотом спросила женщина. – Что я должна своего родного ребенка выкинуть из жизни, будто его и не было?! Да как ты можешь говорить мне это?

– Таня, об этом и речи не идет, – ровным, успокаивающим голосом продолжал мужчина. – Мы найдем хорошую больницу, об Иоланте будут отлично заботиться. Договоримся с медсестрами, чтобы они в ночную смену занимались с ней, и вообще… уделяли внимание.

– Но я сама могу уделять ей внимание, – возразила женщина. – Сейчас Юленька уже подросла, я не так выматываюсь за день. Могу вставать ночью и хотя бы пару часов общаться с Иолой.

– И как ты себе это представляешь? Ты вечером и так с ног валишься, что будет, если не станешь нормально спать по ночам?

Женщина тихо заплакала. Мужчина приблизился и положил руки ей на плечи.

– Но больше всего меня волнует судьба Юли, – сказал он. – Она родилась совершенно здоровой, и будет несправедливо, если мы превратим ее в инвалида.

– Что ты имеешь в виду? – спросила женщина. – По-моему, Юля тут вообще ни при чем.

– А ты забыла, что случилось прошлой ночью? Хорошо, мы прибежали на шум. Ты понимаешь, что могло произойти?

– Ну мы же перенесли ее кроватку к нам в комнату. Это просто несчастный случай… Иола не хотела ничего плохого.

– И сколько Юля будет спать в нашей комнате?! – рассердился мужчина. – Разве у нее не должно быть своей комнаты, как у других детей? А потом, давай говорить начистоту: это ты думаешь, что Иоланта ничего дурного не замышляла. Но ведь мы не можем заглянуть ей в голову. А вдруг ей хочется отыграться на сестренке за то, что та – здоровая, нормальная девочка?

– Перестань! – закричала женщина.

Я чуть не проснулся от этого вопля. Но, как говорится, «чуть не считается»; я продолжал спать и видел, как мужчина с несчастным видом пытается успокоить рыдающую жену.

– Ну ладно, Тань, это лишь предположения. Давай смотреть только на факты: Юле все чаще задают вопросы. И в садике, и во дворе. Спрашивают, правда ли, что у нее есть старшая сестра, которая почти все время спит и никогда не выходит на улицу? Скоро страшилки станут про нас сочинять. А что будет через пару лет? А когда она пойдет в школу?

– Но ведь во многих семьях есть дети-инвалиды! А братья и сестры учатся воспринимать их правильно.

– Да, инвалиды, но все-таки не такие, как Иола. Знаешь, я бы согласился на что угодно, на любой дефект…

– Алеша!

Уф, это мама, принесла мне градусник. Лицо у нее огорченное из-за того, что разбудила меня. Знала бы она, как я благодарен ей за это! Одно ужасно: скоро все равно придется уснуть и встретиться со взбешенной Иолой. Представить не могу что с ней творится после того, что она услышала от собственных родителей!

Мама принесла мне еще и таблетки от простуды. Мне невероятно повезло: в эту ночь я Иолу больше не видел. Не видел и следующие несколько дней и ночей, потому что совсем разболелся, и вызванный врач прописал мне пить лекарство три раза в день. Собственно, я мог бы никогда больше не видеть Иолу. Но понимал, что с моей стороны это будет непростительной трусостью и малодушием. А может, все обошлось и родители Иолы успокоились?

Не обошлось. Я это сразу понял, когда заснул через неделю после того разговора. Я был готов к ненависти и ледяному молчанию. Но вышло по-другому, гораздо хуже. Едва я заснул, как Иола поднялась и села на кровати. Но не вскинула голову, как обычно, с сердитым отвращением, а продолжала смотреть на свои коленки. А потом вдруг горько заплакала.

– Чего плачешь? – спросил я. – Из-за родителей, да? Ты не обращай внимания, это они сгоряча.

Иола так и подскочила на месте, потом рухнула на кровать и уткнулась лицом в подушку.

– Не смотри на меня! – закричала она.

– Я не могу, – честно сказал я.

– Просто смотри в другую сторону, дебил!

Я послушно уставился в окно. За ним был двор, почти такой, как у нас, верхушки деревьев плясали за стеклом. Я стал прикидывать, на каком этаже живет Иола. Жаль только, что нельзя было заткнуть уши и не слышать, как она всхлипывает. Я подождал немного и спросил:

– Ну что, теперь всю ночь будешь плакать? Может, лучше поболтаем?

– Отстань! – вскрикнула Иола. – Я не хочу разговаривать! Лучше бы ты пил дальше свои таблетки и оставил меня в покое!

– Я бы пил, – вздохнул я, – если бы ты согласилась, ну, тоже их пить. Чтобы мы больше не видели друг друга, понимаешь? Думаю, это было бы правильно. А то как можно нормально жить, если за тобой наблюдают?

На самом деле я давно готовился к этому разговору. И наверное, выбрал неудачный момент, потому что Иола перестала плакать, словно оцепенела. Потом села неподвижно и уставилась в одну точку. Я тут же пошел на попятную:

– Ладно, забудь! Просто я подумал: может, договоримся, чтобы ты хотя бы не все время видела меня? Ну, понимаю, тебе хочется учиться в школе, но есть же еще выходные и каникулы…

Иола коротко и злобно рассмеялась:

– Успокойся, скоро так и будет. Родители хотят поместить меня в больницу для психов. Там в меня наверняка будут вкачивать тонны лекарства. Заживешь спокойно.

На какую-то долю секунды я ощутил невероятное облегчение. А потом мне стало стыдно, и я попытался успокоить девочку.

– Твои родители просто были огорчены, – сказал я. – Они наверняка ничего такого не сделают и никуда тебя не отдадут.

– Еще как отдадут, – спокойным, даже равнодушным голосом проговорила Иола. – Они уже и документы готовят, я знаю. Я им больше не нужна. Спасибо тебе за это!

Тут я возмутился:

– Слушай, почему я всегда во всем виноват?! Разве я так устроил, что мы видим друг друга во сне? Да я бы на все согласился, лишь бы это изменить!

– Ты виноват в том, что ты трус и слабак! – отчеканила Иола. – Зачем ты проснулся в ту ночь, когда я пыталась успокоить сестренку? Испугался детского плача?

Иола сморщилась и отвернулась. Потом сказала с таким отчаянием в голосе, что мне снова захотелось проснуться:

– Я всего лишь хотела ее укачать. Я всегда так делала, когда она просыпалась по ночам. Но из-за тебя я упала на кроватку Юли и чуть не придавила ее. А родители подумали, что нельзя больше оставлять ее со мной, что я могу ей как-нибудь навредить! Понимаешь, что ты натворил?! И Юлька теперь меня боится, даже в комнату не заходит!

– Я не виноват! – запротестовал я. Но Иола меня даже не слушала.

– Наплевать, виноват ты или нет! Меня навсегда отправят в больницу!

– Да брось! – сказал я, потому что надо же было что-то сказать. – Вовсе не навсегда. Из всех больниц выписывают.

Иоланта безнадежно качнула головой:

– Ты ничего не знаешь! Это специальная больница, для неизлечимых психов, понимаешь? Из нее не выписывают ни-ког-да!

– Но ты же не психичка!

Иола замерла и сидела тихо-тихо. А я вот снова не смог промолчать. У меня появилась идея.

– А ты напиши им письмо. Ну, объясни, что ты хотела ее просто укачать.

– Думаешь, они вообще в курсе, что я умею писать? – усмехнулась девочка. – Ну, знают только, что меня давно, в больнице, медсестра учила. Я до сих пор пишу им записки печатными буквами, чтобы не пугать.

– Но они ведь покупают тебе учебники.

– Просто так, из жалости. Думают, я играю, будто учусь в школе.

– Но надо же что-то делать!

– А я знаю, почему ты боишься, что меня отправят в больницу! – вдруг заявила Иола.

– Я вовсе не боюсь…

– Ну так сейчас испугаешься! Потому что знаешь, где эта больница? Она рядом с городом, в котором ты живешь!

Я похолодел, но тут же подумал, что я до сих пор не знаю, где живет Иола. Я вообще об этом никогда не задумывался. А она, выходит, знает, где я живу. Вот интересно, откуда?

– Что, думаешь, откуда я это знаю? – ехидным голоском спросила Иола. – Посмотрела на твоей тетрадке, идиот! И знаешь, если меня действительно заберут в больницу, то берегись. Я найду тебя и убью!

– Не убьешь! – сказал я. И даже засмеялся. Хотя мне было не до смеха.

– Ты уверен? – усмехнулась она.

– Ну, ты же спишь… И вообще ты девочка, как ты сможешь меня убить?

– Господи, какой придурок! – прошипела Иола. – Я приду, когда ты будешь спать! И задушу тебя подушкой!

– Ага, очень смешно! Да когда я сплю, то могу проснуться в любой момент, сама знаешь. Тебе ко мне не подобраться! – торжествующе произнес я. – Ты даже к дому моему подойти никогда не сможешь. Если я проснусь, ты упадешь прямо на улице, и тебя переедет машина!

На Иолу было жалко смотреть: так она огорчилась. Но все-таки собралась с духом и заявила:

– Ничего, я найду какой-нибудь способ. Ты еще меня не знаешь! Я обязательно придумаю, как добраться до тебя!

И такая ненависть была в ее голосе, что я дернулся и проснулся. Была середина ночи, но я не собирался снова засыпать – сполз с кровати и сел на пол. И решил, что просижу так до утра, лишь бы не слушать больше угрозы Иолы.

Потом сидеть стало тяжело, и я лег, подложив под голову ладонь. Страх мой уже прошел, злость – тоже. Я думал о том, как помочь Иоле. Потому что, когда я не видел девчонку и не слышал ее воплей, мне всегда становилось ее жаль. Я думал о том, что письмо – не такая уж плохая идея. Просто нужно рассказать родителям всю правду. Они поверят, вынуждены будут поверить – мне ведь отец поверил.