Читать книгу Книга огня - Елена Булганова - Страница 2

Ученики десятого «В» класса частного лицея на Васильевском острове были недобро взбудоражены известием, которое при других обстоятельствах вызвало бы у каждого из двадцати ребят лишь светлую и незамутненную радость.

Через три минуты после звонка в класс заглянул завуч с объявлением, что педагог болен и урок литературы отменяется. Учащимся было рекомендовано тихо сидеть на своих местах и освежать знания по другим предметам. На худой конец, разрешалось проследовать на цыпочках в библиотеку или в буфет.

Класс настороженно притих, переваривая новость. А потом из-за первой парты у окна вскочила с грохотом Доминика Канаршина, отличница и активистка. Самая маленькая и щуплая в классе, она обладала огромной силой духа в сочетании с горячей жаждой справедливости.

– Это все из-за нее, из-за этой гадины! – звонким от гнева голосом вскричала она. – Серафима Яковлевна с ней как с человеком, поддержать хотела, и что?.. Мы не можем это просто так оставить!

– Откуда уверенность, что Серафима вышла из строя конкретно из-за новенькой? – ломким баском спросил Вадик Струев и солидным жестом поправил дорогие очки в тонкой оправе. – Она и раньше часто болела, возраст все-таки.

– Это ты болел в прошлую пятницу и не видел, что здесь произошло! – коршуном налетела на него Доминика. – «Скорую» вызывали прямо в лицей! А Серафима Яковлевна отказалась ехать в больницу, сказала, что отлежится за выходные. Она просто не захотела раздувать эту историю! Но мы молчать не станем, правда ведь?

Ребята растерянно переглядывались, не зная, как реагировать на пламенный призыв.

– А что, собственно говоря, мы можем предпринять в данной ситуации? – уточнил Вадик. – «Темную», что ли, новенькой устроить?

– А почему бы и нет?!

– В смысле, подстережем в раздевалке, набросим на голову простыню, а затем накинемся всем скопом?

По классу прокатились неуверенные смешки и перешептывания.

– Ага, а потом сюда примчится ее ма-аленький братец и устроит «темную» всем нам! – объявил со второй парты у окна Родион Путятин, закатил глаза и стек по стулу, талантливо изображая роковые последствия такого события.

Никто не обвинил его в трусости. Ученики гимназии были воспитанными ребятами из обеспеченных семейств, их не готовили к жизненным трудностям и не учили рвать глотки недругам. Они любили свою классную и по совместительству учительницу литературы за ее терпение и невредный характер. И теперь искренне недоумевали, как в сложившейся ситуации доказать эту любовь делом, не слишком себя при этом обременив.

Кто-то из девочек робко предложил объявить новенькой бойкот.

– Аха-ха! – Родик, едва угнездившись на стуле, вновь сполз на пол. – Кто-нибудь заметил, чтобы эта девица хоть с кем-то общалась?

– Ну так пойдемте все вместе к директору! – усилила напор Доминика. – Расскажем честно, как новенькая обошлась с Серафимой. И твердо заявим, что мы не желаем учиться в одном классе с психопаткой. Ска-ажите пожалуйста, она еще надменничать над нами станет! А вдруг в следующий раз вообще убьет кого-нибудь или покалечит?

На этот вариант, хоть и с разной долей энтузиазма, но согласились все. Решено было отправляться немедленно. Доминика, вытянувшись в струнку и привстав на цыпочки, прожигала взглядом самых нерешительных, вынуждая оторваться от стульев и телефонов.

Через пару минут класс опустел. Тогда в самом дальнем его углу надсадно скрипнула распахнутая настежь дверца шкафчика с пособиями. Из-за нее медленно вышел, разминая затекшие ноги, худой кудрявый парень. Он почти пять минут просидел на корточках, делая вид, будто разыскивает в глубинах шкафа нужную книгу. Итог обсуждения этот ученик предвидел заранее и не собирался участвовать в замыслах одноклассников.

Потирая колени, парень прошелся пару раз от стены до окна и обратно. Он выглядел до того нескладным, что было удивительно, как вообще ухитряется сохранять равновесие при ходьбе. Большие руки с вывернутыми ладонями, казалось, тянули его к полу. Парень шумно плюхнулся на стул, однако тут же подскочил, услышав шаги из коридора, и, шепотом чертыхаясь, метнулся обратно за шкаф.

Дверь рывком отворилась, и в класс твердым шагом вошла высокая девушка с темно-каштановыми волосами, небрежно собранными в толстый хвост на затылке. Одежда новоприбывшей абсолютно не соответствовала уставу гимназии: вместо темно-зеленого джемпера с логотипом школы и юбки в крупную складку на ней были потертые джинсы и бесформенный черный свитер. Девушка окинула мрачным взглядом помещение, а потом уселась за вторую парту в среднем ряду, сложила замком руки и уперлась в них лбом. С задов класса ее узкую спину и разметавшиеся по парте волосы пожирал глазами отбившийся от коллектива ученик.

Лида ни на секунду не задавалась вопросом, почему в классе в самом разгаре уроков не наблюдается ни учеников, ни педагога. И не стоит ли поискать их в другом месте, например в школьном музее, ведь старенькая, но полная просветительского энтузиазма Серафима Яковлевна обожала разнообразить учебный процесс. Пустоту в классе девушка восприняла как благодатную передышку, как время для обретения правильного настроя. Но вместо этого в голову моментально полезли воспоминания, от которых не получалось отбиться ни днем, ни ночью…

Лида вспомнила другой класс, не такой просторный и светлый, с низким потолком и узкими бойницами окон. Парту у окна и хрупкую девочку со светлыми волосами, спадающими непослушными прядками на выпуклый лоб. Она что-то выискивает впопыхах в учебнике, почти уткнувшись в него носом. Позади нее развалился на парте черноволосый парень с острыми чертами лица, пронзительными глазами оглядывает по-хозяйски класс. Рядом с ним – вот причуды памяти, так было только один раз, первого сентября! – сидит его светловолосый друг и улыбается своим мыслям, бросает взгляды на дверь, как будто ждет кого-то…

Тут Лида сперва затрясла головой, а потом, размахнувшись, звучно вмазала себе ладонью по щеке, к великому изумлению затаившегося свидетеля. Она запретила себе вспоминать. Все это было когда-то, но теперь исчезло и, возможно, никогда уже не повторится. К счастью, в ее жизни осталась мама, которая успешно долечивается в санатории в Израиле. И рвется в Россию, потому что чувствует: с дочерью творится что-то неладное. А еще Лазарь, самый терпеливый и великодушный друг на свете, готовый часами утешать, отвлекать, вселять надежду. Просиживать ночи напролет на краешке ее постели, когда невозможно уснуть. Рассказывать невероятные истории и даже петь ей колыбельные песни на давно исчезнувших языках.

А тогда, в тот солнечный день в самом конце сентября, она была очень зла на Лазаря. За то, что он на всех парах гнал машину прочь от Лидиного дома и абсолютно не реагировал на слезные вопли девушки:

– Лазарь, пожалуйста, почему мы не можем подождать всего каких-то десять минут?! Ну хоть убедимся, что приехала «скорая», в России, знаешь ли, это не всегда случается! Перетолчется этот гад Сергей, все равно уже опоздали!

Но друг был неумолим, на пустой проселочной дороге он лишь наращивал скорость.

– Спокойно, Лидуня, с твоей тетей и Милой все будет в порядке. Даже если «скорая» задержится, им скоро полегчает.

– Чем я дальше – тем им лучше, так?

– Ну вроде того. Давай-ка, девочка, пристегнись, впереди пост. И перестань плакать, еще решат, что я тебя похищаю.

А ей казалось: Лазарь просто хочет поскорее сдать ее Сергею, чтобы взамен освободить Валерия, которого знает уже много лет, а ее – меньше месяца. И бросила резко:

– Откуда тебе знать, что им станет легче?!

– Что-о?!

Подвижное лицо Лазаря выразило такое изумление, что Лида невольно хихикнула. И добавила уже тоном ниже:

– Ну ясно, ты знаешь все о том, что происходит с людьми, которые замышляют зло против вечников. Но ведь со мной теперь все наоборот: под угрозой тот, кто чувствует ко мне симпатию. А вдруг это по-другому работает?

– Полагаю, разницы никакой, – невозмутимым голосом отозвался парень. – Чем дальше от объекта воздействия оказывается вечник, тем скорее нивелируется причиненный им вред.

– И в моем случае так же?

– Конечно!

– Почему?

Профессор чуть помедлил, ухмыльнулся невесело каким-то своим мыслям, но все же ответил:

– Потому что мы, Лидочка, – тупиковая ветвь. То есть не имеющая эволюционного развития. И, как следствие, природа не станет затрачивать излишние ресурсы, дабы разнообразить наше существование, а тем более воздействие на другие виды.

Эта мудреная мысль почти успокоила Лиду. К тому же она вспомнила, что тетке прежде еще и не так доставалось, а уж ее нелюбовь к племяннице была во сто крат сильнее мимолетно вспыхнувшей симпатии. Значит, и с Милой все обойдется. Пару раз глубоко вздохнув, она глянула в окно машины – и снова ухнула в пучину страха. Потому что они уже ехали по дороге из красного кирпича, ведущей к дому Сергея.

Когда на холме показался особняк, горделивый и надменный в своей классической красоте, со сбегающими по склону белоснежными лестницами и террасами, Лазарь снизил скорость, и Лиде показалось, что он насторожился.

– Что случилось? – встревожилась она.

– Пока ничего особенного. Просто как-то пустовато кругом…

С этими словами Лазарь вильнул к обочине и припарковался, не доезжая десятка метров до широко распахнутых ворот.

– В смысле?

– В первый раз я побывал тут ночью, но и то активность слуг была куда большей. Они ведь, как я понял, не нуждаются ни в сне, ни в отдыхе. А сейчас разгар дня…

Парень замолк и тревожно осмотрелся, не снимая блокировки. Лида последовала его примеру. И тут же углядела, что в глубине двора несколько стеклянных кубов, укрывающих тропические растения от северных холодов, были разбиты вдребезги, а мохнатые стволы валялись на дороге, сбитые, скорее всего, бамперами машин.

– Думаю, тебе лучше оставаться здесь, пока я…

– Ни за что! – возмутилась Лида. – Я тут от страха чокнусь. А потом, если нападут некры, они меня и в машине достанут.

– Ладно, – нехотя признал ее правоту Лазарь. – Тогда выходим оба и в темпе направляемся к дому. От меня ни на шаг!

Они покинули машину и бок о бок заспешили к дому на холме.

За шесть часов их отсутствия здесь явно произошло нечто ужасное. Лида видела черные глазницы окон с выбитыми стеклами, взрытые газоны, искореженную мебель, явно выброшенную с высоты. И на ходу пыталась сообразить, к добру это или к худу. Ей так хотелось, чтобы история с Сергеем и чертовой Книгой завершилась прямо сейчас, чтобы и тот и другая навсегда исчезли из ее жизни. Но что тогда будет с Валерием? А с ней, с ее переиначенной, вывернутой наизнанку природой?

На бесконечных ступеньках, ведущих к дому девушка все же отстала, задохнулась, сложилась пополам. Лазарь теперь не настаивал, чтобы она была рядом, наоборот, мчался наверх во весь опор, и Лида скоро потеряла надежду поспеть за ним. Отдышавшись немного, преодолела очередной подъем, все так же не разгибаясь до конца, и врезалась головой в живот друга. Он тут же крепко сжал ее плечи, развернул в обратном направлении и приказал:

– Быстро назад, Лида! Спустись и жди меня там.

– А что случилось? – вконец перепугалась девушка. – Что там?

Но ее нос уже уловил убийственный, невообразимый запах гниющей плоти. Поднырнув под руку друга, она глянула на мраморный порог перед дверями особняка и от ужаса не смогла даже вскрикнуть. Зажала рот и нос руками, покачнулась… Лазарь подхватил ее слабеющее тело, вздохнул недовольно:

– Ну вот, нужно тебе было на такое глядеть… никогда не выполняешь сразу что велено.

– Это Сергей, да?! – борясь с тошнотой, простонала Лида. – То есть, что от него осталось?

– Ну что ты! Сергея тут точно нет. Полагаю, так выглядят некры, когда своевременно не получают магическую обработку.

Лазарь снес девушку на пару пролетов вниз, усадил на угловую мраморную скамеечку и велел не трогаться с места до его возвращения. Мог бы ничего не говорить – все равно ноги сделались ватными и отказывались подчиняться хозяйке.

– А если на меня нападут… эти? – простонала Лида.

– Не бойся. Сдается мне, нападать больше некому. Но на всякий случай держи наготове телефон.

– О, точно!

Девушка вытащила телефон, о котором напрочь забыла в этом нереальном месте, проверила зарядку и больше не выпускала из рук. Ей все еще казалось, что вокруг витает ужасный запах, но, по счастью, ей удалось отыскать в кармане джинсов давний пробник из парфюмерного магазина и смазать ноздри.

Лазаря не было довольно долго, и, растеряв остатки самообладания, Лида уже высветила на экране его номер, но тут гигант появился сам. Под мышкой он нес что-то, что при ближайшем рассмотрении оказалось кем-то.

Парень осторожно положил свой трофей на мраморный пол террасы, и Лида опознала старичка-лакея. Только на этот раз он был без ливреи, в мешковатых штанах и заношенном свитере. От старика резко пахло потом и страхом, но он понемногу уже подавал признаки жизни, вяло шевеля руками.

– Забился за колонну, я едва сумел выцарапать его оттуда, – сообщил девушке Лазарь, массируя огромными ручищами ладони и ступни старика.

Лакей открыл глаза, и его лицо исказилось от страха. Он рывком сел, обхватил себя сухонькими ручками и в ужасе уставился на ребят.

– Не бойтесь, – проникновенно произнес Лазарь, опускаясь рядом с ним на корточки. – Вы спаслись, опасности больше нет.

– Вы… вы… – забормотал старик.

Взгляд его блуждал по двору, но несколько раз задержался на машине Лазаря, хорошо просматриваемой с этой точки.

– Конечно, мы немедленно увезем вас отсюда, и вам больше никогда не придется сюда возвращаться.

Бедняга мелко закивал, но в следующий момент лицо его вновь посерело от ужаса:

– Вы… вы…

– Да, мы такие же, как ваш хозяин, – снова безошибочно разгадал ход его мыслей Лазарь. – Но ведь хозяин не причинил вам никакого зла, верно? Плохое и страшное как раз произошло в его отсутствие.

Старик снова кивнул и даже сумел выдавить жалкую улыбку.

«Значит, Сергей жив», – со смешанным чувством разочарования и облегчения определила для себя Лида.

Они довели старика до машины и помчались на всех парах прочь от оскверненного дома. С оживленной трассы Лазарь скоро свернул к какому-то городку, возможно, тому самому, где Лиде совсем недавно пришлось поучаствовать в ограблении ювелирного магазина. На старика близость цивилизации действовала целительно. Он прилип к окну, жадно вглядываясь в лица людей, словно был спасен с необитаемого острова.

На одной из улиц обнаружилось уютное маленькое кафе, пара столиков по случаю погожего дня была вынесена на свежий воздух. Лазарь ненадолго поручил старика Лиде, а когда появился вновь, то в правой руке нес две пол-литровые кружки с пивом, а на левой ладони, словно на подносе, – керамическую коричневую чашку с чаем и пирожное. На желтой корзиночке с белоснежным кремом, словно костер на снегу, багровела вишенка.

Почему-то все эти детали, предшествующие катастрофе, Лида запомнила особенно четко.

Старик обхватил кружку дрожащими руками и надолго припал к ней бледными губами. Вскоре на его скулах появился слабый румянец, лакей приосанился и заговорил сам, не ожидая расспросов:

– Вы, молодые люди, покинули особняк в самом начале десятого, что я в своем служебном кондуите немедленно зафиксировал. А с полчаса спустя, когда хозяин кофе изволил пить, позвонил ему кто-то. Долго они говорили… А потом хозяин мигом собрался, сказал, что к полудню будет дома, да и бегом к машине. Ведь в полдень-то, – тут бедолага снова побелел, выкатил глаза и перешел на шепот, – в полдень он всегда мертвяков своих… того… обрабатывал. Ну, я первоначально и не волновался. А потом гляжу, нет его в двенадцать, и в половине первого тоже нет. А они, мертвяки эти чертовы, уж заволновались, да-а, начали у входа в дом толпиться. Внутрь сперва не смели соваться, потому как запрещено им это строжайшим образом. Повар наш с помощницей, девкой молодой, учуяли опасность, вскочили в машину – и деру. А мне-то из дома наружу хода нет. Вот я из-за занавесочки и наблюдал за ними. Вдруг один мертвяк завопил и рухнул, а остальные тут же набросились на него… и… и…

Старик позеленел и затрясся. Лазарь накрыл его трясущуюся руку, смахивающую на куриную лапку, своей большой ладонью и мягко произнес:

– Мы поняли. Продолжайте.

– В общем, когда еще троих пожрали, остальные совсем обезумели и разнесли дверь в щепки. Я-то к тому времени уже наверх убежал и за колонной спрятался. Начали они по всем этажам шнырять и хозяина вынюхивать. За это время, кажись, еще много кого слопали. А оставшиеся, это у кого срок годности подлиньше был, поняли, что хозяина нет, и помчались в гараж за машинами. Я слышал, как укатили они, а потом вроде как отключился, ничего не соображал, пока вы, – он кивнул на Лазаря, – меня из-за колонны не вынули, храни вас Господь.

– Сергей ушел налегке? – спросил тот.

– Хозяин-то? Не, портфельчик в руках нес, осторожненько так.

– Понятно, взял Книгу с собой, – прокомментировал Лазарь и снова обратился к старику: – У вас есть куда теперь пойти?

Тот пожевал губами, словно припоминая туманные подробности своей прошлой жизни, потом неуверенно произнес:

– Была прежде комнатушка в Питере, да только неизвестно, кто там сейчас живет. Я ведь из особняка – ни ногой, хозяин не любил отлучек. И так почти пять годков.

– Поезжайте к себе, – мягко посоветовал ему парень. – Если возникнут проблемы – звоните.

Он извлек из портмоне роскошную профессорскую визитку, а потом стремительным движением вложил старику в ладонь солидную пачку банкнот. Тот выглядел окончательно сбитым с толка и лишь таращился на Лазаря со смесью страха и благоговения. Потом спросил, ежась:

– А хозяин-то… я ведь ни в чем не провинился… но вдруг он будет в претензии?

– Поверьте мне, ваш хозяин не будет иметь к вам никаких вопросов, и едва ли вы с ним когда-то еще увидитесь, – проникновенно заверил его Лазарь. – Живите спокойно, никому не рассказывайте о том, что повидали. Да и сами постарайтесь забыть об этом как можно скорее.

Бывший лакей мелко закивал, вскочил и попятился от столика. На углу кафешки даже ухитрился отвесить поясной поклон и был таков. Лазарь немедленно достал мобильный и начал куда-то дозваниваться. На попытку Лиды что-то спросить лишь указал ей выразительным взглядом на тарелку: мол, ешь и не мешай. Но девушке кусок не лез в горло. Глухая тревога нарастала с каждой секундой.

Наконец гигант сунул телефон в карман и вскочил так порывисто, будто напрочь забыл о своей спутнице.

– Лазарь, что?! – вскрикнула Лида, испугавшись, что он унесется куда-то без нее.

– Доела пирожное? – мельком глянул на нее парень. – Тогда бегом к машине.

– А почему бегом?

– Попытаемся вернуться в город.

– Как это – попытаемся?! – в голос ахнула девушка.

Несколько прохожих обернулись, и немедленно рядом образовался официант. Но Лазарь уже увлек ее к машине.

А потом началось то, что позднее долго снилось Лиде в ночных кошмарах. До самого заката они колесили по дорогам, читали на указателях названия незнакомых поселков, заезжали на заправки, съезжали в лес и с боем продирались обратно на трассу. Когда стемнело и стали неразличимы окрестности, Лазарь свернул на обочину, опустил руки на колени и тяжело перевел дыхание.

– Что? – одними губами спросила Лида, побившая все свои рекорды по длительности молчания.

– Бесполезно, – с олимпийским спокойствием констатировал парень. – Город закрыт.

– Как это?!

– Точно так, полагаю, как в свое время был закрыт Шаргаим. Теперь никто не может ни войти в город, ни выйти из него.

– И что же нам делать? – пролепетала Лида.

– Ну, сейчас мы поедем в Питер, снимем там квартиру и будем наблюдать, как дальше развернутся события, – ответил Лазарь, и ей в тот миг показалось, что он сошел с ума на почве нервного потрясения.

– Лазарь, ну что ты говоришь, – забормотала она жалобно. – Зачем нам снимать какую-то квартиру, терять понапрасну время? Мы должны искать способ вернуться в город. Мы ведь вечники, можем обходиться без еды и питья и вообще без отдыха, правда?

– Правда, – охотно согласился Лазарь. – Но не станем этого делать. К тому же машина моя, уж извини, не вечница и долго не протянет на этих колдобинах. Войти в город отныне может только тот, кто получил приглашение. Лидочка, это закон, и нам его не обойти.

– Но что теперь будет с ребятами, с Анной, с теткой моей, наконец?

– Ничего страшного с ними не случится, уверяю тебя. По крайней мере, в ближайшее время. Будут жить, как жили, большинство даже не заметит, что вокруг творится нечто странное.

– Но Анна! Ее же могут… – Лида задохнулась от ужаса.

– За Анну не бойся. Никто ее не тронет. Наверняка тот, кто закрыл город, уже овладел всеми талантами Книги и не нуждается в новых убийствах. Напротив, он планирует создать город, куда без опаски потянутся вечники со всего мира. А наша Анна, если понадобится, сумеет за себя постоять.

Лазарь говорил, а машина уже мчалась по шоссе в сторону Санкт-Петербурга. Лида все не могла поверить, что они так быстро сдаются.

– Неужели мы будем просто ждать? – спросила она. – Чего?

– Благодатных перемен, Лидуся. А они обязательно наступят, нужно лишь набраться терпения. Я не думаю, что хозяин Книги совсем потерял к тебе интерес. Зачем-то же он повязал тебя с Книгой, выманил из города, прежде чем закрыть его. Значит, есть, есть у него некий замысел относительно тебя.

– Может, он тебя хотел выманить, – проворчала девушка.

– Уж точно нет. Сергей сделал все возможное, чтобы заставить тебя примчаться к нему именно в оговоренный час. Но он ни словом не упомянул, кто должен тебя сопровождать.

Они уже достигли Пулковских высот. Впереди в жемчужной предзакатной дымке был отчетливо виден Питер – город, из которого Лиде так нелегко было уехать чуть больше месяца назад и в который теперь так мучительно не хотелось возвращаться.

С того дня прошло два месяца. Много раз выпадал и таял снег, потом установилась отвратительно промозглая погода без намека на солнце, но относительно теплая, так что многочисленные реки и каналы Питера стояли без льда, а Лида словно оцепенела в своих потерях. Лазарь снял для них просторную квартиру на одиннадцатой линии Васильевского острова. Каждый день он куда-то уходил, возвращался иногда через час, иногда уже за полночь, но всегда находил время запастись продуктами и приготовить еду на день. Лида же существовала, словно амеба, разве что ложку до рта доносила, да посуду за собой мыла, и то после долгих ругачек с собственной совестью.

А все остальное время валялась на просторной тахте, частенько уползая с головой под плед. Труднее всего было общаться с мамой, а звонила Вера часто. Она подробно рассказывала, как идет лечение, какие делает успехи, выспрашивала об Анне, у которой якобы нашлись неотложные дела в России, о тетке со Славиком, даже о Миле. А больше всего – о самой Лиде, понятное дело. Вера не понимала, почему дочка живет теперь в каких-то незнакомых хоромах, которые хорошо просматривались по скайпу. И только Лазарь ухитрялся как-то ее успокоить.

После очередного нелегкого разговора Лида снова шмыгнула под плед и попыталась от всего отключиться. Но тахта вдруг со стоном просела – Лазарь обладал даром передвигаться совершенно бесшумно. Пришлось высунуть нос наружу.

– Лида, я уладил все вопросы с документами, – с ходу перешел к делу ее старший друг, – так что завтра ты идешь в школу.

– Что? – завопила девушка, не веря собственным ушам. – В какую еще школу? С какой стати?!

– Не вижу в этом ничего необычного, – пожал плечами гигант. – Сейчас разгар учебного года, ты ничем не занята, так какие же причины отлынивать от учебы?

– Я буду! – в панике заголосила Лида. – Все буду! И убираться, и готовить, и по магазинам ходить, если тебя раздражает, что я вечно тут валяюсь…

– Да ничуточки, – широко улыбаясь, заверил ее Лазарь. – И с хозяйством я как-нибудь сам управлюсь, привык. А в школу ходить все равно придется.

– Лазарь, миленький! – Лида с трудом выдавила некое подобие заискивающей улыбки. – Ты ведь все на свете знаешь, куда до тебя какой-то школе! Давай просто будем заниматься с тобой каждый день, даже по выходным, утром и вечером. Составим расписание. Обещаю, что буду во всем тебя слушаться.

Но профессор лишь покачал головой:

– Лидочка, честно сказать, в свете наших обстоятельств меня мало волнует, что ты выучишь или не выучишь в этом учебном году. Будет еще время наверстать. Я лишь хочу, чтобы ты перестала хандрить, встала с постели и вернулась к нормальному ритму жизни юного организма.

– К нормальному? – так и ахнула девушка. – А как это возможно? Не забыл, что мне нельзя контактировать с людьми? Понравлюсь кому-нибудь – и ему каюк, разве нет?

Но Лазарь не купился и на это.

– От простого «понравлюсь», я уверен, никто не умрет. А потом, я устроил тебя в суперэлитную школу, не думаю, что тамошние ученики сразу набросятся на тебя с объятиями.

– А вдруг, ну, а если?..

Но Лазарь не дал ей договорить. Просто обнял за подрагивающие плечи, заглянул в глаза и произнес печально, но твердо:

– Да, это может произойти. Придется тебе научиться осторожности. Потому что возможно такое, что твоя природа уже никогда не изменится, – как тогда планируешь жить?

– Ну, буду общаться только с вечниками.

– А вечников где возьмешь? Если большая часть их обоснуется в этом новом Шаргаиме, куда нас упорно не зовут? Ты должна жить в нормальном мире, получить профессию, общаться с людьми. А значит, научись для начала уживаться с ними так, чтобы не пробуждать никаких сильных эмоций, ни симпатий, ни антипатий. Вот это обучение ты и начнешь с завтрашнего дня.

– Ну не-ет!

– Ну да. – Голос Лазаря приобрел ту удивительную смесь мягкости и властной непреклонности, которая всегда так бодряще действовала на Лиду. – А кроме того, разве ты не хочешь, чтобы на тебя вышли те, кто сейчас заправляет городом?

– Хочу, конечно! – встрепенулась Лида.

– И как это произойдет, если ты попросту перестала существовать для мира?

Последний довод, конечно, был железобетонным. Лида еще пострадала немного и отправилась рассматривать вещи, приобретенные Лазарем для ее новой школы.