Читать книгу Азбука журналиста - Елена Черникова - Страница 4

Бывают странные люди, которые останавливаются на принятии решения, а потом надеются, что всё остальное произойдёт само собой. Странная надежда. Ведь если ты сам не сделаешь новый шаг, то в чём я смогу тебе помочь? После первого шага надо сделать второй. Слишком очевидно? Ничего подобного. Кому интересен решительный монумент, который стоит и чего-то ждёт? Бывает такой студент: поступит на факультет журналистики, а потом безучастно ждёт, когда его научат, направят на практику, дадут членский билет Союза журналистов, – и не понимает, почему ничего этого не происходит. Обижается!

Второй шаг на пути к журнализму – именно делание. Надо сразу начать писать. Лучше всего – регулярно записывать в специальную книжку свои мысли. Незаписанная мысль – утраченный клад. Очень многие мысли, детали, тонкие наблюдения, образы пропали для мира безвозвратно, поскольку авторы полагали, что никогда не забудут. Забыли! Естественно. Самонадеянность наказуема. Запомните это накрепко.

Заведите книжку и носите её с собой. Структуру книжки придумайте сами: можно записывать по хронологии, а можно по ключевым фразам и словам, располагая их в алфавитном порядке (но рядом обязательно ставьте дату, когда именно пришла эта мысль).

Мысли нужны любые. Те, которые с первого взгляда могут показаться смешными, незначительными, бредовыми, слишком личными, словом, какими-то некачественными, – могут впоследствии дать жизнь наилучшим вашим сочинениям и озарениям. И наоборот: то, что вы запишете с трепетным присловьем ну какой же я умный, может оказаться банальностью, изжёванной всем белым светом. Поэтому не бойтесь себя и записывайте, записывайте всё, и никому не показывайте. Это ваше.

Записная книжка журналиста – это не блог. На дневник немного похожа, но существенно отличается. Блогеры работают на публику, даже если дневник закрыт для чтения или пишется-де только для друзей: наивный самообман. Все на свете тайные дневники пишутся с тайной мыслью: вот бы это прочитал он (она, они)…

Записная книжка журналиста – это его переносная кухня. Ведь мы в походе. Путешествуем по жизни. Записная книжка должна быть доступна в любое время, поэтому не полагайтесь на электронику. Попробуйте бумажную, облачённую в крепкую, лучше кожаную, обложку. Пусть ваша книжка будет красивой, приятной на ощупь, небольшого формата. Ручка для записей – отличного качества. Комфорт нужен максимальный, ведь книжка – интимная часть журналистской жизни. А показывать это нельзя, повторю, даже родным людям. Книжка, повторю, не блог на бумаге. Хотя уже есть печатные книги, составленные из блогерских записей, но это другая тема.

Как вести записи? Спонтанно, регулярно и аккуратно.

Не допускайте чрезмерной серьёзности. Всё чрезмерное, включая желание стать журналистом, – плохо. Чуть-чуть играючи. Но чуть-чуть.

Увидели красивую девушку – быстренько записали, в одёжках какой фирмы она сегодня щеголяет. Не разглядели ярлычки – опишите её наряд метафорой, дайте сильный образ, броское сравнение. Пригодится. Двойная польза: и эстетическое впечатление, и привязка девушки к истории. И когда через пять лет для солидной журнальной статьи (обзора, эссе, очерка) вам понадобится вспомнить, в чём расхаживали тогда модницы, у вас под рукой будет свой личный материал, и не надо будет искать информацию в Интернете, не надо спрашивать у коллег. Своя память лучше, чем чужая, а в случае с девушкой она ещё и крепче, поскольку информация окрашена эмоциями.

Кроме красивых девушек, в мире есть пожарные, учёные, министры, президенты… У всех есть не только костюмы, но и мнения, которые нередко высказываются в интересной форме. Услышите – немедленно записывайте. Я даю рецепты для начинающих, но, поверьте, многие состоявшиеся журналисты занимаются тем же: записывают! Удобно. Весело.

В 90-х годах ХХ века тогдашний премьер-министр России Виктор Черномырдин, характеризуя инициативы ряда чиновников и результаты их работы, сказал, случайно цитируя Салтыкова-Щедрина: «Хотели как лучше, а получилось… как всегда». Время стёрло отточие перед историческим вздохом «как всегда», и теперь мало кто помнит, что это была авторская фраза министра, а вовсе не афоризм, известный всем. У Черномырдина вырвалось так искренне, что вошло в народную речь.

Представляете, как изящно смотрелась бы фраза молодого журналиста уже нашего века, который начал бы свою историческую статью о социальных проблемах (села, города, деревни на Луне…) со следующего пассажа: «Далёкого 1993 года, 8 марта, в 10 часов 26 минут утра, распекая нерадивых подчинённых на праздничном заседании правительства, премьер-министр Имяреков обогатил русскую речь афористичным высказыванием…»

Но чтобы создать броский, безусловно запоминающийся пассаж, надо постоянно прислушиваться к миру. Кто там сегодня произнёс (ляпнул) что-нибудь великое (смешное)?

Вы немедленно заносите фразу в вашу книжку и ставите дату. Всё. Афорист попался. Зачем? А пригодится. А не этот, так другой; вон их сколько, говорливых.

Что если внести эту же находку в блог? Ведь считают же некоторые, что блогеры заменят журналистов. Прежде всего, так думают сами блогеры.

Отличие журналиста от блогера неизмеримо больше, чем кажется на первый взгляд. Отличие записной книжки от блога – тоже.

Блог – транжира, там всё разбазаривается. А книжка, заведённая для себя, – накопитель. Шкатулка с фамильными драгоценностями.

Блогер может писать что угодно, а журналист может писать только то, что угодно целевой аудитории его СМИ. То, что соответствует концепции данного СМИ.

Мир сейчас сверхактивно занимается подобием журналистики, то есть блогерствует. Все что-то сообщают друг другу. Дети и подростки порой даже не догадываются, что массовый Интернет в нашей стране завёлся в середине 90-х годов. (Они думают, что Интернет был всегда, как Солнце.) Никто не может сказать, сколь долго продержится блогерство в мировом коммуникативном пространстве. Вы, наверное, думаете, что блогеры – это навсегда? О, скольких вещей и явлений, казавшихся вечными, уже нет и в помине! Но философствовать будем в другой главе, а пока посмотрим, что дано в задаче сейчас.

Переход из уютного блога в легитимную (то есть законную, подчиняющуюся Закону России «О СМИ») взрослую журналистику психологически сложен. Юный блогер с пелёнок привыкает нести в Сеть что попало, и поэтому, придя в официальную редакцию, смущается рамок, теряется перед концепцией. Творческая мысль юного свободолюбца парализуется, сталкиваясь с необходимостью соблюдения внутрицеховых приличий. При слове формат молодой журналист каменеет. А ведь ничего страшного в формате нет. Это умение работать здесь, в этом СМИ, соблюдая местные правила.

Молодой журналист недоумевает: откуда строгости (идейные, тематические, стилистические, орфографические и так до бесконечности) в принципе, если доселе была разудалая воля, включая все преведы грамматике? А как быть с окружающими, которые тут, в редакции, окружают тебя как-то совсем по-другому, не так, как в блоге, где, как правило, многочисленные френды реагировали быстро и доброжелательно. Даже если ругались почём зря, всё равно хорошо-то как было! Сморозил – и сразу лайки. Красота.

А в настоящих СМИ? Рассмотрим типичную ситуацию.

«Что я написал?» – озадачен юный журналист, произведение которого почему-то опубликовано. Может, шедевр? Завтра проснусь знаменитым?

Не будем лукавить перед собой: каждая публикация, а первая особенно, вызывает озноб чудесного предвкушения. Волнение, испытанное всеми без исключения литераторами, однажды увидевшими свою фамилию тиражированной, незабываемо.

Назавтра мы приходим, переполненные эмоциями, в редакцию, свершившую волшебное превращение домашнего гения в признанного мэтра, а там – ну, как бы это помягче… ничего не происходит. Ни френдов, ни комментов, ни даже лайков. И мир не перевернулся. Коллеги сосредоточенно молотят по клавишам, беседуя по телефонам. Всё так же, как вчера. Ужас. Может, самый добрый оторвётся на миг от своего монитора и, буркнув привет, скажет, что прочитал, понравилось. И тишина. Особенно это безразличие впечатляет в крупных СМИ, где принято всех корреспондентов высаживать в общий зал – newsroom (новостной зал, «скотобаза» и даже «где сидят бандерлоги»). У каждого журналиста свой прозрачный закуток с компьютером, видный всем с любых сторон, и дай Бог им всем здоровья, чтоб успевать делать новости, не обращая внимания на окрестности.

А вот блогеру набросали б уже радостей! Он бы уже знал, что его выступление замечено! Уже можно было бы беспечно жить дальше! Тема была б отброшена, возникла следующая – какая разница! Вот это жизнь!

Внутри редакции легитимного, взрослого СМИ сюжеты «первая публикация» («ценные мысли, то есть мои») и/или «любимая публикация» развиваются, подчеркну ещё раз, абсолютно по другой схеме.

Оставшись наедине со своим горьким счастьем, молодой журналист чуть не плача вглядывается в свежую полосу, в любимую фамилию на ней и убеждается, что все окружающие суть болваны, раз не понимают, как прекрасен его материал, какая правда жизни в нём заключена и каких титанических усилий стоило так складно изложить её. «Наверное, завидуют…»

Конечно, бывает, что и целовать будут, и хвалить до небес, но крайне редко, и рассчитывать на это не стоит. Лучше заблаговременно усвоить, что вы идёте на конвейер, где не принято радоваться каждой удачно подкрученной гайке. Именно так: на конвейер. Вступив на территорию гигантского завода, вы стали просто одним из авторов мирового информационного потока, и по этому поводу никто не обязан прыгать антилопой.

Доктор филологических наук Л. Г. Свитич написала интересное и познавательное учебное пособие «Профессия: журналист». Достаточно бегло перелистать страницы, относящиеся к профессиограмме журнализма, чтобы даже бешеное честолюбие призадумалось.

Оцените, например, главу «Интегральные качества личности, имеющие существенное значение для успеха в работе». Привожу в сокращении.

Творческие способности: литературные, журналистские, владение языком и стилем, образной, знаковой и аудиовизуальной системой выразительных средств общения с аудиторией, творческая интуиция, повышенная впечатлительность, впечатляемость, острота восприятия, оригинальность, небанальность, способность к перевоплощению, эмпатия, умение «надеть» на себя роль другого человека, понять его мотивы, систему ценностей, потребности и интересы, журналистский «нюх» на информацию, способность наиболее адекватным образом выражать и предъявлять аудитории информацию, учитывая особенности её восприятия и т. п.

Профессиональные ориентации и качества: сильно выраженная творческая профессиональная мотивация, понимание сущности журналистской профессии, её функций и целей, знание аудитории, её особенностей, владение знаниями, методами, навыками и умениями, позволяющими наилучшим образом выполнять профессиональные обязанности.

Гражданские качества и социальная ответственность: высокое чувство социальной, гражданской ответственности перед обществом, стремление при помощи информации содействовать его оптимальному развитию, объективность, принципиальность.

Гуманность, моральные качества: чувство справедливости, доброта, доброжелательность, чуткость и отзывчивость, способность к сочувствию, честность и порядочность, неподкупность.

Это далеко не всё, но и так ясно, что не всем следует браться за журналистику, а берутся многие, особенно часто те, кто, поблогерствовав, отыскивают в себе большие таланты в области воздействия на нервы людей.

Блогер – он как писатель: всё про себя да про себя, даже если про других. А настоящему журналисту писать про себя – последнее дело. Ему надо рассказывать про других, и не себе, а им же, другим. Неблагодарная участь, правда? Может, лучше всё-таки в блогерах пересидеть? Шепнул что-то под псевдонимом – и в кусты. Можно взять крутое имя, хоть Чарли Чаплин, и никто не схватит за руку. Ну, конечно, не схватит до поры: пока не нарушишь Конституцию каким-нибудь совсем уж оголтелым образом.

Итак, что делать, если в журналистику тянет неодолимо, а рамки Закона о СМИ (кстати, совершенно справедливые!) жмут. Самолюбие играет, и графоманский зуд покоя не даёт, как его ни ублажай полумерами блогерства, – как быть?

Надо очень крепко подумать, почитать нашу «Азбуку», подумать ещё и… Идти. Делать. Учиться. Дерзать. Ошибаться и вновь учиться. Только запомните накрепко, что блогерство и журналистика вовсе не близнецы. Непременно прочитайте Закон РФ «О средствах массовой информации». Поинтересуйтесь всеми поправками, которые появились в этом законе за годы его существования. Как ни странно, есть журналисты, которые не читали Закон «О СМИ» и (что вообще никуда не годится) даже не знают, что журналистика регулируется законодательно. Не знать закона – это непрофессионально.

Итак, главная мысль этой главы: намереваешься – делай. Не бойся!

А, кстати, почему молодому журналисту бывает так страшно постучаться в дверь обычной редакции, даже если это местная газета, и вокруг своё родное поселение? «Вдруг не примут!» «Вдруг я им не нужен!» «У них и своих там хватает!..»

На деле это типичные отговорки человека, страдающего обострённым самолюбием и самомнением. «То есть я, конечно, оч-ч-ень талантлив, но вдруг меня не заметят, а мне будет жутко больно!..» Уловки! Тот, кто так думает, не работать пришёл, а покрасоваться. Тот, кто намерен нести людям правдивую информацию, тот, кто жадно любит новости, тот откроет любую дверь, войдёт в любую редакцию, получит аккредитацию на любое самое высокое и заманчивое мероприятие. Он журналист.

Не надо бояться. Лучше сделать глубокий вдох, открыть дверь и на выдохе сказать очень вежливым тоном, что вы хотели бы поработать в редакции местной газеты (или радиостанции, или даже телевидения) внештатным корреспондентом. Для начала это хороший шаг. Конечно, если открыть дверь ногой и с порога потребовать зачисления сразу в штат и большой зарплаты, можно в ответ услышать о себе много неприятного. Но если вести себя по-человечески, с пониманием, что у редакции каждый день много хлопот, и предложить свою помощь, то вам непременно найдут какое-нибудь задание. Надо обратиться или к ответственному секретарю редакции, или к шеф-редактору, а если редакция маленькая, то и сразу к главному: важно, как обратиться. Можно заодно принести свои заметки по уже заинтересовавшим вас темам, показать написанную концепцию собственной рубрики, обозначить, чем именно вы намерены отличаться от остальных. Тогда и люди в ответ найдут чем заинтересовать вас.

Я понимаю: легче разместить свою заметку в блоге. Психологически комфортнее. Безопаснее. Но уж лучше давайте договоримся: вести свой блог вы будете потом. Когда станете уверенным, настоящим, работающим журналистом. Подчёркиваю: настоящим, то есть работающим в легитимной (законной, официальной) прессе.

Редакция печатного СМИ всегда нуждается в лёгких на подъём молодых корреспондентах; радио- и телестудии всегда ищут сообразительных и подвижных репортёров. Это самые дефицитные люди: быстрые, любознательные, смекалистые, энергичные репортёры. Без них нет журналистики. Кто бы ни говорил, что вот, дескать, журналистика умирает, потому что есть Интернет. Никогда! Интернет не заменит живого человека, умеющего пойти и своими глазами рассмотреть, что там на самом деле случилось, а потом рассказать об этом людям. Даже в конвергентных редакциях (есть такой тренд) нужен репортёр. Нового типа журналист-универсал.

Журналистика как социальный институт бессмертна: добывать и распространять сведения о происходящем с людьми всегда кто-нибудь да возьмётся. Хоронят её, похоже, от испуга: ведь почти всем наличным землянам даны технические средства рано или поздно познакомиться друг с другом без посредников. Теоретически, конечно. Высокие технологии будто сдёрнули с легитимной журналистики флёр сакральности. Ничего страшного. Под одним флёром всегда найдётся ещё один.

Страх перед техникой и любовь к технике соседствуют сейчас очень тесно: взрослые «чайники» с лёгким ужасом поглядывают на дошколят, легко овладевающих любыми новинками прогресса. Поколения отцов и детей далеко разошлись по уровням коммуникационной свободы.

Увлечение тотальной оцифровкой всего на свете принимает формы, до которых можно дофантазироваться только в бреду. Однако…

Читаю интервью московского учёного, работающего над избавлением будущих поколений от мук медленного и не всегда-де объективного познания мира. Он изобретает цифровую колыбельку-кокон, куда будет закачиваться всё, что накопилось у нас за тысячелетия, а также новости. Прямо в мозг младенцу. В результате, обещает мозговед, выпускник цифровой люльки выйдет не в туманное будущее, а в сознательное, понимаешь, творчество. Говорит, скоро мы вообще всю мировую информацию оцифруем. Страшно, конечно, и жаль остаться без индивидуального опыта и всё знание о мире получить от учёного дядечки прямо в голову, однако узнала-то я про грядущий «кокон познания» из качественной газеты. Именно журналистика донесла до меня сведения о том, как романтично хотят упростить нашим потомкам получение жизненного опыта и значимой информации. Экстремальный (невыдуманный!) пример своеобразно доказывает нам, что бессмертие журналистики будет обеспечено любой ценой. Как угодно, но вкачать в человека информацию! (Спасибо учёным, что предупредили, над чем работают.) Не знаю, как сложится судьба зацифрованных младенцев, но что изобретение этого учёного, случись автору пробиться к власти, преобразило бы первым делом именно журналистику, несомненно. Пофантазируйте. Великие возможности управления толпами! То есть оболванивания. И никаких тебе журналистов с их индивидуальной нравственностью, человеческой моралью и обветшалыми принципами… Раз – и готово, и все одинаковые, как кирпичи.

Полагаю, что последняя роскошь и последнее удовольствие, с которыми расстанется человечество, если ему вдруг предложат осознанный выбор, это обычная, легитимная, наземная, реальная журналистика. Без профессии, смыслом которой является своевременное обеспечение людей достоверной информацией, на основании которой они могут принимать адекватные поведенческие решения, без неё мы, люди, не проживём. Нам жизненно важно знать от ответственных людей, какая завтра погода – во всех смыслах слова. Интернет для этого слишком, простите за тавтологию, виртуален, хотя прогнозов там уйма. Виртуальный мир (основное значение слова) – есть мнимый мир, возможный. Но – не реальный.

Способы текстопорождения и доставки информационных грузов будут меняться всё быстрее, вплоть до, возможно, полной демассификации СМИ (хоть до телепатической журналистики, если найдутся законные носители), но профессия останется. Сейчас изобретены очень тонкие носители, которые в ближайшем будущем начнут менять весь облик коммуникационного пространства: бумажная газета и книга перельются в пластиковые лепестки. Отдалённо они похожи на мягкие телевизоры толщиной в лист картона. Свернул и положил в карман. Лист пополнится контентом, пока вы перейдёте улицу.

Все эти милые достижения техники давным-давно были предсказаны (под псевдонимом «миниатюризация»). Но контент кто-то должен делать. Агрегатор новостей штука замечательная, но всю жизнь охватить не сможет.

О гибели журналистики толкуют ещё и потому, что из «четвёртой власти» она в мировом масштабе превращается в первую и всё чаще используется как оружие массового одурачивания. Увы. (Надеюсь, читатели этой «Азбуки» будут людьми высокой профессиональной морали.)

Отдельного журналиста можно уволить, но избавиться от власти опубликованного слова никак невозможно. Ни в одном обществе нельзя провести, так сказать, всенародные выборы журналистов. Вроде бы всех выбирают: президентов, депутатов, судей, супругов… А журналисты, негодники, будто самоназначенные. Самовольные диктаторы, которых не сбросишь никакой цензурой. И даже если где-нибудь выключат всё электричество, хитроумцы найдутся: на воде, на воздухе напишут и передадут. Мы бесповоротно избалованы с XV века, когда изобретатель печатного станка с разборными литерами Гутенберг, желая всем добра (распространить побольше Библий), подарил человечеству машинный тираж.

Пока не было тиража, не было журналистики, а только пражурналистские явления. Появился тираж – всё. Обратной дороги нет. Информация стала товаром массового спроса и предложения.

Тем не менее честный, высоконравственный журналист ещё возможен и не всё оцифровано до уровня глобальной стандартизации. Да и оцифруют, то ради чего? Всё опять же ради распространения информационных продуктов. Так что продолжим чтение «Азбуки». Всё хорошо.