Читать книгу Империя. Строптивая для наследника - Елена Чуб - Страница 12

Достало! Все достало!

Горячее желание придушить собственными руками эту, просто невыносимую дикарку чередовалось с другими, не менее горячими желаниями. К примеру, опять затащить ее в постель и заставить стонать от удовольствия. Которое она в последнее время, помимо своей воли, начала получать от нашего с ней, просто безумного секса. И это было невероятно здорово. Только вот потом, немного после, едва только отдышавшись, она, эта наглая девчонка, опять становился такой… Холодной и отстраненной.

Гадство! И ведь ни к чему из этого не придерешься… Ведь моя пленница все-таки держит слово и досконально выполняет все мои требования. Но только вот как выполняет? Ноги без каких-либо проблем раздвигает. Сама, без принуждения. И удовольствие от нашей с ней близости тоже наравне со мной получает. Но при этом, она явно ненавидит меня. Презирает. Пусть и пытается не очень удачно скрыть все это за полным безразличием ко всему происходящему. А я… Я не хочу чтобы все было именно так. Я хочу… Проклятье! Да я сам не знаю, чего хочу от нее, и это больше всего меня и злит…

На эту дикарку даже роскошная обстановка прибывшего за мной корабля не произвела ни малейшего впечатления. Так, всего лишь окинула мои личные апартаменты на нем равнодушным взглядом и, пройдя к креслу в кабинете, опустилась в него с совершенно отстраненным видом. И вообще, как мне кажется, что за те три дня, что мы летим в сторону Виории, она просиживает в нем чуть ли большую часть дня.

Вот и опять… Сидит, голова развернута чуть в бок, глаза полуприкрыты… Вроде бы дремлет. Что и не удивительно, если припомнить, что и этой ночью спать я ей почти что не давал. И не только ночью…

Нда, надо бы немного притормозить, а то совсем девчонку заездил. Вон, и щеки у нее даже ввалились, и круги темные под глазами с каждым днем все больше становятся…

Нужно будет ее хотя бы на сегодня в покое оставить. А что, пусть немного отоспится и в себя придет. Ведь вполне можно провести ночь в одной из гостевых кают в обществе согласных на все прислужниц, которых я лично отбирал для своего корабля. Их тут на постоянной основе не менее двух десятков всегда находилось. Красивых, покорных, умелых. Собранных с различных концов Империи и готовых раздвинуть передо мной ноги по первому же моему слову. Да и оголодали девочки без моего пристального внимания за все то время, что я находился в изгнании, по воле злопамятного родителя… Ведь развлекаться с кем-либо, помимо меня, этим прислужницам было категорически запрещено. И за ослушание полагалась смерть. Как для них самих, так и для тех идиотов, кто осмелился бы позариться на что-либо принадлежащее мне- единственному Наследнику Империи.

Едва я только на борт своего корабля поднялся, они все так и вьются постоянно где-то рядом. Стараясь попасться мне на глаза самыми различными способами: от вроде бы и не слишком навязчивых призывных взглядов, до уже почти что пошлых жестов и вроде бы случайных ко мне прикосновений. Вот именно такими и должны быть хорошие наложницы… Почтительными, услужливыми, готовыми на все, лишь бы их господин остался ими доволен. А эта дикарка? Такое ощущение нехорошее иногда возникает, что из нас двоих хозяйка в моих апартаментах именно она. Один взгляд чего стоит. Дерзкий, несломленный… Упрямая, несносная девчонка! Кстати…

– Как тебя зовут? – неожиданно даже для самого себя, поинтересовался я у неподвижно сидящей в кресле пленницы.

Нервно вздрогнувшая при звуках моего, немного резко прозвучавшего голоса, девушка подняла голову и уставилась на меня, широко распахнув полные изумления глаза. Чем вызвала у меня легкую досаду. На самого себя. И правда, с чего бы это я так? Ведь обычно имена тех, кто ублажал меня в постели, мало меня интересовали. И что поменялось теперь? Может быть это все из-за того, что эта строптивица задержалась рядом со мной гораздо дольше, чем все ее предшественницы? И я к ней уже… Привык? Хм. Да-аа… Наверное, как-то так.

– Я жду! – недовольно прикрикнул я, видя, что моя пленница, так же, как и я, пытается осмыслить суть происходящего и на поставленный вопрос отвечать не торопится.

– Мое имя-Вейтара, из высшего дома Коу, – сразу же очнулась от задумчивости пленница и смиренно опустила глаза вниз.

Ха! Можно подумать, что я не заметил, как при этом, всего лишь на мгновенье, они полыхнули такой яростью, что я помимо воли усмехнулся. Ну вот, это мне нравится уже гораздо больше, чем все ее предыдущее, притворно-покорное поведение. Не хочу, чтобы именно эта… Вейтара, стал такой же, как и все остальные мои рабыни. Не хочу, чтобы она сломался. Но и ее не слишком хорошо скрываемую ненависть терпеть тоже уже просто сил нет. МНе нужно просто ее приручить. Ведь все, что она от меня видела до этого, была лишь жестокость и ничего более.

Может быть мне попробовать вести себя с ней немного по-другому? Не как с бесправной рабыней, а как с… Почти что равной? Ведь многие мои любовницы из имперской знати, сразу же меняли свое наигранно-холодное ко мне отношение, едва я начинал интенсивно за ними ухаживать и заваливать подарками и другими знаками внимания. Только вот что-то я серьезно сомневался в том, что именно с этой девчонкой все будет точно так же, как и с остальными. Но и дальше терпеть в своей спальне ту тягостную атмосферу, которая поселилась в ней вместе с необычайно красивой и непокорной военной добычей сил уже почти никаких не оставалось. А значит решением этой проблемы мне нужно начинать заниматься немедленно, не откладывая на потом.

– Веейтаррра, – задумчиво произнес я вслух весьма необычное для меня имя дикарки. Хм, интересно. Начало имени мягкое, а окончание твердое, точно такое же, как и просто невыносимый характер моего трофея.

– Я буду звать тебя Вейта, – непререкаемо заявил я девушке, которая, судя по моментально сжавшимся в кулаки пальцам, явно хотела что-то мне возразить по этому поводу. Но вовремя вспомнив, чем именно это может окончиться для ее соотечественников, сразу же покорно склонила вниз голову.

– Как пожелаете.

– Вот именно, как я пожелаю! – чуть ли не заорал я, просто выведенный из себя этим мнимым послушанием, которое бесило меня с каждым днем все больше и больше.

Не могу! Даже смотреть на нее не могу без мыслей о том, чтобы немедленно сорвать с нее всю одежду, опрокинуть на спину и оттрахать. Чтобы с лица моей проблемной добычи слетела та безразличная маска, которую она теперь носила все время, за исключением моментов нашей, такой ненавистной для нее близости. Тогда на лице дикарки появлялась целая гамма чувств. От ненависти и тоскливого отчаянья, до ненасытного желания секса и ленивой истомы после очередного сногсшибательного оргазма. И вот в эти моменты я был почти что счастлив.

Только вот продолжались они совсем недолго… Ведь девчонка сама себя ненавидел за то, что получала наслаждение от близости со мной. А я… Я всеми силами старался не дать ей время на размышление об этом, беря ее снова и снова. Ведь тогда она обессиливала до такой степени, что терзаться ненужными размышлениями у нее сил просто не оставалось. Но ведь так не может продолжаться постоянно. Поэтому нужно приложить все усилия для того, чтобы, не сломав свой трофей окончательно, заставить ее принять свою новую жизнь и смириться с ней бесповоротно. А для этого нужно четко дать понять этой девчонке, что то положение, в котором она сейчас находится, не является таким уж отчаянным. Ведь она для меня не просто игрушка на одну ночь… Она…

А, собственно говоря, кто ОНА для меня? Он не наложница и, тем более, не фаворитка. Рабыня? Пленница? Вот же! Я и сам уже со всем этим запутался! Не знаю я! Знаю только то, что хочу, чтобы она был со мной по собственной воле. А если не получится, то пусть и против воли, лишь бы со мной, рядом. Не отпущу! Как не отпустил тогда, в первый день, когда только увидел и заполучил. Хоть она просила… Практически умоляла ее не трогать…

Ее глаза, полные недоверчивого понимания того, что должно было произойти, плавно перетекающего в отчаянный страх, вперемешку с ненавистью, до сих пор стоят у меня перед глазами. А теперь… Сейчас она старается держать их почти всегда опущенными вниз, не давая мне возможности насладиться их просто нереальной синевой, так похожей на небо родной мне Виории.

– Раздевайся!

Одного лишь воспоминания об извивающемся подо мной теле пленницы, хватило для того, чтобы я снова моментально возбудился. Настолько, что сил наблюдать за тем, как… Вейта, покорно принялась исполнять мое распоряжение уже не оставалось. С хриплым стоном проследив за тем, как девушка, наконец встав с так полюбившегося ей кресла. И не особенно и торопясь, снимала с себя полупрозрачную тунику, я не выдержал этого издевательства и, подскочив к строптивице, опрокинул ее обратно в это же кресло. Сорвав с нее длинную юбку и отбросив ее в сторону, уставился в безразличные ко всему происходящему глаза. Ну что ж. Такими они будут оставаться недолго.

Ровно до того момента, как их затянет легкая дымка разгорающегося желания, которому она опять с завидным упорством будет пытаться противостоять. Только вот все это будет совершенно напрасно. Я уже знаю, что нужно делать для того, чтобы девчонка забывала хотя бы на короткое время о том, что так яростно меня ненавидит. Слегка приподнимаю покорное восхитительное тело за бедра и развожу стройные ноги дикарки широко в стороны, закинув их на подлокотники кресла. Хм. Наконец-то… Разозлилась, хотя и старается это скрыть. Ведь именно в этом кресле я ее еще ни разу не брал. Моя пленница нашла себе уютное местечко, в котором чувствовала себя в некоторой зыбкой безопасности от меня? Неужели она и правда надеялась на то, что так будет продолжаться и дальше? Она-моя. И у нее никогда и нигде не получится скрыться ни от меня, ни от моих желаний.

Облокачиваюсь на одно колено, ставя его в кресло как раз впритык к обнаженным ягодицам девчонки. Легко скольжу языком по упрямо сжатым, но все равно необычайно нежным губам. Легкое давление на них для того, чтобы строптивица приоткрыла рот и впустила меня внутрь. Не отказала. Просто не посмела этого сделать. Плевать! Яростно врываюсь в слегка приоткрытые губы, одновременно с чем обеими ладонями жадно оглаживаю великолепное тело ненавидящей меня пленницы.

Поцелуи… Объятия… Жаркая, сводящая с ума теснота ее тела. Тяжелое дыхание вперемешку со стонами, неторопливое скольжение внутри ее жаркого, влажного лона. Просто невероятный оргазм… Обоюдный. Продолжение… Только в этот раз девчонку я усадил на себя сверху, приподнимая за бедра, тем самым задавая ритм ее движений. Тонкие пальцы, которые я с жадностью целовал, с силой вцепились в мои плечи, на которых на утро явно останутся отметины от острых ногтей моей пленницы… Еге обессиленное тело, после очередной разрядки распластавшееся по мне приятной тяжестью и загнано дышащее на моем плече. Небольшой отдых и повтор. И потом опять…

После того, как я все же насытился и перетащил почти уже ничего не соображающую от усталости девушку в кровать, я с какой-то непонятной для себя тоской наблюдал за тем, как она засыпает. В рассеянном тусклом свете небольших настенных светильников, которые едва-едва освещали спальню, лежащая рядом со мной пленница выглядела невероятно изможденной. Запоздало вспоминая о своем недавнем решении дать ей хотя бы немного отдохнуть от моих притязаний, я вдруг осознал, что, скорее всего, просто не смогу этого сделать. Одна только мысль о том, что вместо нее подо мной будет извиваться совершенно другое тело, вызывало стойкое отвращение к притворным чувствам своих, в основном одноразовых, партнерш по сексу. Ведь я не могу припомнить того, что хотя бы одна из них вызывала во мне столь яркие и необычайно волнующие чувства, как эта, яростно ненавидящая меня дикарка. Но именно от нее мне хотелось видеть не ненависть. Хотелось… Совсем другого.

Нет, это просто смешно! Почему я постоянно думаю только о ней? Можно подумать, что у меня больше других дел никаких не имеется. Только вот смеяться почему-то совершенно не хотелось. Хотелось завыть от бессильного понимания того, что ничего другого, кроме тех чувств, что… Вейта испытывает ко мне сейчас я от нее не получу. И что самое противное, виноват в этом был только лишь я сам. Но откуда я мог знать, что на никому не известной планете, затерянной на самых дальних задворках Империи, я найду подобное сокровище? Не знал. Не думал. И вот теперь… Просто не понимаю, что мне со всем этим делать.

Ведь если бы была хоть малейшая возможность все изменить, исправить, сделать все по-другому… Я бы сразу же и без малейших раздумий ею воспользовался.

Тихий писк вызова со стороны панели связи, прервал мои тоскливые мысли и я, торопливо пройдя в кабинет и усевшись в любимое кресло моей пленницы, с большой неохотой дал разрешение на соединение.

– И что еще случилось? – всем своим крайне недовольным видом показывая, что к общению я не особо расположен, выжидающе уставился на с интересом меня рассматривающего отца.

– Вот ты мне об этом и расскажи. Что случилось?

– О чем же я должен тебе рассказать? – недоуменно поинтересовался я.

– Например… О своей пленнице, из-за которой ты совершенно сошел с ума.

– И откуда у тебя такая занимательная информация?– пытливо смотрю в бесстрастное лицо отца, прекрасно при этом понимая, что нормального ответа я на него так и не получу.

– Информация из вполне надежных источников.

Так и знал. Родитель как обычно ушел от прямого ответа на мой вопрос. Но ведь я могу задать его еще раз.

– Понятно, значит и на мой корабль ты умудрился впихнуть своих соглядатаев. И что, разве они не о каждом моем шаге тебе докладывают, раз ты еще и у меня решил кое-что выведать? Не надоело тебе еще за мной шпионить? Я вообще-то уже вполне взрослый мальчик, и постоянном присмотре уже не нуждаюсь.

– Ну, зачем же так грубо. Никто за тобой не шпионит. Просто я о тебе беспокоюсь.

Странно, но, несмотря на то, что сообщил он мне об этом с весьма ехидным выражением лица, я ему поверил. Слишком уж он внимательно рассматривал меня при этом своими встревоженными глазами. И пусть между нами особых нежностей никогда и не было, но отца я уважал. Как правитель громадной Империи, состоящей из множества входящих в нее планет, тот был просто бесподобен. Управлял он железной рукой, но при этом был справедлив.

Но вот как отец… Не то, чтобы он не особо любил меня, но и времени заниматься со своим единственным сыном у него практически всегда не хватало. Так что, переложив обязанности моего воспитания на многочисленных преподавателей, отец удостаивал меня коротких аудиенцией от силы пару раз в десятицу. Так что то обстоятельство, что отец всерьез беспокоился обо мне, несколько напрягало. Видимо его шпионы в своих донесениях несколько приукрасили действительность, раз Правитель решился связаться со мной в столь неурочное время. Ведь посмотрев на светящиеся на панели связи цифры, я с некоторым удивлением понял, что на Виории сейчас уже была глубокая ночь.

– И чего еще такого страшного обо мне наговорили, что теперь тебе из-за этого не спится? – вольготно распластавшись в кресле, я выжидающе уставился на изображение отца в нетерпеливом ожидании его ответа. Правитель недовольно покривился от вида моего совершеннейшего непочтения к своей высокородной персоне, но нотации читать не стал, а только лишь сухо меня проинформировал:

– Много чего наговорили. К примеру то, что ты свою новую зверушку из постели практически не выпускаешь, и сам из своих комнат редко появляешься. И я сам, без всяких отчетов прекрасно вижу, что ты не в самом лучшем состоянии находишься… Вот и ответь мне. Что с тобой происходит, Миалт?

– Сам не знаю… Ничего уже не понимаю. Эта девчонка… Она…

Тяжело вздохнув и устало прикрыв глаза, я хмуро поинтересовался у родителя:

– Вот скажи мне, что нужно сделать для того, чтобы меня полюбили… По-настоящему?