Читать книгу Москва-Лондон, кот и букет невесты - Елена Дженкинз - Страница 3

Сообразив, что все еще сидит на коленях у Большого Босса, Эмили разрывалась между двумя вариантами будущего: расхохотаться или покраснеть. Но мужчина быстро опомнился и помог ей подняться.

– Не отпускай его, Эмили. Желательно до конца церемонии, – попросил он, поэтому пришлось сесть на место и ласковее обнять кота. Он был забавный, недовольный, но милосердный, поэтому величественно развалился у новой знакомой на коленях, пошуршав комбинезончиком. Милаха. Он бы явно и коготки выпустил от удовольствия, да пинетки на лапах мешали.

Эмили состроила серьезное выражение лица и прислушалась к словам церемонии, ничего не понимая, но радуясь от этого не меньше. Жених, Стас, был ее другом. Он спас ей жизнь полтора года назад, в самолете. Незнакомый человек вытащил ее из пропасти, куда она прыгнула по своей воле, и Эмили платила Стасу безграничной благодарностью. Им приписывали роман, но между ними было лишь уважение.

К горлу подкатил ком непрошенных слез, напоминая о событиях годичной давности, и Эмили прижалась лицом к мягкой холке кота, который тихонько замурчал. Почувствовал, что ей нужна поддержка, добряк. Он не пытался сбежать до конца церемонии, и от этого тоже хотелось срочно расчувствоваться.

Эмили прижала к себе кота и вдохнула аромат жасмина. Какой все-таки уютный кот! И так захотелось тепла, любви, что хоть рыдай. В конце церемонии Эмили поднялась вслед за остальными гостями и усадила нового друга на кресло, чтобы поаплодировать. Снова заиграли скрипки.

Новобрачные, взявшись за руки, буквально пробежали по проходу, а потом Стас, счастливый и непривычно умиротворенный, подхватил невесту на руки и закружил ее. Раздалось дружное ободряющее «ах». Неожиданно невеста, Саша, закрыла глаза и бросила свой букет в гостей. И вот тут-то Эмили не сдержалась. Она взвизгнула, агрессивно отбивая от себя шедевр флористики, как бейсбольный мяч. И даже руки утерла о платье под жакетом, чтобы избавиться от «проклятия букета». Эмили искренне верила, что оно работает.

Раздались смешки, и кто-то по-английски крикнул: «Это не змея, не бойся!»

Вот сами и не бойтесь.

Эмили поймала насмешливый взгляд Стаса, который ей подмигнул и многозначительно кивнул в сторону. Проследив траекторию «толстого» намека, Эмили уперлась глазами в царя Николая.

Пф-ф! Стас обнаглел! Ему ли не знать, как безразличны ей мужчины после Дэвида… Стоп! Погодите! А что, ее заинтересованные взгляды в сторону Ника были настолько очевидны, что даже Стас все понял?! Она нервно поправила прическу, растерявшись, и натянуто улыбнулась.

Ник тоже смотрел на нее. Казалось, Эмили не могла ничего от него скрыть. Мужчина отсалютовал ей бокалом шампанского, который взял у официанта, и, сунув руку в карман брюк, уверенной походкой делового человека направился к ней. Сердце падало ниже и ниже с каждым его шагом, а тело каменело – Эмили превращалась в статую.

Ей запоздало стало стыдно, что устроила шоу из-за букета, но поднять его сейчас не смогла бы при всем желании, завороженная смешинками в глазах Ника.

– Не любишь цветы? – улыбнувшись краешком губ, спросил он.

– Не люблю проклятия.

– А если я подниму букет, то проклятие нас свяжет, как считаешь? – Не дожидаясь ответа, он наклонился, ловко подхватывая «артефакт». Красивый… И Ник, и букет. Среди белых роз, припорошенных серебристым снегом, выглядывали веточки вереска и ягоды насыщенного вишневого оттенка.

– Это шиповник? – полюбопытствовала она.

– Нет, кизил.

– Неловко вышло. Но замуж я не тороплюсь, – наконец призналась Эмили, принимая цветы. Ее пальцы легли поверх мужских, и прикосновение заставило выпрямить спину: словно жаром обожгло внутри. Перед тем как убрать руку, Ник едва уловимо мазнул подушечкой большого пальца по ее коже, и у Эмили пересохло во рту.

Ник пристально смотрел ей в глаза, и она через силу улыбнулась, чтобы не выглядеть загипнотизированной дурочкой.

«Эмили, тебе тридцать два года, соберись!»

– Спасибо, что удержала кота, – уже без смеха в голосе, тихо поблагодарил Ник. В его взгляде полыхнуло пламя, и Эмили, вспомнив наконец о том, что актриса, невозмутимо и как-то даже легкомысленно пожала плечами.

– Он меня согрел, – ляпнула она. – Все-таки холодно сегодня.

– Тебе и сейчас холодно?

Эмили медленно, очень глубоко вдохнула, выдерживая на себе внимательный, ищущий ответов взгляд цвета неба, и собралась сказать правду. Была ни была.

– Dorogoj! – Чужой женский голос ворвался в вакуум их уединения и разорвал связь, которая звенела между ними натянутой струной. Эмили опустила глаза к острым носам своих Маноло и прижала букет к груди, будто кто-нибудь мог его отобрать. Одно дело, когда это был «несущий проклятие веник», а другое – когда этот прекрасный дар ей вручил сам царь Николай. Придется сохранить и засушить. Не царя, а букет.

Ник холодно поздоровался с девушкой, которая подошла к ним, и представил ее как Соню Либерман, московскую художницу. Та куталась в шерстяной палантин, не особо старательно прикрывая довольно откровенное декольте короткого платья, и пожирала глазами чужого царя. Эмили легко определяла качество внешней «отделки» у женщин, и могла с чистой совестью поставить печать «ненатуральный продукт» на Соне. Девушке было лет тридцать, а может и больше, но она выглядела, как модель «Victoria’s Secret». Эмили никогда не страдала комплексом неполноценности, но в сравнении с ровесницей Соней почувствовала себя Бетт Мидлер рядом с Голди Хоун.