Читать книгу Баллада о Звездной Республике. Цикл «Алконост» - Елена Долгова - Страница 16

За столом в конференц-отсеке собрался старший командный состав «Алконоста». Капитан Сибирцев – во главе, рядом – его старпом, капитан-лейтенант Тимур Альбертович Валеев, далее по-порядку: – начальник медчасти, капитан-лейтенант Корниенко; командир десантников старший лейтенант Ленц; начальник инженерной части, Борис Ганин; начальник исследовательской части, капитан-лейтенант Петровский. Вечеров, формально заместитель Петровского, устроился за самым дальним концом стола.

– Итак, приступим к делу, начал Сибирцев, окинув взглядом собравшихся, их хмурые, с налетом усталости лица и повседневную униформу – комбинезоны с нашивками вместо погон.

– Товарищи офицеры, наша первая проблема – разрушенный солитонной приемник «Эфир». Для его воссоздания придется собрать все доступные обломки в космосе, а многие элементы и заменить. Взять конструкции и микросхемы можно только из предназначенного для строительства стартового комплекса запаса. Таким образом, восстановив приемник волны, мы не сможет достроить стартовый комплекс. И наоборот – если мы решим строить в первую очередь стартовый комплекс, восстанавливать приемник будет нечем. Товарищ Петровский, объясните, чем это чревато.

– Если вкратце – без стартового комплекса «Эфир» «Алконост» не сможет улететь на Землю и не сможет передавать туда почтовые капсулы. Без приемника, дополняющего «Эфир», все, что нам отправят с Земли, не попадет в систему Росс-128, потому что солитонная волна не рассеется.

– А куда попадет? – с интересом просил Ленц.

– Этого мы не знаем, возможно, просто разрушится в неопределенной точке пространства-времени.

– Еще вопросы? Нет? Спасибо, капитан-лейтенант. А вы, Борис Аркадьевич, что скажете насчет одновременного ремонта приемника и строительства «Эфира»?

– Вопрос, конечно, сложный с технической точки зрения, – заговорил начальник инженерной части Ганин, человек уже не молодой и основательный. – Чтобы построить и то, и другое, нам понадобится в лучшем случае кузнечно-прессовое производство и мини-завод пластика, в худшем – самостоятельное создание микросхем.

– Мы это можем? Есть из чего строить? – спросил старпом Валеев, который до этого момента хранил молчание.

– В космосе – нет. На планете, где можно найти подходящие ископаемые и задействовать весь парк роботов – может быть. Ну и фактор времени, Тимур Альбертович. На воссоздание всех технологий с нуля понадобятся годы.

– У нас будут эти годы, доктор? – поинтересовался Сибирцев, обращаясь к Корниенко.

– Не уверен. Пока что серьезных отклонений в здоровье экипажа не обнаружено, однако, на новой планете они обязательно появятся. Травмы – наверняка, остальное – как повезет. Если атмосфера планеты способна защищать от космических излучений – хорошо. Не способна – придется организовывать эту защиту самим. У нас постепенно назреет проблема – естественная убыль экипажа. Если строительство затянется лет на десять-пятнадцать, появятся первые нетрудоспособные, появятся и умершие по разным естественным причинам. Пополнить экипаж мы не сможем. Даже э-э-э… естественным биологическим путем, потому что на взросление потомства и его обучение уйдет слишком много времени. «Бутылочное горлышко вида» нам не проскочить.

– А я-то так надеялся, – беззвучно пробормотал Ленц, но этой ироничной реплики никто не разобрал, кроме Вечерова, который умел читать по губам.

– У нас имеется еще один вариант, – вмешался Сибирцев. – Мы можем построить «Эфир» за три-четыре года и сразу же вернуться на Землю. Приемника в системе не останется. На новый запуск проекта у Центра уйдет еще четверть века, по крайне мере, по земному времени.

– Это провал миссии, товарищ капитан.

– Да, провал миссии, но спасение тех, кто сейчас на борту, и за кого мы отвечаем. Ни защита страны, ни существование человечества на кону не стоят. Я не имею морального права только ради научного прогресса обрекать людей на смерть.

– Логично, – отозвался Петровский, – Но я бы все же остался. Просто ради научного интереса. Наверняка найдутся еще добровольцы.

Ганин кивнул:

– Я бы, тоже остался. Возраст, знаете ли, имеет значенье. Через двадцать пять лет я буду негоден для полета. Не хочу кончать карьеру неудачей. Одобрите ли вы мое решение, капитан?

– Подумаю, – ответил Сибирцев. – Если прямо сейчас запустить строительство «Эфира», у нас будет три-четыре года, чтобы определиться. После этого добровольцы, возможно, останутся. Они смогут добывать ископаемые на планете и попытаются восстановить приемник солитонной волны, остальные вернутся на Землю на «Алконосте».

– Это полупровал вместо провала.

– Нет, это вариант победы, товарищ Ленц. В любом случае, решение за мной, как за капитаном корабля. Я принимаю вариант Ганина как рабочий на два-три года. Сначала обустроим лагерь на планете. Потом начнем строительство стартового комплекса «Эфир». После завершения, в зависимости от ситуации, мы или вернемся на Землю все вместе, или разделимся. Спасибо всем за полезные предложения и за решимость.

Офицеры, все, кроме Ленца, похоже, остались довольны – план Ганина, в принципе, всех устраивал – хотя бы тем, он не загонял людей в безнадежность.

– Наше совещание на этом не закончено. – продолжил между тем Сибирцев. – Техническая проблема, увы, не единственная, есть и кое-что иное. Мы столкнулись диверсией на борту. Вам слово, Роберт Павлович.

Взгляды офицеров разом обратились к Ленцу

– Буду краток, – начал он. Перед самым перемещением, то есть, формально еще в Солнечной системе, один из членов экипажа, вооружившись пистолетом, проник в инженерный отсек, ликвидировал двоих техников и пробрался по ремонтным проходам к самому мостику. Напасть на капитана он не сумел – сначала не справился с дверью, потом подоспела охрана и преступник погиб в перестрелке. Как он получил в руки оружие – отдельный вопрос, на который пока ответа нет. С опознанием тела возникли проблемы, но мы их решили благодаря профессиональной работе главного медика «Алконоста».

– Я сделал генетическую экспертизу лично, – подтвердил Корниенко, помощников не привлекал, так что все осталось в тайне. – Теперь мы точно знаем, что убийцу зовут Андрей Иванович Мартынов, это один из немногих гражданских членов экипажа, работал в прачечной наладчиком автоматов чистки. Судя по фотографии в досье, накануне полета брил голову, но на «Алконосте» вдруг обзавелся кудрявой шевелюрой, возможно, использовал сильный стимулятор роста волос. Именно поэтому Роберт Павлович не смог его опознать. Вообще-то, по генетическому материалу можно не только установить личность, но и определить кое-что другое. Например, вероятную территорию происхождения, если человек – мужчина. У восточных славян гаплогруппа чаще всего R1a, а у Мартынова русская фамилия, но гаплогруппа не очень-то характерная —R1b.

– А для кого она характерная? – заинтересовался Вечеров.

– А вот тут вопрос… Много для кого. Для некоторых азиатских народов нашей страны – но Мартынов явно не азиат. А так-то, в основном для испанцев, басков, каталонцев, португальцев, а еще для англичан и, в какой-то мере, для немцев и французов. Но тут ведь мы оцениваем вероятность, то есть, наибольший процент. Это все не точно.

– Получается, вы хотите сказать, Мартынов – это какой-то мутный нелегал? – Вмешался Ленц, настроение которого стремительно портилось. – На основе анализа из пробирки? А вы меня проверьте, Кирилл Сергеевич. Ставлю бутылку коньяка и полугодовую зарплату на то, что у меня гаплогруппа тоже не R1a. Это что – повод для недоверия?

– Вот не надо передергивать, товарищ Ленц. Ничего подобного я не говорил. – отозвался обиженный доктор. – Фамилию Мартынов мог получить от отца, а его родители, поди что, жили в Москве вполне легально – у нас всякие граждане есть, и все они равны. Мое дело – представить факты, а вы их интерпретируйте как хотите. То ли Мартынов этот матерый шпион и надул вашу службу безопасности, то ли он матерый психопат и точно так же обманул наш врачебный и психиатрический контроль.

– Товарищи офицеры, прекратите непродуктивный спор, – резко вмешался Сибирцев. – Свалить промахи на другую службу, конечно, заманчиво, но проблем наших это не решает.

– В ситуации логики нет, – заметил Валеев. – Ну, навредил бы этот Мартынов Сергею Константиновичу, пусть даже убил бы его. Перемещение уже не остановить. «Алконост» – вдребезги, сам Мартнов – помножен н ноль. В чем смысл? Он что – принципиальный камикадзе?

– У меня есть здравое предположение, – вмешался Вечеров. – Можно взять слово?

– Давайте.

– Мартынов не такой уж и камикадзе и не собирался уничтожать «Алконост». Он стремился изменить место прибытия. Или время.

– А так можно было? – спросил крайне удивленный доктор.

– Теоретически – да, – подтвердил Петровский. – Если иметь при себе готовую программу и очень быстро ввести ее с мостика пред запуском «Эфира», корабль отправился другое место. Поскольку пространство и время едины, можно переместиться и на заданное время вперед. Конечно, возникает риск неизученных парадоксов, потенциально очень опасных, но Мартынов, кажется, был не из пугливых.

– На вопрос «зачем» ответа пока нет, но мы над эти работает, – добавил Ленц. – Александр Александрович Вечеров, как мой напарник в расследовании, навел кое-какие справки.

– Да, я их навел. Поговорил с коллегами покойного по прачечной. Они прямо сейчас думают, что он всего-то болеет, так что в неформальной обстановке высказывались открыто. Так вот… Не походил Мартынов на психа. Дружелюбен, характера ровного, работящий, не скандалист. Умный. И, что интересно – не манипулятор, вроде. Или он крайне ловкий психопат, или вовсе не психопат, и мотивы, чтобы убивать людей, имел иные.

– Понятно…

– Проверить, как составляли досье на Земле, я отсюда не могу, но предки у нашего злодея значатся вполне благополучные, и никто их них якобы не испанец и не португалец, по крайней мене в двух поколениях, а глубже в прошлое информации нет. Как справедливо заметил товарищ Ленц, мы продолжим работу. А пока что Мартынова придется объявить умершим от болезни. Доктор поможет придумать диагноз, прачечную отправим на карантин. Тело лучше не хоронить в космосе, а оставить в холодильнике. Вопрос о возможных сообщниках на борту пока в подвешенном состоянии. С одной стороны – никто ему в перестрелке не помог. С другой, по опыту – космические диверсанты часто работают парами…

– Понятно… Что хотите добавить, старлей?

– Нужно как-то объяснить команде гибель техников. Открытость обычно лучше лжи, но не в этом случае. Капитан прав – многие сейчас в состоянии стресса. Если люди узнают правду, начнется «охота на ведьм», а там и до самосудов недалеко. Есть риск, что пострадают невиновные. Поэтому предлагаю сослаться на несчастный случай. Похороним ребят торжественно, в космосе. Пускай люди знают, что их риск и их работа высоко ценятся.

– Принято, – ответил Сибирцев. – старпом, проследите за прокладкой курса. Сразу после церемонии летим к планете.