Читать книгу Нить наяды - Елена Дорош - Страница 6

Ночные бдения

Оглавление

Он не мог спать в темноте и ненавидел себя за это. Даже более, чем ненавидел. Презирал. Впрочем, временами ему удавалось утешиться тем, что подобные фобии появляются в раннем детстве, когда существо еще не самоидентифицировалось, поэтому не стоит искать в его слабости некий сакральный смысл. Помогало, но ненадолго. А в последнее время эти уговоры самого себя просто бесили.

Его избранность не терпела полумер и полутонов. Он должен воплотиться весь, без остатка, а значит, изжить все, что роднило его с теми, кого он презирал больше, чем свои слабости.

Людей он видел насквозь и умел мастерски расковыривать их мерзкие души. До самой сути, до такой глубины, о которой не знали и они сами. И чем дальше, тем меньше ему хотелось родниться с ними даже в малом.

Даже в такой ерунде.

Он заставил себя выключить ночник и долго лежал с закрытыми глазами, пытаясь силою воли отключить сознание.

Сегодня был суетный и энергозатратный день. По идее, он должен просто вырубиться в первую минуту, как голова коснется подушки. Почему же не отпускает?

Может, потому, что в последнее время в продуманную и тщательно выстроенную модель его пути стали вторгаться какие-то непонятности. Словно посторонние и пока еще невнятные шумы. Откуда? От кого?

Он повернулся на спину. Может, эта смутная тревога есть послание от НЕГО? Или не просто послание, а предупреждение?

Он невольно открыл глаза, и рука тут же непроизвольно потянулась к выключателю.

Ярким пятном лампа отразилась в черном прямоугольнике монитора.

О чем ОН может предупреждать?

Об осторожности?

Или о том, что в его алгоритме учтено далеко не все?

О том и о другом он и так думал беспрестанно. Каждый день, каждое мгновение.

Иной раз начинало казаться, что он в тупике и выхода из него нет.

Дай мне силы! Я же твой! ТВОЙ!!!

Не в силах больше оставаться в постели, он встал и включил компьютер.

Если заблудился, вернись к началу. Так, кажется, говорят в безумном надземном мире?

К началу? То есть к тому, что случилось сто лет назад?

Что еще он не знает о тех событиях?

А если он что-то упустил? Не увидел? Не понял?

Надо начать сначала. Надо. И пусть делает он это в тысячный раз, однажды ему откроется суть.

Да будет по воле твоей!

Он глубоко вздохнул, посидел немного, вглядываясь в ровные ряды файлов на рабочем столе, потом открыл один и углубился в чтение сканов рукописного текста.

«В свои семнадцать Зиночка уже числилась записной красавицей и весьма жадной до увеселений барышней. Она обожала верховую езду. Больше, чем живопись и музыку. Даже больше, чем танцы. Хотя сегодня ради танцевального вечера она отказалась от прогулки с одним весьма интересным субъектом, хваставшимся своими каурыми.

Зала была большая, но сегодня в ней собралось немало молодежи из числа приезжих, поэтому уже через час стало невероятно душно.

У золотоволосой и зеленоглазой Зинаиды не было отбоя от кавалеров. То и дело вокруг слышалось: русалка, нимфа, наяда! Она делала вид, что не обращает на восторги и комплименты внимания, но на самом деле просто купалась в них.

И все же она переоценила свои силы. Ей казалось, что она может танцевать до утра, но внезапно почувствовала непонятную усталость. Да и голова разболелась. То ли от шума, то ли все же от спертости воздуха.

Она станцевала еще один танец с высоким симпатичным кадетом, а потом незаметно выскользнула наружу.

Сразу стало понятно, откуда духота. Обычно такие яркие кавказские звезды спрятались в мутную темень туч, ветер утих и затаился. Вдалеке уже поблескивало молниями, хотя раскаты грома сюда пока не долетали.

Зинаида оглянулась. Лучше бы кто-то проводил ее. Обычно так и бывало – желающих пройтись под ручку с очаровательной девушкой прибавлялось с каждым днем, – но нынче она только передернула плечами и решительно отправилась домой одна.

Надоели эти глуповатые и легкомысленные хлыщи. Хуже только их смазливые подружки с вечной ревностью и злословием. Знали бы они, что никто из ухажеров ей по-настоящему не нужен! Она любит быть одна. Сама с собой. Сама в себе.

– Я не умею жить с людьми, – прошептала Зинаида и зашагала по тенистой тропинке к дому.

Под деревьями было еще душней. Плотная крона хранила дневной жар и сделала воздух таким горячим, что у Зинаиды зачесалось между лопатками и по спине поползла капля пота.

В ожидании грозы притихли птицы, попрятались, кто куда, осторожные люди.

Девушка прибавила шагу. Тоненькая и легкая, она двигалась почти бесшумно, перескакивая через камешки и вылезшие на поверхность толстые корни имеретинских дубов.

Тропа свернула влево. Зинаида подобрала спереди платье, готовясь к крутому подъему, как вдруг где-то впереди, прямо за поворотом, послышался короткий вскрик.

Замерев лишь на мгновение, Зинаида кинулась на звук, но в темноте ничего не разглядела. Она уже решила, что ей почудилось, но сбоку, в самой чаще каштановой рощи послышался то ли рык, то ли вздох, и, нырнув под кроны, девушка двинулась вперед, пригибаясь под толстыми ветками и отводя от лица тонкие.

Наверное, она так ничего и не увидела бы, если бы луна не выскользнула из-за туч, облив мертвенным светом ложбинку между пышными кустами бересклета.

От того, что открылось ее взору, веяло таким ужасом, что она застыла на месте, не в силах сделать ни шагу.

Вдавленная в землю, лежала, раскинув руки в стороны, обнаженная девушка, а над ней склонился кто-то серый – она не сразу поняла, что существо тоже обнажено – и бесформенный. В руке у него был нож, которым он что-то остервенело чертил на теле жертвы. Из-под лезвия по белой коже ручейками бежала темная кровь и стекала в черную землю.

И в тот миг, когда серое существо выпрямилось, отпрянув от своей жертвы, прямо над ним сверкнула молния, ее зигзаг пронзил пространство, и все содрогнулось от сильнейшего удара грома. Как будто разверзлись небеса и кто-то метнул сверкающую стрелу, метя в убийцу, но не попал, извергнув вопль отчаяния.

Серое существо вскочило и выпрямилось, как натянутая струна.

– Ну! – крикнуло оно кому-то.

Следующая вспышка осветила его ликующее в предвкушении чуда лицо, и Зинаида вздрогнула.

Это человек! Живой человек, а не восставший из ада мертвец!

Снова громыхнуло, и человек содрогнулся всем телом, подставляя небу свое странно серое тело.

И тут раздался стук копыт. Звук был такой, словно всадник находился в двух шагах.

Зинаида судорожно оглянулась, а когда снова посмотрела вперед, то увидела, как убийца большими скачками удаляется в сторону, странно нагнувшись и раскачивая длинными руками, словно…

– Серая обезьяна…

Зинаида и сама не поняла, как смогла выговорить что-то членораздельное, – губы ее не двигались, сведенные судорогой, а сознание, потрясенное увиденным, отказывалось служить.

Она привалилась к стволу и медленно сползла на землю.

В то же мгновение хлынул безумный и страшный в своем неистовстве ливень.

Лишь через два часа бесчувственное тело Зинаиды обнаружили и принесли в дом.

Она пролежала в сильнейшей лихорадке и беспамятстве неделю. Родные беспокоились, что произошедшее спровоцирует развитие чахотки, опасность которой грозила девушке с рождения, но Зинаида пришла в себя и стала поправляться.

О том, что случилось с ней, она говорить отказывалась, и близкие решили, что девушка ничего не помнит.

Но Зинаида помнила.

Каждую секунду и самый краткий миг».

Он собирался продолжить, но тут засветился экран мобильника, и прилетевшее сообщение заставило машинально закрыть файл. Не ответить было нельзя, но ему понадобилось время, чтобы вернуться в настоящее.

Сколько бы он ни читал написанное, впечатление всегда было одинаковым: он переносился на ту самую поляну, чувствовал в руке тот самый нож, вспарывающий податливую плоть, и содрогался от ожидания решающего мгновения, которое так и не наступило.

Когда же? Когда?

Нить наяды

Подняться наверх