Читать книгу Юрьев город в полях - Елена Дума - Страница 2

В семидесятые годы прошлого века я была студенткой, представьте себе. И студенткой весьма престижного вуза. Но почему-то, несмотря на непрерывные вещания со страниц советских газет и телеэкранов о прекрасной жизни, в «светлом будущем» чудилось мне нечто очень тяжёлое и трагическое. Вот почему, когда, работая летом на раскопках во Владимирской области, я увидела каменного льва с его лукавой детской улыбкой на стене Георгиевского собора в городе Юрьев-Польский, я решила – вот оно, вот за что я ухвачусь в своей жизни, если будет очень трудно. За этого льва, за ту великую радость жизни, которую он дарит взглядом своим лукавым из глубин веков. То есть, если мне будет очень трудно, то я приеду жить в этот город, город Юрьев-Польский, навсегда. Увы, но я не ошиблась – жить стало невероятно трудно… Были девяностые…

Поэтому я хочу рассказать вам про город в полях, основанный Юрием Долгоруким и познавший расцвет в далёком средневековье, но почему-то и по сей день дарующий спасение и утешение на пыльной и темной дороге жизни.

Столица Руси перебралась из Киева во Владимир вместе с Андреем Боголюбским в 1157 году. Но город наш Юрьев основал не он, а его отец, Юрий Долгорукий, в 1152 году от Рождества Христова. В месте слияния Колокши и Гзы это был центр сбора налогов с богатых мерянских племён, издавна живших земледелием. С основанием города была, естественно, возведена и церковь утверждавшегося повсеместно христианства, посвящённая святому Георгию, небесному покровителю Долгорукого. В христианской религии Святой Георгий – защитник слабых и гонимых, светлый победитель тьмы. Первоначальная церковь была, очевидно, белокаменной, хотя и простой по конструкции. Белый камень могли доставлять с Окского вала, из междуречья Клязьмы и Оки, а простота конструкции предположительна потому, что Долгорукий в одно и то же время основывал ещё и Переславль-Залесский и ничем свой Юрьев не выделял из ряда городов-укреплений в северо-восточной, новой Руси. От первоначальной церкви не нашли даже фундамента, поэтому вполне возможно, что новый храм, заветный наш Георгиевский собор, заложен был прямо на её фундаменте с использованием её же камня. Итак, в левобережье Колокши, несущей свои воды в Клязьму, был заложен город, ограждённый почти правильной окружностью вала – единственного его укрытия, поскольку рельеф равнинной местности здесь защитой не был. Жителей князь зазывал в свой новый город ссудами и пожалованиями. Говорят, что не гнушался даже пришлыми булгарами и угро-финнами. Но мысли и мечты его были всё же о Киеве. Северную же Русь держал он для кормления и наследства. Потому, наверное, и назвали его Долгоруким. Старший сын Долгорукого, Андрей, прозвище своё получил, заслуживая благосклонность церкви в том числе и в вопросе переноса столицы Руси из Киева во Владимир. Он отдал Успенскому собору Владимира в кормление ряд сёл мерянского Ополья. Вплоть до пятнадцатого века Ополье кормило церковь, а старший сын Долгорукого навсегда остался Боголюбским. Он, конечно, занимался делами новой столицы, а пришедший за ним на княжение в 1175 году младший брат его Михалко восстанавливал справедливость и порядок после покушения на богоугодного князя Андрея. Только в 1176 году взошёл на владимирский престол тот князь Всеволод, что дал и Юрьеву своего незабываемого князя. Тот великий Всеволод, что мог» Волгу вёслами раскропити, а Дон шеломами вычерпать», по словам древнерусского поэта. Всеволод III Большое Гнездо – первый великий князь Руси. По введённому им самим титулу видно стремление его к объединению русских княжеств под патронатом княжества Владимирского. На несколько веков борьба за Владимирский престол стала для князей главной. Упоминают о восьми сыновьях и четырёх дочерях Всеволода. Но в хрониках событий русского средневековья, в походах и битвах названы лишь Константин – старший сын, Юрий (он же Георгий), Ярослав, Святослав и Иван. Скорым и суровым было взросление князей в те поры. Если жениться было нормально в двенадцать лет, то княжить умудрялись, начиная с четырёх.

Княжение подразумевало просто право на дань с определённого места. А уж управление жизнью того места могло вестись как самим князем, так и представлявшими его интересы боярами. Вот и Святослав наш, рождённый 27 марта 1196 года, с 1200 года по 1205 год побывал уж князем в Новгороде. И вряд ли он ездил туда княжить вместе с мамой Марией Шварновной, дочерью киевского воеводы Шварна, которая не отличалась хорошим здоровьем. Умерла Мария в 1205 году, когда Святославу было 9 лет, а до того по сведениям летописей сильно и долго болела, жертвуя обильно монастырям во имя будущей жизни загробной. То есть воспитывали юного князя, конечно же, няньки. Именно они, неистребимым языческим взглядом на жизнь вместе с любовью Всеволода к родной Византии, сформировали то удивительное мировоззрение Святослава, которое выплеснул он каменным узорочьем на стены неповторимого Георгиевского собора в своем городе Юрьеве. После смерти супруги Марии Всеволод вернул ребёнка домой ненадолго, а в 1208 году вновь отправил учиться управлению в средневековую демократию Новгорода. Но тут уж Новгород сам отверг Святослава, заперев его архиерейских палатах. Потому как перестал Новгород надеяться на Владимир и приглядел себе лучшего защитника от ливонских набегов, зрелого и удалого мужа, способного организовать защиту. Мстислава Мстиславича Удатного, князя торопецкого, пригласили на княжение новгородцы, не посчитавши нужным новое приглашение согласовать с владимирской властью. Взбешённый Всеволод выслал войско с Константином и Ярославом во главе, чтобы вернуть Святослава домой из заточения. Если верить тому, что на северном фасаде Дмитриевского собора во Владимире изображён Всеволод с сыновьями, то Святослав, определённо, был его любимым сыном. Новгородцы не сопротивлялись – Святослава домой отдали. Зачем нам знать об этом? Чтобы понять любовь, со стен собора в Юрьеве на нас глядящую, дающую утешение и спасение через века.

А в 1212 году Всеволод III Большое Гнездо отошёл в мир иной, распределив по обычаю перед смертью владения сыновьям. И Святославу нашему достался в удел город Юрьев, именованый впоследствии Юрьевым-Польским. Но любящий отец Всеволод вместе с наделами для кормления оставил в наследство детям ловушку распри. Всё за счёт непонимания достоинств детей своих, которые не желали быть просто накормленными трудом других людей, но желали воистину управлять вотчинами своими и любили вотчины свои искренне и преданно. Так Константин, старший сын Всеволода, не захотел никому передавать свой любимый Ростов, в процветание которого вложил много сил. По старшинству ему должен был перейти стольный город Владимир, который отец присудил следующему сыну, Юрию, за неповиновение Константина. И овладела Константином обида на отца за то, что не понял отец эту любовь его к Ростову и презрел его достоинство настоящего правителя. А вот Святослав эти чувства Константина понял и примкнул к нему в противостоянии другим братьям. Но та самая любовь, что распрю породила, не позволила Константину выйти на кровавое побоище с братьями. И Святославу пришлось вернуться в стан Юрия и братьев остальных. Юрий в ярости за отступничество мог бы лишить Святослава вотчины в Юрьеве, но, поскольку всё решилось мирно, он этого не сделал. Остался у нас, юрьевцев, князь наш.

А усобие разразилось-таки позже, в 1216 году. И явилось оно результатом, конечно же, невероятной жестокости одного из Всеволодовичей – Ярослава. Его новгородцы позвали на княжение в 1215 году после отъезда в свою вотчину Мстислава Удатного. Ярослав Всеволодович не привык к демократичности новгородского правления, посчитал тамошние порядки за обиду и, уехав в Торжок, устроил Новгороду продовольственную блокаду («перенял хлеб»). Надо заметить, что в тот год неурожай был на новгородской земле, поэтому блокада города привела к страшному голоду и жертвам среди местного населения. Вече новгородское позвало на помощь Мстислава Удатного, который собрал союзное войско из новгородцев, псковичей и смолян и пошёл на владимирцев, прихватив в союзники их старшего брата Константина. Страшная и позорная битва братьев с братьями разразилась в долине речки Липица недалеко от Юрьева. Юрьевцы, очевидно, и раненых принимали, и убиенных хоронили после побоища. Победители освободили пленённых Ярославом новгородских купцов и посадили Константина на великокняжеский престол. Юрия отправили кормиться в Городец на Волге, а младших Всеволодовичей не тронули. Сама жизнь указала на бессмысленность кровопролития, ибо Константин через два года после своей победы скончался, а престол вернулся Юрию. Далее Святослав наш воевал много, доказывая Юрию свою преданность. Так в 1220 году Юрий Всеволодович послал Святослава во главе своего войска на волжских булгар. В поход тот Юрий отправил и своего сына, потому что не считал его опасным. В те времена количество войска определяло успех. Участвовали там и войска Ярослава, и войско Василька Константиновича. Говорят, что мстили за прошлые набеги. Но, конечно, просто за добычей отправились. Сожгли булгарский Ошель, взяли большую добычу и много пленников. Пленники рассматривались как рабы. Их можно было продавать и использовать в хозяйстве. Только наш Святослав после строительства Георгиевского храма просто отпустил пленников, его строивших. И не только в грабительских походах участвовал Святослав. В 1222 году Юрий послал его на помощь своему сыну в Новгород, страдавший от набегов ливонского ордена. Тогда в союзе с литовцами 12-тысячное владимирское войско вторглось на территорию ливонского ордена и разорило окрестности Вендена (современная Латвия). В 1226 году Святослав с младшим братом Иваном был послан за добычей в сторону Волги на мордовские племена. Добыча, очевидно, была неплохой, потому что за походы Юрий наградил Святослава в 1228 году дополнительным кормлением в Переславле Южном рядом с Киевом. Так и накопил Святослав средства на строительство главного храма своей жизни – Георгиевского собора.

Непростой была причина, побудившая князя Святослава начать новый храм на месте дедовской Георгиевской церкви. Жестокий и коварный брат его Ярослав во время окончательного примирения и дружбы князя владимирского Юрия со Святославом в 1228 – 1229 годах стал готовить усобие в самом сердце Владимирской Руси. Ему почудилось, что Юрий тайно препятствует его захватническим планам в западных княжествах. И тут надо отдать должное владимиро-суздальским епископам – миротворцам. Ещё в 1215 году Юрий учредил свою епархию для Владимиро-Суздальской Руси, чтобы церковно не зависеть от Ростова. Епископом поставлен был игумен Симон. И Симон, и преемник его Митрофан направляли все свои усилия на прекращение междоусобных кровопролитий. Когда Митрофан узнал о тайном склонении Ярославом сыновей Константиновых ко вражде с Юрием, он тут же приступил вместе с Юрием к организации княжеского съезда для разъяснения разногласий. Дяди и племянники съехались в Суздале в праздник Рождества Богородицы, 21 сентября 1229 года. И «… великий князь говорил столь благоразумно, что Ярослав склонился к искреннему миру», – по словам историка Карамзина. Князьями был признан патронат великого князя и владимирского княжества. Процветанию русского мира под владимирским княжением и посвящено каменное узорочье Георгиевского храма, построенного Святославом в 1230 – 1234 годы в нашем городе Юрьеве. Устал, видимо, князь от походов военных и, как истинный носитель данного церковью имени Гавриил – Божий вестник, возвестил наступление мира на владимирской земле.