Имя Светлана обладает удивительной культурной историей: оно не входило в святцы и не встречалось в памятниках древнерусской письменности, но стало частью русского ономастикона благодаря знаменитой балладе Василия Жуковского. Елена Душечкина прослеживает его путь от классического поэтического текста начала XIX века к невероятной популярности в советское время, когда оно неожиданно вошло в список новых имен «идеологического звучания». Подробно описав историю создания баллады Жуковского и литературную судьбу ее центрального образа, автор обращается к истории имени Светлана в XX веке, привлекая обширный материал, включающий антропонимические исследования, а также интервью с его носительницами. Елена Душечкина (1941–2020) – доктор филологических наук, профессор Санкт-Петербургского университета, специалист по русской литературе и культуре.
Оглавление
Елена Душечкина. Светлана. Культурная история имени
ОТ АВТОРА
Глава I. БАЛЛАДА В. А. ЖУКОВСКОГО «СВЕТЛАНА» В КУЛЬТУРНОМ ОБИХОДЕ ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ РОССИИ
«Певец Светланы»
«Пришли нам свою балладу»
«Раз в крещенский вечерок…»
«Душа задумчивой Светланы»
«При мысли о Светлане»
«Молчалива и грустна милая Светлана»
«Светлана добрая твоя»: А. А. Протасова (Воейкова)
«Подойди ко мне, Светлана»
«Красивое женское имя»
Глава II. БОРЬБА ЗА ИМЯ
«Может ли быть наречено имя Светлана?»
Антропонимический взрыв и его последствия
Дочери первого поколения советской элиты
Имя дочери «вождя всех народов»
Светланка из «Голубой чашки» Аркадия Гайдара
Магия имени: роман Пантелеймона Романова «Светлана»
Балет «Светлана» в 3‐х действиях и 4‐х картинах
«Мы Светланой тебя назовем…»
Глава III. СВЕТЛАНЫ, СВЕТЫ И СВЕТКИ ПОСЛЕВОЕННОГО ВРЕМЕНИ
Девушки великого долга
«Я найду тебя, Светлана!»
«Розовые розы Светке Соколовой»
«Мы уснем под колыбельную Светланы»
«Светланой нет смысла называть»
«Ее всегда почему-то звали Светкой»
«Svetlana Agency: Beautiful Ladies» и др
«Светлана – милая душа, ты даже в имени светла!»
Вместо заключения. «НЕСПРОСТА Я ТЕБЯ НАЗВАЛА ЭТИМ ИМЕНЕМ СВЕТЛЫМ – СВЕТЛАНА»
ЛИТЕРАТУРА
ИЛЛЮСТРАЦИИ
Отрывок из книги
В русском обществе, где знаковые элементы всегда играли важную роль, тема личного имени получила особую значимость. Носитель имени как в жизни, так и в литературе воспринимается наследником и продолжателем не только своего святого покровителя, но и литературного или исторического тезки. Этим во многом объясняется актуальность в русской жизни темы личного имени и его культурно-исторического значения. Отсюда и непреходящее внимание в обществе к вопросам антропонимики, к теории, истории и поэтике имен.
В последние годы в контекст современной науки были введены три важные имени-образа: Лиза, Нина и Вовочка. Об имени Лиза, вошедшем в русскую культуру благодаря прославленной повести Н. М. Карамзина «Бедная Лиза» (1792), написал монографию В. Н. Топоров (1995), который показал, как в литературе на протяжении двух столетий не только формировался, но и постоянно «подпитывался» карамзинской героиней образ Лизы. Именно Карамзин задал этому образу параметры, с неизбежностью учитывавшиеся при создании всех послекарамзинских «литературных» Лиз [см.: 3321]. Книга А. Б. Пеньковского «Нина. Культурный миф золотого века русской литературы в лингвистическом освещении» (1999) посвящена другому важному имени-символу русской культуры – имени Нина. А. Б. Пеньковский поставил перед собой иную задачу: проследить, как уже существующий в высших дворянских кругах образ Нины формирует и определяет психологические и интеллектуальные черты «литературных» Нин первой половины XIX века, задав этому имени инерцию, дошедшую, как полагает автор, до нашего времени [см.: 235]. В статье А. Ф. Белоусова «Вовочка» (1996) говорится о мужском имени Владимир, которое рассматривается автором в связи с его закономерным (как показано в работе) переходом в диминутивную (ласкательно-уменьшительную) форму Вовочка, превратившуюся в анекдотическую маску [см.: 31]2.
.....
Обаятельность героини поддерживается и усиливается авторским отношением к ней – автор ее любит. «Очень привлекательна в балладе эта авторская любовь к героине, неизменное и сердечное авторское сочувствие к ней», – пишет Е. А. Маймин [182, 40]. «Милая Светлана», «красавица», «моя краса», «радость, свет моих очей», «Ах, Светлана, что с тобой?» – теплота, исходящая от автора, буквально окутывает Светлану. Отношение поэта к героине передается и читателю. Секрет этой очарованности читателя Светланой старается объяснить С. П. Шевырев:
«Философия смирения и покорности <…>, – замечает Р. В. Губарева, – в особенности сказалась на трактовке характера главной героини баллады – Светланы, которая, по замыслу Жуковского, должна была стать воплощением национального начала» [100, 195]. Молчаливость, кротость и грусть показаны как достоинство – как наиболее характерные и, что еще важнее, наиболее ценные качества русской девушки [см.: 306, 163–179]. Теми же чертами наделяет и Пушкин свою Татьяну, устами Ленского сравнивающий ее со Светланой:
