Читать книгу Наш влюбленный Пушкин - Елена Егорова - Страница 2

Студёный петербургский вечер.

Под фонарями снег блестит.

Гуляя по каналам, ветер

То завывает, то свистит.

Из тёмной выси небосклона

Заиндевелая луна

На мир взирает отрешённо,

Своими мыслями полна.

Скрипит колёсами карета,

К Фонтанке сделав поворот,

В салон Олениных поэта,

Младого Пушкина, везёт.

Литературный цвет столицы

Туда съезжается порой

Новинками пера делиться,

Развлечься модною игрой

В провербы, фанты и шарады.

Карета въехала во двор.

В знакомом доме гостю рады:

Он здесь любим с лицейских пор.

Снимая боливар широкий,

В уютный зал идёт поэт,

Кудрявый, стройный, невысокий,

В моднейший чёрный фрак одет.

Гостиную окинув взглядом,

К приятелю садится он.

В разгаре фанты и шарады,

Но Пушкин пылко увлечён

Прекрасной юной незнакомкой,

Пленившей нежной чистотой.

На грациозной шее тонкой

У дамы крестик золотой.

Большие бархатные очи

Блистают, взор к себе маня.

Таится в них загадка ночи

И свет безоблачного дня.

Она, его не замечая,

Сидит у дальнего стола,

Где басню ей Крылов читает

Про слишком честного осла.

Весьма комично выраженье

Его добрейшего лица.

Она внимает с увлеченьем,

И до вертлявого юнца

Ей дела нет. На фраке лацкан

В раздумье Пушкин теребит.

«Послушай, друг мой Полторацкий, —

Соседу тихо говорит, —

Та незнакомка у камина

Прелестней Леды. Кто она?»

«Анета Керн, моя кузина

И генеральская жена.

Недавно с пожилым супругом

Она в столицу прибыла

И с радостью часы досуга,

Пока он ходит по делам, —

Приятель говорит поэту, —

Проводит здесь моя сестра,

У тётушки Елизаветы».

«Черты, достойные пера», —

Вздыхает Пушкин, с интересом

Следя глазами за игрой

Анеты милой: в краткой пьесе

Ей Клеопатры дали роль.

Идёт последняя картина:

В очаровательных руках

Она несёт цветов корзину,

Изображая смерть в глазах.

Подходит он небрежно к сцене,

Взглянув в корзину, молвит ей,

Указывая на кузена:

«А он, конечно, будет змей?»

Считая, что намёк нескромен,

Анета молча отошла.

Подали вскоре ужин в доме.

Усевшись близ её стола,

Он комплимент ей молвит лестный,

Слегка откинувшись назад:

«Как можно быть такой прелестной?!»

И пламенный бросает взгляд

На профиль девственно красивый,

На светлый локон на виске…

Заходит разговор шутливый

О рае, аде и грехе.

«Есть много женщин в безднах ада,

Весьма хорошеньких на вид.

Там можно поиграть в шарады», —

Лукаво Пушкин говорит.

«Спроси у Керн, – толкает друга, —

Не хочет ли она туда».

Но Анна отвечает сухо,

Что не желает никогда.

Приятель хитро вопрошает:

«Ну как же, Пушкин, ты теперь?»

Поэт мгновенно отвечает:

«Я передумал и, поверь,

Не жажду в ад, где дам немало,

На вид хорошеньких притом…»

Окончен ужин запоздалый,

Все гости покидают дом.

С кузеном Анна уезжает,

И Пушкин, стоя у дверей,

Их долгим взглядом провожает.

«Зачем не я в карете с ней», —

Он думает, воображая,

Что друг остался у ворот,

А он, от наслажденья тая,

Домой красавицу везёт…

В июне псковские просторы

Пленяют мирной красотой:

Холмов лесистых косогоры

Покрыты мягкою травой.

Меж ними Сороть лентой вьётся,

И голубеет гладь озёр

В лучах ласкающего солнца.

Шумит листвой дубовый бор,

Видны крестьянские избушки,

Тропинки узкой поворот…

Любуясь сельским видом, Пушкин

Пешком в Тригорское идёт,

Одетый без претензий просто,

С железной палкою в руках.

Два пса его в посевах проса

Пугают лаем мелких птах.

От веток сосен у развилки

Играют тени на лице

Поэта. Скоро год, как в ссылке

В Михайловском, своём сельце,

Живёт он, коротая время

Вдали от шумных городов,

Надзора забывая бремя

Средь поэтических трудов.

Он скрашивает быт унылый

Визитами в уютный дом

Прасковьи Осиповой милой…

И вот он виден за прудом,

Роскошным садом окружённый.

Меж сочной зелени ветвей

Белеют весело колонны.

Подходит Пушкин. У дверей

Оставив двух собак пушистых,

Идёт в столовую поэт

По анфиладе комнат чистых.

Недавно подали обед.

Вокруг Прасковьи молодые

Уселись дочери гурьбой:

Алина, Анна, Евпраксия —

Одна прелестнее другой.

Но он не внемлет оживлённой

Беседе остроумных дев

И взор бросает изумлённый

На гостью, сразу оробев:

Пред ним забытый и желанный

Прекрасный облик, милый взгляд

Той самой несравненной Анны,

Что встретил он шесть лет назад.

Поэт осведомлён, конечно,

Что репутация уж год,

Как у неё не безупречна

Из – за того, что не живёт

Со старым взбалмошным супругом.

Она прошедшею зимой

С Родзянкою, сердечным другом,

Сошлась и вместе с ним письмо

Прислала ссыльному поэту,

В восторге от его стихов.

Но видит Пушкин, что при этом

На Анне нет следа грехов,

И кажется, как прежде, чистой

Её небесная краса,

Лишь затаилась грусть в лучистых

Огромных ласковых глазах.

Хозяйка, сидя с нею близко,

Тотчас представила его.

Он Анне кланяется низко,

Не говоря ей ничего.

В его улыбке и движеньях

Нежданно скованность видна.

Красавица молчит в смущенье:

Давно желала и она

С поэтом знаменитым встречи,

Кумиром страждущей души.

И час настал, но в первый вечер

В далёкой от столиц глуши

У них не ладится беседа.

Минуты медленно текут.

По окончании обеда

Его в гостиную зовут.

Алина, сев за фортепьяно,

Играет вальс и менуэт.

Поёт романс любимый Анна

Под нежный аккомпанемент,

Сначала исполняя соло,

Потом с кузиною дуэт.

И звуки дивной баркаролы

С волненьем слушает поэт…

Гостя в Тригорском, Пушкин часто

То дерзок с ней, то, молчалив,

Сидит в сторонке безучастно,

То шумно весел, и игрив,

И остроумен, и любезен,

Вдруг тешит байкою друзей,

То скучен и неинтересен.

Не сразу подружившись с ней,

Ревнует он: за милой Анной

Ухаживает не один —

И Рокотов, помещик странный,

И Лёша Вульф, хозяйки сын.

То в парке все они гуляют

И в обществе её кузин

Танцуют вальсы на поляне,

То Пушкин бродит с ней один,

У Сороти любуясь ивой,

Листы купающей в струях,

И елью, царственно красивой,

Берёзой с «креслом» в двух стволах.

Красавице поэт влюблённый

Показывает чудный вид,

Где старый дуб уединённый

Могучим витязем стоит.

Однажды вечером для Анны,

Взяв в руки чёрную тетрадь,

Поэму новую «Цыганы»

Он начинает вслух читать.

Ему, как некогда Крылову,

Она внимает чуть дыша:

От поэтического слова

Блаженствует её душа.

А голос Пушкина певучий

Звучит, как сладостный поток,

Передавая строй текучий

Поэмы гениальных строк…

Совсем немного после чтенья

Проходит незабвенных дней.

Расстаться наступает время:

Вернуться в Ригу нужно ей

Мириться с нелюбимым мужем.

Уже кончается визит

Поэта на прощальный ужин.

У Пушкина печальный вид.

Тогда Прасковья предлагает

В Михайловское ехать всем.

В карету Анну он сажает,

На множество приятных тем

Беседует, с ней сидя рядом:

О красоте родных лесов,

О ночи, дышащей прохладой

И ароматами лугов.

Он вдохновенно возвещает

Луне под звоны бубенцов

Хвалу за то, что освещает

Её прекрасное лицо.

Карета к дому подъезжает.

Вокруг всё тихо и темно,

Лишь озабоченно мерцает

Сквозь листья нянино окно.

Они гуляют вместе в парке

Среди запущенных аллей,

Где ветви образуют арки,

Хитросплетения корней

Ужами вьются по дорожкам.

Поэт ей руку подаёт,

Её усталым нежным ножкам

О них споткнуться не даёт.

Они бредут по узким тропам

До пруда Чёрного вдвоем,

Он веточку гелиотропа

На память просит у неё.

Любуясь озером со склона,

Луной, посеребрившей гладь,

Как у Олениных в салоне

Когда – то Анну повстречать

Имел он счастье вспоминает

С восторгом юным без конца…

И после взглядом провожает

Карету, стоя у крыльца.

Поэт росистым утром ранним

Вновь до Тригорского идёт

И на прощанье дарит Анне

Своих трудов великих плод —

Главу бессмертного романа

На неразрезанных листах.

Найдя меж них посланье, Анна

С улыбкой милой на устах

Читает в нежном упоенье

Стихи небесной красоты:

«Я помню чудное мгновенье:

Передо мной явилась ты…»