Читать книгу Не ходите, девушки, в Африку гулять - Елена Федяева - Страница 5

Светка густо покраснела и взглянула на подругу: глаза у той тоже были открыты. Они переглянулись, и в глубине глаз Натальи мелькнуло что-то похожее на тихую панику. Но самым ужасным было то, что оба египтянина сели на места прямо перед девушками… И, кажется, сразу их заметили.

Прошло некоторое время, прежде чем девчонки заговорили.

– Знаешь, если они нам чего-нибудь скажут, не будем разговор поддерживать, – почти шепотом предложила Наталья. – Мне амуры всякие ни к чему, мне еще учиться и учиться. В аспирантуру хочу поступить. А ты почти замужем.

– А тебе который понравился? – так же шепотом спросила Светка.

– Который чуть повыше и постарше.

– А мне – другой.

– Ага, хоть не подеремся! – и они тихо засмеялись.

Сидевшие перед ними мужчины тоже негромко переговаривались между собой. Потом один из них повернулся – тот, что понравился Наталье, – и о чем-то спросил по-французски, глядя на нее.

Если бы здесь был папуля, он высоко оценил бы свои педагогические способности, потому что Светка вдруг выпалила на нечетком, но тем не менее понятном арабском:

– Хейя мишкалям франсауи, хейя… калям… инглизи.

Что значило: «Она не говорит по-французски, она говорит по-английски».

– О! – удивился сосед и похвалил: – Энта калям араби квайс.

То есть хорошо она, Светка, говорит по-арабски. Но она храбро отринула комплимент:

– Ля! Мишквайс. Швае-швае. Инглизи ахсен. – На этом ее знания иссякли. Ну, почти…

Наталья смотрела на подругу, как на седьмое чудо света – ну надо же, какие таланты в ней таились! И тот, на кого так боялась поглядеть Светка, тоже смотрел на нее с удивлением.

Старший поинтересовался у «леди», теперь уже на английском: не их ли они с братом видели вчера на улице Муиз? Ну, на туристической тропе у Хан эль-Халили – уточнил он, потому что Наталья, на которую он смотрел при этом, не сразу ответила.

И тогда та, забыв о собственном предложении «не отвечать», давя акцент, призналась – да, их.

А дальше разговор пошел совсем легко: как понравился Каир и вообще Египет, надолго ли едут в Александрию и все такое прочее, что обычно спрашивают у туристов. Девушки отвечали, но внутренне все же были настороже: уж очень их смущал разговор, услышанный в аэропорту, – временными женами им быть никак не хотелось. Конечно, их новые знакомые не были пляжными жиголо, но все-таки…

Теперь было не до сна.

Братья представились: тот, что повыше ростом и служил в полиции, конечно же, назвался Мухамедом, для друзей – Хамада. Тот, что служил в армии – Ахмедом. Были они не родными братьями, а двоюродными – кузенами. У Ахмеда короткий отпуск, он приехал в Каир, и они с Хамадой решили вместе съездить в Александрию к родственникам – ведь большинство каирчан летом обычно уезжают от жары в этот приморский город. Кстати, Ахмед тоже недурно изъяснялся по-английски. Слово за слово, и поступило предложение вместе погулять по корнишу – набережной, посетить форт Кайт-бея и несколько музеев. Девчонки постеснялись-поотказывались, потом согласились. А что такого? Их же не в постель тащут, а на людные улицы!

Наговорившись и договорившись, они все-таки задремали.

Проснулись оттого, что автобус остановился. Было темно, но сбоку горели довольно яркие огни. Часть пассажиров уже вышла на воздух, и запах их сигарет потянулся в салон. Кузенов тоже в автобусе не было – понятно, джентльмены решили не беспокоить спящих дам. Но выходить было нужно – со сна, конечно, приспичило в туалет.

Спустились и пошли туда, откуда доносились голоса. Веранда рестхауса возвышалась над землей в человеческий рост, на ней за столиками сидели люди, пили прохладительные напитки, черный египетский чай и кофе, приготовленный в турках. Девочки сразу прошли за буфетную стойку, где по идее должен быть туалет, и туалет там действительно был, но воды не оказалось, зеркала тоже. Пришлось доставать салфетки и карманные зеркальца, которыми они предусмотрительно запаслись в дорогу. Кое-как обтерли лица, руки, освежили несложный макияж – хоть и темно сейчас, а утром где этим заняться? Наталья вышла первая, Светка еще какое-то время мучилась с размазавшейся во время сна тушью.

Когда она появилась на веранде, Наталья сидела за самым большим – сдвоенным – столом с группой ребят, по виду российских кавказцев, и бойко переговаривалась с ними – действительно по-русски. Светка подошла ближе. Парни ей не то что бы не понравились, просто непонятно было, что они делают здесь, посреди пустыни. Но она культурно поздоровалась и спросила подругу с намеком:

– Ехать не пора?

– Автобус даст гудок, – ответил один из парней, коренастый, спортивного вида.

– А пока меня угощают настоящим кофе по египетским рецептам, – немножко виновато сообщила Наталья. – Ребята учатся здесь в университете, едут на машине – тоже в Александрию. Но я им уже сказала, что у нас свои планы.

– Мы не обиделись, – сказал коренастый. – Но выпить кофе с земляками отказываться нельзя.

И хотя Светка, как большинство москвичей ее детства и ранней юности, никогда не делила людей по национальностям, чем-то ей ребята не приглянулись – может, давала о себе знать война в Чечне… Не будешь же у них спрашивать, откуда они. Все равно скажут, что из Дагестана…

Она оглянулась по сторонам: ни Хамады, ни Ахмеда видно не было.

Выходило, что прямо отказаться получится грубо и потому неудобно, и она присела к столу. Коренастый отправил одного из парней заказать для нее кофе и проследить, чтобы все было сделано по правилам. Вдруг в этот самый момент она увидела внизу, у ступенек рестхауса, силуэт Ахмеда с сигаретой в руке, сразу же встала, извинилась и, сказав, что на минутку, удалилась в сторону нового знакомого.

– Вы курите? – спросила Светка глупо и получила в ответ суховатое: «Курю».

Ей показалось, что Ахмед плохо подумал о них с Натальей, и это было почему-то ужасно важно, и она застрекотала об этих ребятах, которые учатся здесь, в Каире, о том, что неудобно бежать от земляков, даже не выпив предложенную чашечку кофе. Ахмед, покуривая, слушал. В конце заявила, что сейчас придет – только сделает глоток, чтобы людей не обидеть, и заберет шибко культурную Наталью.

Когда она снова села за стол и взяла чашечку с «настоящим кофе», то буквально кожей ощутила напряжение, разлившееся вокруг, хотя ребята и улыбались, а Наталья продолжала что-то говорить. Кофе ей не понравился: много сахара, кардамона и легкая горчинка… Отпила буквально пару глотков.

И тут, истинная дочь своего отца, она как бы мысленно поднялась над верандой и оттуда, сверху, увидела: парни чего-то ждут, перебрасываются словами на родном языке, что неприлично в присутствии не знающих его девушек, а Наталья говорит все медленнее и медленнее… А коренастый погладывает то на Светку, то на чашечку с кофе, словно проверяя, сколько она уже выпила.

Ее словно ударило: в кофе что-то добавили. Зачем? Об этом не время думать.

Встать и заорать, позвать на помощь? На каком языке? Но действовать надо быстро: то, что добавили в кофе, было очень сильным – она уже чувствовала, как к ней подкрадывается волна расслабленности, усталости, и – видимо, в самом конце – крепкого сна.

«Но Хамада же полицейский! – вспомнила Светка. Соображала она удивительно медленно… – Значит, надо добраться до Хамады или хотя бы до Ахмеда – вон он стоит, переживает. Но прямо к нему лучше не идти, могут помешать, а времени мало, так мало…»

Она схватилась за живот, показывая всем своим видом, что ей дурно.

– Наверное, вода плохая, – слабо улыбнулась девушка и направилась к туалетам. Миновав их, осторожно, очень осторожно, потому что тело было уже не очень послушным, спрыгнула с веранды, тяжело перевалившись через ограждение, прошла, крадучись, вдоль нее и буквально вцепилась со спины в Ахмеда.

– Помогите! Нас, кажется, отравили… или усыпили, что-то в кофе… – почти на одном дыхании произнесла она, а губы не слушались. Она уже не чувствовала, как египтянин осторожно опустил ее на песок там, где ее невозможно было увидеть с веранды…

Проснулась Светка от жуткого шума тысяч колокольчиков, который буквально бил по ушам. И открыла глаза: на пустыню наступал рассвет.

Голова ее покоилась на столе, на подложенных руках. Рядом тихо посапывала совершенно отключившаяся Наталья. Между столиками ходили люди в полицейской форме, а за одним из них сидели в наручниках двое давешних «земляков» – одним из них был коренастый спортсмен. Поймав ее взгляд, он громко и грязно выругался. Тогда она поднялась, на нетвердых еще ногах подошла и сильно ударила его по лицу:

– Куда вы хотели нас увезти?!

Он ей объяснил это в выражениях еще более грязных, и тогда она снова ударила его, еще сильнее, разбив ему до крови нос. Полицейские рядом смотрели на это спокойно. Она еще раз занесла руку для удара и увидела, как здоровенный парень сжался от испуга и внезапной боли – он явно не ожидал от хрупкой на вид девчонки такой силы.

– А иди ты, – тоже грубо сказала она, – пачкаться тут о дерьмо, – она все-таки произнесла это слово, – всякое…

Кто-то взял ее за плечи, и она почему-то сразу поняла, что это руки Ахмеда…

Небо светлело, и сотни, а может и тысячи птиц, затаившиеся в зелени редких деревьев оазиса, приветствовали восход солнца радостным щебетаньем, сливавшимся в могучий рев, который и разбудил Светку. Только теперь она проснулась окончательно, и только теперь поняла, какая страшная участь была уготована им «земляками».

Кавказцев уже увезли в полицейской машине, но Наталья еще спала. Хамада осторожно, но в то же время не жалея, как бы наказывая за глупость, рассказывал, чего наивные девчонки счастливо избежали.

Оказывается, они чуть не попали в руки банды, поставлявшей девушек из постсоветского пространства в дома терпимости Израиля. Увидели красивых и одиноких, не удержались, решили прихватить с собой. Просто чудо, что она, Светлана, почувствовала неладное и сделала все правильно – так, будто сама работала в полиции.

Светка горько усмехнулась: куда полиции до школы папули!

Она наяву представила, как их, спящих, осторожно выводят к машине, как будто они обнимаются с подлыми этими парнями, и увозят… И самое ужасное, что никто бы ничего не понял и не вмешался, потому что и похитители, и жертвы – иностранцы, а у иностранок-то вообще стыда нет – вот и ушли в машину к парням!

Разве что Ахмед понял бы, да и то – если б не обиделся…

Она ощутила такой физический ужас перед тем, что могло произойти, что убежала с веранды подальше, и ее стошнило… Стало легче, но телу, а не духу… И умная, строгая Наталья, и она, считавшая, что всегда сумеет за себя постоять, оказались такими непроходимыми дурами! И не будь здесь братьев, кто знает, чем бы все это кончилось…

Бог знал, что делал, когда свел их на узкой части улицы Муиз, у гробницы султана Наджм ад-Дина Эйюба. То же самое ей сказал и Ахмед. Бог свел…

Он сообщил, что Хамада вызвал полицию, а до этого они вместе скрутили двоих, по виду главных, и брат держал их под дулом пистолета до прибытия коллег. Конечно, когда вызов делает капитан полиции, наряд прибывает быстро. Но остальные негодяи успели сбежать.

Заварившая всю эту кашу Наталья спала еще пару часов, пока ее с трудом не разбудили. К тому времени Светку уже допросили с помощью Хамады, но она заявила, что подпишет протокол только тогда, когда его переведут на русский, и было видно, что Хамада зауважал ее за это. Наталью, не понимавшую, что происходит, допросили о том, что она помнит. А что она помнила? Что кофе с ребятами из университета пила – кстати, а где они?..

Светке не хотелось ничего объяснять, она боялась сорваться и обидеть «шибко культурную» подругу – а сама что, умнее?! – и Наталье все объяснил Мухаммед. Когда та поняла, что чуть не натворила, то побелела так, что все испугались – упадет в обморок. Но не упала, а заплакала, тихо и обильно, буквально в три ручья, и стала просить прощения у Светки:

– Прости, если можешь… ну что ж я такая глупая… Они же сказали, что в университете учатся, как я могла подумать…

Хамада объяснил, что кавказцы действительно учатся на богословском факультете, впрочем, это не мешает им подрабатывать похищениями девушек.

Вообще-то, одну такую банду недавно накрыли. Те, кого не взяли, сбежали в Эмираты, каким-то образом раздобыв туда визы – и вот опять… То ли новые, то ли из тех, кто не смогли в Эмираты выбраться, – но связи-то у них старые: не стали бы они девушек похищать, если бы путь в Израиль не был отработан. В машине, спящих, на Синай, а там с бедуинами-контрабандистами через границу…

В полицейской машине девушек повезли в Александрию, на которую уже и смотреть не хотелось, и там, в консульстве России, им перевели протоколы допросов, и подружки их подписали.

Было ужасно стыдно, да и консульский работник поглядывал на них, как показалось, с легким неодобрением, как на легкомысленных искательниц приключений. С еще большим неодобрением он глядел на кузенов, наверное, решив для себя, что и эти хороши – пользуются случаем увлечь девчонок.

Никогда в жизни не оказывалась Светка в таком сложном и неловком положении, и щеки у нее горели. Наташке было легче: она была еще заторможена, видно, угостили ее «земляки» снотворным более чем щедро…