Читать книгу Алиса В Зеркале - Елена Филатова - Страница 3

ГЛАВА 2: НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА

«Иногда вселенная должна поставить нас на колени, прежде чем мы согласимся поднять голову и увидеть небо» – Неизвестный автор

Медицинский центр, день

– Скорее всего, это просто стресс, – сказал доктор Келлер, в третий раз за год просматривая результаты анализов Алисы. Флуоресцентные лампы отбрасывали резкие тени на его усталое лицо. – Все анализы крови в норме. Уровень витаминов хороший. Щитовидная железа функционирует нормально.

Алиса сидела на кушетке, бумага шуршала под ней при каждом движении. До сих пор кружилась голова после приступа, который заставил её покинуть офис и приехать в медицинский центр. На этот раз было хуже, чем обычно – во время презентации комната так сильно закружилась, что пришлось извиниться перед коллегами, сославшись на мигрень, пока они смотрели на неё с плохо скрываемым беспокойством.

– Но я чуть не потеряла сознание, – сказала она, слышя, как в голос закрадывается отчаяние. – Это ненормально.

Выражение лица доктора Келлера было сочувствующим, но отстранённым – взгляд человека, который видел слишком много уставших женщин с невидимыми недугами.

– Вы работаете полный день, воспитываете двоих детей, ухаживаете за стареющими родителями. Это тяжело. Ваш организм говорит вам замедлиться.

Алисе хотелось рассмеяться – или, возможно, закричать. Замедлиться? Когда? Между поездками с отцом к врачам и помощью Софии с домашним заданием? Между приготовлением ужина и завершением квартальных налоговых расчётов? Между улаживанием маминых жалоб и попытками наладить связь с сыном, который становился всё более отстранённым?

– Я не могу просто… замедлиться, – сказала она, и слова показались пустыми даже ей самой. – Люди зависят от меня.

– Тогда, возможно, стоит рассмотреть препараты от тревожности, – предложил доктор Келлер, уже что-то записывая в рецептурном блокноте с механической эффективностью человека, который проделывал этот ритуал тысячи раз. – Это должно помочь снять напряжение.

Алиса смотрела на протянутый ей рецепт – ещё одну таблетку к утреннему ритуалу с витаминами, который уже не смог восстановить её энергию. Очередной пластырь на рану, которая, казалось, становилась всё глубже с каждым днём.

– Больше ничего нет? – спросила она. – Может, вы что-то упускаете? Какой-то анализ, который не сделали?

Улыбка доктора Келлера слегка напряглась, терпение истощалось.

– Алиса, мы провели все анализы. Дважды. С вами физически всё в порядке. – Он помолчал, смягчив тон с практичным сочувствием. – А вы не думали поговорить с кем-нибудь? С психотерапевтом, возможно?

Предложение ранило больше, чем следовало, неявно отвергая её физические страдания. Как будто симптомы были у неё в голове. Как будто она выдумывала всё это ради внимания, словно капризный ребёнок.

– Мне не нужна терапия, – сказала она резче, чем намеревалась. – Мне нужно знать, почему я постоянно устаю, почему у меня кружится голова, почему я не узнаю себя в зеркале.

Выражение лица доктора Келлера слегка смягчилось.

– Всё это может быть симптомами депрессии или тревожности. В этом нет ничего постыдного. Многие женщины вашего возраста…

– Многие женщины моего возраста что? – Слова прозвучали жёстче, чем она намеревалась, фрустрация наконец прорвалась сквозь тщательно поддерживаемую вежливость.

– Переживают… переходы. Изменения в приоритетах, в самоощущении. Это естественно.

Алиса взяла рецепт, аккуратно сложила его и положила в сумочку рядом с витаминами, которые купила с похожей надеждой. Она знала, что не будет его выкупать. Это не тот ответ, который она искала, хотя не могла сформулировать, каким этот ответ должен быть.

– Спасибо, – сказала она, собирая вещи с максимальным достоинством, на которое была способна. – Я подумаю.

В машине

В машине Алиса сидела с ключом в замке зажигания, не двигаясь. Послеполуденное солнце отбрасывало длинные тени на парковку, и она наблюдала, как другие люди движутся по своим жизням с видимой целеустремлённостью и энергией. Она должна вернуться на работу. Должна купить что-нибудь на ужин. Должна перезвонить маме. Должна, должна, должна…

Вместо этого она заплакала.

Беззвучные, сотрясающие тело рыдания, которые, казалось, шли из какого-то глубокого, забытого места внутри – места, к которому она не позволяла себе обращаться годами. Она плакала от усталости, которую никто не мог объяснить, от растущей дистанции между ней и детьми, от механической жизни, в которой, казалось, отсутствовал самый важный компонент: она сама.

Когда слёзы наконец стихли, Алиса почувствовала себя опустошённой, но почему-то более лёгкой, словно сосуд, который освободили от застоявшейся воды. Она проверила отражение в зеркале заднего вида, дрожащими пальцами стирая потёки туши. Глаза выглядели яснее, чем за несколько месяцев, несмотря на покраснение – как будто слёзы смыли какую-то плёнку, затуманивавшую зрение.

Она завела машину и выехала с парковки, но вместо того чтобы повернуть к офису или к продуктовому магазину, оказалась у небольшого кафе, мимо которого проезжала бесчисленное количество раз, но никогда не заходила. Что-то в его тёплом свете и разнообразной мебели, видимой через окна, всегда привлекало её, хотя она никогда не находила времени остановиться. Расписанная от руки вывеска гласила «Кафе Серендипити» изящным шрифтом, и впервые за месяцы Алиса почувствовала влечение к чему-то, а не принуждение обязанностью.

Сегодня она найдёт время.

Кафе «Серендипити»

Кафе окутало её ароматом жареных кофейных зёрен и чем-то сладким, выпекающимся в духовке – корицей и ванилью, смешивающимися с гулом тихих разговоров. Дневной свет лился через высокие окна, ловя пылинки, которые танцевали, как крошечные духи в золотых лучах. Винтажная мебель создавала уютные уголки по всему помещению, а местные произведения искусства украшали стены из открытого кирпича. Ощущение было такое, словно вошла в чью-то гостиную – тёплую и гостеприимную, что заставило её плечи расслабиться впервые за весь день.

Алиса заказала капучино у молодого бариста с добрыми глазами и нашла маленький столик у окна. Возможно, впервые за годы ей некуда было торопиться, ничто срочное не требовало внимания. Только этот момент, этот кофе, этот маленький акт восстания против беспощадно расписанной жизни.

Она наблюдала за людьми, проходящими по тротуару снаружи – каждый нёс свои невидимые тяготы и мечты. Молодая мать толкала коляску, живо разговаривая по телефону. Пожилая пара шла медленно, рука об руку, их синхронные шаги говорили о десятилетиях, проведённых вместе. Бизнесмен торопливо прошёл мимо, проверяя часы, такой же пленник своей спешки, как обычно была она.

Когда она перестала замечать мир вокруг себя? Когда жизнь стала серией задач для выполнения, а не моментов для переживания?

Капучино был изысканным – богатым и идеально сбалансированным, с пенкой, которую бариста превратил в изящный узор листа. Алиса не могла вспомнить, когда в последний раз наслаждалась чем-то. Еду поглощали стоя или помогая с домашним заданием. Кофе глотали ради кофеина, а не ради удовольствия. Даже этот простой акт сидения и дегустации казался революционным.

В туалете

Допив кофе, Алиса почувствовала потребность посетить туалет. Она прошла в заднюю часть кафе, обнаружив небольшое, удивительно элегантное пространство с винтажным зеркалом во весь рост на двери. Пока она мыла руки, её взгляд поймало отражение, и она замерла.

В её лице было что-то другое – уязвимость, возможно, обнажённая предыдущими слезами. Без тщательной сдержанности, без маски, которую она носила для семьи, коллег и мира, она выглядела одновременно моложе и старше. Более настоящей. Резкое освещение туалета должно было быть нелестным, но вместо этого оно, казалось, раскрывало что-то сущностное, что было скрыто под слоями исполнения и угождения людям.

Слёзы пришли снова, незваные и безмолвные. Она вцепилась в края раковины, позволяя им течь, не пытаясь остановить или проанализировать их источник.

– Вы в порядке?

Голос сзади испугал её. Алиса не слышала, как кто-то вошёл. Она обернулась и увидела элегантную женщину, наблюдающую за ней с искренним беспокойством – не вежливой тревогой незнакомца, а чем-то более глубоким, более понимающим. Женщине было, возможно, за пятьдесят, хотя что-то в ней казалось вне возраста. Её кудрявые светлые волосы обрамляли лицо с тонкими чертами и самыми поразительными зелёными глазами, которые Алиса когда-либо видела – глазами, которые, казалось, смотрели не просто на неё, а в неё. Она была красиво одета в простой, но явно дорогой наряд, который умудрялся выглядеть одновременно изысканно и непринуждённо комфортно.

– Я в порядке, – автоматически сказала Алиса, привычная реакция поднялась как щит, отражающий внимание к её уязвимости. – Просто… аллергия.

Губы женщины изогнулись в нежной улыбке, предполагающей, что она видит насквозь вежливую ложь, но не будет бросать ей прямой вызов. Она достала из сумочки – элегантной кожаной сумки, которая выглядела ручной работы – и предложила Алисе салфетку.

– Иногда аллергия может быть особенно проблематичной, когда мы истощены, – сказала она мелодичным голосом с лёгким акцентом, который Алиса не могла определить. – Ваша энергия сегодня кажется весьма истощённой.

Алиса моргнула в замешательстве, принимая салфетку.

– Моя… энергия?

– Жизненная сила, которая окружает вас и течёт через вас, – просто сказала женщина, как будто комментировала погоду или отличный кофе кафе. – Ваша стала довольно тусклой, особенно вокруг сердца и горла.

В любой другой день Алиса могла бы отмахнуться от такого заявления как от нью-эйджевской чепухи от кого-то, кто, вероятно, продавал кристаллы и читал карты таро. Но что-то в этой женщине – её спокойная уверенность, эти проникающие зелёные глаза или, возможно, просто обнажённая уязвимость момента – заставило слова восприняться по-другому, резонируя с чем-то глубоким внутри, что признавало их правду.

– Я просто устала, – сказала Алиса, вытирая глаза предложенной салфеткой, хотя даже произнося эти слова, она знала, что они неадекватны для описания костной усталости, пронизывающей каждую клетку её существа.

– Нет, – ответила женщина с такой нежной уверенностью, что это не прозвучало как противоречие. – Вы не просто устали. Вы отключены от собственной жизненной силы. Вы так долго отдавали её, что забыли, что она принадлежит прежде всего вам.

Слова поразили Алису неприятной точностью, прорезав все её тщательные рационализации и обнажив истину, которой она избегала. Она действительно отдавала себя – кусочек за кусочком, день за днём, год за годом – пока почти ничего не осталось.

– Кто вы? – спросила она едва слышным шёпотом.

– Маргарита, – сказала женщина, протягивая руку с изяществом, говорящим о старомодной элегантности. – Но большинство называют меня Марго.

Алиса колебалась, затем взяла протянутую руку. Рукопожатие Марго было тёплым и удивительно крепким, и на мгновение Алиса почувствовала то, чего не испытывала годами – ощущение того, что её по-настоящему видят и принимают другим человеком.

– Алиса, – ответила она, удивившись тому, как прозвучало её собственное имя в этом священном пространстве честности.

– Я знаю, – сказала Марго с той же загадочной улыбкой. Затем, увидев замешательство Алисы, добавила: – Вы назвали его, когда заказывали капучино. Я сидела за соседним столиком, работала над записями.

– Ах, – сказала Алиса, чувствуя одновременно облегчение и странное разочарование от обыденного объяснения.

– Ваши симптомы не исчезнут, пока вы не устраните их источник, – продолжила Марго, как будто они были в середине консультации, а не только что познакомились в туалете кафе. – Никакие витамины или лекарства не помогут, потому что проблема не в дефиците веществ. Это дефицит себя.

Алиса должна была оскорбиться такой самонадеянности от незнакомца. Вместо этого она почувствовала вспышку узнавания, как будто услышала истину, которую всегда знала, но никогда не могла выразить словами. Как обнаружение недостающего кусочка головоломки, которую она даже не осознавала, что пытается сложить.

– Откуда вы можете это знать обо мне? – спросила она, хотя часть её уже знала, что ответ связан с тем, как Марго видела мир – и людей – с беспрецедентной ясностью.

Глаза Марго смягчились состраданием.

– Потому что я вижу это каждый день. Женщин, которые отдали себя по кусочкам, пока больше не узнают того, кто смотрит на них из зеркала. И потому что когда-то я была именно там, где сейчас вы.

Она достала из кожаной сумочки визитную карточку, предложив её Алисе с осторожной заботой. Она была элегантной в своей простоте – плотный картон кремового цвета с именем «Маргарита Левин» и номером телефона, напечатанными сдержанным шрифтом.

– Если решите, что готовы вернуть себя, позвоните мне, – сказала Марго, её зелёные глаза держали взгляд Алисы с нежной интенсивностью. – Но только когда будете по-настоящему готовы к переменам. Не просто желать их, а готовы делать работу, которую это требует.

Прежде чем Алиса смогла ответить, дверь туалета открылась, и вошёл другой посетитель. Когда Алиса обернулась обратно, Марго исчезла, оставив только визитную карточку и lingering аромат чего-то травянистого и сложного – возможно, розмарина с оттенками, которые Алиса не могла определить, но которые, казалось, успокаивали что-то глубоко в её нервной системе.

Дома, вечером

Она смотрела на карточку, поворачивая её в руках. Не было ни титула, ни указания на то, какие услуги предлагала Марго, ни веб-сайта, ни адреса электронной почты. Только имя и номер, элегантные в своей простоте.

При обычных обстоятельствах Алиса отмахнулась бы от встречи как от случайного знакомства с эксцентричной незнакомкой и, вероятно, выбросила бы карточку. Она была практичной, логичной – бухгалтером, ради всего святого. Она не верила в энергетические поля или ауры, или во что там говорила эта женщина.

И всё же…

Она сунула карточку в бумажник, рядом с невыкупленным рецептом доктора Келлера. Два разных подхода к одной проблеме – один лечил симптомы, другой обещал работать с источниками, которые она даже ещё не понимала.

Покидая кафе, Алиса чувствовала себя как-то по-другому. Не исцелённой или трансформированной – усталость оставалась, и мысль обо всём, что ждало её дома и на работе, всё ещё казалась подавляющей. Но что-то сместилось, словно дверь приоткрылась, впуская слабейший шёпот возможности, которую она не рассматривала прежде.

Возможность того, что может быть другой способ жить.

Той ночью, после помощи Софии с домашним заданием, приготовления ужина, который Дэвид ел, отвечая на электронные письма, и отправки Михаилу сообщения о визите к стоматологу (сообщение осталось без ответа), Алиса сидела в машине в гараже, не в силах собрать энергию, чтобы войти внутрь и начать вечернюю рутину управления потребностями всех остальных.

В тишине она достала из бумажника карточку Марго, изучая её в тусклом свете лампы. «Если решите, что готовы вернуть себя, позвоните мне. Но только когда будете по-настоящему готовы к переменам».

Была ли она готова? Как бы выглядели перемены? И почему она вообще рассматривала возможность позвонить странной женщине, встреченной в туалете кафе, которая говорила об энергетических полях и делала предположения о её жизни?

Потому что эти предположения были правильными, ответил тихий голос внутри. Потому что впервые за годы кто-то увидел её – по-настоящему увидел – не только способный фасад, который она представляла миру, но истощённую женщину под ним, которая медленно исчезала.

Прежде чем смогла передумать, прежде чем рациональная мысль могла пересилить отчаянную надежду, Алиса достала телефон и набрала номер.

Прозвонило только один раз, прежде чем отличительный голос Марго ответил, как будто она ждала у телефона.

– Алло, Алиса. Я ждала вашего звонка.