Читать книгу Нурек+Рогун=Вечность. Исторический роман - Елена Фёдорова - Страница 7

Сидя напротив друга Ивана, Илья Петрович Моисеев вспоминал детство. В далёком 1962 году, когда они со Спиридоном и Лаврушкой познавали непознанное, никто и подумать не мог, что жизнь преподнесёт им сюрпризы похлеще тех, что выдавал своенравный Вахш.

О странной судьбоносной встрече Илья рассказал Ивану не сразу. Почти десять лет он хранил свою тайну. Надоело. Устал молчать. Молчать его никто не заставлял. Он сам так захотел. Верил, что обет молчания поможет чуду совершиться быстрее, а когда понял, что чуда не будет, позвал Ивана, усадил его вот так же за стол, налил коньяка, выпил залпом, заговорил.

– Не перебивай меня, Коляныч. Все вопросы потом задашь. Слушай. Помнишь, как мы в горах чуть не погибли?

Иван кивнул. Такое не забывается. Илья решил тогда характер показать, первым пошёл по запретной тропе и провалился в расщелину. Хорошо, что они были связаны страховочным тросом, в одной сцепке шли. Ваня от неожиданного рывка свалился на землю, ухватился за камень, истошно заорал. На его крик никто не отозвался. Тогда он потянул верёвку. С той стороны Илья тоже потянул. Значит, жив. Теперь главное не паниковать, а думать. Решение должно быть верным и быстрым, как выстрел в цель. Так учил их тренер Геннадия Сергеевич мастер спорта по альпинизму, покоривший вершину Фанских гор —пятитысячник Большую Ганзу. – Запомните, парни, горы фокусов не любят, фокусников они всегда наказывают.

– Мы не фокусники, мы – первопроходцы, – Илья выпятил грудь вперёд.

– Долой самоуверенность, пацаны. Вы – ещё цыплята неоперившиеся. Не вздумайте лезть туда, где нет троп. Опытные альпинисты уже изучили эти горы и проложили безопасные маршруты для таких смельчаков, как вы. Пальма первенства у других, ребята, – сказал тренер.

– У нас тоже будут свои пальмы и свои вершины, Геннадий Сергеевич. Вы же нам сами говорили, что альпинизм – это лучший способ перезимовать лето. Мы в горы пойдём и новые тропы найдём… – заявил Илья со свойственной ему самоуверенностью.

– Что вы задумали? – строго спросил тренер.

– Ничего, Геннадий Сергеевич, это просто трёп. Вы же меня знаете, – Илья рассмеялся. – Мы прекрасно усвоили, что походная обстановка открывает скрытые возможности, показывает, на что именно способен человек. Мы – хорошие ученики. Сможем самую ядовитую змею поймать, найдём брод, через бурную реку переправимся, на отвесную скалу поднимемся… под вашим чутким руководством… Без вас ни-ни…

Геша им поверил. А они с Ильёй решили рискнуть. Теперь вот расплачиваются за свои фокусы. Помощи ждать бессмысленно. Никто про эту вылазке не знает. Даже Лаврушка вне игры. Значит… Ваня медленно пополз к пролому, понимая, что может полететь следом за Ильёй.

– Петрович, ты как? – его голос предательски дрогнул.

– Держусь за уступ, – ответил Илья еле слышно. – Силы берегу… Вытащить меня сможешь?

– Попробую. Главное, чтобы страховка не подвела, – сказал Ваня, вбивая крюк. Намотал на него верёвку, встал на колени, потянул. Вбил ещё один. Дело пошло. И вот уже над проломом появилась голова Ильи. Лицо в крови, в глазах испуг, губы трясутся.

– Тя-я-я-ни…

Потом они долго лежали на земле, смотрели, как по небу бегут барашки облаков и плакали. Это были их первые мужские слёзы. Слёзы счастья от того, что всё позади. Жизнь продолжается. Через месяц выпускной…

Илья провёл рукой по лицу, пытаясь стереть пелену воспоминаний. Покачал головой.

– Эх, Коляныч, Коляныч, какими мы были раньше… самоуверенными. Мне до сих пор не даёт покоя наша с тобой вылазка в горы. Мы без разрешения потащились на вершину для того, чтобы убедиться в том, что мы – настоящие мужчины, что любые трудности сможем преодолеть… Преодолели. Слава Богу, живы остались, клятву верности скрепили кровью, а потом… потом что-то надломилось в отлаженном механизме. Неразлучные друзья разбежались в разные стороны. Лаврушка на журфак поступила по стопам мамы пошла. Стала известной, богатой…

– Да и мы не бедствуем, Петрович, – вставил своё слово Илья.

– Не обобщай, – Илья снова стёр с лица нахлынувшие воспоминания. – Понимаешь, я места себе не нахожу, слоняюсь из угла в угол, как бильярдный шар, и не знаю, как избавиться от наваждения. Десять лет почти маюсь, Коляныч. Глупо. Здоровый мужик, как баба в истерику впадаю, в депрессию, занимаюсь самобичеванием вместо того, чтобы радоваться жизни во всех её проявлениях. Ничто меня не радует, Ванька. А всё потому, что я пытаюсь найти незнакомку без имени… – хмыкнул. – Это вовсе не пересказ фильма «Девушка без адреса». Это – супер модный фильм ужасов, главным участником которого я стал совершенно для себя неожиданно…

По началу всё было банально прозаично. Я зашёл в кафе пообедать. Сел за столик, взял ложку. Вдруг с шумом распахивается дверь, входит в наше кафе высокий человек в кожаном костюме и шлеме мотоциклиста. Минуту стоит молча, оценивает обстановку. Все посетители и я в том числе парализованы, словно нам кто-то приказал замереть. События разворачиваются, как в замедленном кино. Мотоциклист снимает шлем, встряхивает головой, и мы видим, что это женщина с огненно-рыжими волосами. Лицо у неё словно белый мрамор, губы неестественно алые, глаза светло-карие огненные. Она делает несколько шагов по воздуху, опускается за мой столик, прожигает меня взглядом. Говорит знакомо-незнакомым голосом:

– Привет! Ты меня не узнаешь?

Я слова сказать не могу, окаменел. А она со мной, как со старым знакомым беседу ведёт. Про Вахш расспрашивает, про ГЭС, про перевал и смеётся, потому что я мычу что-то невразумительное. Она выпивает мой чай, встает и уходит так же по воздуху. На столе остаются её перчатки. Неведомая сила подталкивает меня к двери. Хватаю перчатки, кричу:

– Постойте!

– Моё имя Ангелина, – говорит она строгим голосом, не оборачиваясь. – Я не ожидала, что ты так быстро всё забудешь, Илья.

– Я ничего не забыл, – бубню я, пытаясь оправдаться. – Я просто не знаю, кто ты и откуда взялась. Ты на Лаврушку совершенно не похожа.

– Лаврушка это кто? – она поворачивается. На лице удивление. Рот вытягивается в огромную букву «О». И тут меня прошибает.

– Ты – робот, робот. Ты – пришелец… Зачем я тебе понадобился? За какими секретами вы охотитесь?

Она улыбается, кладёт мне на плечо свою нежную руку и я приседаю от непомерной тяжести навалившейся на меня. Голос её теперь звучит не снаружи, а внутри меня.

– Сигнал связи с пришельцами установлен, – думаю я. – Что со мной теперь будет? Куда меня телепортируют?

– Успокойся, – голос её смягчается. – Тебе нечего бояться, Илия. Всё, что нам нужно, мы узнаем без твоей помощи. А вот то, что принадлежит нам, ты должен вернуть.

Она проводит рукой по моему лицу, кровь заливает мне глаза, как тогда, когда я в расщелину провалился. Темнота и онемение накрывают меня с головой. Я теряю равновесие и лечу вниз… Падение моё заканчивается на больничной койке.

– Ах, касатик милый, что же ты без шлема на мотоцикле гоняешь, -укоризненно выговаривает мне милая бабуля в белом халате. – Богу спасибо скажи. Радуйся, что добрые люди тебя спасли. Будешь жить долго. Вон и зазноба к тебе пришла…

– Зазноба? Нет у меня никаких зазноб…

– Как же нет, когда вон она какая, – бабуля распахивает дверь. На пороге моя инопланетная мотоциклистка в шикарном платье. Хоть сейчас под венец.

– Ты жив… – восклицает она, делает два шага по воздуху и впивается губами в мои. Я снова лишаюсь чувств и лечу куда-то в беспредельность.

Не знаю, сколько времени провёл я в прострации, но когда очнулся, увидел ещё одну реальность. Дом, сад, озеро с лебедями, дети, в шезлонге женщина с книгой. Ветер сорвал с её головы шляпку, растрепал огненно-рыжие волосы.

– Ты будешь искать меня всю свою жизнь, – услышал я её знакомо-незнакомый голос. – Ты будешь мучиться и страдать, но быть рядом со мной не сможешь никогда, И-ли-я…

– Почему?

– Потому что ты совершил ошибку, за которую должен расплачиваться…

– Кто ты? Как твоё имя?

– Судьба…

Видение исчезло. Я понял, что сижу в том же кафе. Обед остыл. Чая нет. На столе лежит мотоциклетная крага. Я – мотоциклист чуть было не попавший под колёса грузовика, за рулём которого сидела…

– Она??? – выпалили Иван.

– Да, – Илья улыбнулся. – Её звали вовсе не Ангелина. У неё было простое имя Айгуль. Умница, красавица, внешне очень похожая на мою незнакомку… Она любила мотоцикл и меня…

Мы были вместе пару лет, а потом… Айгуль собрала вещи и уехала куда-то. Я её не искал. Я ждал другую рыжеволосую подругу… Я ничего не могу с собой поделать. Внутри меня звучал знакомо-незнакомый голос, приказывающий отыскать потерю во что бы то ни стало. Шрам пульсирует с нарастающей силой, приводя меня в бешенство… Вот и сейчас, смотри…

На левом виске Ильи вздулась бороздка шрама, оставшегося после того злополучного падения в расщелину скалы. Ивану почудилось, что кровь просочилась сквозь кожу, стекла тонкой струйкой вниз, а потом вернулась обратно. Илья провёл рукой по лицу, вздохнул:

– С эой тайной, Коляныч, я жил десять лет. Надеюсь, мнетеперь полегчает. Будем вместе с тобой искать мою рыжую незнакомку…

– Ну… – Иван пожал плечами. – Мне Лаврушка фотку прислала. Взгляни.

– Лаврушка выкрасилась в рыжий цвет? – закричал Илья. – Едем к ней, немедленно.

– Вынужден тебя огорчить. Лаврушка от нас далеко-далече. К ней на мопеде не домчишься, только на самолёте. Она собиралась поехать на берег Вахша, чтобы по местам детства пройтись и супер репортаж сделать.

– Я тоже хочу по местам нашего детства пройтись. Рыжую бесстыжую девчонку отыскать – главная задача клёвых пацанов, чтоб не снилось больше им дурацких снов. А ведь я не хуже Лаврушки могу супер репортпж сделать. Стихоплётство я уже освоил, дело за малым, – Илья рассмеялся. – Когда отбываем, друг Коляныч?

– Через пару дней…

И вот они в Нуреке. Стоят на вокзале, сморят на преобразившийся город.

– Ассолому алейкум! – раздаётся рядом звонкий голос.

– Салом, – отвечают не сговариваясь друзья.

– Шахри зебои Норак! – незнакомец кивает и переходит на русский. Говорит он с незначительным акцентом, но довольно сносно. На вид ему не больше сорока. Среднего роста, лицо загорелое, в глазах хитринка. – Добро пожаловать в Нурек. Наш город прекрасен, как дорогое вино, а с годами становится всё лучше и лучше! Вижу, вы к нам в гости? – и не дожидаясь ответа. – Ба тарафи рости бозор – направо базар…

– Да мы знаем, – прервал его Илья. – Мы выросли вместе с Нуреком. Школу номер один закончили. Пятнадцать лет назад уехали отсюда.

– Вай! Почему же уехали?

– Нужно было дальше учиться, опыта набираться, – ответил Иван дружелюбно.

– Опыт… Разве здесь опыта мало? – таджик покачал головой. – Люди уезжают отсюда и не понимают, что надолго покидать Нурек нельзя, Асабони покоя не даст.

– Кто? – Илья нахмурился. Незнакомец, вставляющий в разговор странные словечки, начал его раздражать. Таджик щёлкнул языком, ответил миролюбиво:

– Асабони – Ностальгия. Она вас сюда привела. Она знает, что тоску по этим местам невозможно унять. Учёные называют выдумкой огненный закат и рыжеволосую комету, старожилы утверждают, что это ин афсона нест – вовсе не сказки, а самые загадочные явления этих мест. Бахри Норак знает ответы на многие вопросы…

– Бахри Норак – это Нурекское море, – Ваня вспомнил уроки таджикского. – А плотина – сарбанд. Так?

– Хуб анчом, молодец, – похвалил его собеседник.

– Ташаккур, азиз, благодарю, уважаемый, – Иван улыбнулся.

– Мы от темы отвлеклись, Коляныч. Прекращай свой снобизм показывать, – Илья скривился. – Расскажи нам лучше, дорогой Азиз, какой секрет знает море?

– Махфи… – таджик щёлкнул языком. – Секрет хотите узнать. Ну, слушайте: старожилы говорят, что на дне Нурекского моря золотая жила скрыта. Она блестит, сияет на солнце и зовёт, зовёт к себе… Тот, кто увидел её хоть раз, будет сражён её красотой и не сможет успокоиться до скончания века. Но вам бояться нечего. Не каждому Бахри Норак тайну открывает. Не каждый может увидеть то, что сокрыто от глаз людских. А вот плотина – Сарбанди Норак – наша гордость. Мы её всем показываем. Гости думают, что плотину Вахш создал. Они часто спрашивают:

– Сколько времени потребовалось Вахшу, чтобы узкое горло между горами засыпать и морем стать?

– Серьёзно? Неужели, кто-то считаете, что плотина сама собой появилась без помощи людей? – воскликнул Ваня.

– Да-да, есть такие люди, дорогой. Сам посуди, тот, кто не видел, какие здесь гигантские машины работали, какая сложная техническая душа спрятана внутри этого сооружения, не поймёт всей мощи Нурека. Не узнает он и о том, какие здесь страсти бушевали и какими ошибками судеб оплачено здесь всё… А вы знаете… Салом бошед – будьте здоровы! Хуш омодед – удачи вам! – таджик исчез. Друзья переглянулись.

– Мистическая личность, – сказал Иван. Илья скривился.

– Будь реалистом, Коляныч. Этот мистический Азиз может запросто оказаться шпионом, засланным казачком. Слишком много знает и слишком хорошо по-русски говорит. Карманы проверь. Мне батя говорил, что азиатам доверять нельзя. В каждом стаде непременно есть паршивая овца. Вот и сейчас мне кажется, что в воздухе пахнет войной. Какие-то странные брожения среди населения.

– Не болтай, Моисей…

– Я не болтаю, Ванькая, а говорю тебе о своём предчувствии. Надеюсь, что оно меня обманывает, и это просто зашкаливают мои эмоции. Нам с тобой много чего нужно сделать: отыскать Асабони – Ностальгию, увидеть новую Рогунскую плотину, навестить твоих родителей. Но… начнём мы с Бахри Норака, который должен нам открыть свою тайну…

Тайну свою море им не открыло, зато помогло погрузиться в воспоминания о занятиях альпинизмом, о походе к чудо-озеру Искандер-Кулю. Попасть туда мечтали все юные нурекчане, но тренер Геннадий Сергеевич собрал команду из тех, кто прошёл жёсткий отбор, кто был в хорошей физической форме, умел разжечь костёр с одной спички, быстро укладывал рюкзак, устанавливал палатку и мог добежать до вершины горы в полном туристическом снаряжении. Ваня, Илья и Лаврушка в команду попали. Да и как иначе. Они – главные заводилы, неразлучная троица.

Озеро поразило всех своей красотой. Не зря его чудо-озером называют. Вечером у костра, Геша рассказал им историю этих мест. Начал он издалека:

– Давным-давно, во времена Александра Македонского в горах произошёл сильный завал, который перегородил реку. Воде было некуда деваться, осталась она здесь, образовалось озеро. Тёмная кромка на скале – это отметка, до которой дошла река, подпёртая завалом. Она не сразу промыла себе новый путь среди камней и потекла дальше. Новую реку, вытекающую из озера, назвали в честь великого полководца Искандер-Дарья, а озера Искандер-Кулю. Искандер в переводе с греческого – Александр. Вот вам и разгадка.

Изумрудная чаша озера Искандер-Кулю кажется небольшой, длину озера на взгляд определить сложно, горы скрадывают расстояние. А длина озера приличная – без малого семь километров. На том берегу находится метеостанция, возле которой лежит волшебный камень. Почему, волшебный? Да потому, что он исписан автографами путешественников, некоторым из которых по сто лет. В те далёкие времена, когда добраться сюда считалось геройством, люди оставляли на камне свои послания о том, что они побывали здесь. Добраться сюда считалось настоящим геройством. Пропасти пугали смельчаков бездонностью провалов, вершины ослепляли белизной снега, не было у них такого надежного оборудования, как у нас с вами. Но люди всё равно совершали восхождения и оставляли автографы на волшебном камне.

Сегодня покорять горы проще, но меры безопасности никто не отменял. Мы с вами преодолели Азнобский перевал, похожий на высокие крепостные стены. Сидим у костра, отдыхаем и смело можем сказать о том, что наш родной перевал Чермагзак на пути из Нурека в Душанбе – это всего лишь жалкий холмик. Но расслабляться нам нельзя, потому что впереди ещё две ночёвки в Фанских горах и подготовка к новому походу в Самарканд. Готовиться к выходу на маршрут начнём заранее под моим строгим контролем. Проложим путь до Самарканда через Фанские горы. Он короткий, но довольно сложный. В команду возьму только самых-самых…

И снова неразлучная троица была в числе первых. Геннадий Сергеевич их любил, но особо никого не выделял. При случае, мог и отчитать по полной программе. Горы шуток не любят.

До посёлка Майхура в Варзобском ущелье доехать на автобусе, берегли силы. Восхождение начали на рассвете, чтобы убежать от жары. Солнце поднималось быстро, но жар его не был сильным, горы охлаждали альпинистов. Они шли вперёд и пели:

К вечеру добрались до самого трудного перевала Газнок. Ночь была очень холодной, согреться удавалось с большим трудом. Утром новый подъём, который продолжался без малого семь часов. На высоте четыре километра воздух был настолько разряжен, что ребята дышали с большим трудом. Кругом лежал снег и лёд. Шли гуськом, зорко смотрели под ноги, чтобы не угодить в трещину. Видели маленькие цветы эдельвейсы – мечту всех альпинистов. Испытали неописуемый восторг от первозданной красоты нескончаемых снежных вершин и поняли, что лучшая награда для альпиниста – участие в восхождении. Ощутив себя героями, покорителями вершин, ребята с визгом и смехом покатились вниз к альпийским лугам, где высокая трава и буйная растительность.

До следующего перевала Акбашир брели по горам четыре дня. Подъём на него оказался намного легче. За перевалом открылась панорама Пенджимента. Ребята впервые увидели раскопки древнего города. С любопытством понаблюдали за археологами, которые кисточками сметали вековую пыль с артефактов, лежащих в земле. До Самарканда путь лежал по шоссейной дороге. Шестьдесят километров, пройденные за два дня показались ребятам самыми лёгкими в сложном и опасном путь, пройденном ради уникальных памятников Самарканда.

Вспомнили Иван с Ильёй и о сложном восхождении на гору под названием Вионская синклиналь – «Каменный цветок», созданный природой, самым гениальным художником и архитектором. Она умело создаёт неповторимые полотна. А человек, который пытается покорить природу, должен быть мудрым и самоотверженным…

Друзьям стало ясно, что Геша не просто показывал им величие природы, а исподволь готовил их к профессии альпинист, такой необходимой на горной стройке. Он постоянно рассказывал им о том, что отряды альпинистов всегда впереди. Они сбрасывают вниз неустойчиво лежащие камни, устанавливают для них ловушки в виде металлических сеток. Альпинисты затаскивают на немыслимые кручи буровые станки, опоры электролиний, трубы для водяных и воздушных магистралей. Не ради славы и наград поднимаются они по склонам и волокут за собой рулоны сеток, бухты тросов, швелеры и двутавры, бурильное и сварочное оборудование и всё необходимое для работы, а для того, чтобы проложить дорогу другим. Придёт время и по их следам пойдут изыскатели, которые найдут лучшее место для будущей ещё более высокой плотины, чем в Нуреке. Возможно, она поднимется в Рогуне…

Альпинистами Илья с Иваном не стали, им хватило той злополучной вылазки. Самоутвердились и достаточно. Друзья решили поступать в Московский инженерно-строительный институт имени Куйбышева на факультет гидротехники. Но думы о Рогуне их не покидали. Записались в строительный отряд, надеялись поехать в Таджикистан. Увы… Первокурсникам такие серьёзные стройки не доверяли. Их отправили на строительство коровников в Рязань. Там друзья научились отличать раствор от бетона и освоили профессию штукатур-маляр. Провели лето с пользой.

На следующий год Ванин отец прислал для них персональное приглашение в Рогун для участия в научных исследованиях. Илья и Ваня помогали изыскателям, проверяли можно ли уплотнять связной грунт в ядре плотины, сбрасывая его вниз с высоких отметок. Изыскатели считали, что такой способ поможет существенно сократить работу по укатке тяжёлого грунта, которую применяли на строительстве ядра Нурекской ГЭС. Чтобы понять, подходит этот способ в Рогуне или нет и проводились испытания.

Для эксперимента изготовили специальную бадью, которая открывалась дистанционно. Её нагружали суглинистым грунтом и поднимали краном на большую высоту. Бадья открывалась, грунт вываливался на землю, специалисты измеряли его плотность.

Результат поразил всех. Грунт действительно уплотнялся до необходимых значений, но очень неравномерно. Существовали неуплотнённые зоны, что могло в последствии привести к катастрофе. Этот способ применять не стали. Зато время, проведённое в Рогуне, помогло друзьям по-новому посмотреть на знакомые с детства места, набраться опыта, пересмотреть своё отношение к профессии и к жизни. Парни поняли, нужно быть фанатом своего дела, чтобы взяться за такое сложное сооружение и в неимоверно тяжёлых условиях возводить насыпную плотину в триста тридцать пять метров. А кроме плотины ещё строить основные сооружения гидроузла, вести колоссальные подземные выработки, пробивать километровые туннели, управлять огромными машинами и параллельно строить город Рогун…

После окончания института друзей распределили на работу в научно-исследовательский институт «Гидропроект» со словами:

– Будут ещё у вас свои великие стройки.

– Будут обязательно, – заявил Илья. – Мы с Иваном всегда впереди.

Одними из первых в августе 1986 года они поехали на ликвидацию последствий крупнейшей в атомной энергетике аварии на Чернобыльской АЭС.

Припять, где жили работники АЭС, напоминал зону «Сталкера» Тарковского, несмотря на то, что после аварии прошло уже три месяца. Второпях оставленные дома, разбросанные детские игрушки, тысячи брошенных жителями автомашин, наводили ужас, а смотреть на разрушенный блок было реально очень страшно.

Авария произошла в ночь на 26 апреля на четвёртом энергоблоке, где проводились испытания турбогенератора. Планировалось остановить его для измерения генераторных показателей. Безопасно заглушить реактор не удалось. Произошел взрыв и пожар, в результате которого была полностью разрушена активная зона реактора, частично обрушилось здание энергоблока, произошёл значительный выброс радиации в окружающую среду, погибли люди.

Сразу после аварии работа станции была остановлена. Шахту взорвавшегося реактора с горящим графитом с вертолетов засыпали смесью карбида бора, свинца и доломита. После завершения активной стадии аварии закрыли латексом, каучуком и другими пыле поглощающими растворами. На следующем этапе все усилия сосредоточили на создании специального защитного сооружения, названного саркофагом. Работы велись круглосуточно, вахтами. Люди хорошо понимали, на что идут, работая день и ночь. Помимо ликвидации аварии, в их задачу входило измерение радиационной ситуации на АЭС и исследование радиоактивного загрязнения природных сред, эвакуация населения, охрана зоны отчуждения, которая была установлена после катастрофы. Врачи осуществляли контроль за облученными и проводили необходимые лечебно-профилактические мероприятия.

Радиационная опасность была очень серьезной. Дозиметристы проверяли каждое рабочее место, прежде чем допустить туда людей. Смены менялись через четыре часа. Работы велись по пятнадцать, двадцать и тридцать минут, чтобы не превышалась допустимая доза облучения. Отработавшие свою вахту, отдыхали в защищенных местах. В ноябре 1986 года бетонный саркофаг, накрывший четвёртый энергоблок Чернобыльской АЭС был завершён. Выбросы радиоактивных элементов прекратились.

Друзья пробыли в Чернобыле месяц, прошли серьёзную школу выживания, научились слушать свой внутренний голос, доверять своей интуиции. И сейчас, стоя на гребне Нурекской плотины, они оба испытывают непонятное волнение от предчувствия неминуемой беды. Не ясно откуда она надвигается. Может быть, прав таджик, сказавший им про Ностальгию, и сердце так щемит из-за тоски по прошлому. Или, всё же, прав Илья, который чувствует, что воздух накалён до предела и вот-вот начнётся война. Время даст ответ…

Война действительно началась. Объявленная Генеральным секретарем ЦК КПСС Михаилом Горбачёвым и его соратники по партии новая программа реформ под общим названием

Перестройка, привела к кризису в стране. Союз Советских Социалистических республик распался. Прекратилось центральное финансирование Рогунской ГЭС, а у Таджикистана не было собственных средств для такого грандиозного строительства. Кредитов им никто не давал. В 1989 и 1990 годах журналисты, экономисты, поэты, писатели и религиозные деятели Таджикистана развернули против строительства оголтелую компанию. Они утверждали, что Рогунская ГЭС не даст таджикам ничего хорошего, а вот вред от этой гигантомании может быть колоссальным. Если плотина разрушится от землетрясении, то республике будет нанесён миллиардный ущерб. Требования о немедленном прекращении строительство плотины в Рогуне, подкреплялись фактами о трагедиях в Америке и в Германии. В местных газетах писали о том, что июне 1976 году в восточной части американского штата Айдахо, в долине реки Снейк рухнула только что построенная насыпная плотина Титон, и мощные потоки воды из водохранилища хлынули в долину, смывая всё на своём пути. Плотина была завершена почти на сто процентов, а водохранилище, рассчитанное на четыреста миллионов кубометров воды заполнено на восемьдесят процентов. Во время аварии потоки воды дошли до города, находящегося в ста километрах от плотины. Были разрушены жилые дома, административные здания, затоплены и размыты большие площади плодородных земель. Только в одном графстве Мадисон ущерб оценили в пятьсот шестьдесят миллионов долларов. Колоссальные цифры.