Читать книгу Двое суток до рая - Елена Фёдорова - Страница 6

Друзей у Сони, несмотря на огромный круг общения, было немного, всего двое. Сашка Орешко, они водили дружбу с университета и знали друг друга как облупленных, и Миша Гештупельтер, которого все называли Гешей. Характером Соня отличалась взрывоопасным, и такой расклад никого не удивлял. Удивляло, что эти двое ее терпят.

Коллеги за глаза называли Мерзликину Мерзавкиной, преувеличивая лишь отчасти. Соня временами бывала настоящей гадюкой, ядовитой и язвительной. В общении она бывала довольно экстравагантна и напориста, временами не без жестокости. Не спускала промахов и била наотмашь, пока оппонент не затыкался и, измученный, не давал себя закопать. Для Сони в принципе отсутствовали авторитеты, на чужое мнение она плевала с высокой колокольни. Стояла на своем до гробовой доски. Чужой, разумеется.

Как-то под новый год, не моргнув глазом, она стянула со стола знакомого чиновника, мздоимца и пройдохи, годовой отчет, который тот по старинке исправлял не в цифровом виде, а на бумаге. Неделя труда и согласований, двести страниц записей и правок, сделанных вручную, чтобы потом отдать их секретарю для внесения в финальный документ.

Соня избавила секретаря от напасти. Она смахнула единственную копию отчета со стола себе в рюкзак, когда чиновник отвлекся. А на выходе из здания администрации бросила его в мусорный бак. Зачем? Она затруднилась бы с объяснением. Но припомнила бы все прегрешения автора правок, добавив, что бог шельму метит.

Была ли Соня бессовестной дрянью? Самую малость. А вот несчастной и несчастливой – в полной мере. Она обладала способностью видеть все в пасмурном свете, словно окна, сквозь которые она смотрела на мир, были грязными. Это как в свежем наливном яблоке угадывать несуществующую, но грядущую гниль.

После допроса Соня вышла из прокуратуры и посмотрела по сторонам. В ее ситуации полагалось радоваться – история с убийством разрулилась, до нее перестанут докапываться. Будут ловить тетку с косой на голове, которая грохнула Вампира. Вопрос с Дьяволом оставался неразрешенным: почему эта зверюга не защитила хозяина? Но Соня выкинула алабая из головы – как только убийцу поймают, соберут прессу и обнародуют подробности. Дело-то резонансное. Про пса можно будет отдельно уточнить.

И все же радости не было. Соня стояла на солнечной стороне улицы, ей было тоскливо, как в ненастье. Все осточертело. Чем дольше она жила, тем меньше видела в жизни гармонии и смысла. История с Вампиром это подтверждает.

Возвращаться в редакцию было бессмысленно, новостей у нее все равно нет. Можно забежать на работу к Гештупельтеру – он тут недалеко – и выпить кофе. Или отправиться к Сашке, замаливать грехи, они уже неделю не разговаривали.

Причины взять паузу в общении у Саши Орешко были. Соня переспала с ее приятелем, на которого та строила планы. Соня знала об этих планах, но виноватой себя не считала. Во-первых, отношений она не разбивала – не было еще никаких отношений, во-вторых, ей на Сашкиного приятеля наплевать. Секс был случайный, из прихоти, под влиянием момента. Ну было и было, зачем шум устраивать? Соню не мучило чувство вины, она не делала из случившегося тайны. Ее терзала пустота, образовавшаяся на том месте, которое в ее жизни занимала университетская подруга, когда они перестали разговаривать.

Сашка на произошедшее смотрела как на предательство, посягательство на то, что принадлежит ей одной. Соня отказывалась понимать ее истерику. Она вздохнула и набрала Сашкин номер. Пора налаживать отношения.

Они договорились встретиться через пару-тройку часов в кафе на набережной – маленьком уютном заведении с огромными окнами во всю стену. Окна создавали ощущение аквариума, и посетители чувствовали себя рыбами, заплывшими в эти воды на чашку кофе.

– Дождешься меня? – спросила Орешко.

– Думаю, да, посижу, поработаю. У меня ноутбук с собой, – согласилась Соня. – Сможем все обсудить.

– Договорились. Дождись, у меня новости.

В кафе Соня выбрала столик в углу у окна. От барной стойки его отделяли две колонны. Она открыла ноутбук. Старалась сосредоточиться на словах, которые нужно сложить в связный текст, но ее отвлекало окно и то, что за ним происходило. Работалось со скрипом. Она бросила писать, почитала новости, потупила в соцсетях и заказала вторую чашку кофе. Отодвинула ноутбук и развернулась к окну рассматривать улицы и прохожих.

Собиралась гроза. Жара сдавалась и отступала. Огромная сизая туча, похожая на надувной матрас с оборванными краями, медленно и лениво наползала на Москву. Туча гнала перед собой порывистый ветер, который бросал в прохожих горсти песка и мелкого мусора. Она закрыла половину неба, и резко потемнело. Послышались первые раскаты грома, будто кто-то прокатил по крышам окрестных домов чугунные шары. Ветер стих, и на мостовую упали редкие жирные капли дождя.

– Сейчас начнется, – вслух произнесла Соня, не отрываясь от окна. Она увидела Сашку, которая бежала через дорогу к кофейне под зарождающимся ливнем. Она бежала не одна. С ней был Макс, из-за которого они назначили сегодняшнее разбирательство – тот самый Сашкин приятель, с которым у Сони случился секс.

Пару недель назад Орешко назначила им встречу на троих, чтобы познакомить, но задержалась на работе. Они оба пришли вовремя, болтаться по городу в ожидании Сашки не хотелось, и они отправились в студию, которую снимал Максим. Он занимался фотографией. В лофте на стенах висели репродукции полуобнаженных морфинисток Матиньона, Моро де Тур и Русиньоля. Соня оголила плечи и закатила глаза, передразнивая изображения, Максим взялся за фотоаппарат. Чем это закончилось, известно. Ни Соня, ни Макс после фотосессии не проявляли друг к другу интереса. Но Саша сочла себя преданной и оскорбленной.

Сашка ворвалась в кафе и подлетела к столику за колоннами в момент, когда за окном хлынул ливень. Дождь волнами забил в стекла. Ощущение аквариума стало полным, только вода была не внутри, а снаружи. В динамиках заведения заныла скрипка, дополняемая басами громовых раскатов. На улице стихия заливала мостовую, смывая с нее дневную усталость.

– Даже смотреть на это безобразие не хочу. Еле успели. Чуть-чуть и промокли бы до нитки. – Саша шумно устроилась спиной к окну. Максим сел напротив нее, рядом с Соней.

– Я рад тебя видеть, – сказал он Соне.

– Аналогично.

Соня посмотрела на Сашку. Та была в приподнятом, суетливо-деловом настроении. Ей очень шло радостное возбуждение, пусть и наигранное. Внешне Орешко была полной противоположностью Соне. Аппетитная и румяная, она приблизилась к той черте, за которой пышность переходит в непривлекательную и нездоровую полноту. Приблизилась, но не перешагнула. Сашка носила короткую мальчишескую стрижку, чтобы укротить свои волосы, вьющиеся мелким бесом. У нее был огромный бюст, которым она гордилась и стеснялась одновременно, называя груди сисяндрами.

– Ну что ж, – сказала Сашка, шумно выдохнув полной грудью, – давайте заново знакомиться. Макс, это Соня, моя подруга. С универа дружим. Соня, это Максим. Мы с ним встречаемся. – Победно закончила она.

– Поздравляю, – вяло откликнулась Соня. Ее эти отношения не волновали. – Давно?

Вопрос повис без ответа. И Соня сделала вывод, что кроме секса у них больше ничего не было. Но переспать они переспали, один раз минимум. Для Сашки это главное. Так она метит территорию и определяет, где ее, а где – чужое.

Общения в этот вечер не получилось. Саша пыталась поддержать разговор, пока не поняла, что говорит в основном сама с собой, остальные отвечают односложно и неохотно, рассеянные и словно полностью поглощенные стихией за окном. Друг друга они игнорировали. Саша сдалась и замолчала. Она развернула свой стул к окну и сосредоточилась на буре, которая штурмовала улицу и стучала градом в стекла, надеясь проникнуть в их аквариум. Зрелище было грандиозное.

Они просидели в кафе до позднего вечера, так ничего и не выяснив. Хрустально чистый после грозы и ливня вечер перешел в беззвездную ночь. В метро все трое спустились на Тургеневской. Сашке нужно было на салатовую ветку, а Соня и Макс свернули в переход на красную линию. На одну ветку, но на разные поезда.

Сашка помедлила, а потом не спеша отправилась за ними. Она не планировала следить за Соней и Максом, она хотела убедиться, что все в порядке, без сюрпризов. Что они поедут спать в свои квартиры. Он – вверх по красной ветке, она – вниз. Отчего-то Саша нервничала и мысленно корила себя за недоверие. Но ноги продолжали нести ее на «Библиотеку им. Ленина».

Станция оказалась пустой. Только что ушли поезда в оба конца. На платформе не было колонн и закутков со скамейками, где можно спрятаться, только лестница для перехода на другую ветку. Там они и стояли. Слишком близко друг к другу, решила Орешко. Сашку они не видели. Да и она поначалу не разглядела, что они держатся за руки, переплетя пальцы. О чем они говорили, Саша расслышать не могла. Но Максим наклонился и поцеловал Соню. И Соня ему ответила. Она провела рукой по его щеке и обняла за шею.

Сашка рванула обратно к ступеням, надеясь остаться незамеченной. У нее перехватило дыхание, в горле появился комок, который мешал дышать. В глазах стояли злые и горячие слезы. Она ответила на его поцелуй, бессовестная стерва! Она ведь знала, все знала про их отношения и про ее, Сашкину, заинтересованность в этом человеке! Тот факт, что инициатива с поцелуем принадлежала Максиму, Сашке казался несущественным.

Подъехал поезд. Сашка убедилась, что они зашли в вагон, продолжая держаться за руки, а потом трясущимися пальцами достала телефон.

– Геша, у меня беда, – сказала Сашка в трубку. – Да, прямо беда-беда, а не как обычно, – закричала она. И заплакала.