Читать книгу Карьеристка - Елена Глушенко - Страница 3

– Чего грустим?

Татьяна с трудом оторвалась от бумаг и подняла голову. В дверном проеме, эффектно подсвеченный сзади, картинно застыл Виталик.

– Я не грущу. Просто голова внезапно разболелась. Чуть сделаю резкое движение – словно искры из глаз летят.

– Это я на тебя так действую, – убежденно сказал Виталик. – Со мной то же самое. Стоит мне на тебя посмотреть, как у меня тоже искры из глаз летят.

– Это потому, что всякий раз, когда я тебя вижу, мне хочется стукнуть тебя по лбу.

Он довольно хмыкнул.

– На улице дождь собирается. Тебя подвезти?

– Нет, спасибо, я на машине.

– Ах да, я забыл – ты же теперь сама рулишь.

Он оторвался от косяка и неспешно прошествовал вглубь кабинета. Татьяна внутренне поморщилась. Шел бы уже. И чего пристает?

– Ты забыл, что я всегда сама рулила. Просто теперь у меня другая машина.

– И какая машина! Дама в БМВ – необыкновенно возбуждающе.

– Интересно, что тебя больше возбуждает? Дама или БМВ?

Он обошел массивный стол и уселся на краешек.

– Ты хочешь поговорить об этом?

Татьяна резко мотнула головой и сжалась от боли.

– Ни в коем случае! Я прекрасно знаю все, что ты можешь мне сказать. Ты развивал эту тему не раз.

– Зря. Мы могли бы с пользой провести время. Узнали бы друг друга поближе…

Он наклонился к ней и горячо зашептал на ухо.

– … и, возможно, наши дружеские отношения переросли бы в нечто большее.

Ну все, хватит. Достал. Если его сейчас не оборвать, он так и будет домогаться.

Можно было просто сказать ему примерно следующее: «Милый Виталик! О тебе уже слагают легенды. По слухам, ты очаровал бо́льшую часть женского персонала фирмы. И, похоже, твои длинные руки до сих пор не дотянулись лишь до четырех наших девушек. Это Настя, офис-менеджер, которая давно и глубоко замужем и к тому же собирается в декрет. Валентина Ивановна, зав. складом, которая годится тебе в бабушки. Маргарита Валерьевна, главбух, которая годится тебе в мамы. Ну и я, которая могла бы быть твоей старшей сестрой. Из нас четверых у меня самая слабая позиция. И, все-таки, мне совершенно не хочется стать еще одним твоим достижением. Потому что никогда наши дружеские отношения не перерастут в нечто большее. Ты просто перешагнешь через меня и пойдешь дальше, как делал уже много раз, а я снова останусь одна и буду с ненавистью смотреть на тебя примерно по восемь часов в сутки пять дней в неделю».

Однако так говорить не стоило.

То, что Виталик был законченным… Как бы сказать поделикатнее? …Самцом, – сомнений не вызывало. С другой стороны, если глупые куклы сами вешались ему на шею, а потом размазывали тушь по щекам, – это были их проблемы.

Ей не хотелось с ним ссориться. Этот умный и амбициозный мальчик стал отличным коммерческим директором. Его стремительная карьера у многих вызывала зависть, но то, что он – ценнейший кадр, признавали все. И в первую очередь Татьяна. Уж ей-то, финансовому директору, было достаточно посмотреть на итоги прошедшего года.

Так что, если им предстояло и дальше сотрудничать, не стоило портить отношения.

– Послушай, мой дорогой мальчик, – начала она очень ласково. – Давай проясним все раз и навсегда. Я не хочу тебя обижать, но узнавать тебя поближе и тем более спать с тобой я не намерена. И тому есть две уважительные причины. Первая: я почти на десять лет тебя старше. Вторая: я принципиально против служебных романов.

Он насмешливо смотрел на нее сверху вниз.

– Моя дорогая девочка. Во-первых, тебе еще нет тридцати девяти, а мне уже тридцать два, так что шесть с половиной лет – это не разница, а ерунда. А во-вторых, служебные романы очень даже способствуют карьере. Не правда ли? – хмыкнул он. – Лучше признайся, что дело совсем не в этом. Ты – зам. генерального, а я, хоть и коммерческий директор, всего лишь твой подчиненный. Ты просто упиваешься властью и не можешь допустить, чтобы какой-то раб взял над тобой верх…

Он многозначительно шевельнул бровью.

– …В прямом смысле слова.

От бешенства у нее перехватило дыхание. Кровь отлила от щек.

Она взялась за ручки кресла и медленно поднялась. Он сидел на ее столе и улыбался. Их лица были на одном уровне. Она смотрела в его глаза и раздумывала: стоит ли вцепиться ему в физиономию или ограничиться пощечиной.

А ведь он не пытается ее унизить. Он и вправду так думает.

Кровь с силой ударила в виски. Его лицо, как и все вокруг, вдруг раздвоилось и поплыло в сторону. Она перевела дыхание и так же медленно, как поднялась, опустилась в кресло.

– Извини, мне нужно просмотреть отчет. До свидания. Спасибо, что предложил подвезти.

Виталик, усмехаясь, поднялся и пошел к выходу. В дверях он обернулся:

– До завтра, босс.

…

Цифры прыгали и путались. Татьяна смотрела на них и не понимала, что они значат.

Время шло к восьми. Пора ехать в спортзал. Или уж не ездить сегодня? Дико болела голова. При мысли о тренажере она почувствовала, как к горлу подступила тошнота.

Нет, сегодня лучше обойтись без тренировок. А куда в таком случае поехать? Домой? Она представила свою пустую темную квартиру. Себя, забившуюся в угол дивана. За окном дождь. А рядом никого. Только она и ее одиночество.

Татьяна затрясла головой, отгоняя пугающую картину, и зажмурилась от пульсирующей боли.

Нельзя себя жалеть. У нее все в порядке. У нее есть квартира, машина и любимая работа, на которой она – чего уж скрывать? – царь и бог. Или царица и богиня? Она стала финансовым директором, а потом и заместителем генерального, когда этот сопляк еще протирал штаны в отделе продаж. Она заработала свое нынешнее положение – потом и кровью.

Да, личная жизнь не сложилась. Ну и что? Разве в этом есть ее вина? В детстве и юности ей нравились мальчики, и она нравилась мальчикам. Проблема заключалась в том, что это были разные люди. Она не нравилась тем, кто нравился ей.

Подобный опыт всякий раз оказывался достаточно болезненным, и, в конце концов, она прекратила попытки найти родственную душу. Она сконцентрировалась на работе и постаралась сделать так, чтобы времени на бесполезные размышления и сожаления не оставалось.

Анна, ближайшая подруга, часто ругала ее за это и даже периодически пыталась познакомить Татьяну с кем-нибудь из знакомых мужчин. Среди них встречались вполне достойные экземпляры. Но Татьяна всякий раз держала дистанцию, не подпуская к себе слишком близко.

Так она ограждала себя от возможных разочарований и старалась не думать о том, чего себя лишает. В этом мире есть множество вещей и поинтереснее любовных переживаний.

У нее совершенно нет свободного времени. Все расписано по дням и часам. В понедельник – косметический салон, уход за лицом или за волосами. Во вторник – бассейн. Плавать не любим, но для позвоночника полезно. В среду – снова салон, но уже ублажаем тело. В четверг – тренажерный зал, качаем мышцы. В пятницу – встреча с подругой, поход по магазинам. В субботу – день с мамой. В воскресенье – уборка в доме и подготовка к следующей неделе.

Воистину, «привычка свыше нам дана: замена счастию она».

Татьяна спланировала так давным-давно и очень редко нарушала этот график. Конечно, иногда случались чьи-то дни рождения, концерты, спектакли, выставки. Но на следующий день все возвращалось на круги своя, и в этом был высший смысл.

Как бы ни было порой трудно, она твердо знала – завтра будет новый день, и неприятное сегодня уйдет в прошлое. И в этом было спасение.

Если же становилось совсем невыносимо – Татьяна ехала к маме. В нарушение графика. Садилась рядом, обнимала, укладывала поудобней голову ей на плечо – туда, в теплую ямку, поближе к шее. И сидела так, пока не спадало напряжение и можно было снова дышать.

Сегодня был как раз такой день. Ей вдруг до боли захотелось к маме, и она схватилась за телефон.

– Мамуль, ты никуда не уйдешь? Я сейчас приеду.

И повесила трубку, не дожидаясь ответа.

…

– Ты меня напугала. Что-то случилось?

– Ничего не случилось, просто соскучилась.

Татьяна обняла маму и поцеловала в висок.

Из гостиной доносились голоса. Пахло табачным дымом.

– У тебя гости?

Мама укоризненно посмотрела на нее.

– Сегодня же четверг.

Все ясно. Педсовет в сборе. Посидеть тихонько не удастся. Зря она приехала.

– Зинуля, ну ты где? Кто там?

– Девочки, мы сейчас. Это Танюша.

– Танюша?!

И девочки высыпали в коридор.

Татьяна в нерешительности застыла у вешалки.

– Может, я лучше пойду?

– Куда это ты пойдешь? Мы тебя сто лет не видели! Ну-ка, раздевайся поскорее! Будешь четвертой.

С нее быстренько сняли плащ, подхватили под руки и повели в комнату.

Эта троица дружила, сколько Татьяна себя помнила. Все они начинали в одной школе. Мама, Зинаида Ивановна, преподавала русский и литературу. Вера Григорьевна – биологию. А Софья Даниловна была школьным библиотекарем. Потом мама стала директором одной школы, Вера Григорьевна – завучем в другой, а Софья Даниловна – заведующей городской библиотекой.

Все три давно вышли на пенсию, но были по-прежнему бодры и энергичны.

Тетя Соня не вынимала сигареты изо рта, обожала ловить продавцов на недовесе и по вечерам бегала по парку в развевающейся футболке, пугая маньяков.

Тетя Вера смотрела все сериалы по всем каналам, внимательно следила за политикой, точнее за политиками, и продолжала сидеть на диетах в тщетной надежде похудеть.

Мама всю пенсию тратила на книги и трижды в день выгуливала Дусю. Или Дуся выгуливала ее, смотря по обстоятельствам. Это была чрезвычайно умная собачонка, очень похожая на карликовую колли, но все же не она.

Раз в неделю троица собиралась поиграть в мушку-Лентюрлю. Татьяна не знала, и никто из них не знал, что означает это загадочное слово «Лентюрлю», но оно всем очень нравилось.

Тетя Соня дымила как паровоз, и ее всегда сажали под открытую форточку, чтобы дым выходил на улицу.

Дуся тоже сидела за столом на своем стуле и наблюдала за ходом игры. Она выскочила в коридор встретить гостью, а затем снова заняла свое место.

Татьяна принесла себе табуретку из кухни и села вместе со всеми за круглый стол.

– Что-то ты какая-то бледненькая. Не заболела? – спросила через сигарету тетя Соня, сдавая карты.

– Нет, все в порядке. Просто немного устала.

– А, может, тебе отдохнуть пора? У тебя когда отпуск? – поинтересовалась тетя Вера.

– Увы, только через полгода.

– Н-да, – сказала тетя Соня, переместив сигарету в другой угол рта. – Это плохо. Так и надорваться можно. За здоровьем надо следить.

Все согласно закивали.

– Это точно, – подтвердила тетя Вера. – Вот когда я последний раз была в санатории… закрываю даму пик… «Сказка» называется…

– Я пас.

– А я прикупаю пару.

– …Так вот, там при барокамере был совершенно чудный доктор – просто душка…

Татьяна практически на автомате выкладывала карты, прикупала, брала взятки. Участвовать в беседе было вовсе не обязательно, беседа текла сама собой. Мама иногда поглядывала на нее, но не приставала с расспросами.

– …Лучше всего, разумеется, душ Шарко. Правда, у меня после него синяки держались неделю, но в целом…

…Как он там сказал? «Служебные романы очень способствуют карьере. Не правда ли?»

Вероятно, это «Не правда ли?» означало, что для достижения своей цели Татьяна переспала с генеральным. Интересно, кроме него еще кто-нибудь так думает?

Она поморщилась. Не то чтобы ее волновало, что о ней думают. Просто сама мысль была ей неприятна.

Татьяна уже не злилась. Она вообще не умела надолго выходить из себя и быстро обретала утраченное равновесие. Глупо злиться. Лучше спокойно и трезво проанализировать ситуацию.

Этот маленький гаденыш мог предположить такое только потому, что плохо знал генерального. Дмитрий Ефимович панически боялся супруги, бывшего работника прокуратуры, и, кроме того, уже лет десять был импотентом, как однажды он признался Татьяне, будучи не совсем трезв. Какие уж тут служебные романы.

У Татьяны с директором с самого начала установились доверительные отношения, с годами переросшие в настоящую дружбу, которой не мешали ни различие полов, ни тридцать лет разницы в возрасте. Конечно, они порой ругались, иногда очень крупно, но никогда надолго. Шеф, как правило, сдавался первый: зазывал ее в свой кабинет попить кофейку и угощал конфетами с коньяком.

Вообще-то, если честно, она была не в его вкусе – невысокая, спортивная, с прямыми темными волосами, которые она забирала наверх, закручивая в высокий узел.

То ли дело его секретарши. Если других сотрудников подбирали начальники соответствующих отделов, то офис-менеджеров Дмитрий Ефимович выбирал сам. Требования к кандидатурам были простые: крупная и светловолосая. «Остальному научим», – говорил он. Хронический мужской идеализм. Или идиотизм?

Он их не домогался. Он их поедал глазами, так и называя – «булочка моя». Или «курочка моя». Они услаждали его взор, а их работу выполняли другие, потому что обучению они, как правило, не поддавались. За те восемь лет, что Татьяна проработала в «Орионе», на посту офис-менеджера сменилось пять «булочек». Шестая готовилась уйти в декрет через полмесяца. Пора искать новую. Жаль – как раз последняя, Настя, оказалась довольно толковой…

– Танюшка, ты уснула, что ли? Это же валет! А ты что кладешь?

Татьяна без возражений сменила карту.

…А вот интересно, если бы она была высокой полной блондинкой… Как бы сложились их с шефом взаимоотношения? А если бы не было жены-прокурора, если бы он был хотя бы лет на двадцать моложе и желал (и мог) с ней переспать, и если бы ее карьера зависела от этого – пошла бы она на такое?

Слава Богу, это не шоу-бизнес, и судьба не ставила ее перед необходимостью подобного выбора.

Но все же интересно, как далеко она могла бы зайти ради достижения своей цели?