Читать книгу Когда красота убивает - Елена Гордина - Страница 7

Сегодня я встала рано и чуть подкрасила ресницы, перед тем как «пуститься в бега». От одной мысли, что в горсаду я снова встречусь с Николаем, у меня начинали дрожать коленки.

– Привет! – В своей неизменной шапочке он пронесся мимо меня, даже не замедлив темпа.

Я сначала приуныла, но тут же одернула себя: а чего ты, собственно, от него ждала? Приглашения в ресторан?

«А может, мне самой его пригласить?» – мелькнула шальная мысль, которой я испугалась до ужаса. Самой? Пригласить? Куда?!

После утренней пробежки голову пришлось мыть хозяйственным мылом. Нет, сначала я по совету какого-то «умного» женского журнала намазала волосы яичным желтком, а потом попыталась сполоснуть водой. Ага! Не тут-то было. Яйцо мертвой хваткой вцепилось мне в волосы, образовав на голове жутчайший лохматый панцирь. Я полезла за шампунем, и тут выяснилось, что он закончился. Денег и времени на то, чтобы купить новый, естественно, не было. Слава богу, что я хоть хозяйственное мыло нашла. Высушив голову пылесосом, который чудом уцелел после Беллиной атаки, я взглянула в зеркало. А что? Не так уж и плохо. Конечно, непромытые волосы стояли дыбом, но выглядели так, будто я уложила их фиксирующим гелем. В свое первое рабочее утро я чувствовала необыкновенный прилив сил, и настроение мое было невозможно испортить ни хозяйственным мылом, ни даже старой юбкой, в которой я отправилась на работу. Мне казалось, что я могу свернуть горы и переплыть все реки. Я вышла на час раньше, чтобы, не дай бог, не опоздать, и, конечно, мне пришлось еще сорок минут торчать у запертых дверей офиса.

Я уныло посмотрела вокруг и, заметив в паре метров от себя цветочный киоск, подошла к нему. Сама не знаю зачем. Просто мне до одури вдруг захотелось увидеть цветы. Настоящие живые цветы. Розы, например. И точно, первое, что бросилось мне в глаза, – огромный букет алых роз. Нераскрывшиеся бутоны были такие огромные, что казалось, хрупкие стебли не выдержат их и сломаются. Интересно, а их кто-нибудь покупает? Есть ведь, наверное, счастливицы, которым мужчины дарят такую красоту. Наверняка есть. А когда мне дарили цветы в последний раз? Пришлось напрячь память. Та-ак. На школьный выпускной не считается, наверное. Тогда физрук подарил всем девчонкам по чахлой гвоздике. Мама, помню, мне как-то астры подарила на какой-то день рождения. Тоже не то. А мужчины? Неужели мне ни разу не дарили цветы мужчины? Мне стало плохо. Я прислонилась спиной к киоску и из последних сил напрягла память.

– Ура! – заорала я в голос, благо рядом никого не было. Вспомнила! Однажды Сережа, когда еще только ухаживал за мной, подарил мне цветок. Правда, в горшке. Герань называется. Он еще тогда сказал, что от ее запаха голова болеть перестает. Значит, все-таки был, был в моей жизни цветок, подаренный мужской рукой!

Без пяти восемь я подошла к офису и снова дернула дверь. Закрыто. Неужели я неправильно записала адрес? В десять минут девятого меня уже колотила нервная дрожь. Может, это чья-нибудь глупая шутка? Розыгрыш?

– Вы устраиваться на кассира? – Хриплый низкий голос заставил меня буквально подпрыгнуть на месте. Немолодой седовласый мужчина доставал из борсетки ключи. – Да?

– Здравствуйте! – Я так обрадовалась, что чуть не кинулась ему на шею. – Это вы звонили? Тьфу, это от вас женщина звонила?

– Почти! – Мужчина открыл дверь и пропустил меня вперед. Темный пыльный коридор представлял собой печальное зрелище. – Теперь налево.

Он толкнул дверь, и мы очутились в маленькой сырой комнатенке, заваленной бумагами.

– Вам звонил мой заместитель Маргарита Иванна! А я директор – Павел Кузьмич! – И он протянул мне руку.

– Очень приятно! – Я пожала его сухую крепкую ладонь и огляделась. Да, не таким я представляла себе свое первое рабочее место. Четыре старых стола вплотную один к другому. Видавший виды компьютер у окна. Старый принтер и один телефон с отбитым краем.

– Присаживайтесь! – Павел Кузьмич жестом указал мне на стул. – Сейчас подойдет Маргарита Иванна, с ней и поговорите.

– А с вами? Вы же директор? – недоумевая, спросила я.

Мужчина недовольно поморщился:

– Нет, я в такие дела не лезу. Она мой заместитель и решает кадровые вопросы.

Долгожданная Маргарита Ивановна появилась на работе в половине десятого, когда у меня от неподвижного сидения уже онемела пятая точка.

– Здравствуйте, Павел Кузьмич! – проворковала она, едва переступив порог. – Внучку мне на утро принесли. Никак я не могла вырваться раньше…

Она осеклась, увидев меня. Из слащаво-просительного лицо мгновенно превратилось в надменно-высокомерное.

– Вы по поводу работы? – Она откровенно оценивающе оглядела меня с головы до ног.

А я в свою очередь уставилась на нее. Да, тот еще экземплярчик! Лет, наверное, около пятидесяти, а может, и шестидесяти, не скажешь точно – на лице у нее толстенный слой косметики. Такие же короткие, как у меня, но только до щемящей желтизны вытравленные волосы, и похоже, что она их тоже мыла хозяйственным мылом. Хотя нет, наверное, это и есть тот самый фиксирующий гель.

– Здравствуйте, Маргарита Ивановна! – бойко рапортую я, приподнимаясь со стула.

– Она долго уже здесь сидит? – обращается Маргарита Ивановна к директору, откровенно меня игнорируя. – Уже вам надоела, наверное?

У меня, как говорится, отпадает челюсть. Ничего себе приемчик!

Павел Кузьмич что-то невразумительно мычит и снова утыкается в кроссворд, который разгадывал все это время (угадал целых два слова, я видела).

– Пройдемте! – С интонацией заслуженного работника гестапо Маргарита Ивановна удаляется в глубь комнаты. Я, естественно, пробираюсь за ней, по дороге ободрав до синяков свои мощные бедра.

– Тесновато у вас, – бормочу я, потирая ушибленную ногу.

– Зато в центре города! – осекает меня крашеная блондинка. – Диплом-то хоть с собой? – Она презрительно щурит глаза. Типа «Господи, с какой дурой мне приходится общаться». Хотя почему с дурой? Я же ничего глупого еще не сказала.

– Вот, – протягиваю я ей синюю «корочку».

– Та-ак, – тянет Маргарита Ивановна, тупо ее рассматривая. У меня сложилось такое впечатление, что она читает по слогам. – Все понятно. А опыта работы нет? – Женщина откровенно ликует.

– Нет, – вздыхаю я, изображая крайнюю степень смирения.

– Ну если я тебя возьму, Людка, то считай что ты счастливица, – как само собой разумеющееся, она переходит на ты.

На работу она меня все-таки взяла.