Читать книгу Стрекозка Горгона. Детство - Елена Гостева - Страница 13

То ль Серж, то ль Кало первым назвал Танюшу стрекозой, не помнили, но она и впрямь была похожа на стрекозу – шустрая, юркая, как стрекозка, и к тому же худенькая, с огромными глазищами в пол-лица не совсем понятного цвета. В лесу глаза её бывали ярко-зелёными, как листья липы с капельками росы, на берегу реки синели, а когда на небо засматривалась, в их бирюзе поблёскивали золотые искорки. Чем не стрекоза?

Сержа, Таню и Кало родня прозвала лихой троицей, очень они озорничать любили, шумными, опасными играми увлекались. Юрик, что был младше Танюши всего на полгода, тоже рад был принимать участие во всех их затеях, но частенько болел, и виной тому опять же была их «лихая троица». Как-то раз зимой Таня придумала повторить Суворовский переход через Альпы, в «армию» набрали ребятишек крестьянских. Гор поблизости не было, зато по лесу проходил очень глубокий овраг, который дети сочли вполне подходящим. Для перехода выбрали самый высокий и отвесный склон. Почти все дети, покувыркавшись, побарахтавшись в глубоких сугробах, «взяли приступом», выбрались на другую сторону, а Юрик застрял – его нога попала под упавшее дерево, не заметное в снегу, и просидеть в западне пришлось долго. Пока его хватились, пока вытащили и домой доставили, он успел промёрзнуть насквозь, и как потом ни оттирали, ни отпаивали, он всё равно расхворался. Бабушка строго отчитала Сергея и Татьяну, потребовала, чтобы они больше не таскали за собой ребёнка. «Вы, фронтеры-понтеры, творите что хотите, вам, вижу, ничего не делается, но уж Юрика мучить не позволю».

Семёна сия троица брала не всегда и не везде, так как ему самому военные игры не нравились. Он рос неповоротливым увальнем, мечтательным, добродушным, больше всего желал научиться играть на скрипке лучше всех. Как-то летом взяли его с собой в игру, из одного «штаба» отправили с донесением в другой, потом сами пошли туда, но Сени не обнаружили. Значит, связной не дошёл. В плен, что ль, к кому попал? Отправились на поиски и обнаружили мальчишку возле поваленной ветром сосны. Ствол её расщепился и обломался неровно: острые щепы, лучины разной длины и толщины торчали из высокого пня. Сеня проводил пальцем по ним и дёргал за самые высокие и тонкие лучины и резко отпускал, а они отзывались разными голосами: «Тре-ень!» «Ди-и-инь». И слушал, как заворожённый. Когда Николай грозно окликнул его, обернулся со счастливым видом: «Кало! Послушай, как эта сосна звенит! Из неё бы, пожалуй, надо скрипок наделать! Как жаль, что я не умею!» Семён, найдя поющее дерево, был так очарован, что обо всём позабыл и не сразу понял, за что его старший брат отругать хочет. Ну как такого в военные игры брать, если он с ролью связного не смог справиться!

Антон был старше Тани на семь лет, стеснялся ребячиться вместе с малышнёй. Хотя с Николаем и Сергеем он всё ж успел поиграть. Когда его просили помочь со строительством редута, равелина иль какого другого укрепления, он не отказывался: сначала у деда выспрашивал, как всё должно выглядеть, чертежи составлял, потом руководил младшими. Иногда и сам увлекался так, что втягивался в игру. Бывало, взрослые пошлют его за малышнёй, а он, видя, что «бой» в самом разгаре, изображал из себя парламентёра, просившего о мире, или адъютанта главнокомандующего, который передавал приказ о передислокации. А когда Антону пошёл двенадцатый год, его отправили в Петербург, в кадетский корпус. И старший брат исчез из жизни Тани надолго.