Читать книгу Эффект Эха - Елена Граменицкая - Страница 6

Главный корпус клинической больницы, куда помимо прочих отделений переехала травматология, удивлял выверенными геометрическими формами, обилием стекла, света и неизвестно откуда возникшей уверенностью в мастерстве и непогрешимости практикующих здесь врачей. Ольга привыкла к советским больничным корпусам с протертым до трех слоев линолеумом, пропахшим карболкой, хлором, одиночеством и тоской.

Памятный стенд с фотографиями сохранил закладку строительства нового корпуса, на которую выбрался бывший глава города, несколько лет назад со скандалом оставивший свой пост и удалившийся на пасеку. На фото будущий пчеловод в комбинезоне и строительной каске замешивал раствор в окружении чиновников, а лечащие врачи, сестры и нянечки скромно замерли фоном.

Странно, что по приходу нового градоначальника стенд не сняли. Обычно все сразу обновляется, специальные человечки работают быстро-быстро – подчищают, переклеивают и перекрашивают. Буквально за ночь память о прошлом стирается.

Может, еще не успели? Хотя, уже пять лет прошло.

Это было уже второе посещение больницы.

В первый раз Оля рвалась в реанимацию в страшное утро 14 октября вслед за бригадой приемного отделения, но была остановлена шкафом в черной, почти гестаповской униформе. Шкаф при ближайшем рассмотрении оказался женщиной: высокой, ширококостной, с эмблемой «Щит и Меч» на огромной груди и с бескомпромиссным западающим на шипящих контральто.

«Гестаповка» схватила Олю буквально за шиворот и вытолкала из приемной.

– Зен-сина! Титать по слогам! Посторонним вход строго вос-пре-сен! Вы кто? А рас никто – то гуляем подальсе!

Слово «женщина» в исполнении шепелявящей охранницы прозвучало словно оплеуха. Какая она ей «зеньсина»! Шкаф ей в матери годится!

Но страж порядка была неприступна.

Ничего не оставалось, как « гулять подальсе», молиться и ждать звонка от Павла Михайловича.

Доцент Куприянов позвонил сразу, как получил ответ из реанимации, он никогда не обнадеживал на пустом месте, но и не запугивал.

– Пока не ясно! Состояние стабильно тяжелое, трещины двух ребер справа, легкое не задето, перелом малой берцовой кости, наблюдаются множественные ушибы, посттравматический шок. Больной повезло, сердце у нее младенческое. Так что мой прогноз скорее положительный. Хотя, в связи с преклонным возрастом и крайним истощением все может измениться. Иди, свечку за здравие старушки поставь. За прощением позже зайдешь!

Так закончился тот страшный день.

И начались следующие, пусть не такие страшные, но удивительные.

Сегодня Ольга спешила в отделение травматологи – куда после реанимации перевели пострадавшую в дорожном происшествии гражданку Каппель.

Выйдя из лифта, остановилась, пытаясь вспомнить номер палаты, названный по телефону Павлом.

Слова врача выветрились из головы, а спросить не у кого, по обе стороны от лифтового вестибюля продолжался совершенно пустой коридор с одинаковым расположением палат.

Память у Оли последние дни шалила, играла в прятки. Словно бы пережитый стресс лишил долговременных воспоминаний, оставил короткие. Память превратилась в пазлы, при желании Оля могла восстановить картинку вчерашнего дня, но картинка эта существовала недолго, сморгнешь, тут же разрушалась. Прошлое напоминало странный, набитый ватными клоками туман, окутавший в то злополучное утро аэропорт, ветер раздувал марево и тут же ткал другое, слегка похожее.

Бесконечное пространство вариантов.

Где она об этом «пространстве вариантов» слышала? Или читала?

Ольга прекрасно осознавала, что делала час или два назад, но вчерашний – позавчерашний день смазывался. Каждый раз приходилось их собирать, без всякой уверенности, что мозаика сложилась правильно.

Знакомство с Антоном обрастало новыми деталями, продолжением разговора и даже предложением встречи, но потом все карты путались, декорации падали, подробности забывались.

Разум и подсознание спорили – кто кого положит на лопатки. Разум рисовал образ преуспевающего врача—интеллигента в сиреневой рубашке и голливудской улыбкой, подсознание путало следы, подкидывало крайности.

То заманивало ощущением тепла, уверенности, защищенности – хотелось склонить голову на плечо, прижаться, заснуть. То пугало ограниченностью пространства – надо бежать! Скорее, сейчас произойдет что-то страшное!

Иногда в воспоминания заползал прелый запах кожаной куртки, мужского пота, пролитого на пол виски, перед глазами маячил логотип «London never sleeps» на груди пьяного Антона. Или не Антона вовсе? Чудовищная путаница.

Существовал ли в действительности врач, спасший ребенка? Или тот приставучий алкоголик? Кто из них ей приснился? А если Антон реальный, почему он ей до сих пор не позвонил? Она ведь дала ему свой телефон. Или не дала?

Запутавшись, Оля брала себя в руки, оглядывалась по сторонам, вновь знакомилась с окружающей реальностью и жила дальше.

Все чаще возникала мысль – надо обратиться к врачу, попить таблеточки для памяти. Тот самый «танакан от тараканов». Их мама давно пьет и папу заставляет.

Кто из врачей лечит голову? Невропатолог, психолог, психиатр? С кого начать, чтобы не закончить в Кащенко?

Кстати Кащенко…, Марина Кащенко, так звали ее одноклассницу, когда-то они дружили, сейчас их пути разошлись. Только Маринин папа был журналист, а Оле нужен врач-мозгоправ.

Ей обязательно нужен врач.

Но мысли о врачах заглушал привычный бег по кругу: дом – работа – дом – работа.…

Потом, завтра, обязательно!

Сегодняшний день в компании «Лампа Алладина» начался необычно.

Кстати над их фирменным логотипом долго работал креэйтор и выдал совершенно «незабитый» символ – синеликий джин в ночном колпаке с телефоном в руках подмигивает: «24 часа я с тобой»

Все просто. Стукнет клиенту в три часа ночи блажь улететь на Мальдивы или того же дня заказать к обеду устрицы из Бретани или, не дай Бог, сумочку из последней коллекции Луи Виттона – дежурный «джин» в лепешку разобьётся, но исполнит желание.

Договорится с островами, метнется в ресторан, слетает на Елисейские поля туда и обратно за новинкой. Любой каприз, хоть самый идиотский, реализуется за сутки или двое.

Олю судьба пока миловала, самое сложное в ее работе была поездка в Лондон за медвежонком для номера «44».

Сама поездка – ерунда, но что за ней последовало… и что последует ещё?

Стоило первым клиентам переступить порог, Ольга поняла: головная боль началась.

Одетая в траур с головы до ног парочка расположилась в гостевом холле на диване. Немолодой мужчина в чёрном венгерском кафтане, застегнутом до горла, в обтягивающих лосинах и ракушкой на интимном месте напоминал танцора балета. Апофеозом его удивительного костюма были тертые чешки (в октябре!) с клоунскими помпонами и привязанная к костлявому колену заячья лапка, тоже черная. Видимо, на удачу.

Его спутница, гладко зачесанная черноволосая и белолицая дама утопала в чёрном гипюровом платье, с настолько глубоким декольте, что вырез едва прикрывал синюшную грудь. Алебастровые руки женщины скрывали длинные перчатки из латекса. Естественно черные.

Если мужчина выглядел как статист балета, то его спутница скорее как героиня сексуальной ролевой игры.

Оба посетителя вид имели нездоровый, под неоновым освещением лица их приобретали землистый, а местами зеленоватый оттенок, оттого ярко накрашенные губы женщины казались зияющей кровавой раной.

Театр Ермоловой находился неподалеку, гости скорее всего были актерами, поэтому странные костюмы и жуткую игру цвета на лицах посетителей Оля списала на театральный реквизит и грим.

Эта версия показалась ей самой вероятной, иначе как еще объяснить появление двух чудиков?

Никто, кроме Оли принять клиентов не мог, две коллеги грипповали, а ее подруга Марина занималась месячным отчетом. Увидев посетителей, Марина многозначительно завела глаза в потолок, мол, сочувствую – это полный трэш, но ничем помочь не могу.

Поэтому Оля нацепила вежливую улыбку, прихватила бланк заказа, прошла в клиентскую зону и невольно поморщилась – в воздухе витал явный запах гнили, словно уборщица забыла вчера вынести мусор с остатками обеда.

Только «артисты» не замечали неприятный запах и оставались «в образе», мужчина развалился на офисном диване, закинув ногу на ногу, и с тоской разглядывал свой облезлый помпон, его спутница листала лежащие на столе туристические каталоги, да так отчаянно, что страницы не выдерживали и рвались.

На появление Ольги оба отреагировали безразличным стеклянным взглядом.

На предложение приготовить кофе или чай – ответили отказом.

– С утра предпочитаем томатный сок, – процедил мужчина в кафтане, оголив редкие пожелтевшие зубы, выточенные в форме клыков.

В голове Ольга закончила фразу – « точнее, с похмелья».

В ее голове метались мысли:

«Что за пьесу ставят в „Ермоловой“, если там играют спившиеся демоны со сточенными зубами? Скорее всего, у мужика вставная челюсть. Шел с репетиции, забыл вытащить? А если, правда, зубы себе сточил, вжился в роль. Осталось тогда вставить в лобную кость рога и пожизненно играть монстров».

Воочию представив на редковолосой голове незнакомца коровье достоинство, Оля улыбнулась и достала их холодильника пакетики с томатным соком. Заодно заглянула в урну, но вчерашнего мусора не заметила.

– Все для наших клиентов. Соль принести? – спросила она и поставила сок перед актерами.

Мужчина передернулся как черт от ладана.

– Соль ни в коем случае!

Фрики с утра пораньше, что баба с пустым ведром или перебежавшая дорогу черная кошка, точно не к добру.

Примета оказалась на редкость верной, а цель визита настолько неожиданной, что версия об актерах из театра Ермоловой скоро разлетелась в пух и прах.

Траурная пара явилась с желанием провести грядущее бракосочетание в средневековом замке.

– Скорее всего, в Уэльсе или Шотландии. Франция отпадает – это уже моветон! Франчи давно не в тренде и все «наши» там побывали, – с невозмутимым видом выдал жених и закатил мутные глаза к потолку.

Кто это «ваши»? Сумасшедшие демоны?

Последовавшие ремарки повергли Ольгу в настоящий шок.

– Нужен замок с призраком. Именно с неупокоенным духом, а не артистом в простыне. Во избежание недомолвок, предупреждаю, мы в «теме» и на дешевый трюк не поведемся. Заплатим за истинное ощущение, чтобы мурашки с кулак! И заплатим сполна, вот, задаток.

И тут мужчина расшнуровал кафтан, достал из-за пазухи внушительную пачку пятитысячных, перетянутых резинкой, и шлепнул ее о стеклянный столик.

Оля догадалась – ее сейчас разыгрывают! Снимают на скрытую камеру, а потом по телику покажут в программе Пельша.

Она внимательно оглядела приемную, костюмы траурных фриков— нет, вроде не видно объектива.

Значит это не розыгрыш?

Перед ней свихнувшиеся богачи? С помпонами и заячьей лапкой. В латексе и в жутком декольте.

Кто они, черт побери?

«Семейка Адамсов»?

«Мистер Адамс» выдвинул новые требования.

Аренда замка под ключ, с приходящим персоналом, поваром, горничными, исключение делается лишь дворецкому, которому позволено остаться с гостями, но запрещено выходить из комнаты по ночам.

Обязательное наличие тринадцати спален, не менее и не более, по числу приглашенных пар, зала с камином, подвального помещения, желательно со склепами, а не имитацией из ритуального салона, в роли бонуса – чердак со старыми фарфоровыми куклами. Без глаз, без ног, и чем больше увечий – тем лучше.

Пока Ольга записывала заказ, по ее спине пару раз пробежался холодок.

Она заполняла бланк, не упуская деталей, мужественно встречала каждое новое условие. Понятно, почему именно в их агентство обратилась пара.

Услышав подробности заказа, уважающие себя консьерж-сервисы уже отказали сумасшедшим клиентам. Но такое удовольствие не входило в правила их компании, недавно появившейся на рынке. «Лампа Алладина» отвоевывала место под солнцем и кусочек сладкого пирога, бралась за все, вплоть до поиска подснежников зимой и снятия звезд с неба.

Стоит директору узнать, что клиентов не обслужили, Ольгу бы уволили в два счета.

Потому, стиснув зубы, Оля записывала все пожелания. В голове пока не складывались варианты, каких партнеров просить, где заказать черный атлас для постелей, несметное количество витых свечей и курильниц с набором благовоний, на каких помойках искать сломанных одноглазых и безногих кукол. Мало того, каким образом организовать бал-маскарад с финальным жертвоприношением.

Слово «жертвоприношение» заставило ее вздрогнуть и оторваться от бланка заказа. Гнилью пахнуло все сильнее.

Оля наклонилась голову, оглядела пол.

Может мышка где-то сдохла? Заползла в уголок и благоухает?

Неужели кроме нее никто не ощущает запах?

Подняла глаза на погрузившегося в жуткие фантазии жениха.

Жених словно прочел ее мысли.

– Чем так вкусно у вас пахнет? Прямо слюнки текут. Трупы клиентов?

Не дождавшись ответа, продолжил:

– Это будет символическое жертвоприношение! Мы следуем нелепым и навязанным правилам. Навязанным извне, что прискорбно. Эти правила заглушают наши истинные порывы. Лишь омытое кровью младенца перевернутое распятие избавит людей от власти церковников. Но нет! Всевозможные запреты, нелепые препоны. Монополия. А у нас своя церковь, Ла Вея Лучезарного.

«Так они сатанисты. Только их не хватало» – догадалась Ольга.

– Итак, жертвоприношение будет символическим? – уточнила она, сохраняя выдержку.

Девушка старалась не смотреть в глаза заказчику, во избежание подхватить от него вирус безумия.

– Зачем по сто раз повторять? Именно – символическим. Словно на масленицу сожжем деревянную куклу, – раздался шелестящий голос, похожий на трещотку гремучей змеи.

Ольга вздрогнула и повернулась к подавшей признаки жизни «мисс Адамс». Неопределенного возраста, легко дать и двадцать пять и сорок, с алебастровой кожей и волосами цвета вороного крыла, женщина нетерпеливо потянулась. Муркнула по-кошачьи томно и выпустила ногти, с треском продырявившие перчатки из латекса. Пробежав коготками по поверхности журнального столика, подмигнула Оле – видишь, как умею!

Мутная пленка упала с глаз незнакомки, приоткрыла почти черную радужку.

«Линзы или тату на радужке это понятно. Но, ногти…» – пронеслись в голове Оли испуганные мысли.

Бледноликая и черноокая мисс Адамс обратилась к будущему мужу.

– Вольдемар, мон шер. Нам пора. Девушка все поняла, все законспектировала. Сегодня она ничего не забудет.

Вольдемар вопросительно взглянул на Ольгу. Его стеклянные глаза приобрели осмысленность.

Новая паническая мысль – «что означает « сегодня она ничего не забудет?», тут же сбежала.

Главное сейчас выпроводить клиентов. Святой воды бы сюда – все опрыскать!

На случай появления подобных демонов надо держать бутылочку.

– Не сомневайтесь. Я сейчас же займусь вашим заказом, подпишите договор вот тут и тут, пожалуйста. И оставьте контактный телефон, я свяжусь с вами как можно скорее.

Мужчина вырвал из Олиных рук бланк, пробежался глазами по тексту и поставил в указанном месте жирный крест.

Ладно, и так сойдет, пусть будет крест, Оля старалась не спорить и не смотреть фрикам в глаза – быстрей бы ушли.

– А мы и не сомневаемся, милая, – вновь прошелестела мисс Адамс и зубасто улыбнулась, – ты можешь все на свете забыть, но только не нас. Ты выполнишь заказ в точности и главное, вовремя. Тем более, бюджет неограничен и процент за твою расторопность хороший.

Прозвучал новый когтистый аккорд по столу, где лежала стопка пятитысячных, и ногти мисс Адамс тут же втянулись в перчатки.

Змея оставила визитную карточку естественно черного цвета без имени лишь с номером телефона.

Не произнеся более не слова, чудики покинули офис фирмы, синеликий джин им подмигнул и выдохнул:

«Это полный капец».

Кровавая зубастая улыбка миссис Адамс еще несколько секунд висела в воздухе, потом исчезла, бросившись вслед за хозяйкой.

Минут пять Оля сидела на диване с закрытыми глазами, дышала равномерно, возвращаясь в реальность.

Странное дело, запах гнили очень скоро выветрился.

Или мышка ожила и убежала.

В течение всего дня Ольга ни о чем не могла думать, как о невероятном заказе. Деньги в него заложены немаленькие, если заказ выгорит, комиссионные получатся хорошие. И тогда Оля потратит их на себя любимую, девочку на выданье, чью витрину надо периодически освежать и украшать!

Мысли выстроились, потекли размеренно и плавно. Пришли в голову возможные партнеры в Англии и Уэльсе по организации праздников. Ольга отправила одинаковый запрос по нескольким адресам, пометив статусом «urgent» и снабдив необходимым количеством смайликов. Что означало – «сама понимаю, заказ crazy, но клиент всегда прав, поэтому help-help-help!»

Кто-нибудь да ответит, британцы не лишены чувства юмора.

Потом набрала номер Павла Михайловича и облегченно вздохнула – все хорошо, Вера Артуровна переведена из реанимации в обычную палату.

Эта новость наполнила душу теплом и прогнала страшилки, успевшие соткать паутину на притолоке.

– Можешь ее навестить! Сегодня посещения до шести. Седьмой этаж главного корпуса, палата 11, от лифта налево до рекреации и снова налево. Не прощаюсь, – сказал травматолог и отключился.