Читать книгу Потустороннее. Книга II. Мистические рассказы. Еще страшнее… - Елена Гвозденко - Страница 8

Убивая надежду, рождаешь отчаяние…

Светлана чувствовала, что неприятности начались со старушки, что пришла за письмом, будь оно неладно… Что она прошептала, уходя? Что-то вроде: «Убивая надежду, рождаешь отчаяние»? Сколько раз за эти пару месяцев она боролась с отчаянием…

***

Старушка была очень мала, когда подошла ее очередь, оператор Светлана не сразу увидела мелкое лицо в обрамлении кудряшек, выглядывающее из-за стойки.

– Что вам? – крикнула девушка, как обычно кричат пожилому человеку, сразу ставя на собеседнике печать изъяна.

– Милая, будьте любезны, мне должно прийти письмо, письмо от дорогого мне человека.

– Заказное? С уведомлением?

– Что? Нет, самое обычное.

– Так и ждите дома, что ходите?

– Понимаете, оно отправлено давно и по срокам должно было дойти.

– Значит дойдет. Ждите.

– Девушка, вот подумала, – посетительница замялась, – я ведь и не знаю, возможно, оно и было, как это… заказным уведомительным…

– С уведомлением, – машинально поправила Светлана. – Хорошо, назовите свои данные, я посмотрю.

Старушка послушно назвала имя и фамилию, свой адрес и адрес отправителя. По-детски круглые, светлые глаза с надеждой смотрели на черный квадрат задней стенки монитора.

Работница почты молча встала, прошла в подсобку, но вскоре вернулась, бросив:

– Не было. Следующий.

Казалось, фигурка пожилой женщины стала еще меньше – опустив голову она тяжело пробиралась к выходу.

К концу дня Светлана забыла и о старушке, и о письме, что давно пришло в их отделение, но искать которое было лень…

Дома ждал неприятный сюрприз – сбежал ее любимец, кот Степка. Ленивый десятилетний кот, не выходивший никогда дальше лестничной площадки, вдруг развил несвойственную для него прыть, когда Максим открывал дверь.

А еще через две недели сбежал и Максим. Не ушел, а именно сбежал – собрал вещички, пока она была на работе, опустошил копилку, где жила мечта об отпуске, их совместном отпуске, и переметнулся в другой мирок женского уюта, к ее подруге. Подруга давно искушала Максима голыми худыми коленями, глупым хлопаньем наращенных ресниц и шлепаньем ботоксных губ. Светлана лишь посмеивалась, наблюдая, как сорокапятилетняя дама вдруг стала одеваться в подростковые вещи и примеряла на себя маску нимфетки. Казавшаяся фриком, она смогла соблазнить мужчину подруги. Светлана убеждала себя, что Максима соблазнили счета банковских карт.

Потянулись тоскливые, одинокие вечера с рубиновым блеском вина в бокале и мутной бессонницей. Как банально! Через недельку зарегистрировалась на сайте знакомств, чтобы отравить печаль горечью хамской похоти.

А еще через месяц обнаружила злополучное письмо в куче корреспонденции, превращенной в мусор – грязный конверт со следами подошвы. После работы она отправилась по адресу старушки.

– Вы к Анне Петровне? – спросила женщина из соседней квартиры. – А она умерла, схоронили месяц назад.

– Умерла?

– Да, а кто вы ей будете?

– Просто знакомая… Вы не знаете, где ее похоронили?

– Почему не знаю? Знаю, мы и занимались похоронами, Анна Петровна при жизни распорядилась, родственников-то у нее не осталось. Сейчас, – женщина нырнула обратно в свою квартиру, но вскоре появилась с адресом захоронения, записанным на бумаге.

***

«Дорогая моя Аннушка, это мое последнее письмо тебе, знаю, через несколько дней, наконец, встречусь со всеми, кто дорог. Разве тебя оставляю на этой земле и это меня очень беспокоит…»

Светлана читала ровные строчки, написанные крупным почерком, так, обычно, пишут пожилые люди. Холодный осенний ветер разогнал посетителей кладбища. Светлана и сама не могла понять – зачем она поехала сюда, зачем искала свежую могилу, зачем распечатала это письмо.

«Нюточка, мы прожили большую жизнь, столько общих воспоминаний, столько переживаний, пожалуй, не вместить даже в роман. Вряд ли тебе интересны мои последние размышления, дам нашего возраста одолевают схожие мысли. Я хотела тебе сказать главное.

Ты всегда была дорогим для меня человеком, всегда – даже в те двенадцать лет, что мы не общались. Сейчас это кажется смешным, не поделили Федора, ведь он и тебя не сделал счастливой, разве месяц-другой. Он и в этом был пошляком. Только в последнее время стала осознавать, что он прислан нам как общее испытание, чтобы почувствовали, чем надо дорожить…

Не хочу больше о Федоре, нам ли, потерявшим мужей, детей, родственников, вспоминать о человеке, рассорившим на долгих двенадцать лет? Дорогая моя сестричка, помнишь, в детстве мы дали друг другу клятву? Ты залезла ко мне на горячую печку, чтобы мне было не скучно одной болеть. Тогда мы поклялись считать друг друга сестрами.

Так вот, Нюра, я шагну первой, но буду все это время стоять у порога, ждать, когда ты сделаешь свой шаг, чтобы протянуть тебе руку. Клянусь, тебе не будет страшно. До встречи…»

«Она дождалась, – думала Светлана, сидя в душном автобусе. – Дождалась, чтобы протянуть руку. Наверное, это и есть любовь: отчаяние превращать в надежду…»

Вскоре Светлана узнала, что станет мамой.