Читать книгу Хальдор из Светлого города - Елена Хаецкая - Страница 5

– А почему ты один? – спросила Раварта, когда Хальдор сунулся на кухню и привычно пристроился в углу на перевернутом ящике.

– Гисли скоро придет, – ответил Хальдор и потер нос кулаком.

Раварта, глядя на него, покачала рыженькой головкой.

– Вы что там, подрались? – проницательно спросила она.

Хальдор мотнул волосами.

– Что у нас на обед? – спросил он, явно уклоняясь от темы.

– Вот Гисли придет – и будешь обедать, – злорадно заявила служанка. – Давай из кухни. Тебя тут не хватало…

Хальдор не шевельнулся.

– Я просто посижу, – сказал он. – Я буду нюхать и молчать.

Нюхать ему пришлось довольно долго. Рыженькая ловко орудовала ножом, нарезая лук и глотая слезы, потом что-то шипело на сковородке, потом оказалось, что соли нет и денег на покупку драгоценного продукта тоже нет, так что придется жрать несоленое. Но Хальдор стерпел, поскольку был привычный.

Гисли появился ближе к вечеру. Он скользнул в дом незаметно и на кухне возник, как призрак. Раварта тихонько охнула, пораженная внешним видом хозяина. Хальдор, ожидавший увидеть нечто подобное, только крепко сжал губы. Левый глаз Гисли был скрыт фиолетово-розовым, с кровавыми точками отеком безобразного вида. Правый, обведенный синяком, смотрел трагически.

Хальдор встал.

– Я принесу холодной воды.

Гисли слабо махнул рукой.

– Не выходи из дома. Пусть Раварта…

Впервые за все время своей службы у портного девица не стала возражать и спорить, а молча подхватила жестяное ведро и вышла, осторожно притворив дверь.

– Почему ты в таком виде? – хмуро спросил Хальдор.

– Сам понимаешь, – ответил Гисли, пытаясь улыбнуться. – Они тебя искали. Хотели узнать, где ты живешь.

– А ты не сказал?

– Вот именно. – Гисли осторожно вздохнул. – Здорово бьют, гады…

Хальдор недоверчиво покачал головой.

– Слушай, Гисли, с чего вдруг такая самоотверженность?

– Тебя посадят в мрачное-мрачное подземелье, – пояснил Гисли, – а работать кто будет? Мы же без тебя тут с голоду подохнем, Хальдор… Если бы у меня руки не тряслись, я первый бы сдал тебя властям, вонючка ты малолетняя…

Хальдора вдруг осенило.

– Раз ты им ничего не сказал, то почему же они отпустили тебя?

– Они меня не отпускали, – фыркнул Гисли. – Я сбежал.

– Та-ак, – сказал Хальдор и сел.

В дверь забарабанили. Гисли побледнел пятнами – там, где на лице не было кровоподтеков, синяков или небритой щетины. Хальдор выпрямился, лихорадочно соображая, что ему делать – бежать, драться или прятаться.

– Мастер Гисли! – крикнули за дверью.

Хальдор вскочил, ударом ноги опрокинул табуретку и с треском выломал деревянную ножку – довольно увесистую, если использовать ее в качестве дубины. Гисли завозился, как мышь, пытаясь последовать его примеру и отломить вторую ножку. Оба они понимали,что сопротивление бесполезно, но сдаваться без боя почему-то не хотелось. В душе Хальдор приписывал эту внезапную вспышку воинственности ожившему в нем кельтскому духу.

Судя по грохоту, входная дверь рухнула. Сапоги затопали по лестнице наверх.

Хальдор встал возле входа на кухню, держа наготове ножку от табуретки. Гисли притаился возле плиты на совершенно открытом месте, однако вид у него был такой, словно он сидел в засаде. Сапоги осторожно протопали мимо входа. Потом остановились. Дверь, ведущая на кухню, приоткрылась, и всунулась каска, украшенная символическим зигзагом молнии. Хальдор от души обрушил на нее удар дубинки. Он слегка присел, словно рубил дрова. Гремя оружием и белой кирасой, офицер повалился на пол. Гисли бросил взгляд на распростертое тело, потом перевел глаза на бледного Хальдора, и стал похож на старую собаку, которую вывели, чтобы пристрелить.

Хальдор бросил дубинку на пол и, перескочив через поверженного врага, бросился бежать из дома, пока стражники кольцевой охраны были заняты обыском в мастерской и спальне. Он помчался, петляя по знакомым узким лабиринтам Четырех Цветов, к воротам, выходящим на Мокруши. Стражники, охраняющие ворота, были ему знакомы – не далее, как шесть дней назад Хальдор спустил в кости все деньги, вырученные за штаны, сшитые им соседу Бранду, двум отъевшимся блюстителям порядка, и потому прошел через пост достаточно беспроблемно.

Но в Мокрушах его внезапно охватило отчаяние. Он забрел на задний двор одного из самых густонаселенных домов этого квартала и, устроившись на разлохмаченной ломаной бочке, с которой сняли один обруч, глубоко задумался.

Можно было какое-то время жить, скрываясь в Мокрушах, если бы речь шла только о разбитой посуде и нарушении общественного порядка в квартале Желтые Камни. Через некоторое время кольцевая охрана успокоится и перестанет его искать. Это было бы здорово. Но в последний момент он посягнул на жизнь, честь и достоинство офицера. Ладно бы солдата… Этого власти ему не простят и будут искать его в Мокрушах, пока не найдут, даже если для этого им придется благоустроить весь район. А выбраться отсюда возможности нет.

Светлый город, построенный по кольцевому принципу, вырос вокруг Башни Светлых Правителей, и один квартал в нем отделен стеной от другого, а сам Город отделен высокой стеной от Леса. И если из квартала в квартал можно попасть, пройдя через ворота, то ворот, выходящих из Города в Лес, не существует. Последняя, внешняя стена – глухая. И потому деться из Светлого Города Хальдор никуда не мог. Разве что по лестнице перебраться – да где же взять такую лестницу? Рано или поздно его затравят и выловят, в какую бы нору он ни заполз. И Хальдор это понимал не хуже любого из тех стражников, которые рыскали по Четырем Цветам.

Он подумал о Лесе и содрогнулся. Лес пугал его не меньше, чем смерть на эшафоте. С эшафотом-то все было ясно – выведут, поднимут к петельке, свитой из пеньки, которую, к слову сказать, продает их сосед Бранд, подвесят, потом похоронят на Северном кладбище, где хоронят таких, как он, Хальдор. А вот что ждет его в Лесу – непонятно. Скорее всего, тоже смерть, только гораздо более лютая и долгая. Если бы Хальдор был постарше, он выбрал бы спокойную и верную кончину как меньшее из двух зол. Но поскольку ему было всего только двадцать лет, он решил броситься навстречу неизвестности и попытаться выбраться за внешнюю стену. Только вот как это сделать?

Хальдор встал, и бочка, на которой он сидел, рассыпалась с тихим вздохом. Он быстрыми шагами вышел из двора и пробрался к стене. Это было единственное место в Светлом Городе (если не считать той клумбы в аристократическом квартале), где он видел зелень. Были еще сельхозкварталы возле Башни Светлых Правителей, но в эту святая святых не пускали даже Рыцарей Шлема. Вероятно, зелень просачивалась из Леса – гигантские рваные лопухи, покрытые толстым слоем пыли и грязи, ромашка с жиденькими лепестками – неистребимое, как и Хальдор, дитя помойки, а также стройный подорожник, умевший сохранять достоинство даже среди глиняных черепков и разнообразного дерьма.

Краем уха Хальдор слышал, что в Мокрушах уже загудели, возбужденные предвкушением погони. Он упрямо пробирался вдоль стены, зная, что ворот нет и что ему никогда в жизни не вскарабкаться по кирпичной кладке на высоту роста пяти человек. Правильнее всего было бы сейчас зарыться в какой-нибудь из многочисленных свалок и пересидеть хотя бы первое время.

Красная стена из обожженного кирпича уползала вверх, к небу, уже угасшему по случаю догорающего заката. Глухая, совершенно безнадежная. Хальдор прижался к ней грудью, ладонями и, отвернув голову, безмолвно взмолился, обращаясь к Лесу. «Лес! – подумал он, напрягая все свои душевные силы, которых, к его ужасу, оказалось очень мало. – Лес! Забери меня и делай со мной все, что хочешь».

– Вот он! – заорал восторженно-визгливый голос неожиданно близко.

Хальдор не шевельнулся. Он только плотнее прижался к стене.

– Не уйдешь, гадина! – крикнул второй голос.

Залязгал металл, но Хальдору было наплевать. Он видел, что его рука по локоть ушла в стену. Он оттолкнулся ногами и неожиданно ловко, преодолевая слабое упругое сопротивление, прошел сквозь толщу ограды. Голоса за спиной сразу исчезли. Сильный, но не резкий толчок выбросил его наружу, и он упал лицом вниз на скользкую и колючую землю.