Читать книгу Мой мальчик - Елена Истомина - Страница 12

– В отличие от некоторых, я знаю себе цену.

Загадочно изрекла я, соскальзывая с мужа на пол. Аккуратно подтёрлась бумажным полотенцем, что тоже нашлось на полу, быстро оделась, с удовольствием думая, что, Валя то права оказалась: страсть в муже проснулась, когда он подумал о том, что я могла принадлежать другому мужчине. Приревновал. Значит, действительно излишне его расслабила. Не порядок.

На удивление, сейчас, у меня не было и тени мысли о разводе. Наоборот, появился азарт доказать мужу, что я – лучшая. Хотелось быть такой, чтоб и в голову не пришло ему больше смотреть на других. Наверное, слишком много мы пережили, слишком сроднились за эти годы, чтоб вот так просто хлопнуть дверью сейчас. Тем более что постоянных отношений там нет, и не было. А теперь, получив такой щелчок по носу от Комарова, он и вовсе успокоиться, не дурак.

Единственное, что пугало до дрожи, до животного ужаса, что реально хотелось бежать от него без оглядки, это тот приказ убить женщину и избить любовницу за нарушение поставленных им правил.

Я просто отказывалась верить в то, что МОЙ муж способен свои дела решать именно так! Самое ужасное, что он отдал приказ с лёгкостью, не думая. Значит, не в первый раз уже так поступает. Выходит, мой муж – бандит? Убийца? И чужая жизнь для него ничего не значит?

Это приводило в ужас до зубной дрожи и наталкивало на ужасающе выводы. Ведь если он легко поступает так с другими, значит и со мной сможет поступить точно так же однажды, когда стану неугодной помехой.

Впрочем, меня и убивать не придется, про психушку он тоже не зря говорил, тем более что диагноз у меня и вправду есть.

В тринадцать лет, когда проснулась от того, что пьяный отчим вылизывает меня между ног, кричала как сумасшедшая, сорвала голос. Вырывалась, но мои руки были привязаны к железной спинке кровати, а мои ноги он крепко удерживал разведенными руками. Нет, девственности он меня не лишал, боялся, что пойду к гинекологу и тогда ему несдобровать. В те времена половая жизнь в тринадцать лет, это неслыханно, немыслимо и однозначно насилие. Но вот трогать, щупать, вторгнуться пальцем или языком, норовил постоянно. Я пыталась поговорить с матерью.

– Мам, зачем он тебе? Он же пьет, бьет тебя! Я слышу, как ты плачешь! Давай уедем к бабуле?

– К бабуле? В коммуналку на двенадцать квадратов? Спятила? – рявкнула мать.

Я тогда не понимала, почему она так орала. Только теперь понимаю, за больное я ее задевала. Она и сама сбежать хотела от тирана, но боялась.

– Тогда отпусти меня к ней. Пожалуйста! – взмолилась, давясь слезами.

– А в прачечной мне кто помогать будет? Тебе деньги лишними стали? И так с хлеба на воду перебиваемся! Второй месяц одни макароны да манку жрем.

– Мам, дядь Валера, трогает меня там, где нельзя.

Выдавила из себя, давясь горькими слезами, стыдом и отчаяньем.

Мать, которая в этот момент стояла у плиты и помешивала кипящие макароны, уронила шумовку. Медленно развернулась, схватила скалку и хотела врезать мне ей по лицу, но я успела увернуться, и удар пришелся в плечо. Безумная боль затмила мое сознание.

– Еще раз услышу такое – язык вырву! Поняла меня, тварь?! Ты ему никто и звать тебя никак! А он все для тебя старается сделать, как для родной! Сапожки купил! Сережки, серебряные на день рождения, пожалуйста! Торт огромный – пожалуйста! И это при том, что мы ливерную колбасу раз в месяц видим! Все для тебя! Все! И чем ты платишь! Неблагодарная!

Глаза и разум матери застилала ярость, я поняла, что не смогу до нее достучаться, чтобы ни сказала.

В тот день в ванной, я вскрыла вены на обеих руках. Но этот ублюдок выломал дверь и меня спасли. Благодаря чему я и попала на учет к психиатру.

Мама долго плакала и извинялась, мол, я понимаю, ты хотела, как лучше. Хотела меня защитить, но на дядю Валеру клеветать не надо. Это их жизнь, и они сами разберутся. Меня-то он не обижает.

Тогда окончательно поняла, что разговаривать с ней бесполезно. Она мне никогда не поверит.

Месяца на два все затихло, а потом снова возобновилось, когда мать уходила на ночные смены.

Я перестала мыться, надеясь вызвать отвращение, но поганец стал мыть меня сам, насильно. Связывая руки и ноги верёвками, чтобы не брыкалась.

Топил меня, долго держа голову под водой. Видимо стращая. А я и не думала за жизнь держаться. Возьми, да и выпусти весь воздух из легких. Он меня откачал тогда, а на утро мать отвезла меня в отделение для душевно больных. Муж ей насвистел про вторую мою попытку суицида.

Так что, пожалуй, к Комарову действительно нужно держаться поближе, пока у него есть ко мне интерес.

– Ты чудо! – сказал муж, целуя меня в нос, выглядел он крайне довольным. Словно кот объевшийся сметаны.

– Мне тоже было хорошо, – вполне честно ответила я.

– Пойдем вместе в душ. Там продолжим, – страстно прошептал муж.

Я кивнула, но поднявшись наверх, не удержалась, заглянула в комнату к Любе. Она играла в куклы с подружкой. Младшей дочерью нашего мэра. Их особняк как раз напротив нашего стоит. Девчонки одногодки, спокойно бегают друг к другу в гости. Сейчас их Барби рассуждали о том, в какие кружки лучше отдать своих детей.

Я улыбнулась детям, сердце сжалось, глядя на Любочку, черноволосое чудо с двумя косичками. Моя девочка! Родная! Моя! Никому не отдам.

– Девчонки! Чай с тортом будете? – предложил Олег.

Под радостное – конечно да, мы и спустились вниз.

Как раз вернулся Пашка, удивленно уставился на нас довольных и счастливых, но кажется, только обрадовался, что гроза миновала. Умял большой кусок торта, и пошел к себе. Плавать в своем виртуальном мире.

– Ужин сегодня с тебя! – нагло заявила я мужу, моя кружки после чаепития.

– Паста с соусом из свежих помидоров и шампиньонов, подойдет?

– Вполне.

– Ну, все, иди, работай. И выбери уже, наконец, новую обертку для желейных конфет, и скинь на мыло типографии. Они ж ждут. По ярче что-нибудь.

– Хорошо.

Я вернулась в гостиную, забралась с ногами в кресло и открыла ноутбук. От Егора было несколько сообщений.

– Как у тебя дела? С мужем поговорила? Он хоть как-то объяснился? Извинился?

Твой муж мне только что, двенадцать тысяч перекинул!! – смайлик – я в шоке.

Ого! Спасибо, конечно! Он же очень дорогой!

Это он, наверное, ноутбук получил. Сама я в них не разбиралась, поэтому купила такой же какие у нас у всех. Действительно не дешевый, но поскольку эта сеть магазинов принадлежала брату мужа, мне на двадцать тысяч дешевле обошёлся.

– Спасибо за репост, Вер. Люди скидывают, кто по двести, кто по триста, кто по пятьсот.

– Это здорово. А о цене, не думай. Пользуйся на здоровье.

– Уже, – улыбка.

– Вот и хорошо, у твоей сестры рост какой?

– Сто тридцать шесть. Но она худенькая очень, а что?

– Костюмчик ей хочу купить. А как ее болезнь выражается?

– Голова немного в левую сторону запрокинута всегда, речь замедленная. Пальцы на обеих руках скрючены, плохо слушаются. Ходить может, но очень медленно и только с ходунками. На улице в коляске передвигается.

– Обслуживает себя сама? Ну, в плане одеться, покушать, умыться, помыться, в туалет сходить?

– В туалет сама, да. Но все равно в памперсах, на всякий случай. И все остальное тоже может сама, но там нянечки во всем им помогают, и в этом плане интернат – зло. Ей-богу.

– Зачем помогают?

– Так, в интернате же все по расписанию, а сами они долго совсем возиться будут.

– А в санаторий с ней кто поедет?

– Я. Отпуск без содержания возьму. Вот там то, она у меня все сама делает. До слез больно на ее неуклюжесть смотреть, конечно, но по-другому просто нельзя с ней. Ради ее же блага.

– Санаторий улучшения дает?

– Да, пальчики лучше слушаться начинают после процедур.

От дальнейшей беседы меня отвлек телефонный звонок. Звонил Комаров.

– Слушаю, – бодро ответила я.

– Здравствуй Верочка! Как ты? Как у вас дела?

– Да, слава богу, все. Благодарю. Как ты?

– Отлично. Слушай, ты завтра в город поедешь? Нам надо увидеться. Я купил тебе подарок, но не успел отдать.

– На завтра у меня много дел, но могу сегодня заскочить, если ненадолго.

– Давай. "Околицу" ресторан, знаешь?

– Да.

– Вот завернешь за угол. Второй подъезд, этого дома, на седьмом этаже моя квартира.

– Через два часа буду, – пообещала я, гарантируя тем самым своей заднице, да и не только ей приключений.