Читать книгу Дикая магия. Кукла для профессора - Елена Княжина - Страница 5

В воскресенье после обеда ударил такой мороз, что застонали даже покрытые белой корочкой витражные окна Академии. С трудом заставив себя высунуться на порог, я пробормотала стремительно синеющими губами телепортационное заклятье и перед Пунктом Связи материализовалась уже ледяной скульптурой.

Хорошо, что следом перенеслась Джен и впихнула скрипучую и дрожащую меня внутрь. Иначе так и стояла бы, развлекая лежавшие с боков парадного входа сугробы.

Я уселась на ковер у пылающего камина и, чуть задрав юбку, протянула ноги к огню. Пускай растопит лед в сердце, хоть на мгновенье.

Чертов снег!

Теперь он у меня ассоциировался только с той ночью, с той спальней и с тем телом, пахнущим сдобой и навалившимся всей немалой тяжестью… Я чувствовала, как ледяными лапками меня охватывает привычная паника. Дыхание перехватывало, в легких поселилась склизкая квакающая жаба.

Киван Кавендиш. Ты изменил мое представление о настоящих чудовищах.

Чтобы занять руки и мысли, я принялась тасовать карты из стандартной колоды магических предсказаний.

– Погадай мне! – Мелисса упала рядом на ковер. Причем не плюхнулась, как делаем мы, обычные смертные, а стекла грациозным водопадом. Аристократические корни не вымываются даже несчастным детством.

В отсутствии старшего брата, титул леди при рождении унаследовала ее сестра Аврелия. После смерти матушки и тетки Мелисса, хоть и являлась эмпом, тоже получила право на красивую приставку к имени. Но стоило Джулии об этом упомянуть, как та расфыркалась, раскраснелась и напомнила, что по закону жена теряет свой титул, соединяясь с мужем. Но даже без этого глупого факта Мэл никогда бы не пришло в голову отстаивать свои права зваться леди…

Карты с озорством запорхали в ладонях, намекая, что поддерживают идею. Я разложила пасьянс. По всему выходило, что Мелиссу ждет неожиданная встреча, страшный волк и ночь любви. Едва последняя карта упала на ковер, как раздался тонкий свист и прямо над нами материализовался Ромул. Вид он имел запыхавшийся, но довольный.

– Ах, вот ты где, любовь всей моей полуночной жизни, – страстно зашептал Осворт на ухо Мелиссе, скручивая ее в уютных объятиях.

Ну и дела… Так быстро мои предсказания еще не сбывались!

– Этот ваш супружеский телепорт меня до инфаркта доведет! – проворчала я для приличия и невольно заулыбалась.

Влюбленные миловались у камина, а я перетасовала колоду и принялась раскладывать магический пасьянс на желание. Если карты сойдутся, значит, сбудется. Но на удачу я не рассчитывала, так как запросы имела неосуществимые. Мрачные и демонические.

– Что ты загадала? – вырвавшись из цепких лап озабоченного вервольфа, поинтересовалась Мелисса.

– Да так, ерунду… Вот тоже хочу амулет с функцией телепорта. Надоело у порогов мерзнуть, – на ходу соврала я. – Где бы такой раздобыть?

– Зачаровать на супружеский телепорт можно любой старинный артефакт, принадлежавший одному из древних магических семейств, – Мелисса потерла пальцами серебряное украшение и вдруг коварно заулыбалась. – Но есть обязательное условие!

– Выйти замуж? – предположила я, ехидно щурясь. – Тогда я пас… Да и нет у меня фамильных драгоценностей.

– Мой медальон у меня с детства, – призналась женщина и резко погрустнела. – Ромул просто наложил на него брачное заклинание.

– Он у тебя от мамы?

Жена Ромула редко говорила о юности, я лишь знала, что той пришлось бежать из дома в шестнадцать. Но Карамзина уверяла, что артефакты передаются по женской линии…

– Как-то мать вернулась из фамильного хранилища и принесла три медальона. На них был отпечатан герб Честеров, нашего славного английского магического рода. Мне было десять, моим сестрам четырнадцать и шесть. Мы носили их с гордостью, воображая, как со временем станем выдающимися волшебницами, выйдем замуж за прекрасных принцев и эти медальончики станут нашими супружескими талисманами, – с горькой улыбкой закончила Мелисса, которой магия так и не покорилась.

– Прости, я заставила тебя грустить, – расстроенно произнесла я. – А твои сестры… Их мечты сбылись?

– Они обе вышли замуж и овладели магией. Судьба развела нас, когда я сбежала из дома, – замялась Мелисса. – Аврелия, старшая, перестала со мной общаться. Она живет в Германии, насколько я слышала. А с младшей мы переписывались и даже встречались, пока она не… Пока ее… не стало. Она была чудесной девушкой. Изящная куколка, милая пташка. Колибри… Задорная, легкая, слегка суетливая, разве что чуть глуповатая… Но ее все любили, – женщина резко сглотнула какой-то особенно большой ком в горле. – Почти все.

– Родная, не стоит ворошить прошлое. Этим ты причиняешь боль не только себе, – с отеческой заботой произнес Ромул и погладил жену по голове.

Мелисса задумчиво покрутила медальончик и покорно кивнула. А я зачарованно глядела, как на его серебряных гранях пляшет огонь камина. Я видела герб Честеров раньше. Изящный цветок лотоса, в который воткнут красивый меч с резной рукоятью.

– Ты несколько раз упоминала, что твою старшую сестру зовут Аврелия. Но ни разу не назвала имя младшей, – как бы между делом заметила я, разглядывая танцующие на лотосе отблески.

– Здесь его не принято произносить, – пожала плечами Мелисса и нервно прикусила губу.

– Эмилия Честер. Так ее звали, – послышалось прямо позади меня.

– Честер она перестала быть в восемнадцать лет, «ваше высочество», – недовольно пробормотала Мелисса и поднялась с ковра.

Разговор переставал быть томным. Внутри все предательски сжалось. Жена Ромула нервно оправила платье, кинула в стоящего позади меня мужчину испепеляющий взгляд и с гордым видом направилась в сторону лестницы. Осворт виновато пожал плечами, бормоча: «Не бери в голову, Андрей», и ушел следом.

Я тоже поднялась. Медленно, будто все происходящее меня совершенно не волновало, отряхнула измятую юбку. Развернулась… И столкнулась нос к носу с Карповым, разглядывавшим меня с каким-то болезненным, напряженным видом.

– Хотите о чем-то меня спросить? – наконец, поинтересовался Демон.

– Нет.

– Серьезно? Самое любопытное существо на планете, сующее свой милый носик везде и всюду… И вдруг не имеет вопросов?

– Это не мое дело.

– И не их… – Карпов обвел рукой дом, махнув в сторону столовой, где шумно рассаживались миротворцы. За разговором я не услышала, как в дом ввалилась толпа народу. – Но все в курсе. Кроме, разве что, вас. Что удивительно, зная о болтливости Мари… Спросите.

– Я не хочу, – растерянно помотала головой.

– Спросите.

– Мелисса поэтому вас не выносит?

– У нее есть на то все основания. В конце концов, я ведь убил ее сестру.

– Опять врете? – буркнула я и вышла на залитую закатным багрянцем застекленную террасу.

Джулия обустроила здесь зимний сад. Но ее запал давно пропал, так что выжившие растения выглядели довольно чахло. Мне вспомнилась Дворцовая Оранжерея Вяземских. Черт, я ведь обещала Лукреции полить ее плющик! Надо бы найти способ туда наведаться… Должна же быть какая-то солидарность между оранжерейными цветочками?

Растерянно упав в плетеное кресло, я уставилась на скучный закат. Сегодня он не был красивым и грозил скорыми сумерками. Когда успел наступить вечер?

– Это неправильный вопрос, мисс Дэлориан, – вырвал меня из мыслей демонический голос.

Мрачнее тучи, Карпов вышел следом и плотно притворил за нами дверь. Едва он сделал шаг к стеклу, как солнце окончательно упало за горизонт, и на улице воцарилась темнота. Сумерки опустились на белое поле, заволокли его пугающими седыми тенями.

Профессор сделал неуловимое движение жезлом, и вмиг вспыхнули наружные фонари. Щедро освещенные, сугробы залоснились, будто бы от масла.

– Вы ее любили? – бросила в напряженную спину.

– Нет.

Сердце будто вовсе передумало стучать – так тихо и пусто стало внутри.

– Я никогда никого не любил. Не имел к тому способностей.

– Но она же…

– Что? – Демон порывисто обернулся, с вызовом сдвигая брови и шумно втягивая ноздрями воздух. – Ну?

– Была вашей женой, – чувствуя себя полной дурой, договорила я.

– Вы невероятно наивны. Эмилия тоже была такой. Да и что ждать от восемнадцатилетней девицы, воспитанной «Эншантелью» и дамскими романами? Вам тоже хочется верить в красивые сказки? Когда вы уже поймете, что брак в высшем магическом свете не подразумевает чувств.

– Мне не нравится этот разговор.

– Мне тоже, уж поверьте.

Он подошел, навис надо мной, ухватил за плечи и шумно задышал. А затем резко выдернул из кресла и вдруг в собственническом жесте прижал к себе.

– И тем не менее мы поговорим. Только не здесь.

Не сразу поняла, что нас закружило в вихре телепортации. Я и заметить не успела, когда Карпов дал команду своему амулету. Некогда супружескому талисману чужой женщины. Его жены.

***

Мы оказались в кромешной, неуютной тьме. Ко всему прочему, еще и ледяной. Хотелось верить, что мы перенеслись не на какое-нибудь кладбище.

Карпов неспешно выпустил меня из внеплановых объятий, я сделала шаг назад и уперлась в холодную ровную стену. Под ногами со скрипом промялся паркет. Мы были в чьем-то заброшенном доме, и я почти догадалось, в чьем…

«Отдельное небольшое жилище, пыльное и запущенное, поскольку мне совершенно некогда там бывать».

Исчерпывающая характеристика. Кажется, Демон, чьи глаза задумчиво поблескивали напротив, пригласил меня в гости.

– Тут холодно, – все-таки рискнула пожаловаться я.

– Мы здесь ненадолго. Потерпи́те.

Я обхватила руками плечи, намекая, что и за минуту задушевной беседы успею задубеть. Здесь лет сто не топили. И столько же – не прибирали. Это выяснилось, когда Карпов отправил в сторону гостиной световой шарик, и я узрела плантации пыли на книжных полках. Пожалуй, скромного освещения достаточно. Иначе не смогу побороть желание схватиться за швабру и навести тут порядок.

– Почему мы покинули Пункт Связи?

– Потому что мне нестерпимо захотелось оттуда уйти.

– Со мной? – прошептала растерянно.

Глаза окончательно привыкли к полутьме. Из нее проступало мрачное лицо. Напряженные, ярко выраженные скулы. Задумчиво сведенные брови. Жесткие, чуть растрепанные волосы, упавшие на лоб.

– Именно так.

Демон приблизился и оперся ладонями о стену по обе стороны от меня. Похоже, выходить из коридора, в котором материализовались, мы не планировали. Не слишком-то он гостеприимен…

– К чему этот разговор, профессор?

От обманчивой близости и запаха полыни у меня перехватило дыхание. Сердце оголтело заколотилось, гулом отдаваясь в ушах. Уверена, Карпов его тоже услышал.

– Вы должны понимать, с кем имеете дело. И не питать иллюзий. Потому что я действительно чудовище.

***

– Вы недавно интересовались, почему я ненавижу свадьбы и прочие великосветские торжества, – забормотал Карпов еле слышно, склонившись над самым ухом. – Почему меня раздражают брачные обряды…

Встроенное в меня любопытство вдруг отключилось. Чувствовало, что новые знания принесут лишь страдания.

Я бы с большей охотой просто помолчала, омываемая теплым, щекотным дыханием. Зажатая у стены во вполне уютный демонический капкан. В такой ловушке и жертвой побыть приятно. Но по напряженному голосу Демона было ясно, что он не отстанет. Впервые за долгое время он действительно хотел поговорить. Открыться. Мне.

– Вы упоминали, что тот день не стал для вас счастливым, – сдалась я и повернула лицо к Карпову.

И тут же начала тонуть в черном омуте, захлебываясь жгучим кислородом и хватаясь за буйки, остервенело подбрасываемые мне сознанием. «Мы тут, хозяйка, вообще-то информацию добываем. А не на мужика таращимся, как на невидаль какую», – заворчал скрипучий внутренний голос и отвесил мне отрезвляющую пощечину. Я отвернулась.

– И, увы, не только для меня, – Карпов, не зная о моих метаниях, продолжил нестерпимо щекотать теплым дыханием кожу на шее. – Впрочем, моя милая супруга далеко не сразу поняла, что вместо принца из красивой сказки получила монстра. Едкого, эгоистичного, самовлюбленного, жаждавшего сорвать на ней свою злость. Я не просто не смог сделать ее счастливой, мисс Дэлориан. Я не захотел.

С судорожным вздохом он отстранился от меня, бросив в холодной пустоте, и сделал пару шагов назад, упершись спиной о противоположную стену. Мы стояли, словно на боксерском ринге. Молча и прожигая друг друга растерянными глазами.

– В первый день нашего знакомства вы назвали меня высокомерной сволочью. Увидели это с самого начала и всегда были правы. Я такой, сколько себя помню, – он пожал плечами, принимая свое прошлое как данность. – В юности был своевольным, заносчивым подонком. Развлечения ради сопротивлялся родительской воле… Единственный наследник Владимира Карповского. Молодой князь. Это кружило голову и намекало на вседозволенность. Отношения с девушками меня мало интересовали – во всяком случае, серьезные и долгосрочные. Я никогда не влюблялся и был уверен, что вовсе не способен на чувства такого рода.

Карпов запнулся, окинул меня беглым, задумчивым взглядом с головы до ног, и, покачав головой, отвернулся к пыльным книжным полкам.

– С друзьями – Ловеттом и Кесслером – мы увлеклись темной материей. Тайно исследовали ее, брали у арканов редкие книги, баловались запретными заклинаниями, – он говорил мерно, спокойно, будто цитировал заученную книгу. – Отец – жесткий, строгий человек – какое-то время смотрел на эти развлечения сквозь пальцы. Но потом его терпение кончилось. За неделю до моего магического совершеннолетия он заключил с Честерами магический брачный контракт. Договор, скрепленный кровью глав семейств… Это серьезная вещь, Анна. От него нельзя отказаться или увильнуть.

Он снова повернулся ко мне, и за его видимым спокойствием мне почудилось пламя. Адское, яростное, облизывавшее Демона изнутри жгучими языками.

– Не успел опомниться, как стоял перед алтарем с Эмилией – абсолютно незнакомой девушкой из чужой страны. Мне было столько же лет, сколько сейчас вам, а ей – и того меньше, – лицо Андрея окрасилось гневом от неприятных воспоминаний, настолько живы они были внутри. Голос зазвенел. – Я пришел в ярость! Чуть не взорвал храм и не испепелил чертовых гостей. Тот душный летний день… Он перечеркнул все, чем я увлекался, о чем мечтал. Я стал чьим-то мужем. По суровой прихоти консервативного папаши, восторгавшегося чистотой королевской крови. Возненавидел и его, и Эмилию – просто за то, что она встала на моем пути. Хотел лишь одного – навсегда вычеркнуть из своей жизни обоих.

Не в силах выдержать поединок взглядами, я сбежала от его глаз и принялась рассматривать интерьер гостиной. Хозяин бывал тут редко. И, судя по всему, его маниакальная требовательность к себе никак не распространялась на порядок в доме.

Помимо потертого кожаного дивана невнятного оттенка в комнате стояло мягкое кресло, придвинутое к камину, и небольшой кофейный столик. Почти всю стену занимал шкаф со стеклянными дверцами, забитый книгами. Кипа старых, бесценных томов лежала прямо на полу, покрытая сантиметровым слоем пыли и готовая от одного взгляда рассыпаться в прах.

– Как вы уже поняли, это не была счастливая история любви из тех, о которых пишут в дамских журналах. Ее жизнь со мной стала сущим кошмаром, и я тому способствовал.

Голос Карпова совсем охрип. Он будто выдавливал из себя слова, заставляя изливать накопленный годами и причиняющий боль яд.

– Я намеренно издевался над бедной девушкой. В общении был с ней груб. А бывало, что целыми днями не замечал. С первого дня игнорировал свои, скажем так, супружеские обязанности. Иногда неделями не появлялся дома… Иногда приводил шумные компании друзей… И женщин… Разных… Грязных, темных, развращенных…

– Прямо в дом?!

Мои кулачки непроизвольно сжались, стоило представить себя на месте несчастной девушки, угодившей в болото супружеской жизни с монстром.

– Да, вы все верно поняли… – устало бросил Карпов и потер переносицу. – Прямо на супружеское ложе. Тогда это казалось весьма символичным. Я мстил отцу. Выражал свое несогласие, как умел. Но страдала Эми.

Рот наполнился горечью, я нервно сглотнула и прикрыла глаза. Что бы сделала я на ее месте? Подстерегла бы обоих? Убила? Спалила бы прямо в постели, вместе с домом и горькими воспоминаниями?

– Не могла же она спокойно это сносить… – с трудом просипела, не глядя на Демона. Перед глазами все еще стояла полыхающая кровать со сплетенными на ней обнаженными телами.

– Вы удивитесь, упрямая мисс! – нервно рассмеялся Карпов. – Она сносила это безропотно. Тихая, покладистая, легкая, изящная. Милая кукла, оранжерейное создание… Истинная воспитанница «Эншантели». Мадам Буше была бы довольна! Едва ли Эми умела за себя постоять. Ее забыли научить, как давать отпор и ставить на место зарвавшегося мужа.

Я вспомнила годы в парижской школе, проведенные за варкой конфитюров и чисткой серебра. Уроки великосветского этикета, танцевальные занятия… Все верно, ломать носы чудовищам нас не учили.

– Истинной жертвой обстоятельств была Эмилия, а не я, – прервал мое путешествие по волнам памяти профессор. – Но она… Право слово, я не понимаю до сих пор, как это возможно… Она умудрилась меня полюбить.

Пауза затянулась.

Мои плечи начали покрываться ледяной коркой из столпившихся на коже мурашек – так зябко было в месяцами нетопленном доме. Как Карпов тут ночевать умудрился, уступив нам с Арчи свою постель? Или Мрачные Демоны не мерзнут?

– Персональный ад, который я для нее организовал, продолжался почти год, – продолжил мой невеселый собеседник и вдруг стал расстегивать рубашку. Ему что же, жарко? – А потом… Я по дурости попал в серьезную передрягу.

Пальцем подцепив серебряную цепь, он вытащил медальон и опустил поверх черной ткани.

– Во что вы вляпались?

– Впервые меня с друзьями пригласили на тайное собрание верхушки арканов в Лондоне. Нам позволили наблюдать за ритуалом посвящения в элиту Братства. В тот день маги-миротворцы решили разворошить муравейник. Захмелев от восторга и вина, мы не сразу заметили облаву… Старейшины легко ушли, оставив юных адептов на растерзание. Я никогда раньше не видел таких битв. Копоть, кровь, дикие вопли… Растерзанные тела таких же, как мы, идиотов, сражавшихся за чужие идеи.

– О господи…

Я задрожала. Одно дело, знать в теории о войне в магическом сообществе, а другое – слушать о реальных битвах.

– Погибли десятки людей с обеих сторон. Я был серьезно ранен, но чудом смог уйти… Издевка Судьбы: меня спас супружеский телепорт. Я перенесся в дом и упал на руки жене, весь в крови и без сознания.

Все время, что говорил, Карпов мял в руке медальон, нервно оттягивая цепочку и оставляя на шее красные следы. Я давно поняла, что он сделал из него телепортационный амулет и зачаровал на перемещение в несколько мест. В дом, в Пункт Связи… Но не могла и предположить, что когда-то древняя безделушка исполняла роль супружеского талисмана, связывавшего в пространстве княжескую чету – Эмилию и Андрея Карповских.

– Она позаботилась о вас? – с надеждой прошептала я.

– Я бредил и был едва жив. Лекарей вызывать было нельзя… Эми все понимала. Она была не такой уж и глупой, как думает Мелисса. Две недели жена от меня не отходила, – желваки заходили на демоническом лице, в голосе появились рычащие нотки. – В те дни и ночи многое поменялось. Я пообещал, если выживу, завязать с арканством. Наши отношения потеплели. Я стал смотреть на жену с трепетом, уважением, благодарностью.

– И?

– И все. Главного я дать ей не смог. Демонам не дано любить.

Карпов тряхнул головой и мрачно уставился на меня, будто ожидая, что я начну его разубеждать. Я бы могла, но… Мои методы казались неуместными в сложившейся ситуации.

– Она была мудрой девушкой. Однажды сказала: «Не мучай себя. Ты не любишь, я знаю… Но зато можешь стать мне другом». Так и получилось, – он устало выдохнул, будто испытал облегчение, «сцедив» накопившийся внутри яд, отравлявший все его бытие. – Но этому браку, и без того не слишком счастливому, не суждено было продлиться долго. Эмилия подхватила странную волшебную хворь – неизвестную и смертельную. Я перепробовал все виды медицины, какие знал. А потом изучил новые… И еще… Но не смог ее спасти.

– Вы выяснили, чем она болела? – робко перебила я.

– Магией.

– Разве такое возможно?

– Без понятия… Впервые такое видел. Она была слабой волшебницей, «дикая капля» раскрылась не полностью. Три сестры, но такие разные. Аврелия родилась сильной магессой, Мелисса – эмпом… А Эми была чем-то средним, – Карпов пожал плечами. – Когда я понял, что ее убивает не яд и не болезнь, а сама магия, то попытался излечить от паразита, поедавшего юное тело.

– Магическая хирургия! Вы хотели изъять из крови «дикую каплю»? – догадалась я с неуместным восторгом в голосе.

– Именно так. Не запереть, не приглушить. Вытащить насовсем. Примерно так же, как достал из вас яд гремучника, – ребра тут же заныли от неприятных воспоминаний. – Но ничего не вышло. Капля сопротивлялась, а моего дара оказалось недостаточно. Я растратил весь резерв, сам был едва жив, но… страдания Эми прошли впустую. Мне оставалось лишь смотреть, как она угасает, не способная жить с магией внутри. И винить себя в том, что за свою короткую жизнь моя супруга так и не узнала, что такое быть счастливой… и любимой.

– Бывает, что люди просто не предназначены друг другу, – тихонько заметила я, рискуя вырвать его из воспоминаний и прервать исповедь. – Как вы можете винить себя за отсутствие чувств?

– Забавно… Эмилия говорила те же слова, – ответил Карпов. – Меня преследует мрак, мисс Дэлориан. Я не способен приносить счастье. Я уже загубил одну невинную жизнь, желавшую красивой сказки. Второй раз я этого не повторю. Я не посмею испортить…

– Перестаньте!

– Я и так чуть не стал причиной вашей… – Карпов тряхнул головой, и жесткие волосы застелили лоб. – Мне следовало делать то, что должно.

– Замолчите… – стало невообразимо горько. – Все ведь обошлось!

– Анна… – Он прикрыл черные глаза и несогласно качнул головой. – Вы на улицу выйти боитесь. Думаете, я не замечаю, что снег вызывает в вас панику? Что с Пандоры в тренажерном уже лоскуты слезают? Что у вас руки дрожат, когда вы погружаетесь в воспоминания, полагая, что никто не смотрит?

– Ну и что? Страх уйдет. Это временно…

– Я постоянно думаю… – пробормотал Карпов еле слышно. – Не могу не думать…

Он сделал два шага вперед и протянул ладонь к моему лицу. Зачарованно подцепил прядь с щеки и медленно отвел в сторону, поглаживая шершавым пальцем скулу.

– О чем? – хрип, изданный моим ртом, был вовсе нечеловеческим.

– Что, если бы я не успел? Не нашел бы вас в том снегу?

Его теплая ладонь на мгновенье накрыла щеку, согревая кожу.

– Что, если… Если бы Кавендиш не ушел из той спальни?

Горячие пальцы отстранились от моего лица, и Демон отошел к своей стене.

– Во всем, что с вами случилось, только моя вина. Я и есть мрак, Анна.

– Вы не мрак, Андрей… Владимирович, – борясь с желанием придушить вредного Демона, прохрипела я. – Вы идиот.

– Что? – он картинно хлопнул длинными ресницами, будто всерьез не расслышал.

– Вы – идиот, – медленно, громко и разборчиво повторила я.

Черные глаза напротив опасно сузились. Ладно, с идиотом я перегнула. Дважды. И, кажется, склянками в подвале уже не отделаюсь…

Демон шагнул ко мне, явно желая возразить. И вдруг вместо холода тело окунулось в незнакомый, пугающий жар. Душащий, яростный, обжигающий до самых легких. Чувство, будто сунулась по неосторожности в пламя разведенного камина.

Андрей резко отшатнулся от меня. Так, словно его тоже обдало горячей воздушной волной, опалив кожу. Он стремительно развернулся и в несколько шагов скрылся в чернеющей арке. Я бы предположила там кухню.

Дав ему пару минут перевести дух, я поспешила следом. Что за чертовщина?

Демон стоял в темноте у раковины, мокрый и дрожащий. Я была тоже не прочь умыться ледяной водой – внутренности до сих пор горели.

Трясущейся рукой он плеснул на дно стакана какую-то янтарную муть и залпом выпил. Глянул на меня как-то странно. Затравленно. Обреченно.

Подошла ближе, хотела отвести мокрую прядь со лба – но Андрей отшатнулся, как от мифической гидры. В глазах его был неподдельный ужас. Да что ж такое-то?! Не такая уж я и страшная…

Минуту спустя решилась на вторую попытку. Медленно, осторожно, словно работала в службе отлова магических тварей и наткнулась в лесу на совершенно дикий экзотический экземпляр, я потянулась к нему рукой. Он настороженно ждал.

Ладонь коснулась бледной кожи, смахнула капли с гладковыбритой щеки, скользнула на шею. Карпов не отпрянул. Замер загипнотизированным кроликом. Кажется, даже дышать перестал.

Я подалась вперед, приподнялась на носочках и накрыла его губы своими. Вот так. Я пришла сама.

«Экзотический экземпляр» оказался не таким уж и дремучим. Быстро разобрался в ситуации.

Меня обхватили руками и притянули к себе, оторвав от пола. Прижали к теплому дрожащему телу в мокрой черной рубашке. Бережно, но крепко. Так держат новорожденного котенка, опасаясь упустить, выронить или повредить лапку.

Губы снова окунулись в пламя, но это было ласковым, не жгучим. Демон поцеловал медленно, нежно, сжимая аккуратно, будто я была фарфоровой статуэткой, трижды разбитой и трижды склеенной. Изящной куколкой из тончайшей керамики, сломанной грубым ребенком, но заботливо восстановленной добродушным мастером. И от любого неосторожного движения рассыпалась бы на сто кусочков…

Меня нельзя было сломать. Но и не поцеловать… тоже было нельзя.

Это было так приятно, что я, к стыду своему, тихонько застонала прямо в демонический рот. Если он оборвет поцелуй, я тотчас же его придушу, избавив нас обоих от страданий. Предначертанных дурой-Судьбой и даже троллю понятных.

Но Демон не останавливался. Искушал трепетными касаниями, купая в волнах щемящей нежности… Ласкал горячей ладонью плечи, приглаживал волосы, катался подушечками пальцев по затылку… И все время прижимал к себе – мягко, бережно, укутывая в тепло и заботу, словно в пушистый плед.

Сердце пламенело. С каждым прикосновением – умелым, аккуратным – лед внутри таял. Исчезал облачком пара. Я согревалась Снегурочкой, с разбегу прыгнувшей через костер, – опасно, но так… неотвратимо.

Теперь я знала, как выглядит гармония. Как она ощущается. Как она оживает. В уютном сплетении двух тел. В непонимании, где заканчивается твое и начинается чужое. В блаженной неге от лучших в мире объятий.

А еще – в теплой ладони, лежащей на плече как влитая. Будто эти руки были выкованы в небесной кузнице специально для моего тела. По эксклюзивному заказу. Интересно, чем я заслужила такой подарок свыше? Могла ли это быть компенсация за «причиненные неудобства» по вине проказницы-Судьбы?

Я растворялась в моем Демоне. Таяла, тлела… Рассыпалась осколками с каждым прикосновением настойчивых губ, и тут же собиралась вновь. Разлетаясь мириадами искр с гудящим звоном в районе солнечного сплетения. Я будто находилась внутри колокола… В голове – пьяный шум, в теле – полная дезориентация пополам с блаженством… Не прижимай меня Андрей к себе, давно бы рухнула на кухонный пол. Вот бы он надо мной посмеялся!

Я бы не удивилась, если бы кто-то сказал, что с нашего разговора на террасе Пункта Связи прошла вечность. Не метафорическая книжная, а самая настоящая. Что сменились поколения. Истлели леса и выросли вновь. А мы так и стояли, припав губами друг к другу, примагнитившись каждой частичкой, не в силах оторваться…

Но вечность закончилась – со свистящим выдохом из демонического рта. Он отодвинул меня слегка, окинул лицо мутным взором. Затем, поразмыслив, снова смял мои губы в мимолетном, ласкающем поцелуе. И, наконец, отстранился совсем, выпустив из рук и вернув твердую почву под ногами.

– Для вас будет лучше, а для меня – правильнее, если этого больше не повторится, – хрипло прошептал Андрей, пронзая черными агатами. – Надо вернуться в Пункт Связи, пока Артур вас не хватился и не послал десяток миротворцев на поиски.

С мыслями о том, какой же дремучий мне все-таки достался экземпляр, я кивнула и послушно прижалась к профессору, позволяя вернуть себя туда, откуда взял. Стряхнуть пыль с потертой керамики, бросить прощальный взгляд на расстроенное личико неправильной куклы и поставить на место. На самую дальнюю полочку.