Читать книгу Взгляд сквозь время. Сборник - Елена Королевская - Страница 15

Владимиру шел двадцать четвертый год. Он взрослел без матери, она умерла от рака, когда ему должно было исполниться двенадцать. И отец, и мать Владимира приехали, как и у подавляющего большинства его приятелей, из деревни и, попав в Москву по лимиту, всю жизнь добросовестно проработали на заводе. Отец был человеком замкнутым, уважаемым коллегами, пил по меркам того времени умеренно: по пятницам, в дни выдачи заработной платы и праздничным дням. У него имелась близкая женщина, но в квартиру отец приводил ее только иногда и обычно только на выходные. В жизнь Владимира ни он, ни она не лезли и никак в ней не участвовали, кроме тех случаев, когда отец вплоть до наступления шестнадцатилетия лупил сына ремнем. Но всегда за дело: либо за вызов отца к директору школы, либо за вызов в милицию. Все его воспитание ограничивалось этими внушениями и параллельным проживанием с сыном в одной квартире. Отец резонно считал, что для воспитания есть учителя и школа, а для чего другого сын туда ходит? Владимир еле-еле закончил восьмилетку, пошел в профтехучилище и, не успев закончить его, на два года ушел служить в армию. А когда вернулся, то около года, что называется, приходил в себя, ничего не делая, привыкая к гражданской жизни. В конце концов отец взбунтовался и сказал, что больше не даст ему ни копейки, пусть идет работать. На работу без диплома и специальности устроиться почти не реально. Пришлось Владимиру восстановиться в ПТУ, закончить его, и наконец он пошел работать на пару с другом в государственный троллейбусный парк.

К этому времени страну уже сильно лихорадило. С полок магазинов начали пропадать самые обычные продукты, по телевидению заговорили о каком-то «диком рынке», заработную плату повсеместно начали задерживать. Что предпринимать и предпринимать ли что-то в данной ситуации, Владимир не знал. Кто-то из его друзей кинулся продавать из-под полы товары с охраняемого им же склада. Кто-то начал фарцевать, стоял на рынке и перепродавал в три цены одежду сомнительного качества, которую зачастую шили в подвалах этого же самого рынка. Были и такие, из физически развитых парней, в основном бывшие спортсмены или отслужившие в горячих точках, кто пошел в расплодившиеся бандитские группировки. Эти богатели стремительно и считались чуть ли не самыми желанными женихами в среде Катиных сверстниц. Но многие из мужчин, не вписавшись в новые реалии жизни, ушли в запой.

Владимир предпочитал не делать резких движений и продолжал работать в государственном троллейбусном парке на минимальной зарплате. Ему ее тоже задерживали на месяц-другой, но все же в итоге покамест выплачивали в полном объеме. Его все вполне устраивало. Он непритязателен и неприхотлив в своих желаниях, легко довольствовался малым и крайне тяжело воспринимал все новое. Ему нечего терять и неоткуда падать, и поэтому он практически не ощутил всеобщего кризиса. Он так же, как это делал его отец, собирался с друзьями каждую пятницу попить пива. И пока были друзья и пиво, его сложно было чем-то расстроить.

Обычно друзья брали три ящика пива на троих, включали телевизор и под телевизор и сигаретный дым обсуждали недельные новости или шли в «колхоз» расписать партеечку. На то время главное развлечение в жизни Владимира. Он мог курить, а мог и не курить. Мог пить, а мог не пить. Он, в отличие от своих, друзей по общагам не лазил, услугами Подстилки не пользовался: не на помойке он себя нашел – так Владимир объяснял свое решение. В его представлениях его девушка должна потерять невинность именно с ним. Но среди знакомых ему сверстниц таковых давно не было. А с новыми девушками он знакомился с трудом, так как обделенный материнской любовью не умел проявлять свои чувства. Конечно, он не был закомплексованным девственником, но на двадцать четвертом году его жизни девчонки-подруги в их компании имелись, а постоянной девушки именно у него так ни разу и не было. На районе Владимир слыл добряком, таким деревенским увальнем, который, если его не злить, и мухи не обидит. Но если кто-то намеренно задевал его или его друзей, тогда Владимир становился непримирим. За что его уважали.

Хулиганский звонок двух маленьких девочек странным образом задел его чувства. Катерина не такая, как все его знакомые, он это почувствовал. Если бы его попросили точно определить, что значит «не такая», то он вряд ли бы смог внятно сформулировать свою мысль. Его привлекло то, что все получилось, как бы само собой и не требовало от него дополнительных усилий. Пятнадцатилетняя девушка по-взрослому, серьезно с ним разговаривала, не хихикала, не заигрывала и обращалась на «вы». Он вообще-то за все свои двадцать три года не мог вспомнить, чтобы с ним хоть кто-то говорил на «вы». В тот момент он не задумывался глубоко, зачем ему это общение. Владимир в принципе никогда глубоко не задумывался. Ему стало любопытно, и достаточно. Странная девушка телефона не оставила. Но у нее есть его телефон. И Владимир надеялся, что она позвонит, но, если и не позвонит, значит не позвонит, особо сильно он не расстроится.

А вдруг!

В пять часов вечера они вчетвером – Катерина, ее младшая сестра и подруга сестры, та с которой они нашли телефонный номер, а также приятельница Катерины, жившая в соседнем подъезде девушка по имени Татьяна, – стояли на улице в оговоренном месте и ждали, когда к ним подойдет со своим другом Владимир. Татьяна была почти на два года старше Кати, ей шел восемнадцатый год. На встречу она пришла при полном параде, накрашенная, завитая и на каблуках. Катерина позвала ее на знакомство, как говорится, для «поддержки штанов». Ну и, чтобы уравновесить присутствие младшей сестры. И вообще, ты выглядишь более представительно, когда с тобой рядом более взрослая, а значит, умудренная опытом подруга. Во-первых, Владимиру было, как Катерина уже знала, двадцать три года в противовес ее пятнадцати, а во-вторых, он из местных, и пойди что-то не так, история могла молниеносно распространиться по району. Все-таки это свидание вслепую казалось авантюрным, одно дело телефон, а другое – лицом к лицу, а вдруг он какой-нибудь маньяк? А Татьяна – девушка видная и на районе уважаемая – всегда сможет подтвердить Катины слова, что дело происходило так-то и так-то. Да и Владимир придет не один, а с другом.

Девчонки стояли, нервно похихикивая, и выдумывали всякие «а вдруг» о будущем знакомом.

– А вдруг у него такие уши, – показывала сестренка, описывая руками полуметровые круги, и все дружно смеялись. – А вдруг у него такой нос, – и Маша оттягивала свой нос, показывая, каким длинным он может оказаться.

Неожиданно, несмотря на всю подготовку к встрече, позади девчонок неожиданно раздалось тем самым приятным баритоном:

– Добрый день, вы не нас ждете?

Девчонки дружно повернулись. И лица их слегка вытянулись. Передними стояли два самых обыкновенных дворовых парня. Как тогда было принято, оба стояли в тренировочных (спортивных) штанах с отвисшими коленками, непонятной марки, заправленных у одного в кроссовки, а у второго в зимние сапоги. Но самым писком в их гардеробах был искусственный полушубок грязно-коричневого цвета с засаленными клочками меха. В принципе, в другой ситуации такие наряды никого бы не удивили. В те годы самым модным аксессуаром вообще считалась телогрейка. Так что для прогулки по району ребята оделись вполне нормально, но для встречи с девушками? Повисла неловкая пауза. Первой нашлась Катерина, она решила, что их внешний вид только доказывает искренность новых знакомых. Что они не шли закадрить девчонок, а только познакомиться. Для чего и оделись соответствующе, как в магазин за хлебом, сумку с которым один из них и держал в левой руке.

– Если среди вас Владимир, то да, мы ждем именно вас, – стараясь улыбаться произнесла она.

– Владимир, – назвал себя парень в полушубке и протянул руку.

– Катерина, – ответила она на рукопожатие.

Владимир с другом действительно ходили за хлебом и по дороге собирались всего пару минут уделить девчонкам. Так, удовлетворить любопытство. Друг, с которым он пришел на встречу, раньше жил на «той стороне» и вполне мог или знать девчонок, или иметь с ними общих знакомых, а может, и еще что-то, что точно он не знал. Все это делалось так, от скуки, ради интереса.