Читать книгу Большая книга славянских защитных заговоров - Елена Крючкова - Страница 34

"Как народ Божей в церков Божию на поклонение и моление скоро с усердием и желанием соберается скоро, тако бы и раба Божия (имя) ко мне, рабу Божию (имя), всегда спешно и скоро приходила. Что я думаю и желаю, исполняла, некого не стыдилась, не боялась, всякой день, всяку ноч, всякой час, всякою минуту и секунту. И зажеч ее, то она сама скоро прибежит к тибе".

* * *

"Встану я, раб Божий (имя), перекристясь, пойду благословясь из двири в двирь, из ворот в вороты, в чистоя поля, в широкая раздолья. На моря на кияне, на острове на карване там есть камень ель, на том камне лежит таска таскучая, таска таску побивает, в огонь и полонья посылает. Не ходи ты, таска таскучая, в огонь и полонья, а поди ты в (имя) дом, вселися ты в рабу Божию (имя), в ея буйную голову, в глаза и в живот, в сердце и белое ея тело, в лихо сия печень, свяжи ты по рукам, и ногам, и по всем ея составом и костям, чтобы она, раба Божия (имя), обо мне, рабе Божии (имя), горевала бы и тосковала бы всякой час, всякою минуту и секунту, едою не заедала, питьем не запивала, гулбой не загуливала, сном не засыпала бы, всегда обо мне, рабе Божии (имя), воспоминала. Как билася и тосковала белая рыбица на желтых песках, так и ей, рабе Божии (имя)".

* * *

"Стану, благословесь, пойду, перекрестесь, – из избы дверьми, из двора воротами, в чистое поле, стану под восточну сторону. Из-под восточныя стороны занимается зоря утрення – горячая, восходит солнце красное, хорошо смотрит мир, крестьянский глаз. Так бы на меня, раба Божия Василья Васильевича, рабичя Божия (имя) не могла бы надзриться, насмотриться на раба Божия (имя) – в день по красному солнцу, в ночь) по светлому месяцу, так бы ей, рабе божией (имя), казал краснее красново солнца, светлее светлаго месяца. Не могла бы без меня не быть, не жить, не пить, не есть, не часу часовать, не ночи коротать. Будьте вы, мои слова, крепки и лепки, поговорены и не переговорены. В Окиане-море ключ и замок моим словам век, по веку и ныне довеку. Аминь тому слову".

* * *

"Еще же я, раб Божий (имя), Господу Богу помолюся. И как на мне, рабе Божием (имя), пот сохнет, так бы раба Божия (имя) обо мне, рабе Божием (имя), сохла. И как тот пот от меня не отпадает, а завсегда со мной пребывает, так же бы раба Божия (имя), никогда от меня, раба Божия (имя), не отставала, а завсегда со мной пребывала, на всякой день, во всякой час, во всякую минуту, в день при сонце, а в ночи при месяце. Как кости тела своего держатся, так же бы раба Божия (имя), меня, раба Божия (имя), держалась, в беседе сидела – не засеживалась, ходила – не захаживалась: ела – не заедала, питием не запивала и всегда бы меня, раба Божия (имя), на уме и разуме держала, зрила, смотрила, очей не сносила по утру рано и в вечеру поздо. Как на камешке пена кипит и сохнет, так бы и у рабицы Божией (имя) ретивое сердце, горячая кровь кипела и сохла о мне, рабе Божием (имя), каждой час и каждую минуту, на уме держала и с ума не спущала. Все мои слова и приговоры крепки и лепки, и от ныне, и до веку, в век века, во веки веков. Аминь! Аминь! Аминь!"

* * *

"Как дверь притворяется, как приклонись женщина к рабу (имя), приклонилась утрами, вечерами и днями, и часами, и минутами, но кажные в уме держала, не спала и не лежала, что раба того на уме держала, и не пила, и не ела, и дьяволы, и сотоны, и чертенята, и сатанята приклонитесь к нам; луга, болота, горы и долы делайте по моему; рабыню, ежи не сделает по моему, не давайте ей ни стать и лежать, посылайте ко мне, то раззорю луга и болота, и темные леса, послю тучу грозную; на море на океане, на острове на Буяне, ветры буйные, ветры храбрые, ветры полуденные, ночные и полуночные, денные и полуденные дуйте и подувайте, (имя) присушите и приворотите 70 жил, 70 покосков, 77 суставов, 77 костей, 77 подкосков; как дверь воскидается туго на туго, также и она ко мне, к рабу, приклонясь утрами и вечерами покрывайте эти слова".

* * *

"Встану я, раб Божий Василий, благословясь, пойду я, перекрестясь, из избы дверьми и из сеней воротами, заворотами, отводами; выйду я в чистое поле; в чистом поле синее море; в синем море лежит белый камень; у того белаго камня стоит сухое дерево; у того сухого дерева стоит сухой муж, сечет сухое дерево и кладет на ого(имя) Коль скоро и круто разгоралось сухое дерево на огне, так бы скоро и круто разгоралось сердце у рабы Божией (имя) по рабе Божием (имя). Недоговорами и переговорами будьте все мои слова сполна), и не нападайте мои слова ни на землю, ни на море, ни на темные леса, ни на буйные ветры, а нападите мои слова на рабе Божией (имя) в ретивое сердце, в ясныя очи, в белыя груди, в становыя жилы, в похоть и плоть. Как не может жить рыба без воды и дитя без матери, – так бы не могла раба Божия (имя) жить без раба Божия (имя). Всем моим словам в море ключ, во рту замок, – запираю, замыкаю на веки веков. Аминь".

* * *

Как дверь приклоняется, как приклонись женщина ко мне, к рабу (имя), – утром, вечерами и зарями, и днями, и часами – и доролы, и дьяволы, и сотоны, и чертенята. Послю тучу грозную и всех ваши дома выжгу и горье, долы и темны леса, и боры, и горы – все разрушу".

* * *

"Господи, благослови, истинный Христос. Встану я, раб Божий (имя), не благословясь, пойду, не перекрестясь, из избы не дверью, из ворот не в поле, сквозь пол в подполье, на закат красна солнышка, на восход ясна месяца; пойду я, раб Божий (имя), в лес к белой березе, сдеру белое бересто, брошу в пещь огненную. Как то бересто на огне горит и тлеет, и пылает, так бы и у рабы Божией (или раба Божия, (имя)), сердце бы тлело и горело, и пылало бы ко мне, рабу Божию (или рабе Божией) (имя) во веки вечные, до отвороту, всегда, ныне и присно, и во веки веков. Аминь".

* * *

"Стану я, благословясь, пойду я, перекрестясь, из избы дверьми, из двора воротами; выду я в чистое поле, помолюсь Господу Богу, святому чесному Георгию Храброму: спусти с неба огненное пламя! Не жги, огненное пламя, ни орд, ни земель, ни сел, ни городов! Разожги, огненное пламя".

* * *

"Господи и Боже и мои, и благослови, и Господи Боже, и мои! Стану и я, и раб Божеи (имя), благословяся, и поиду, перекрестяся, из ызбы дверми, из двора воротами, и поиду я, раб Божей (имя), в чистое поля, в восточною сторону. В чистом поля восточнои стороня стоитъ построена гридня. И в тои гридне четыря брата: Сидор, Симон, Онисим, Осип. Я вам, братки, помолюся и покорюся, а вы, братки, пристанетя и пособитя к моим словесам: и возмитя вы, четыре брата, четыре тугие лука, и накладываитя четыря каленые стрелки, и стреляйтя в рабыню в белое лице и в ретивое серце. Как не может не жить, не быть без ретивово серца, так бы не могла не жить, не быть без раба Божия (имя) – в день при сонце, в ноць при месяце, при утреной зоре и при вечерной, в середу и в пятницу, во веки веков. Аминь. Кое слово переговорил, кое не договорил, слово слова крепце, однем словом крепко. Во веки веков. Аминь".

* * *

"Встану, не благословясь, пойду, не перекрестясь – из дверей не дверми, из ворот не воротами, выйду не в чистое поле, стану не на запад хребтом. На западной стороне живет сам сатана, злой мучитель Ирод царь. Ай же ты, сам сатана, злой Ирод царь, пошли ты рабу Божьему (имя) триста бесов, пятьдесят дьяволов, три и два и единаго похотного беса Енаху. Ой же ты, похотный бес Енаха, разжигаешь ты горы и долы, земли и воды, черныя брови и мягкие тельпы, – разожги ты раба Божия (имя) по рабице Божией (имя) в триста костей, в пятьдесят плотей, в три, две и единою жилу, подпятную, становую: не мог бы тот раб Божий (имя) без рабицы Божией (имя) ни жить, ни быть, ни часу часовать, ни времени скоротати; сохнучи бы сохнулъ: день при солнышке, в ноч при месяце, на ветхе месяце, на нове месяце, на полне месяце и на перекрое; вянучи бы вянулъ: день при солнышке, ночь при месяце, в нове месяце, в ветхе месяце, в полне месяце и на перекрое. Как не может жить рыба без воды, так не мог бы жить раб Божий (имя) без рабицы Божией (имя). Как не может жить медведь без матери земли, так не мог бы жить раб Божий (имя) без рабицы Божией (имя). Как не может быть птица без лесу, так не мог бы жить раб Божий (имя) без рабицы Божией (имя). Как не может жить младенец без матери, так не мог бы жить и быть раб Божий (имя) без рабицы Божией (имя). Как никто эти слова не может отговорить, так не мог бы никто отворотить раба Божия (имя) от рабицы Божией (имя). Тот эти слова отговорит, тот раба Божия (имя) от рабицы Божией (имя) отворотит, кто сочтет капли в море, пески морские, траву в степи, сучья в лесе. И кто эти слова отговорит и раба Божия (имя) от рабицы Божией (имя) отворотит, стяни тому волховщику язык в темя, ясны очи на косицы. Будьте вы, мои слова, крепки и тверды из ключа в ключ, из замка в замок. Во веки веков, Аминь".

Говорить в питье.

* * *

"Господи Исусе, Христе, Сыне Божий. Во имя Отца и Сына, и Святого Духа. Аминь. Лягу я, раб Божий или раба Божия, (имя), благословясь, встану, перекрестясь, пойду из избы дверьми, из сеней воротами, в чистое поле, на быстрыя реки. На быстрых реках стоят заливные луга, на тех лугах подкошоная трава, под Божьим солнцем сохнет и вянет. Как на быстрых реках луговая трава подкошоная сохнет и вянет, так же бы и у рабы Божией (или у раба Божия) (имя) сердце сохло и вяло, и ныло, и тосковало об рабе Божием (или рабе Божией) (имя) в веки вечные; отныне и по вся веки, до Страшнаго Суда. Аминь. Слово мое крепко. Ключ, замок. Шарамаку баша. Аминь. Аминь. Аминь".

* * *

"Господи, благослови. Во имя Отца и Сына, и Святаго Духа. Аминь. Лягу, не благословясь; встану, не перекрестясь; выйду из избы не дверями, со двора не воротами, не на путь, не на дорогу. Пойду путем и дорогой, выйду в чистое поле, на край синяго моря. В чистом поле, на краю синяго моря поставлены три огненных пещи: печь изращатая, печь железная и печь булатная. Во тех трех печах горятъ-разгараются, таютъ-растопляются дрова дубовые, дрова смолевые, Так бы горело-разгоралось и таяло-растоплялось ретиво сердце у раба Божия (имя) по рабе Божией (имя), чтобы не мог оный раб Божий (имя) без рабы Божией (имя) не жить, не быть, не съись, не испить, ни часу счасовать, ни веку свековать, ни малой минуты миновать. Показалась бы раба Божия (имя) рабу Божию (имя) краше краснаго солнышка, светлее светлаго месяца. И не могь бы раб Божий (имя) не в квасе запить, ни в хлебе заесть, ни в жаркой бане замыться без рабы Божией (имя). Сохнул бы он и вянул день и ночь, и всякую пору, и всякий час, и всякую минуту, и во всяком месте. Тем моим словам ключ и замок, во веки веков. Аминь. Аминь. Аминь".

Говорить три раза.

* * *

"Господи, благослови! Господи, Исусе, Христе, Сыне Божий, помилуй нас. Аминь. Встану я, раб Божий (имя), благословясь и перекрестясь, честным Крестом оградясь, Богородице помолясь и поклонясь; выйду из ворот на улицу, отводом в чистое поле, в широкое раздолье, под восток, под запад, под полдень и под полуночь. Есть в чистом поле, в широком раздолье двенадцать ветров, двенадцать буйных братьев. Я вам, братья ветры, покланяюсь и помаляюсь: Ой вы, двенадцать братьев ветров, подсобите и помогите мне, рабу Божию (иля рабе Божьей), (имя), снимите с меня тоску, печаль и сухоту несусветимую, отнесите и напустите на рабу Божию (или раба Божия) (имя), чтобы сохла и тосковала она по мне, по рабе Божием (или рабе Божией) (имя), жить бы не могла, ни пить, ни есть, смертной тоской бы тосковала, а сухоты бы не избывала, в бане бы не замыла и водой не отлила. Во веки веков. Аминь. Аминь. Аминь".

* * *

"Встану я, раб Божий (имя), не благословясь, пойду, не перекрестясь, из избы – не дверями, из сеней – не дверьми; из двора – не воротами; пойду я нижним ходом, подвальным бревном, мышиной норой, собачьей трубой, подворотной дырой; пойду я, раб Божий (имя), в чистое поле, в широкое раздолье, в зеленую дубраву, под красное солнце, под светел месяц, под частыя, мелкия звезды, под буйные ветры, под светлыя зори; встану я, раб Божий (имя), на железную межу, на Восток хребтом, на Запад лицом: раздайся ад, разступися мать сыра земля! из этой земли выходите сто семьдесят дьяволов. Един бес Сольца. Тако же я, раб Божий (имя), покорюсь и помолюсь: вы, един бес Сольца, послушайте сей отслужу в ином свете. Скиньте с меня, раба Божьяго (имя), тоску и сухоту с чистаго, белаго тела, с сахарных устов, с оловянных глаз, со ста семидесяти суставов с подколенных жил, с подпятной кожи. Тоску и сухоту положите в медную котельницу, перенесите через огненныя реки, через огненныя озера, не разсыпьте, не помочите, на огне не сожгите, никуда не тряхните, – положите в (имя) сердце, в мягкую печень, в чистое, белое тело, в сахарныя уста, в оловянныя глаза, во сто семьдесят суставов, во сто семьдесят подколенных жил, в подпятную кожу, в подкожную руду, выньте из нея женской повот, вложите в меня, раба Божия (имя), чтобы она, раба (имя), не могла бы без меня, раба (имя), ни жить, ни быть: день по солнцу, ночь по месяцу, под частыми мелкими звездами, под буйными ветрами, под светлыми зарями; чтобы она, раба Божия (имя), в бани не опарилась, с отцом, с матерью не жаловалась, с добрыми людьми не разговаривала; так она, раба Божия (имя), сном не отспалась, едой не отъедалась, напитками не отпивалась, ни луком, ни чесноком, ни горькой ретькой, ни крепкой водкой.

И так бы она, раба Божия Акулина, не могла от меня, раба Божия (имя), отойти, как мертвый мертвец от гроба, – так бы от меня, раба Божия (имя). Тем словам – ключ, замок. Брошу я ключ в Океан море; тоски она повеки по мне, рабе Божьем (имя)".

* * *

"Стану отрок, (имя), не благословесь, пойду не перекрестесь, из избы не дверми, из двора не воротми, и пойду в чистое поле. В чистом поле стоит три и два и единъ: бес Сава, бес Колдун, бес Асаул, и я сойдусь поближе отрок (имя) и поклонюсь пониже: а вы три деветь бесов три, два, и един, бес Сава, бес Колдун, бес Асаул, и как вы служили Ироду царю, и так послужите мне отроку им., пойдите по городам и по уездам и по деревням, избирайте тоску и сухоту, со зверей и с птицы, и с рыбы и со всякаго звания людей, и снесите ту тоску и сухоту в отроковицу, (имя), в ясныя очи, в черныя брови, в румяное лице, в сахарныя уста, в горячую кровь, в черную печень, в тридевять жил, и в одну жилу, во становую, в подпятную, чтобы отроковица (имя) не могла бы не жить, не быть ни день по солнцу, ночию по месяцу. Как младенец без матернаго молока жить не может, так бы жила отроковица без воды не может жить ни днем, ни ночью, ни в которую пору. Есть в чистом поле стоит дуб сорочинской, и под тем дубом сорочинским есть тридевять отроковиц, из под того дуба сорочинскаго выходит Яга баба и пожигает тридевять сажен дубовых дров. И коль жарко и коль ярко разгоралось тридевять сажен дубовых дров и столь жарко разгоралась отроковица раб Божий (имя), разгорались ясныя очи и черныя брови, и румяное лицо, сахарныя уста, ретивое сердце и горячая кровь, черная печень, семдесят жил и семдесят суставов и семдесят один сустав, чтобы отроковица раб Божий (имя) без отрока, (имя), не могла бы с себя тоски и сухоты снять, в парной бане паритце, не могла бы в чистом поле разгулятца и пресным молоком нахлебатце, ни сном отоспатце, в беседи не отсидетце. И тем моим словам ключь и замок, и замок замкну, и снесу замок в акиянъ-море под латырь камень".