Читать книгу Фрейлина Нефритовой госпожи - Елена Крючкова - Страница 3

Второй год правления императора Ниммё[4], Хэйан.

Золотистые лучи утреннего весеннего солнца мягким светом озаряли город. Он назывался Хэйан[5] или Хэйан-кё, Столица мира и спокойствия. Известный также как «Мияко», что означает «Столица».

Столица японского государства был построен по образцу "сетчатой" застройки китайской столицы Чанъань[6]. Хэйан представлял из себя прямоугольник, окружённый земляным рвом.

Улицы располагались ровными рядами, деля город, словно, прямыми линиями на китайской бумаге. На первых линиях, в северо-восточном районе города, поближе ко дворцу микадо[7] располагались дома придворной аристократии. Они раскинулись между Первой и Второй линией, где улицы Цутимикадо, Коноэ, Накамикадо и Оимикадо пересекались с магистралями Хигаси-но Тоин, Ниси-но Тоин и Хорикава. Ещё с того далёкого дня, как была основана столица, сюда начали перебираться из провинций представители высшей знати. Ибо владение домом в Хэйане повышало их статус. Стоимость таких усадеб доходило до баснословных цен. Каждый аристократ, будь то столичный или провинциальный мечтал обзавестись родовым гнездом как можно ближе к императорскому дворцу. И многим это удавалось. Словом, Первую и Вторую линию населяли те сановники, аристократы или толстосумы, жизнь которых буквально удалась.

Начиная с Третьей линии и далее стоились дома более скромных чиновников и обитателей Хэйана.

…Усадьбы аристократов в Хэйане занимали огромные площади. Их просторные сады специально планировались так, чтобы в любое из времён года можно было найти живописный уголок для любования природой. Некоторые хозяева размещали в своих садах миниатюрные скалы или и вовсе устраивали во владениях ручьи, заводи с золотыми рыбками, и перекидывали через них изящные изогнутые мостики. Подле заводей хозяева возводили изящные павильоны для отдыха и рыбной ловли. Часто на поверхности воды колыхались бело-розовые лотосы. Порой неподалёку от воды виднелись семейные кумирни…

А последователи обретающего в последнее время всё большую популярность буддизма, размещали в садах каменные изваяния Будды, подле которых возносили молитвы и предавались медитации.

…Та придворная знать, что занимала земельные участки на севере столицы и вовсе сооружала богатые дворцовые ансамбли в стиле синдэн-дзукури. Он являл собой новомодное направление, пришедшее из Китая. Главное здание, синдэн, располагалась в центре участка. По бокам и позади него возводились вспомогательные постройки, которые соединялись между собой крытыми галереями. Примечательно, что от восточного и западного вспомогательных помещений шла крытая галерея на юг. Таким образом, получался замкнутый двор с садом и, зачастую, с павильонами.

Павильоны красили в красный цвет, а многие архитектурные элементы изготавливались из золота, лишний раз подчёркивая, состоятельность хозяина. Деревянные же части покрывали тонкой резьбой.

В восточной и западной частях города раскинулись два рынка, на которых горожане могли приобрести самые различные товары. В южной части столицы возвышались два храма. Остальные же религиозные сооружения находились за пределами города.

Весна приближалась к концу, стояла тёплая погода. В час Зайца[8] город постепенно просыпался. По улицам начинали деловито семенить чиновники с крайне сосредоточенными лицами – им предстоял насыщенный день. Они стекались к многочисленным департаментам, расположенным на территории императорского дворца.

Купцы открывали свои лавки и проверяли: насколько привлекательно разложены товары. И чего только не было на прилавках в Хэйане! И отрезы шёлка, и украшения, и различные предметы роскоши, привезённые из Китая.

Прислуга из домов с первых линий, расположенных поблизости от дворца императора, с утра пораньше спешила за необходимыми покупками. К тому же, где почернеешь последние новости, как не на рынке?!

В самом же императорском дворце с рассвета уже вовсю кипела жизнь. Многочисленные фрейлины Яшмовой госпожи[9] Катико[10], императрицы и императорских наложниц, пробудившись в час Зайца, спешили привести себя в порядок, дабы приступить к своим ежедневным обязанностям.

Комати поднялась со своего скромного ложа, извлекла из сундука (стоявшего в числе множества сундуков младших фрейлин) чистые кимоно, и приступила к тщательному утреннему туалету.

На сей раз она выбрала: нижнее белое хлопковое кимоно, затем розовое, и в качестве верхнего – малиновое кимоно, расшитое лиловыми цветами. Завершал наряд лимонно-жёлтый пояс с искусными персиковыми узорами. Свои длинные чёрные волосы Комати убрала в хвост и украсила заколкой с янтарём.

…Родители Комати, Киёхара Томомори и его визитная жена Киёхара Токуко, покинули сей мир, когда она была ещё ребёнком. Токуко, мать девушки умерла родами, а отец скончался пять лет спустя от оспы. Незадолго до болезни, он смог устроить судьбу своей старшей дочери, Каори, которой на тот момент минуло четырнадцать лет, пристроив её младшей фрейлиной ко двору самой императрицы и удачно выдав замуж за служащего Судебного департамента, Оно-но Ацутада из рода Оно. Через несколько лет брака у них родилась дочь Ханако.

После смерти Томомори, Каори и Ацутада официально удочерили маленькую осиротевшую Комати, воспитали и дали хорошее образование[11].

Комати хорошо владела женским быстрым письмом, счётом, прочитала различные литературные труды и даже овладела китайской каллиграфией. Девочка рано начала слагать стихи, поражая сестру и её супруга, своими литературными способностями.

Когда Комати исполнилось двенадцать лет, и официально она стала считаться совершеннолетней, Каори начала задумываться о будущем сестры. После некоторых размышлений, она решила подождать ещё год, пока девочка не станет немного постарше, после чего устроить её на службу во дворце. Ибо Каори сама когда-то служила фрейлиной и ещё сохранила полезные связи.

Едва Комати минуло тринадцать, как юная особа стала младшей фрейлиной наложницы императора Ниммё[12], госпожи Фудзивары Катоко[13] из Сливового павильона, дочери высокопоставленного служащего Фудзивары Фукутомаро. И вот уже несколько месяцев она пребывала в услужении госпожи.

Нельзя сказать, чтобы служба доставляла девушке удовольствие. Самым приятным, на её взгляд было получение жалования, остальное же несло в себе лишь одни хлопоты и неудобства. И главное из них заключалось в том, что приходилось делить покои с многочисленными придворными дамами. Ибо отдельные комнаты выделялись лишь замужним фрейлинам, к коим Комати пока не относилась. Иногда, в качестве исключения, императрица или мать микадо могли пожаловать отдельные покои своей фаворитке. Но подобное случалось нечасто…

В мыслях юной фрейлине зачастую очень хотелось покинуть службу, но она не осмеливалась разочаровать любимую старшую сестру Каори. Посему, продолжала терпеть многочисленные неудобства…

…Не удержавшись, Комати зевнула. Её одолевало желание вернуться на тёплый футон[14] и ещё хоть немного поспать. Ибо заснула она лишь под утро – одна из соседок по комнате, спящая, как раз рядом с Комати, всю ночь храпела. Больше всего девушку поразило, что другие фрейлины никоим образом не реагируют на храп. Неужели привыкли к подобному, или же спали столь крепко?

"Как же мне надоело слушать всех этих дам!" – недовольно подумала юная фрейлина, аккуратно нанося макияж подле небольшого зеркальца, дабы скрыть мешки под глазами, появившиеся от хронического недосыпа.

В такие минуты, она завидовала замужним фрейлинам, у которых имелись, хоть крохотные размером в два татами, но отдельные покои. Им не приходилось слушать храп и сопение сразу десяти женщин! Впрочем, особым желанием выходить замуж или становится визитной женой, Комати пока не хотела. Ибо, несмотря на свой юный возраст, за короткий срок службы при дворе, успела вдоволь наслушаться про неверность и непостоянство супругов.

К тому же, не так давно произошел случай: один из сановников, в три раза старше девушки, предлагал стать его визитной женой. Комати вежливо, но решительно ответила отказом. Сановник опечалился, впрочем ненадолго. И вскоре послал такое же предложение другой молоденькой фрейлине, которая согласилась. Комати про себя решила, что поступила верно, отвергнув его.

…Закончив накладывать макияж, девушка отложила зеркальце. Итак, её утренний туалет был завершён: белила скрыли следы недосыпа, румяна придали лицу живой вид.

С трудом подавив очередной зевок, младшая фрейлина покинула комнату вслед за другими дамами. Они направлялись в покои госпожи Катоко, дабы поприветствовать свою повелительницу и получить от неё дальнейшие распоряжения. Утренним туалетом наложницы заведовала старшая фрейлина и несколько доверенных служанок.

Комати шла позади всех, рядом со своей подругой, также младшей фрейлиной, Кэнси.

Кэнси происходила из рода Татибана, из его обедневшей ветви. Недавно юной особе минуло четырнадцать лет. Будучи примерно одного возраста, юные прелестницы быстро подружились, и зачастую делились друг с другом последними дворцовыми новостями или едкими замечаниями по поводу нарядов придворных дам и сановников.

Юная Татибана была облачённая в ярко-алое нижнее кимоно, затем персиковое, и верхнее розовое, расшитое светлыми узорами. Белый пояс украшала золотистая вышивка с цветочными мотивами. Волосы фрейлина убрала в высокий хвост, и украсила розовой лентой, в тон верхнего кимоно.

– А ты слышала новости? – вдруг шепнула девушка на ухо подруге.

– Какие? – в изумлении воззрилась на неё Комати.

Представительница рода Татибана всегда создавала впечатление девушки спокойной и хорошо воспитанной. Но порой её глаза выражали хитрость, присущую лисице-оборотню. Комати прекрасно знала, что это значит: Кэнси узнала нечто поистине интересное.

– Надеюсь, сведения не представляют опасности? – встрепенулась фрейлина, чьё богатое воображение тотчас нарисовало, как её подруга стала свидетельницей некоего страшного заговора или чьей-нибудь запретной любовной связи.

– Нет, не стоит волноваться, – отрицательно покачала головой Кэнси. Тут её глаза стали ещё хитрее, и она заговорчески понизив голос, едва слышно с придыханием произнесла: – Это история о призраке красавицы…

Комати почувствовала, как по позвоночнику пробежал неприятный холодок. Она так не любила истории о призраках и духах! Они всегда повергали девушку в страх! В отличие от подруги, которая подобные истории просто обожала.

– Что? Призрак красавицы здесь? Во дворце? – стараясь не показывать испуга, спросила она.

Кэнси хотела ответить, но дамы как раз достигли покоев госпожи Катоко.

– Расскажу позже, – шепнула та.

Комати вновь ощутила неприятный холодок, пробежавшийся по спине…

* * *

Чуть позже, в час Дракона, все фрейлины (а их было пятеро) наложницы императора Фудзивары Катоко пребывали в покоях своей госпожи.

Пятнадцатилетняя Катоко как всегда выглядела безупречно: облачённая в дорогие кимоно персиково-жёлтых тонов, начиная от светлого нижнего и заканчивая гораздо более тёмным верхним, расшитым весенними цветами. Её длинные чёрные волосы были распущены и ниспадали вниз шёлковым водопадом.

В последнее время госпожа всё чаще скучала и печалилась, хоть император и благоволил к ней и даже наделил собственным двором (выделил фрейлин). За тот год, что она была наложницей, ей так и не удалось понести ребёнка. Посему, Катоко в последнее время пребывала в тяжких думах, боясь, что её положение может пошатнуться.

Дабы развеять тоску и избавить от печальных мыслей госпожу, старшая фрейлина из рода Фудзивара отдала приказ своим подчинённым: по очереди сложить стихотворение или же поведать интересную историю.

Придворные дамы, каждая в меру своих способностей пытались блеснуть стихосложением, или же в качестве рассказчицы увлекательной истории. Вскоре очередь дошла и до Комати.

Юная фрейлина на мгновение задумалась, и в голове у неё зародились следующие строки:

Госпожа Катоко, заслушав стихотворение, милостиво улыбнулась:

– У тебя редкие поэтические способности, Комати. Я заметила это сразу, как только ты появилась при дворе.

– Благодарю, госпожа… – девушка немного смутилась, услышав похвалу.

Тем временем, подошла очередь её подруги Кэнси.

– Госпожа Катоко, позвольте поведать вам одну историю, о которой сейчас многие судачат в Хэйане, – вежливо поклонилась она.

Наложница кивнула.

– Судачат в столице?! Отчего же я в неведении? – удивилась наложница.

Получив одобрение, Кэнси украдкой бросила взгляд на Комати. Юная фрейлина поняла: сейчас её подруга поведает всем ту самую новость, которую не успела рассказать ей!

А Кэнси тем временем уже начала свой рассказ:

– Говорят, что недавно, недалеко от Хэйана, по направлению от Второй улицы к реке Кацура, путники обнаружили богатый женский паланкин без окон, прямо посреди дороги. Он богато украшен золотом и выглядел необычно, посему простые путники побоялись в него заглянуть. И в скором времени, вокруг странного паланкина собралась целая толпа.

Вдруг одна из стен паланкина немыслимым образом раздвинулась, и люди увидели внутри молодую и красивую женщину. У неё были длинные чёрные волосы, перевязанные золотыми нитями, а её необычные одежды сверкали серебром. Голову таинственной женщины украшал прозрачный шарф из тончайшего шёлка. Перед женщиной стоял таинственный лакированный ларец, украшенный золотом, серебром и хрусталём.

Один смельчак осмелился спросить у неё:

– Госпожа, кто вы? И как вы очутились одна, без сопровождения, в таком месте? Поведайте нам, и мы тотчас доставим вас, куда вы прикажете! – почтительно спросил он.

Но таинственная красавица безмолвствовала и неподвижно сидела в паланкине. Посему, постепенно, толпа зевак рассеялась.

Ушёл с ними и смельчак, говоривший с женщиной. Но он никак не мог успокоиться:

– Богатая женщина – одна посреди дороги! Без слуг и свиты! Это неслыханно! На неё же могут напасть волки или разбойники! Всё же надо перенести её паланкин в город, и обязательно обо всём доложить начальнику стражи!

Другие путники согласились со смельчаком и решили вернуться к паланкину, дабы перенести таинственную женщину в Хэйан.

Но вот, что удивительно! Вернувшись назад, они не обнаружили паланкина, ибо он исчез! Загадочным образом, он перенёсся к постоялому двору на окраине города, на Третью улицу[16].

В течении всей ночи паланкин продолжал стоять подле постоялого двора. Наконец, под утро подвыпившие постояльцы начали проявлять к нему интерес. Пьяненький богатый торговец приблизился к нему. Как и в прошлый раз, одна из стен паланкина немыслимым образом раздвинулась, и взору торговца предстала красавица. Он сильно удивился, но женщина продолжала вести себя спокойно и хранила молчание.

– Госпожа, прошу вас присоединиться к нашей трапезе, – пригласил торговец прекрасную незнакомку. – Мне очень жаль, что вы одна, без сопровождения.

Он протянул руку, дабы помочь женщине покинуть паланкин, как вдруг из её тела появились извивающиеся ядовитые змеи. Торговец в страхе отпрянул. А стена паланкина моментально захлопнулась.

Торговец и его товарищи потеряли дар речи от страха. От хмеля в их головах не осталось и следа. Они поспешили прочь, дабы скрыться в стенах постоялого двора.

На утро паланкин вновь исчез. Но люди говорят, что видят его то там, то здесь в окрестностях Хэйана. Считают, что это дух одной красавицы, умершей давным-давно, не может обрести покой и скитается по предместьям столицы…

…Катоко внимательно выслушала историю Кэнси. Скучающей наложнице повествование показалось весьма занимательным.

– Как интересно! – воскликнула она. – Во дворце почти не говорят об этом! Я даже и предположить не могла, что в предместьях Хэйана происходит нечто настолько удивительное! – Катоко сделала небольшую паузу и на несколько мгновений задумалась: – Кэнси, поручаю тебе и Комати сегодня же отправиться за пределы дворца, и разузнать об этом таинственном событии как можно больше. По возвращении расскажете мне все подробности.

Фрейлины переглянулись. Комати выглядела немного растерянной, а Кэнси напротив, казалось, предстоящая прогулка заинтриговала.

– Как прикажете, госпожа… – ответили девушки.

* * *

Решив не откладывать дело в долгий ящик, Кэнси и Комати, едва получив приказ Катоко, начали собираться в путь. Они облачались в простые, неброские кимоно, а волосы завязали обычными лентами, дабы не привлекать лишнего внимания. В таком виде, больше походя на служанок, нежели на фрейлин, в начале часа Змеи, девушки беспрепятственно покинули дворец.

– И как нам искать этот странный паланкин? – ворчала Комати, следуя за подругой по Второй улице Хэйана. – Он что, сам появится у нас перед глазами?

– Может и появится, – невозмутимо ответила Татибана, предвкушая встречу с таинственной сущностью из другого мира.

Глаза её горели живым интересом. Как же ей хотелось воочию узреть тот самый паланкин, о котором столько судачили! Комати страсти подруги не разделяла, с трудом стараясь не выказывать своего страха.

"Госпожа Катоко целыми днями томится от скуки, не зная, чем бы ей заняться, – недовольно подумала девушка. – Посему и придумывает всякие несусветные глупости, как сейчас! Да и Кэнси тоже хороша: кто её за язык тянул? Неужто промолчать не могла? Рассказала бы эту историю мне по секрету…"

Сама же представительница рода Татибана тем временем размышляла вслух:

– Правда, а где же нам искать ту красавицу в паланкине?

– Может, нам стоит направиться к тому постоялому двору, куда она перенеслась несколько дней назад? Или к тому месту, где её видели впервые? – предложила Комати.

Кэнси кивнула, согласившись с подругой. Недолго посовещавшись, они решили отправиться к постоялому двору на Третьей линии, ибо идти до него было недалеко. Но, увы, прибыв в место назначения, фрейлины не обнаружили ровным счётом ничего интересного, кроме постояльцев, продолжавших рассказывать друг другу и без того известную девушкам историю.

Тогда фрейлины отправились за пределы города, в предместье по направлению к реке Кацура. Достигнув к часу Лошади цели, они сразу заметили толпу зевак. Фрейлины поняли: интуиция их не подвела, они двигались в нужном направлении. Наверняка, здесь что-то происходит. Уж не ради ли таинственного паланкина столпились все эти люди?

Вдруг мимо них, словно вихрь пронеслось двое мальчишек лет семи-восьми.

– Говорят, там опять призрак красавицы в паланкине появился! Скорее бежим смотреть! – крикнул мальчишка постарше своему другу.

– Бегу! Бегу! – с готовностью отозвался второй.

Комати и Кэнси переглянулись, и вслед за мальчишками поспешили пополнить ряды изумлённой публики.

Вскоре их взору предстал необычной формы украшенный золотом паланкин без окон. Одна стена его была раздвинута, словно сёдзи[17], а внутри виднелась молодая женщина, выглядевшая точно так же, как и рассказывала ранее Кэнси.

Лицо незнакомки выражало спокойствие и умиротворение, она безмолвствовала. Но люди всё равно боялись подходить близко, стараясь держаться на безопасном расстоянии от паланкина.

Вдруг, откуда не возьмись, в небе появился огненный шар, стремительно приближавшийся к земле.

– О боги, что это? Милостивая Аматерасу, спаси нас! – испуганно засуетились люди, бросаясь в рассыпную.

Особо любопытные горожане ринулись за близлежащие камни, и, притаившись за ними, продолжили наблюдать за необычным явлением. В их числе были и юные фрейлины. Они спрятались за густым раскидистым кустарником, вместе с теми самыми мальчишками, которые бежали поглядеть на паланкин.

Огненный шар приблизился к земле и завис в воздухе. Дети оцепенели, разинув рты и округлив глаза от изумления. Даже Кэнси, всегда обожавшая истории о призраках и сверхъестественном, не на шутку перепугалась.

– Помогу нам Аматерасу… Что же происходит?.. – Татибана испуганно схватила подругу за руку.

Комати лишь пожала плечами. Откуда ей знать? Она понятия не имела: откуда взялся огненный шар, зависший над золотым паланкином. Может, это боги послали его…

Комати цепким взором вперилась в шар. И неожиданно поняла, что более не испытывает страха. Напротив, её снедало любопытство: что же будет дальше?

А дальше произошло следующее: огненный шар опустился на землю рядом с паланкином. Красавица, сидевшая внутри него радостно улыбнулась, и что-то вскрикнула. Но, увы, её слов никто не расслышал.

Стена паланкина закрылась. Затем, из огненного шара показалась длинная металлическая рука. Она подхватила паланкин, и он скрылся в бездне, образовавшейся в огненном сгустке. После чего бездна закрылась…

Ещё некоторое время таинственный шар оставался на земле. Но вскоре, издав странный звук, словно одновременно возопили множество труб, поднялся в воздух, и так же стремительно, как прилетел, скрылся в облаках.

Немногочисленные изумлённые зрители начали робко вылезать из своих убежищ. Их лица выражала полную растерянность. Вскоре место происшествия опустело.

Юные фрейлины спешно направившись обратно во дворец, в Сливовый павильон, к госпоже Катоко, дабы поведать ей из первых уст о таинственном происшествии.

Позже подруги рассказали наложнице о своих приключениях во всех подробностях. Катоко с интересом выслушала их, решив:

– Если красавица из золотого паланкина радостно улыбнулась, значит, её душа обрела покой…

Комати и Кэнси не преминули согласиться. С той поры таинственного паланкина в окрестностях Хэйана больше никто не видел…