Читать книгу Хрустальный мост. Сказки, легенды, предания - Елена Лазарева - Страница 3

– Постой хоть минуту спокойно, Адалард, ты же умница, – принцесса Селма уговаривала белого почтового голубя, пытаясь привязать к его лапе красный бархатный мешочек с письмом. – Ты отлично знаешь, что я делаю, успокойся.

Но почтальон Адалард с радостным воркованием пушил белый хвост и ходил взад и вперёд по широкому каменному подоконнику башни – топая лапами, предвкушая скорый полёт и встречу с родным домом. Ведь там его ждали не только заботливые руки его хозяина, рыцаря Ульриха, но и полный нежности взгляд его невесты, горлицы Клотильды. И там, в рыцарском замке, оставались друзья Адаларда, с ними можно было беззаботно и весело кружить над лесом, полями и полноводной рекой, когда хозяин выпускал их всей стаей поразмяться.

Адалард состоял на службе у рыцаря Ульриха три года, и был в числе лучших почтальонов, доставляя депеши по адресу и без задержек в пути. За время своей службы он не потерял ни одного из доверенных ему писем и мог носить их в обе стороны – потому хозяин и отправил его полгода назад в подарок любимой, принцессе Селме, тайными письмами которой Ульрих дорожил, как ничем на свете, всякий раз с нетерпением ожидая в условленный день прилёта белого почтальона.

– Адалард, несносный! Придётся применить силу! – принцесса строго погрозила голубю пальцем, а затем ловким движением схватила и перевернула его, и тот подчинился.

Завязки футляра с письмом Селма зацепила петлёй за широкое кожаное кольцо на лапе Адаларда, а сам бархатный футляр прижала по длине лапы несколькими витками красной суровой нити, завязав её концы изящным бантом.

– У нас мало времени, и тебе нужно торопиться! Ведь ты не умеешь говорить, как люди, поэтому ты носишь мои письма, а не слова!

Опустив голубя на подоконник, принцесса Селма погладила его по длинной шее, успокаивая:

– Прости меня, Адалард, прости. Если ты опоздаешь, Ульрих может не получить моего письма! Он может навсегда уехать! Сесть на корабль и уплыть – он написал это вчера! А он должен знать, что я плакала всю ночь и сумела упросить отца не выдавать меня замуж за его советника, барона Маленброка!

Принцесса Селма подхватила послушного голубя:

– И теперь Ульрих может просить моей руки! Так что торопись! Торопись, мой верный Адалард!

Она открыла высокое окно, и Адалард вырвался на свободу – оттолкнувшись сильными лапами от ладони принцессы. Он распустил белые крылья и хвост, поднялся над башней королевского замка и стрелой ушёл в нужном направлении.

До замка рыцаря Ульриха было три часа быстрого лёта.

Время и ясная погода позволяли Адаларду не торопиться и лететь хоть пять часов, а то и шесть, как это делали многие почтовые голуби, позволяя себе лень или привал в пути. К тому же Адалард не успел в нужной мере отдохнуть после своего последнего перелёта в замок принцессы Селмы. Но он был молод, ощущал себя полным сил, и был с детства приучен идти на пределе возможностей, а потому всегда стремился вперёд. И дома его ждала Клотильда – это всякий раз добавляло ему скорости на пути к замку Ульриха.

Через час Адалард оставил за своей спиной лес, что простирался к северо-западу от королевской крепости. Как обычно, в этом месте он немного сбавил ход, чтобы передохнуть в полёте.

Вдруг, откуда-то сверху, его с криком атаковал чёрный ворон – он с силой толкнул его лапами вниз и опасно зашёл на новый круг, словно хотел прижать Адаларда к земле.

Адалард не понимал, в чём дело.

Он узнал по окольцованной серебром лапе – это был ручной ворон Брок, тоже из замка принцессы Селмы; кажется, он служил одному из советников короля. Адалард часто видел Брока из своего окна, как тот кружил над дворцом и парком. Когда принцесса Селма выпускала Адаларда порезвиться в небе, он предпочитал летать один, но с Броком они вежливо здоровались, как соседи. И ворон его никогда не трогал; пару раз он даже прилетал и садился на подоконник башни, где жил Адалард, и они разглядывали друг друга через окно.

Ворон вновь каркал над его головой.

– Спускайся! А то собью! – прокричал Брок.

Адалард вспомнил, что какой-то ворон и раньше мелькал в этом месте на его пути к замку рыцаря Ульриха – но, если то был Брок, он не пытался нападать.

Адалард снизился и полетел медленней; под ним простиралось покрытое всходами весеннее поле, и чуть вдалеке виднелось село с высокой церковью посреди домов и садов.

– Что тебе нужно, Брок? – крикнул Адалард ворону, когда тот догнал его.

– Садись на поле, – ворон сверкнул глазами и полетел сбоку, – есть срочный разговор.

Адалард направился вниз и приземлился у края поля.

– Говори, – обратился он к Броку, – только быстро, мне спешить надо!

Ворон молча прошагал к нему и вдруг, ловко наклонив голову, дёрнул клювом за один из концов суровой нити, что была завязана на лапе Адаларда красивым бантом.

Адалард чуть не упал, с такой силой ворон дёрнул его.

Он сразу попытался взлететь, но Брок крепко держал конец нити в своём клюве и продолжал тянуть. Наконец узел развязался, нить быстро раскрутилась целиком и осталась в клюве у ворона – Адалард смог вырваться из ловушки и стал уходить вверх. Но зацепленный за его кольцо красный футляр с письмом повис на завязках в воздухе, путаясь в лапах и мешая ему лететь.

Не успел Адалард набрать высоту, как обманщик-ворон настиг его и вновь бросился сверху, прибивая его к земле, атакуя своим сильным клювом кожаное кольцо на его лапе, пытаясь распутать или порвать последний узел.

Сцепившись в клубок, они кубарем полетели вниз и свалились в поле, где какое-то время продолжали бороться.

Адалард успел сообразить, что сам он ворону не нужен, ведь тот был много крупнее и давно мог убить его своим сильным клювом.

– Зачем тебе письмо? – крикнул ему Адалард.

Но ворон и сам оставил его в покое.

Стоя на земле, Брок убрал когтистую лапу со спины Адаларда и с досадой озирался по сторонам, затем он поднялся в воздух и стал кружить над поверхностью поля.

Адалард сумел встать и тут же от резкой боли поджал правую лапу – ту, к которой было привязано письмо. Он опустил голову и увидел, что его лапа ниже кольца подвернулась и распухла, а письма нет – на кожаном кольце болтались только красные обрывки завязок, которые смог порвать острый клюв ворона.

Теперь Адалард понял, что ищет взглядом Брок.

В пылу борьбы они оба не заметили, как футляр с письмом оторвался и упал. Когда и где – непонятно, но вблизи места их битвы яркого красного мешочка видно не было, и ворон ещё какое-то время продолжал кружить над полем, прежде чем улетел.

По его растерянности было ясно, что он не сумел найти письмо. Хотя свою задачу ворон Брок, похоже, выполнил: письма не было. Почтальон Адалард прилетит к рыцарю Ульриху ни с чем, даже если сумеет взлететь.

Нужно спрятаться! Адалард знал, что ему следует отдохнуть и собраться с мыслями. Идти в небо или одному оставаться в поле было опасно: он мог стать лёгкой добычей для хищных птиц. Но сначала – найти письмо.

– Привет! Привет! Привет!

Адалард увидел над собой трёх шустрых в полёте воробьёв. Сделав небольшой круг, те опустились один за другим на покрытое всходами поле. Они проскакали ближе и стали рассматривать все втроём его поджатую от боли лапу.

– Да, здорово тебе досталось!

– За что он на тебя так набросился?

– Сможешь теперь лететь?

– Лететь-то смогу, – вздохнул Адалард, – только отдыхать в пути будет трудно. И нельзя пока лететь: я письмо потерял. Без него не могу возвращаться. Ведь я – почтовый голубь.

Он кивнул головой и представился воробьям:

– Адалард, к вашим услугам. Служу верой и правдой рыцарю Ульриху и принцессе Селме. И до этого дня я ни одного письма в своей жизни не потерял, хотя за три года со мной в пути всякое случалось. Поможете отыскать? – Адалард взглянул на воробьёв с надеждой: – Ворон улетел ни с чем – значит, письмо где-то здесь.

– Поможем? – спросил первый воробей у других, и те закивали в ответ.

– Меня зовут Зигивик, – продолжил первый; видно, он был за главного. – А это мои братья: средний, Теодор, и наш младший, Анхельм. Он из нас самый рассудительный – ты, наверно, и сам успел заметить. Только объясни, что нам нужно искать? Как это самое письмо выглядит?

Адалард показал на обрывки красной нити, что свисали с кольца на его распухшей лапе:

– Красный мешочек, узкий, из мягкого на ощупь бархата, стянутый сверху такой же нитью, и в нём – письмо. Сверху его сразу можно увидеть, странно, почему ворон не нашёл…

– Ты, Теодор, лети за подмогой, чтобы поле быстро обшарить, – скомандовал Зигивик.

– Ты, Анхельм, слетай и разузнай в округе, может, кто и видел что интересное.

– А тебе, Адалард, – Зигивик не сразу сбавил темп, – тебе следует отдохнуть: перья расправить, в себя прийти, поесть и попить немного. Мы без тебя поисками займёмся.

Зигивик посмотрел вслед братьям:

– Тебе здорово повезло, что мы рядом оказались – лучше нас, воробьёв, никто не разберётся; а где один не справляется – вся стая на помощь приходит. Иначе такой крохе, как воробей, не выжить.

Не успели Адалард с Зигивиком добраться до ближайшего пустого гумна, где можно было укрыться и поесть, как на пороге появились братья Теодор с Анхельмом.

– Ничего не нашли. Всё поле обшарили, – отчитался Теодор.

– Нет смысла искать письмо в поле, – сообщил его брат Анхельм.

Все разом посмотрели на младшего.

– Старая синица Марта всё видела, хоть и не поняла, в чём дело; сказала, сорока Тильда в поле понизу шмыгнула, пока белый голубь с вороном по земле катались, и что-то в клюве утащила. Искать пропажу следует в сорочьем гнезде, что на высокой осине: воровка Тильда всё яркое по округе собирает и к себе несёт. Потому и ворон ничего не нашёл, – пояснил он Адаларду.

– Молодец, брат! Не зря ты у нас самый умный, – довольный Зигивик похлопал младшего крылом по плечу и повернулся к Адаларду: – Посиди здесь; отдохни, поешь, и лапу больную побереги. А мы к сороке Тильде втроём слетаем.

– Нам её обмануть – одно удовольствие, – усмехнулся Теодор. – Вечно сплетни распускает, и своё воровство на воробьёв и синиц вешает. Скажем, что её любимая хозяйка остатки ложек на окне сушить разложила – Тильда в том доме почти всё перетаскала. Удивительно, как её тяжёлое гнездо до сих пор с осины не рухнуло.

– Точно! Точно! – зачирикали наперебой старший и младший. – Скажем Тильде, чтобы поспешила, а сами её гнездо обшарим!

Братья с шумом улетели, и Адалард занялся своими перьями.

Ворон Брок изрядно потрепал ему в драке крылья, спину и хвост, но, по счастью, кроме правой лапы, всерьёз ничего не повредил. Адалард понял, что сможет добраться до дома. Он успокоился и даже немного поспал.

Вскоре вернулись весёлые братья-воробьи. Впереди всех, гордый собой, Зигивик нёс в клюве красный бархатный мешочек.

– Тильда как услыхала про ложки, сорвалась из гнезда как ошпаренная! – Они хохотали и наперебой пытались рассказать о своей удачной проделке, передразнивая сороку: – Ещё и спасибо нам сказала. А в гнезде чего только нет! Еле нашли твоё письмо.

Адалард взял футляр с письмом, и тот сразу показался ему слишком лёгким. Он изловчился залезть клювом внутрь и понял, что мешочек пустой.

Письма не было.

Братья сразу замолчали – поняли, что-то не так.

– Письма нет! – проговорил Адалард.

– Как так? – с обидой возразил Зигивик: – Красный мешочек, на ощупь мягкий, с обрывками суровых ниток – всё есть!

– Но письмо – это не мешочек! – вздохнул Адалард: – Это скрученный листок тонкой, душистой бумаги. Такие письма кладёт в футляр принцесса Селма. А рыцарь Ульрих пишет ей другие письма, они тяжелее и скручены более туго. Надо было мне самому к сороке лететь.

– Без тебя нам письмо не отыскать, – Анхельм посмотрел на Адаларда своим спокойным и внимательным взглядом, – у сороки клочки бумаги по всему гнезду припрятаны – мы никогда не найдём нужный.

– Как же её теперь выманить из гнезда? – воскликнул с досадой Теодор. – Она наши хитрости с порога раскусит. Ещё и побить может, чего доброго.

– Я знаю, как выманить, – предложил Адалард. – Когда я со своим хозяином был на войне, я видел, как это рыцари делают. Если крепость не взять штурмом, они вызывают противника на открытый бой. И пока один отряд уводит врага в поле, другой врывается в крепость.

– Тоже мне наука, – усмехнулся Теодор, – мы, воробьи, тоже так делаем. Пока самый юркий из нас отвлекает, другие у огромных ворон куски из-под носа уводят. Потому мы и дразнимся – не зевай, как ворона.

– Нет, Теодор, – возразил Зигивик, – как у рыцарей мне больше нравится. У нас будет боевой отряд – будем штурмовать сорочье гнездо. Только как заставить Тильду вылететь из её крепости? Сама не пойдёт – что ей с нами воевать.

– Нужно что-то яркое, а ещё лучше блестящее, – подсказал Анхельм.

– Так не сможем в клюве унести, если ложку или часы стащить надо, – трезво оценил силы Теодор.

– А я для чего? – напомнил о себе Адалард и похромал к выходу. – Почтовые голуби даже посылки могут носить.

Припрятав красный мешочек от письма в соломе, они все вместе отправились на поиски. У села они разделились и договорились встретиться, чтобы обсудить, кто и что сумел найти блестящее.

– Я увидел в канаве кусочки цветного стекла, – сказал Теодор, – видно, кто-то посуду разбил.

– А я залетел в церковь – дверь была открыта. Там столько всего! Но меня тут же выгнали, а дверь закрыли, – сообщил Зигивик.

– Я сразу полетел к мельнице, проведать мельника, – поделился Анхельм. – В селе только у него есть настоящие золотые часы. Тильда к ним несколько лет присматривается, но мельник их в кармане жилета держит, а когда достаёт, не выпускает из рук. Но я знаю, когда он их достанет!

Все удивились.

– Когда в церкви начинает бить дневной колокол, мельник всякий раз достаёт часы из кармана, открывает крышку и смотрит, а потом что-то крутит. Так вот, посмотрите на тени от деревьев – скоро будет бить колокол!

– А я с высоты присматривался, – Адалард бросил взгляд в солнечное небо и улыбнулся. – Во дворе большого дома брат и сестра играют золотыми фантиками – в них на Рождество орехи и яблоки заворачивают. У этих детей чего только нет в коробках – как в сорочьем гнезде: и цветные стекляшки, и ленты, и железки, и золотая мишура. Летим туда!

Братья были впереди, и с шумом налетели на игру детей, схватив в клювы каждый по золотому фантику. Адалард же стал кружить над двором, и дети с удивлением смотрели на него.

– Смотри, Тили, – сказал мальчик, – какой красивый голубь.

– Он белый! – восхитилась девочка. – И на лапке у него, смотри, кольцо и ещё что-то!

Она повернулась к брату, который быстро сгрёб свои игрушки в коробку: – Пусть птички возьмут наши фантики, может, они им нужны!

Девочка порылась в своей коробке и протянула Адаларду вырезанную из золотой фольги звезду; тот заворковал, подхватил клювом сияющую на солнце звезду и спиралью ушёл в небо.

– Мама! Мама! Смотри! – наперебой закричали дети: – Белый голубь несёт звезду в небо! Голубь унёс золотую звезду!

Адалард догнал воробьёв на границе леса – те сидели на земле и обсуждали план действий. Блестящие фантики лежали рядом. Адалард с трудом опустился на одну лапу и тоже положил звезду.

– Теперь Тильда точно вылетит, – оценил его добычу Теодор.

– Не стоит начинать с самого лучшего, – вмешался Анхельм, – неплохо иметь что-то в запасе.

Лететь нужно было в глубину леса – там, в кроне высокой осины, в похожем на шар добротном гнезде с крышей из сухих веток, и жила сорока Тильда.

Разделились на два отряда: братья вызвались уводить врага от гнезда, а Адалард должен был из засады штурмовать опустевшую сорочью крепость.

– Что, пройдохи, опять что-то придумали? – приветствовала воробьёв сорока Тильда, высунув из гнезда клюв. – Я ещё за ту проделку с вами не посчиталась, а вы опять здесь!

– Нет, тётушка Тильда, – запричитал жалобным голосом Теодор, – мы к тебе с подарками! Чтобы ты на нас не сердилась!

– То-то! – запела довольная Тильда и высунула наружу голову: – Показывай, что принесли!

– Смотри, тётушка Тильда, – Зигивик присел на ветку справа от гнезда сороки и стал накручивать клювом на свои лапы золотую фольгу, – из этой кожи можно сшить золотые башмачки.

– Блестят хорошо, но порвутся, – хмыкнула сорока, однако глаза у неё загорелись. – Ещё что принесли?

– Ф-фолотую ф-фапку! – Сорока высунула голову ещё дальше, чтобы увидеть слева от себя Теодора: он умудрился пристроить золотой фантик на голове, зажав его концы в клюве.