Читать книгу Тридцать четыре ёжки для Кощея. Книга третья. В погоне за женихом - Елена Лисавчук - Страница 6

Сминая кустарники и высокую траву, хранитель добрался до меня. Вытянул веточки и кончиками прутиков настойчиво пощекотал по шее.

– Прекрати, – попросила ласково.

Ноги опасно подгибались. Один неосторожный толчок – и наша радостная встреча с Евражкой закончится моим падением в кусты.

«Тоже мне спасительница выискалась. Совсем чуть-чуть, и спасать придётся обеих, – ехидно напомнил о себе внутренний голос и продолжил бессовестно глумиться: – Настоящая безнадёга».

Для кого-то безнадёга, а для кого-то открытие возможностей.

Я не для того так долго боролось с дурнотой, чтобы в последний момент провалиться в забытье.

Собравшись с духом, приоткрыла дверь в свой разум для Евражки. Смятение, смешанное с детской непосредственностью, наполнили меня глотком свежего воздуха. Хранитель не понимал, зачем я его позвала, коль играть с ним не собиралась. Его надо было успокоить, и я начала с извинений. Получив положительный отклик, попросила хранителя о помощи и мысленно задержалась на образе девушки.

Евражка радостно зашелестел листьями, соглашаясь помочь.

Не разрывая ментальную связь, он подошёл ко мне и, несмотря на бурное сопротивление, без труда отодвинул от бедняжки, оставив несколько лёгких царапин на руках. Сама виновата. Нашла с кем тягаться – с деревом.

Евражка тряхнул ветками, и они прямо на моих глазах удлинились. С хрустом разрастаясь в стороны, наливаясь чернильным светом, потянулись к обезображенной незнакомке.

Оставшиеся крохи моей живительной силы влились в бурный поток стихийной энергии хранителя.

Заключив несчастную в тёмно-зелёный кокон, как когда-то нас с Зиги, питомец вспыхнул синим пламенем.

– Евражка! – в испуге кинулась я к нему, но, подавшись вперёд, сделала неприятное открытие: ноги перестали меня слушаться.

Я утратила контроль над связью с хранителем. Используя мою слабость, он перехватил его. Не понимаю, как я не почувствовала?

«Наш малыш растёт не по дням, а по часам, – театрально посетовал мой внутренний голос и с тем же фальшивым умилением протянул: – Он стал сильнее!»

Пряный запах гари забился в нос, дыхание перехватило, глаза противно защипало, навернулись слёзы. Пришлось даже прищуриться, чтобы что-нибудь рассмотреть.

Пламя поглотило ствол хранителя. Изрыгая искры, оно поднималось выше и выше. Пожирая листья и ветки, пляшущие языки взмыли в небо. Внезапно огненный шар ласковой куницей перекинулся на кокон, готовый полностью поглотить невольную пленницу. У кого-то совсем не задался день.

Краем глаза, заметив сбоку движение, я уловила рванувшую к весело потрескивающему кострищу подругу.

– Аляна, остановись! – во всё горло пронзительно закричала я, и звонкое эхо разлетелось по округе.

Подруга плашмя упала на догорающий костёр, и языки пламени моментально погасли. Аляна возлежала на покрывале из пожухлых листьев и крошащихся под ней веточках.

– Евражка помочь, – с чувством глубочайшего удовлетворения сообщил питомец. Его буквально распирало от гордости.

Я мысленно ощутила щелчок, и наша связь разорвалась. Он сам разорвал её. Хранитель входил в силу.

Прежде чем подняться, Аляна пожелала заняться раскопками.

Дрожащими руками она осторожно убрала с лица незнакомки мусор и крупную пыль. Отряхнув одежду незнакомки, подруга поднялась на ноги и едва сама от слабости не упала на землю. Незнакомка заворочалась и открыла блёкло-зелёные глаза.

– Вы что со мной сделали?! – гортанно провопило чудище, и я от неожиданности чуть на свой филей не шлёпнулась.

Не зря в моих глазах Болонка всегда выглядела чудовищно неблагодарной.

– М-м-маришка? – с запинкой уточнила Аляна.

Она смотрела с таким недоверием, будто ожидая, что та начнёт отрицать знакомство с упомянутой зазнайкой.

– Чего, болезненная, по имени меня кличешь? – хамовато отозвалась Болонка.

– Болезненная? – моргнула Аляна.

– Она самая, – и не подумала извиниться Маришка. – Чай мы не подружки. Для тебя я барыня. Иль не узнала меня?

Мы переглянулись. Маришка с подозрительным прищуром покосилась на нас. Не знаю, что она там увидела, но с опаской поднесла свои руки к лицу.

Рассмотрев обветренные, грубые, в бородавках ладони, Болонка поморщилась от омерзения.

Она ошеломлённо вскрикнула и, подавившись, закашлялась.

– Кхе-кхе…Ведьма! – потянулась она ко мне.

На её щеках заиграл лихорадочный румянец. Рыча разъярённым медведем, Маришка неуклюже перевернулась набок. Корсет платья опасно натянулся на её мясистых боках, грозя лопнуть. Шумно отдышавшись, дивчина смахнула с лица сальную паклю волос и в ворохе шёлка резвой пчёлкой устремилась ко мне.

А я что? Стою себе и не двигаюсь. Изображаю берёзку. На своих полусогнутых далеко не убегу, а тут хоть веткой отмашусь. Евражка поделится. Ну и я совсем не против, чтобы передо мной ползали на коленях. Тем более мне нечасто с барского плеча обещания прилетают.

– Мирослава! Змеюка подколодная! Я тебе такого леща отвешу! Да с замаха! Вовек не забудешь, – обняв мои ноги, рассыпалась в обещаниях сударыня, пытаясь меня повалить.

– Почему леща? – отмахиваясь, удивилась я. – Песца пожалела?

Болонка рыкнула и, схватив своей клешнёй меня за ногу, вознамерилась покорить вершину мира. Прежде подмяв моё покачивающееся тело под себя.

Приставучая зараза. Но только ко мне лучше проявлять привязанность на расстоянии, иногда я бываю крайне неловкой.

– Отстань, противная, – отпихнула её ногой, случайно опрокинув навзничь.

Впрочем, то была не моя заслуга, а Аляны.

Трепля Болонку за лохмы, особо не церемонясь, она оттащила её от меня.

– Не тронь Миру, – приговаривала подруга, отвешивай подзатыльники.

В Маришке проснулось зверьё. Взвыв раненой белугой, она прищёлкнула зубами и обратила открытую пасть к Аляне.

– Загрызу!

Подруга отпустила её космы и начала отступать к Евражке.

– Хорошая девочка. Послушная, – выдавила она, скрываясь за обугленными ветками хранителя.

Болонка клацнула на неё зубами и повернулась ко мне.

Батюшки! Основным блюдом на ужин мне не грозило стать, а вот со смеху я могла лопнуть.

Из уголка рта Маришки капала слюна. Вот те и благородная барыня.

Я не удержалась и хрюкнула, скрывая смех за кашлем.

Обозлённая девица поползла ко мне.

Пыхтела она похлеще разбушевавшегося медведя. Вот те на! Болонка собиралась сцапать от меня кусочек.

Но я совсем не боялась быть покусанной и откусанной. Наверное, я какая-то неправильная Ёжка. Любая другая на моём месте бежала бы без оглядки. А я и в ус не дула. Похоже, я была потрясена до той глубины души, куда страх самостоятельно не добирается. А самокопанием я не занимаюсь – как знать, какие скелеты обнаружу. Или дело в обычной усталости. Ноги мои натурально дрожали, и удрать от озверевшей дивчины не было шансов.

И я задалась очень важным вопросом:

– Тебе клизму от бешенства делали?

Меня с детства приучали заботиться о братьях и сёстрах наших меньших. Говоря о братьях наших…

Болонка и раньше не отличалась особым изяществом, всё нос задирала – барыня! А после преображения она и Петрухе будет рада.

– Я не собака! – сверкнула глазищами Маришка и, тяжело дыша, остановилась.

Ползать – это ей не булки улепётывать за обе щеки.

– Ой, прости, барыня. Обозналась. Ты у нас благородная плешивая волчица.

Лицо у Болонки вытянулось. Из приоткрытого рта на землю тягуче опустилась слюна.

Мне стало не по себе.

Перебирая утопающими в траве руками, Маришка вознамерилась-таки добраться до меня. Её всклокоченная грива волос прыгала перед моими глазами.

– Фу! Нельзя кусаться! Плохая девочка! – выглянула из-за хранителя Аляна.

– Я тебе покажу плохую девочку!

Тень Болонки, свирепо скользящая по земле вслед за хозяйкой, поменяла направление.

– Тебе лечиться надо! – не своим голосом закричала Аляна, цепляясь за ветви Евражки.

Но она запоздала с советами.

Хранитель ощерился ёжиком, и не успевшая отследить его преображение Болонка попала в колючие объятия. Расцарапав лицо с руками, она отскочила от него.

Не зря я отдала ему последние крупицы магической подпитки. Оно того стоило. И откуда силы взялись? Руки налились свинцом, а голова стала лёгкой и совершенно пустой, ватной. У мушек, застилавших взор, наступил брачный период, и они активно плодились. Тёмная, непроницаемая пелена грозила поглотить меня, прописав принудительный лежаче – сидячий режим. С этим просто: угодишь в тёмный провал и грохнешься на землю – значит лежачий, усадит кто на пенёк – сидячий. Но тут подступивший обморок пришлось отложить.

Слепящий свет портала ударил по глазам. Разрывая в клочья вечерние сумерки, он яркими брызгами ударил по листьям деревьев и позолотил пышные бутоны цветов.

В овальном проёме, подёрнутая сиянием, появилась мощная фигура Драгомира. Таких обычно сразу узнаёшь, особым внутренним чутьём. От него веяло неоспоримой властностью и силой. Достаточно было встретиться с его притягательным взглядом, как захотелось прильнуть к нему, и дать со всем разобраться.

– Мирослава, что ты натворила?! – устремился ко мне глубокий, прекрасно знакомый голос.

– Помогла девушке, – радостно сообщила я и выразительно посмотрела на Болонку.

Стоя на четвереньках, задрав ногу, она коленкой чесала свой бок. Совсем как дворовая псина. Она совсем не походила на аристократку и тем более на одну из участниц отбора. Почувствовав на себе взгляд Кощея, она резко вскинула голову и оскалилась, демонстрируя неровный ряд зубов.

– Извините её, она не в себе, – пискнула из-за хранителя Аляна, нервно теребя веточки.

Портал за спиной Драгомира погас, и летающие в воздухе магические светлячки озарили светом аллею. Болонка громко зарычала, являя нам отменные голосовые данные. Услышав её рёв, наверное, все разбойники в округе разбежались в поисках кустиков, а кто-то мог и на месте обделать… отметиться. Аляна не стала следовать по отработанной схеме и вне очереди подписалась на отдых, без чувств повиснув на ветках Евражки.

Я чуть не последовала за ней.