Читать книгу Наталья Гончарова. Муза А. С. Пушкина - Елена Ерофеева-Литвинская, Елена Литвинская - Страница 3

Семейные портреты

Гончары, «горшечники» – далекие предки известного в пушкинские времена рода Гончаровых ведут свое происхождение из старинного города Калуги. По документам известно, что в конце XVII века посадские люди Иван Дементьевич Гончаров и его сын Абрам Иванович владели в Калуге гончарной лавкой. Их потомок, Афанасий Абрамович Гончаров, благодаря своей инициативе и смекалке стал преуспевающим предпринимателем, нажившим огромное состояние – три с половиной миллиона рублей. На берегу реки Суходрев под Калугой он основал полотняный завод и бумажную фабрику, бумага которой считалась лучшей во всей России. А паруса, производившиеся на полотняном заводе Афанасия Гончарова, пользовались огромным спросом и в России, и за границей. По преданию, весь английский флот в те времена ходил на гончаровских парусах. Поскольку тогда Петр I как раз был занят созданием русского флота, он покровительствовал Гончарову, выписывал на его завод специалистов из-за границы, вел с ним переписку. «В Калужском краеведческом музее сохранился до наших дней портрет Афанасия Абрамовича Гончарова, – сообщали биографы Натальи Гончаровой Ирина Ободовская и Михаил Дементьев. – Неизвестный художник изобразил его уже в летах. В руке Афанасий Абрамович держит письмо Петра I – его письмами он очень гордился».

Дочь Петра I, императрица Елизавета Петровна, продолжала покровительствовать Афанасию Абрамовичу после смерти отца и пожаловала ему чин коллежского асессора, дававший право на потомственное дворянство, позже подтвержденное указом императрицы Екатерины II, данным внуку Афанасия Абрамовича, Афанасию Николаевичу, оказавшемуся неважным предпринимателем и расстроившим дела семьи. Достаточно сказать, что после себя он оставил полтора миллиона долга!

Словно предчувствуя, что внуки не сохранят огромное состояние – так оно, к несчастью, и случилось, – Афанасий Абрамович Гончаров превратил полотняный завод и бумажную фабрику в майорат – неделимое имение, которое должно было передаваться старшему в роде. Майорат нельзя было ни заложить, ни продать. Это имение и стало называться Полотняный Завод. Опасения не обманули старшего Гончарова – его внук Афанасий Николаевич, хоть и названный в честь деда, оказался не способен вести дела. Он вел расточительный образ жизни, окружал себя неоправданной роскошью, тратил огромные средства на своих многочисленных любовниц, из-за чего его жена Надежда Платоновна Мусина-Пушкина, не выдержав унижений, покинула Полотняный Завод и поселилась в Москве. Чтобы как-то себя оправдать, Афанасий Николаевич приписал желание жены жить отдельно ее якобы душевной болезни, но это было не так – Надежда Платоновна душевной болезнью не страдала.

А. А. Гончаров, портрет XVIII века

Герб Гончаровых

«Щит разделен горизонтально на две части, из коих в верхней в голубом поле изображена серебряная Звезда шестиугольная; в нижней части в красном поле серебряная же Шпага, перпендикулярно остроконечием обращенная вниз. Щит увенчан обыкновенным Дворянским Шлемом с страусовыми перьями. Намет на щите голубой, подложенный серебром.

Афанасий Гончаров за размножение и заведение парусных и бумажных фабрик в 1744-м году пожалован Коллежским Ассесором.

Сын его Николай Гончаров в 1777-м из воинской службы отставлен Майором; а внук Афанасий Николаев сын Гончаров в службу вступил в 1770-м году, в 1786-м произведен Надворным Советником и, находясь в сем чине, 1789-го года Октября во 2-й день пожалован на дворянское достоинство Дипломом».

Герб рода Гончаровых

Красавица

Современница Натальи Гончаровой в своем дневнике написала, что Наталья никогда не будет счастлива, ибо «она носит на своем челе печать страдания». Эту страдальческую печать вместе с божественной красотой она получила в наследство от своей матери и бабушки. Семейная легенда гласит, что бабка Натальи, прекрасная Ульрика, жившая в Лифляндии, вышла замуж за шведского барона Мориса фон Поссе и родила дочку Жанетт. Но их союз не сложился, и вскоре супруги развелись. В красавицу влюбился блестящий офицер Иван Александрович Загряжский, друг князя Потемкина, когда гвардейский полк, где служил Загряжский, стоял в Дерпте. Загряжский славился своими необузданными выходками. Не получив согласия родителей Ульрики на брак, он похитил свою возлюбленную и увез в Россию, где и обвенчался с ней. Дочь Ульрики осталась в Лифляндии.

Наталья Николаевна Гончарова писала своему второму мужу Петру Петровичу Ланскому 29 июня 1849 года: «В своем письме ты говоришь о некоем Любхарте (Гончарова неправильно указала фамилию – правильно Липхарт. – Авт.) и не подозревая, что это мой дядя. Его отец должен был быть братом моей бабки – баронессы Поссе, урожденной Любхарт. Если встретишь где-либо по дороге фамилию Левис, напиши мне об этом потому, что это отпрыски сестры моей матери. В общем, ты и шагу не можешь сделать в Лифляндии, не встретив моих благородных родичей, которые не хотят нас признавать из-за бесчестья, какое им принесла моя бедная бабушка. Я все же хотела бы знать, жива ли тетушка Жаннет Левис, я знаю, что у нее была большая семья. Может быть, случай представит тебе возможность с ними познакомиться». Наталья Николаевна не знала, что ее тетушка Жанетт Левис умерла в 1831 году.

Но беда в том, что у Загряжского на родине уже была семья – жена Александра Степановна Алексеева и трое детей: сын Александр и дочери Софья, в замужестве де Местр, и Екатерина, впоследствии фрейлина императорского двора, сыгравшая очень заметную роль в семье Пушкиных. И ветреный генерал-пору чик бросил прекрасную Ульрику, которая ждала от него ребенка, на попечение своей законной супруги, привезя ее в свое имение Ярополец. Не в силах присутствовать при душераздирающей сцене встречи двух женщин – обманутой молодой жены и законной супруги, – Загряжский приказал перепрячь лошадей и умчался в Москву. Пусть женщины разбираются сами…

Александра Степановна, которая была намного старше Ульрики, мудрая и добрая женщина, окружила возлюбленную своего мужа вниманием и заботой. А какие чувства испытывала обманутая красавица, можно только догадываться. Вся жизнь ее была разбита. Сломленная предательством любимого человека, она стала буквально чахнуть и угасать на глазах. Родив дочь Наталью, через шесть лет несчастная Ульрика умерла в возрасте тридцати лет. Всю свою необыкновенную красоту она передала дочери, так же как и свою несчастливую женскую судьбу, но все же современники признавали, что мать была прекрасней дочери, тоже красавицы. В полной мере красоту Ульрики Поссе-Загряжской унаследовала ее внучка, Наталья Гончарова. Поистине трагическую красоту!

Пожар в Зимнем дворце

Однажды в Зимнем дворце случился пожар. Вбежавший в комнату фрейлины Екатерины Ивановны Загряжской (сестры Натальи Ивановны Гончаровой) офицер, которому было поручено спасать самые ценные вещи из дворцовых покоев, вынес из огня миниатюру в скромной черепаховой рамке, изображавшую редкостную красавицу.

Это был портрет Ульрики Поссе, хранившийся у Екатерины Ивановны. Он перешел к Наталье Ивановне, а потом его следы затерялись.

В дворцовой конторе удивились, почему офицер спас именно этот «маленький, ничтожный предмет».

«Да вглядитесь хорошенько, – сказал он, – и вы поймете тогда, что я не мог оставить изображение такой редкой красавицы в добычу огню!»

Родители Наташи

Наталья Ивановна полюбила Ярополец, где прошло ее детство и где она потеряла мать. Имение досталось ей по наследству, так как Александра Степановна узаконила ее происхождение, позаботилась о ее наследственных правах и относилась к ней так же, как к своим родным детям, не делая между ними никакой разницы. До наших дней сохранился каменный дом, построенный в конце XVIII века архитектором Иваном Васильевичем Еготовым, учеником знаменитых Баженова и Казакова. Дом примечателен не только своей архитектурой, но и тем, что здесь бывал Пушкин.

«В Ярополиц приехал я в середу поздно, – писал Александр Сергеевич жене в 1833 году. – Наталья Ивановна встретила меня как нельзя лучше. Я нашел ее здоровою, хотя подле нее лежала палка, без которой далеко ходить не может. Четверг я провел у нее. Много говорили о тебе, о Машке и о Катерине Ивановне. Мать, кажется, тебя к ней ревнует; но хотя она по своей привычке и жаловалась на прошедшее, однако с меньшей уже горечью. Ей очень хотелось бы, чтобы ты будущее лето провела у нее. Она живет очень уединенно и тихо в своем разоренном дворце и разводит огороды над прахом твоего прадедушки Дорошенки, к которому ходил я на поклонение… Я нашел в доме старую библиотеку, и Наталья Ивановна позволила мне выбрать нужные книги. Я отобрал их десятка три, которые к нам и прибудут с вареньем и наливками. Таким образом, набег мой на Ярополиц был вовсе не напрасен…»

Когда дочери подросли, Александра Степановна переселилась с ними в Петербург, где они пользовались поддержкой и покровительством Натальи Кирилловны Загряжской, урожденной графини Разумовской, жены Николая Александровича Загряжского, брата Ивана Александровича. «Кавалерственная дама ордена Св. Екатерины, еще со времен Павла I она пользовалась большим весом и значением в придворных и светских кругах Петербурга благодаря своему уму, сильному характеру и живости своего нрава, отзывчивого на все явления жизни» – так отзывались о ней современники.

В повзрослевшую Наталью Ивановну, ставшую, как и ее сестры, фрейлиной императрицы Елизаветы Алексеевны, без памяти влюбился Алексей Охотников, фаворит императрицы Елизаветы Алексеевны, от которого та родила дочь, не прожившую и трех лет. Чувства, которыми воспылал Охотников к Наталье Ивановне, не могли пройти безнаказанными: в октябре 1806 года неизвестный, подосланный якобы великим князем Константином Павловичем, ранил Охотникова, когда тот выходил из театра, и в январе 1807 года он скончался.

Наталью Ивановну, видимо чтобы замять историю (непонятно, правда, какую она сыграла в ней роль), спешно выдали замуж за влюбленного в нее Николая Афанасьевича Гончарова, который был для нее хорошей партией. На венчании, состоявшемся 27 января 1807 года в дворцовой церкви, присутствовали император Александр I и вся его семья. Перед венчанием Наталью Ивановну препроводили «во внутренние покои к Государыне Императрице Марии Федоровне, где от Ея Величества и убираема была бриллиантовыми к венцу наколками», как свидетельствует запись в камер-фурьерском журнале. Наталья Ивановна пошла под венец с Николаем Афанасьевичем по большой любви, и первые годы совместной жизни это взаимное счастье ничем не омрачалось.