Читать книгу Живая ткань поэзии Терентия Травника. Роман о стихах - Елена Логунова - Страница 8
Ах жизнь, ты – птица!
ОглавлениеВ строчках этого стихотворения удивительным образом соединились, как слова и мелодия в песне, жизнь земная и жизнь вечная. И стало ощутимым понимание того, что мы, пребывая на земле, касаемся Неба. Касаемся душой и памятью о блаженстве Рая.
И ничего не повторится.
Ах, жизнь, ты птица, просто – птица.
Журавль в небе иль синица?
Какая разница – лети!
И в этой сини серебристой
Всё, что ни есть, всё растворится.
И эти ночи, эти лица,
И эти солнечные дни.
Всё станет точкой – меньше точки,
А может, капелькой дождя.
И где-то снова стукнет в почву
Моё накопленное «я».
И по травинке снова к свету
Душа, очнувшись, поползёт.
И будет жизнь, и в жизни – лето,
И в синь прекрасную полёт…
И ничего не повторится… Каждый из нас не однажды слышал фразы, подобные этой, и даже привык к ним. Но в стихотворении простые эти слова вдруг начинают блистать новым смыслом, утратив налёт обыденности. И это происходит, когда, едва прочитав стихотворение, тут же его перечитываешь, осознавая, что смысл этих строк надо искать – и это весьма интересное занятие. Как же великолепна жизнь и насколько она глубока, если нет в ней двух одинаковых дыханий, падений, взлётов… и даже двух одинаковых лепестков одной ромашки? Что уж тогда говорить о мгновениях – атомах нашего с вами бытия? Ничто не повторяется в дивном мире, созданном Творцом. Но есть чудо, которому дана власть остановить мгновение: это – слово, запечатлённое на листе бумаги…
А взлетающая птица – это прекрасный, глубокий и вечный, словно само Небо, символ человеческой жизни, устремлённой к Вечности. И не имеет значения то, как зовут это крылатое создание. Все, что создано Богом – одинаково любимо им. Синица и журавль… Праведник и грешник… Всем дозволено взлететь на крыльях покаяния.… Серебристая синь… Если смотреть в бездонную синеву долго и вдохновенно, она непременно заиграет серебром. В нем – растворится всё. И разве страшна смерть, если настолько великолепно пространство, в котором суждено растаять бледным земным радостям и пронзительным страданиям? И пусть всё станет меньше точки… А ведь зёрнышко горчичного дерева – меньше точки. Но оно – не исчезает! И снежинка, растаяв, не перестаёт существовать.
Всё станет точкой – меньше точки,
А может, капелькой дождя.
И где-то снова стукнет в почву
Моё накопленное «я».
Сколько же раз душе, мысленно сжавшись до точки, придётся упасть, а затем – в который раз! – встать, опять подняться и снова быть снесённой ветром… А потом, очнувшись, зацепиться за травинку и – к свету! А к свету даже ползком – это к благу! И жизнь – будет! И та, что соткана из мгновений, и та, имя которой – вечность! И где-то упадёт в объятия благодатной земли то светлое, что накоплено сердцем и стало свойством души – и это станет началом полёта к блистающим вершинам Неба.
