Читать книгу Слово – не воробей! - Елена Мачете - Страница 4

Как я чуть "яжематерью" не стала. Грустная история

Оглавление

Я стараюсь никогда не садиться в общественном транспорте. В частности в автобусе. Особенно, если ехать полчаса и меньше. Особенно, если час пик. То есть я заведомо уступаю сидячие места тому, кому они нужнее: старичкам, беременным, просто уставшим после работы людям.

Но была в моей жизни грустная и поучительная история, когда я место не уступила. Хотя до сих пор не считаю, что была абсолютно права.

Мы проживали тогда в закрытом военном городке в 40 км от большого города. Ездили не часто, за крупными покупками. Билеты продавались с указанием конкретного места. А если все сидячие были заняты, то можно было взять стоячее место. Что интересно, за ту же цену. То есть одни за 100 рублей (образно) сидят, а другие стоят. Ехать было немногим более часа. Но вот в час пик можно было неудачно попасть и на 2, и даже на 3 часа. Что просто кошмар, особенно летом.

Вместе с младшим сыном мы собрались на рынок. Возникла необходимость купить несколько вещей: куртку, сапожки, ботинки. Ребенку шесть лет. Но мальчик у меня был довольно крупный и подвижный. И хотя проезд для детей такого возраста был бесплатным, при условии размещения на коленях или руках у родителя, я все равно брала ему билет с местом. По той простой причине, что в ту пору у меня обострилось заболевание коленей, при котором даже просто в сидячем положении суставы начинало выворачивать дикой болью уже через 15 минут. Приходилось всю дорогу ногами двигать, разминать, растирать. И уж запихивать на коленки егозливого пацаненка было совсем не вариант.

Стоит отметить, что автобус был старой доброй моделью "Икаруса", славного своими мягкими креслами и очень узким центральным проходом. Один человек еще проходил, крупный бочком, а если набивалось много народу, то выйти-зайти было кошмарным квестом, при котором отдирались не только пуговицы, но и рукава с поясами.

И вот едем мы обратно, возвращаемся с покупками. Малой у окошка с коробками и пакетами, а я ближе к проходу. Автобус битком, а на остановках толпа еще и прибывает. Лето. На улице полный тридцатник жары. И пятничная пробка. Все злые, усталые. В воздухе стоит ощутимое напряжение. Как перед грозой.

Около меня с ноги на ногу переминается гражданка с семью пакетами. Довольно тяжелыми на вид. С помощью массовки и жары содержимое пакетов неудержимо превращается… в месиво. Гражданочка тихо звереет. А я даже не предлагаю взять ее сумочки, поскольку занята своими ногами.

И в один непрекрасный момент терпение дамочки лопается.

– Женщина! Возьмите ребенка на руки! Уступите место! Вы же видите, у меня сумки тяжелые!

– У меня на ребенка билет с местом, – отвечаю кратко, спокойно, билет показываю.

– Да мне все равно! У нас у всех билеты! Вы же видите, какая ситуация? Совесть имейте!

Молча продолжаю показывать билет.

Гражданке срывает последний стоп-кран. Она начинает истошно кричать на весь автобус о наглых "яжематерях", которые понарожали, ведут себя борзо, сами хамки и детей так же воспитывают. Молчу. Лучшая тактика – тишина. Надеюсь, что прооравшись мадам успокоится. Ноги болят немилосердно. Попутчица зовет кондуктора.

Кондуктор, вздыхая и матерясь про себя, протискивается по узкому проходу, выжимая из бедных пассажиров последнюю влагу. Я молча предъявляю билет сына. Ребенок вжал голову в плечи, скукожился и пристально смотрит в окно, каменея затылком и алея ушами. Беспристрастный арбитр-кондуктор признает мою правоту. В это время весь автобус активно и громко дискутирует по нашей ситуации, обсасывая проблему с этической и моральной точки зрения. А что? Времени навалом, стоим в пробке! По всему выходит – я последняя мерзавка.

И так – два часа. Перемыли косточки мне, моим родителям и дедам, моим детям и всем женщинам, имеющим детей.

Особенно понравился мне перл о том, что если есть деньги на автобусный билет для ребенка, то ездить нужно на такси, а не отнимать места у остальных граждан!

Места я так и не уступила. Сумки взять не предложила. Молчала, как рыба о подоконник.

Из автобуса на конечной мы выходили последними. Ноги в проход я опускала, помогая руками. Первые мои шаги походили на походку Маресьева в фильме "Повесть о настоящем человеке", ну там, где летчику выдали протезы и он начинает учиться ходить. У кондукторши и водителя в глазах промелькнуло понимание, они хоть в беседе пассажиров участия не принимали, но явно всю дорогу осуждали наглую меня. А тут такой пердимонокль!

Дома поговорила с малым.

Знаете, что действительно задело?

То, что докапывались неравнодушные граждане именно к ребенку! Любой другой сидящий пассажир не вызывал никакого негатива. Кому-то повезло с билетом, кому-то нет. А вот сидящий ребенок – просто пена изо рта!

И еще – ни я, ни любой другой человек не обязан никому объяснять мотивы своих поступков, если они не противоречат действующему законодательству. Это моя личная информация, моя история, моя жизнь. Мне не нужна ваша жалость или понимание. Если захочу поделиться – другое дело.

А ноги я потом вылечила. Но это уже совершенно другая история.

Слово – не воробей!

Подняться наверх