Читать книгу Огенея, или 72 дня из жизни астронавта - Елена Мальцева - Страница 5

Полёт был долгим и сложным. Мы перемещались из одной Галактики в другую. Иногда проходили недели, месяцы, между прыжками. Дарий рассчитывал и подбирал нужные варианты. Остальные слонялись по кораблю и искали себе занятие. Я сидел в своей каюте и читал. Иногда на меня накатывали приступы меланхолии и тоски. Бывали дни, когда мне было лень идти в библиотеку и я листал «Сонник Кречера». Задавал интересующий меня вопрос, открывал на любой странице, читал и гадал что может значить «ответ». Однажды я открыл на букве К: если вам приснилось как вы занимаетесь каллиграфией… значит вы что-то пытаетесь улучшить, поменять в свой судьбе. Подумайте в какой сфере вашей жизни необходимы изменения?»

И я стал думать. Это мне помогло. Через месяц я не мог уснуть, не прочитав что-нибудь из сонника. Я открывал его, задавал очередной вопрос, читал ответ и интерпретировал его. Пока не понял, что попал в зависимость. У меня появился воображаемый друг, дающий ответы на все мои вопросы. В какой-то момент я осознал, что еще немного и я сойду с ума. И еще мне захотелось пообщаться с реальными людьми, а не с воображаемым другом. В тот вечер я вышел в «комнату встреч». Я был не много не в себе, но никто этого не заметил. Казалось, каждый был в своём мире и его мир вращался вокруг него. Мы все месте и при этом каждый по-своему одинок.

Потом я увидел, как Альбредо и Дарий что-то обсуждают, склонившись над картой звездного неба. Селестия, Ясмина и Камир играли в Пенсильванию, им было весело, они смеялись и бросали в друг друга вышедшие из игры карточки. Фрай и Бирмо сидели в углу и читали, Мартин играл на фудели, а Мирта, Тристан и Валенсия слушали. Карма и Шасо смотрели какой-то фильм. Я растерялся. Может я здесь чужой, никому не нужный элемент системы?

Пока я так думал Мартин закончил играть и подошёл ко мне: «Итер, давно тебя не было видно. Пойдём, я тебе что-то покажу».

Он подвёл меня к иллюминатору, а из него на меня смотрели звёзды. Серебряная пыль, рассыпанная на черном полу.

– Что ты чувствуешь, видя них? -спросил меня Мартин.

– Они холодные и далекие, смотря на них я ощущаю одиночество, как человек, оказавшийся в толпе людей, не замечающих его.

– Итер, а теперь посмотри вокруг, люди, которые тебя сейчас окружают рады тебя видеть, ты всем им дорог. Мы не беспокоили тебя, понимая, что это твой первый полет. Все через это прошли. Я знаю, что ты чувствовал. Мы дали тебе время прочувствовать одиночество, достигнуть его дна, чтобы оттолкнуться от него и начать подниматься на поверхность. Отдалиться от нас, чтобы потом вновь сблизиться……И чтобы тебя опять не затянуло твое «одиночество», я попрошу Тристана загрузить тебя работой. Труд лучшее лекарство от всех болезней.

Остальное время до приземления капитан обеспечил меня таким количеством работы, что я не заметил, как мы оказались на орбите Огенеи.

Ну, вот и она. Посадку произвели на северном полюсе, предположив, что он должен быть наименее подвержен движению тектонических пластов. Первые показания датчиков были благоприятны: температура +17 по Цельсию, кислорода достаточно, опасных газов в атмосфере не обнаружено (из известных).

Первое, что мы сделали – это отметили удачное приземление: по традиции обнялись и выпили по инзураму (чай с плантации экзопланеты СИУ696) из старинных чашек, специально взятых на корабль для этой цели. Допив чай, Боливар, неаккуратно поставил пустую чашку на стол, она покачнулась и не удержавшись соскользнула на пол.

– К счастью! -сказала Селестия.

Мирта засмеялась и воскликнула: «Так давайте, увеличим счастье в геометрической прогрессии!» – и смела все чашки, которые стояли на столе на пол.

Они со звоном разбились. Я и Альбредо еще держали кружки в руках. Не договариваясь, мы бросили свои чашки себе под ноги. Моя чашка не разбилась.

Тогда Тристан наступил на нее ногой и со свойственной ему иронией произнес: «Иногда, нужно приложить усилие чтобы осчастливить всех».

Чашка под давлением хрустнула и все захлопали. Было весело, но наша радость была недолгой, нас ждала планета Нея.

Экскурсия

Команда из 5 человек, во главе со мной отправилась на «экскурсию», так мы в шутку называем первую «вылазку» на планету. В состав группы, кроме меня, входила Валенсия, Карма, Шасо и Ясмин. Надев защитные костюмы, именуемые «хамелеоны», взяв необходимое оборудование, запас пищи и воды на несколько суток мы ступили на поверхность планеты.

Представлю Вам участников первой экспедиции, с которыми Вы еще не знакомы:

Карма, андроид, специализация – безопасность команды. Она владеет всеми известными на Земле боевыми искусствами и прекрасно разбирается в вопросах защиты. Волевая и упрямая, вспыльчивая и своенравная. Первая модница астрогородка – икона стиля для многих ее последователей. Ценит дружбу, и ненавидит фамильярность.

Шасо, андроид, специализация – зоопсихология. Один из первых прототипов, обладает огромным запасом знаний о животном мире всех изученных нами планет. Его можно слушать часами, особенно когда он рассказывает о Браоксиомере с планеты ПРИМ659 или о попытке установить контакт с существами с ДРУХ085. Он обаятельный и тактичный, мягкий и чуткий. Мечтатель с утонченным восприятием мира.

Валенсия, специализация – внеземные формы жизни. Она вся светится, когда рассказывает о новой открытой форме жизни или о неразгаданных тайнах экзопланет. Валенсия отличается нетривиальным мышлением и способностью находить в каждом из нас скрытые даже от нас самих таланты. Еще у нее много странных друзей: от бомжа (по ее словам, это ученый, который потерял вкус к жизни) до директора Первого мирового университета (они познакомились случайно, на концерте).

Я предложил команде начать поиски членов первой экспедиции в районе горных цепей, которые мы видели с корабля при приземлении. Теория, когда-то прочитанная в одной книге, должна была сработать. Идея состояла в том, что начинать разведку нужно с самого неподходящего места, а горы, как раз и есть то место. Мало растительности, соответственно пищи и воды, сложность в передвижении, а возможные пещеры сулят опасных «гостей».

Карма, возразила: «Я не согласна с этой нелепой идеей. Она не рабочая. Это моя зона ответственности, значит будем действовать по правилам. Отправляемся на место, где они высадились. Там, определим их последующее передвижение. Координаты я получила».

Шасо процитировал Горация: «Желание избежать ошибки вовлекает в другую».

На Карму, высказывание произвело нужное впечатление, и она хоть и с трудом, но согласилась следовать моему плану. Ведь прошло около 14 лет, и где они сейчас могут находиться нам не известно.

«Вылазка». День первый

Первое, на что мы обратили внимание, когда мы спустились с корабля, это буйство красок. Такое разнообразие цветовой гаммы я никогда и ни где не встречал. Человеческий глаз, может различить около 150 оттенков синего или например, зелёного. Глаз профессионала 10—15 тысяч цветов. Мы же мы увидели миллионы оттенков, некоторые из которых были едва различимы для человеческого глаза.

Ясмин пошутила: «Ребята, мы прозрели».

Потом нас окружили чудные запахи. Первым «ударил в нос» анис, который растворился в кориандрово-укропном «тумане», когда «туман» немного рассеялся на первый план скромно вышел майоран, и исчез, уступив место розмарину и мяте. Растения планеты были причудливо-вычурные, как на картинках древних художников, рисовавших сказочные сюжеты.

Мы выдвинулись в сторону предполагаемого экватора с трудом сохраняя самообладание. Единственное, что настораживало, это отсутствие звуков планеты, точнее они были, но такие тихие, что приходилось вслушиваться, чтобы хоть что-то услышать. От этого было немного не по себе, зато глаза и ноздри поддались соблазнам и упивались разнообразием ощущений.

Планета была примерно в 2-а раза меньше Земли. Я ожидал от нее некоторое постоянство окружающего ландшафта, но мои предположения не подтвердились, наш путь лежал через леса, лесостепи, степи, пустыни, которые чередовались между собой. Через 7 часов мы оказались в местности с густой и высокой растительностью. Валенсия выглядела уставшей, и я решил сделать остановку. Она села отдохнуть, на ее лбу блестели капли пота. «Надеюсь, Валенсия не подхватила какую-то местную инфекцию», -подумал я.

В отчете ничего не было сказано про вирусы и бактерии, обитающие здесь и их опасность для человека. Карма начала осмотр местности. Я с остальными рассматривал растительность, которая нас окружала.

Неожиданно Ясмина вскрикнула: «Ребята, вы только посмотрите! Во всем: листьях, цветах, стеблях и других формах отсутствует симметрия или какая-то похожесть. И за время пути мы не встретили ни одного растения похожего на другое. Можно конечно прибегнуть к классификации Линнея и попробовать их как-то их систематизировать по классам и видам, но думаю, даже сам Линней с этим не справился бы».

Действительно, каждое дерево, кустарник или трава отличались на друг на друга. Даже это деление на дерево, кустарник или траву было условно. Думаю, это мой разум прибегнул к доступным характеристикам и таким образом пытался систематизировать увиденное. Шасо перестал снимать все на видеокамеру, и он просто стоял, держа фотоаппарат перед собой. Мы с Ясмин продолжали брать пробы почвы, воды и периодически делать замеры воздуха.

Пока я размышлял не забрать ли мне фотоаппарат у Шасо и самому продолжить снимать или все-таки призвать его к ответственности – убедить продолжить работу, мне вспомнилась фраза космографа Марины Дэкро: «не доверяй очевидному». Это навело меня на мысль: в окружающей растительности нет внешнего сходства, но может есть внутренняя похожесть? Идентичность строения тканей, клеток, их размер, состав и форма органов? Нужно будет проверить. Но сейчас основная цель экспедиции заключается в поиске трёх оставшихся людей с первого корабля или хотя бы следов их пребывания. Как же хочется отыскать их!

Надо сказать, что сутки на Неи ровняются 56 часам, из них около 28 часов это дневное время, мы в пути уже около 7 часов, плюс 1 час отдыха, а значит у нас ещё достаточно времени для ориентации на местности, и до того времени как начнут двигаться тектонические пласты. Как и было сказано в отчете, связь не работает.

Трясина

Впереди нас ждал огромный овраг, заполненный какой-то жижей, издали напоминающей болото. Погода портилась, грозовые облака заполнили все небо, еще немного и пойдет дождь.

– Ребята, пойдемте быстрее, пока не начался ливень. В дождь нам сложнее будет передвигаться, – сказал я.

Оказавшись на дне оврага, мои ноги проваливались во что-то мягкое и обволакивающее. Воды было по щиколотку, если так будет и дальше, мы с легкостью перейдем на другую сторону, может даже успеем до дождя.

Вдруг Ясмина закричала: «Ребята, помогите!»

Она шла позади меня на расстоянии примерно 2—3 метра. Обернувшись, я увидел, что она провалилась в болото по пояс. Шасо шел рядом. Он пытался схватить ее за руку, но она так быстро погрузилась в трясину, что он промахнулся. Я подбежал к ним. За эти несколько секунд, Ясмина полностью ушла под воду. Меня сковал ужас, я смотрел на черную булькающую воронку смерти и ощущал бессилие перед могуществом природы. Еще через мгновение я справился с этим чувством, лег на живот, чтобы увеличить соприкосновение с землей и стал «шарить» руками в районе, где только что виднелась голова Ясмин. Шасо начал проваливаться в трясину рядом со мной, отчаянно пытаясь найти опору. Я крикнул: «Всем лечь на землю». В этот же момент я ухватил какой-то предмет одежды Ясмин и стал тянуть что было сил, ко мне присоединилась Карма и начала помогать. Валенсия лежала рядом с Шасо и держала его за руки, он был уже по пояс в трясине. С огромным трудом мы вытащили Ясмину. Если бы она была человеком, то точно бы погибла, находясь столько времени без кислорода. Потом помогли выбраться Шасо и немного отдышавшись, очень осторожно двинулись дальше.

Наконец овраг закончился, и мы остановились чтобы оглядеться: перед нами раскинулась огромная равнина, заполненная разнообразной растительностью, их бледно лиловый цвет постепенно переходил в самый темный оттенок сиреневого, кое-где сменяясь серебристым и серым. Повсюду были видны бьющие ключи, похожие на диковинные фонтаны.

Грозовые тучи позади нас пролились дождем, заполнив за короткое время овраг до краев. Как вовремя мы из него выбрались! Равнине не досталось ни капли, небо над ней было чистое и ясное.

Вдруг Валенсия сказала, глядя на равнину: «Я никогда не видела ничего более прекрасного!».

Я подумал и возможно опасного мира. Ее состояние здоровья, по-прежнему, меня беспокоило, и я предложил ей провести тест на наличие болезни.

Карма пробурчала: «Эти тесты ничего не показывают и лучше вернуться на корабль. Селестия осмотрит Валенсию и если нужно будет, то займется ее лечением. И вообще, это была глупая затея идти пешком. Сначала нужно было облететь планету, изучить все по снимкам, а так мы не один месяц провозимся в поисках первого экипажа».

Она вообще всегда отличалась вспыльчивым характером, а сейчас была само раздражение.

– Карма, я еще раз напоминаю, что мы не сможем облететь планету на нужной нам высоте – сильное поле планеты не позволит это сделать. Кружить по орбите и делать тысячи снимков, а потом заниматься анализом еще хуже. Не побывав на Неи, мы не сможем их расшифровать с нужной нам точностью. Возможно позже, если наши поиски не увенчаются успехом, мы так сделаем. А сейчас, как в старые добрые времена, нам нужно идти пешком, прочувствовав каждый шаг, – ответил я и мы двинулись в путь.

Цветущая равнина переходила в пустыню с изрезанными, а не плавными, как на Земле, барханами. Подойдя ближе, «изрезанные» линии оказались глубокими каньонами с резкими как пики, краями.

– Идти по верху не получится, единственный выход – это спуститься в один из каньонов, и пройти по нему, чтобы пересечь каменную пустыню, – сообщил я ребятам свои наблюдения.

Валенсия спросила: «А если в каком-то месте каньон так сузиться, и мы не сможем пройти?».

Карма сразу нашлась, что ответить: «Переберемся в другой. Надеюсь, никто не страдает клаустрофобией?».

Мы посмеялись над ее шуткой, и быстрым шагом друг за другом пошли по дну каньона. Хоть никто не страдал фобией замкнутых пространств, всем хотелось побыстрее выбраться из этого пугающего места. Видимость была сильно ограничена. На слух мы не могли рассчитывать, а обоняние нам вряд ли поможет учуять опасность. Хотя зря я так думал, обоняние на этой планете играло важную роль, как выяснилось позже.

Через несколько часов пути, Шасо вдруг сказал: «Вы не чувствуете, запах? Пахнет чем-то похожим на корицу, кориандр, гвоздику и что-то еще, с чем мы еще не сталкивались».

Пока команда «принюхивалась», Карма закричала: «Осторожно!» и указала рукой на небо.

Над нами пролетала стая каких-то существ, по форме напоминающие кальмаров. Они были полупрозрачные, разной формы, размера и оттенка, но не было сомнения что это один вид. Запах исходил от них. «Кальмары» не проявили к нам никакого интереса и «проплыли» над нашими головами источая приятнейшие ароматы. Запахи оживляли давно забытые воспоминания и уносили куда-то в детство.

Я встряхнул головой, пытаясь таким способом освободиться от нахлынувших образов и видений и скомандовал: «Ребята, пойдемте. Нужно как можно быстрее выйти из-под действия этих ароматов. Кто знает куда они нас «заведут».

Вместо того что пойти со всеми, Валенсия неожиданно для всех села на дно каньона и сказала: «Ребята идите без меня. Мне здесь так хорошо. Я побуду немного и вас догоню».

Тогда Карма достала из кармана зажигалку, лист бумаги и подожгла ее почти перед самым лицом Валенсии. Бумага начала тлеть. Карма поводила ею около носа сидящей и четким голосом произнесла: «Приди в себя!». Учуяв запах гари, Валенсия «очнулась», посмотрела на нас удивленным глазами, с помощью Кармы поднялась на ноги, и нетвердой походкой пошла дальше. К счастью, выход был рядом. Пустыня резко закончилась, как будто кто-то провел ровную линию, и мы оказались на границе с полем, поросшим кустарником. Отдохнув несколько минут и обсудив, что произошло с Валенсией и со всеми нами в каньоне мы решили, что теперь будем пользоваться кислородными масками пока не поймем действие запахов, источаемых животными планеты, на мозг человека. Кто знает, какое еще влияние они могут оказать: это может быть и неуправляема агрессия, саморазрушение, страх, и ужас и много чего еще.

Спустя время, я понял, что планета действовала на нас. Все что в человеке или андроиде было плохого или хорошего она увеличивала, умножала, обнажала и раскрывала. Конечно, я понимаю, что мире не так много вещей, которым можно дать определение «хороший» или «плохой». Однако есть вещи полезные для нас и опасные. Вспыльчивость Кармы была опасна. Безмятежность Валенсии тоже. Туда же можно отнести и мое фанатичное желание найти оставшуюся часть первой экспедиции.

Идя дальше, по равнине в сторону гор, мы все больше и больше восхищались пейзажами.

Цветовая гамма окружающей нас природы напоминала палитру художника, рисующего радугу, а растения энциклопедию юного фантазера-натуралиста. Теперь понятно, почему трое из первой экспедиции решили остаться.

Так мы дошли до реки. Вдоль нее ровно посередине проходила тонкая полоса из мелких водоворотов, это было связано с тем, что часть воды текла в одном направлении, другая часть в противоположном. Потом течение неожиданно поменялось, как будто кто-то переключил тумблер. Данные отчета вновь подтвердились. Даже не знаю, радовало это меня или настораживало. Казалось, мы очутились в мире между мирами. Кругом одни странности: отсутствие какой бы то ни было симметрии, знакомой нам и действующей успокаивающе, настораживающая тишина и бесцельно летающие существа.

Потом ко мне пришла мысль: странности… Нет никаких странностей. Есть просто неопределенности, невыясненности и непонятности. Внешние свидетельства непостижимой планетарной деятельности на поверхности и возможно в глубинах планеты. А мой разум отказывается это воспринимать и борется сам с собой, как будущее борется с прошлым. Мне так хочется, чтобы все вокруг было ровным, простым, понятным. То, к чему привык и что можно описать в элементарных функциях моих представлений.

Во время пути Карма заметила, что тени, которые отбрасывают наши тела не меняются в течение дня: они всегда одного размера и формы. Когда мы присмотрелись к растениям, камням, холмам – у них ее не было, даже самой светлой или ничтожно малой. Это наблюдение нас удивило, как мы раньше не обратили на это внимание? Всю оставшуюся дорогу я посвятил изучению теней: обращал внимание у кого какая, и периодически проверял, не появится ли тень у рюкзака или какого-то объекта планеты.

За ужином мы все собрались у «шалаша» и каждый высказал свои наблюдения по дню. Еще раз удивился, как мы все замечаем совершенно разное. Ясмин заметила «ось» в каждом растении, наконец-то хоть какая-то система, это обнадеживало. Есть на что опереться человеческому разуму. Бирмо, как зоопсихолог, обратил внимание на движение живых существ. Выдвинул предположение как им удается преодолевать законы гравитации. Его теория состояла в том, что вероятнее всего, эти существа нагнетают в свое тело, газ, который легче воздуха, за счет этого им удается парить над землей. А их щупальца, на конце тела (или в начале), работают как пропеллер. Карма завершила наш обмен мнениями своими наставлениями: «Рекомендую брать пробы воздуха при обнаружении живых существ. И помним, что в целях безопасности надеваем маски».

Все что было сказано и отмечено, занесли в наблюдательный дневник, про «тень» ничего нового подмечено не было, кроме того, что заметила Карма: каждый человек отбрасывает тень одной формы и размера, а предметы ее не имеют.

Эту ночь я был на дежурстве и сел у входа в наше жилище. Небо было чистое, мне светили мириады звезд и несколько спутников Неи. Вокруг, как всегда, ни шороха, ни звука, даже мое дыхание было почти беззвучным. Я стал размышлять о тенях. Доставать из глубин памяти прочитанные мною когда-то мифы, легенды, сказки, где упоминается тень или что-то похожее на нее. Мне пришли на ум легенды народа Фуши, с острова Чег экзопланеты Ора-941. В одной из них говорилось про отражение-тень человека, которое он всегда носит с собой. И если человек «хороший», то его отражение «плохое», а если «плохой» – то отражение «светлое». Люди смертны, а отражения людей – бессмертны и когда человек умирает, его тень бродит по свету – ищет своего хозяина. И еще у них были легенды про золотую и серебренную тень, но я никак не мог вспомнить, о чем в них говориться.

Второй день

Утром, когда все проснулись, я поделился своими мыслями с ребятами.

– Согласно тем легендам, в наших тенях «хранятся» наши противоположности? -уточнила Ясмина.

– Скорее всего черты личности, которые мы считаем негативными, и они «вытесняются» нами в тень, – предположила Валенсия.

Шасо вспомнил и поведал нам легенды народа Фуши про золотую и серебряную тени: «Легенда о «Золотом отражении» рассказывала о воине, который для того, чтобы сразиться со страшным чудовищем, вышедшим из огнедышащего вулкана, научился пользоваться своей тенью. Он доставал из нее спрятанные способности своих предков и с их помощью одолел чудовище. Имя им: смелость, упорство и уверенность.

Вторая легенда о «Серебряном отражении» повествовала о дочери одного из вождей народа Фуши, которую изгнали из племени за тщеславие, надменность и властолюбие. Для любого, кто покидает дом ждет мучительная смерть от жажды, голода, болезней или хищников.

Но она вернулась во главе стаи диких животных к вратам местного храма через 5 лет, полностью изменившейся. Она научилась пользоваться серебром своей тени».

– Какие занятные легенды, -медленно произнесла Валенсия.

Я полушутливым тоном добавил: «Может их принять за „рабочие гипотезы“ про наши тени?»

Карма меня прервала: «Итер, мы живем не в сказке, а в реальном мире. Здесь нет только черного и белого. Нет только золотого и серебряного. И если предположить, что это не просто аномальные тени, а действительно часть нашего психического мира, то там можно обнаружить все что угодно».

Своим высказыванием, Карма поставила «жирную точку» в нашем разговоре о тенях, и мы перешли к обсуждению планов на день: составили маршрут, собрали снаряжение, и двинулись дальше. Все молчали и были задумчивы. Тихи, как планета. Путь наш проходил через местность с ровными ступенями, спускающимися к водному пространству. Вдоль каждой ступени располагались арки природного происхождения, разные по размерам формам, своим видом напоминающие цветочные венки, застывшие в камне.

Только к вечеру мы достигли моря. Вода, как, впрочем, и везде на планете, была ледяная, плюс 5—7 градусов, не больше. Море было девственно чистым, лишенным какой бы то ни было флоры или фауны, зато, как и вся вода на планете была пригодна для питья. Ясмина и Валенсия делали стандартные заборы воздуха, воды, почвы, Шасо возился с фотоаппаратом, а мы с Кармой сидели у моря и любовались розово-лазурной гладью моря в лучах заката. Пахло жасмином и амброй. Все это навевало романтические чувства и что-то прекрасное зарождалось в душе.