Читать книгу Частная магическая практика: Лицензия. Заговор. Сны и явь (сборник) - Елена Малиновская - Страница 3

Я ела. Впервые за этот долгий, безумный, утомительный день я по-настоящему ела. Обжигающе-горячая куриная лапша с чесночными гренками. Рассыпчатый рис с пряным хекским соусом. Крошечные мясные фрикадельки, шипящие жиром и так и тающие во рту. Мм, вкуснятина! Куда уж этому пиршеству до перехваченного второпях бутерброда незадачливого служащего.

Немного насытившись, а говоря совсем откровенно – объевшись донельзя, я откинулась на спинку стула и выжидательно посмотрела на мою спасительницу. Она не участвовала в поздней трапезе, ограничившись лишь чашкой безвкусной питательной массы, к которой почти не прикоснулась.

– Понравилось? – спросила Дайра, заметив, что я решительно отодвинула тарелку. – Сделать кофе?

– Кофе? – Я задумчиво пожевала губами. – Пожалуй, нет. И так нервы напряжены до предела.

– Тогда чай с мятой, лимонником и молоком. – Дайра, не вставая с места, небрежным щелчком пальцев пробудила от спячки огненный шар, закрепленный под плитой. Чайник почти сразу довольно заурчал, нагреваясь.

Я дождалась, когда передо мной поставят огромную кружку сладкого напитка, не переставая украдкой наблюдать за моей спасительницей. Теперь стало понятно, что на самом деле она куда старше тех пятнадцати лет, которые мне сперва почудились. Если честно, я не могла точно определить ее возраст. С одной стороны – фигура сохранила девичью стройность, что особенно хорошо подчеркивали облегающие кожаные штаны и маечка с глубоким вырезом. В рыжих волосах ни намека на седину, но вокруг глаз уже залегли мелкие морщинки.

Я нахмурилась, еще раз посмотрев на Дайру. Уж больно знакомый цвет глаз у нее был: насыщенно-желтый, как у начальника департамента. Странно, а вначале мне показалось, что глаза у нее голубые.

От внезапного ужасного подозрения я поперхнулась чаем, в котором вдруг почудился привкус усыпляющего настоя. Киота, идиотка! Опять попалась, словно кур в ощип?

– Догадалась наконец-таки? – Дайра широко улыбнулась, продемонстрировав мне все свои ослепительно-белые зубы. – Впрочем, ничего удивительного. Действие маскирующего заклинания уже проходит.

Я впервые видела воочию, как заканчивается мастерски наведенная иллюзия. Сначала рыжие волосы девушки потемнели и изрядно уменьшились в длине, оказавшись на самом деле симпатичным коротким каре. Затем черты лица исказились, меняясь на глазах. Фигура стала более высокой и мускулистой, правда, не утратив гибкости и тонкой талии. Миг, другой – и передо мной уже сидела очень красивая брюнетка лет тридцати – тридцати пяти, до безобразия похожая на Дольшера.

– Вы кто? – прошептала я. Аккуратно отставила кружку в сторону, борясь с невыносимым желанием выплеснуть ее содержимое в лицо незнакомки. Сжала кулаки, приготовившись бороться за свою жизнь до последней капли крови.

– Я уже представлялась. – Незнакомка лениво качнула ногой, любуясь отблеском света на гладкой коже тяжелых ботинок. – Меня действительно зовут Дайра. И я являюсь старшей сестрой этого оболтуса – Дольшера.

Я нервно хихикнула, услышав, как девушка обозвала всесильного начальника департамента. Надо же, никогда не знала, что у него есть сестра. Впрочем, до сегодняшнего дня мне как-то в голову не приходило интересоваться биографией Дольшера. Однако с какой стати Дайра помогла мне бежать из загребущих лап своего братца? Или у них семейные разногласия?

– Хочешь спросить, почему я вытащила тебя из города? – Дайра догадливо усмехнулась. – Сейчас сама все поймешь.

Словно в ответ на ее слова послышался приглушенный стук в дверь.

– Не беспокойся, это друг, – ласково кинула мне девушка, заметив, как я напряглась и зарыскала глазами по маленькой кухоньке, выискивая пути к бегству. Затем уже громче: – Входи, обормот!

Я вскинула брови, услышав столь странное обращение. С нескрываемым удивлением обернулась к двери, ожидая увидеть кого угодно. Начиная от огненных демонов Хекса и заканчивая говорящими рептилиями Варрия, за короля которых по плану Карраяра мне надлежало выйти замуж. Поэтому когда на пороге предстал лишь великий и ужасный начальник департамента, с невольным облечением перевела дыхание. Фух, в принципе, это ожидаемо. Могло быть куда хуже.

– Дайра, сколько раз просил не называть меня обормотом? – пробурчал Дольшер, кивнув мне в знак приветствия, – По крайней мере при посторонних людях. Не забывай, как-никак я старше тебя.

– А вот фигушки! – Дайра замотала головой. – Я старше! На целую минуту. Так матушка говорит.

– Откуда матушке помнить, кто из нас был первым, если она в этот момент находилась под действием обезболивающих заклинаний и, по ее же собственным словам, болтала с каким-то мелким божеством из пантеона Хекса? – фыркнул Дольшер. – Повитуха, которая принимала роды…

– Что ты привязался к этой повитухе? – внезапно рассердилась Дайра. – Та давным-давно двух слов связать не может. Наркоманка последняя твоя повитуха. Привыкла к сладкой пыльце[9], теперь все время витает в своих фантазиях. А если и приходит в себя, то только чтобы новую дозу принять.

Я несколько оторопело наблюдала за этой семейной сценой. Не все ли равно, кто из них родился первым? Нашли проблему, называется.

– Тем не менее ее слова о том, что я родился первым, являются официально признанным и задокументированным должным образом фактом. – Дольшер торжествующе ухмыльнулся. – Смею тебе напомнить, повитуха… как ее там… Жильета, что ли… давала свое свидетельство еще тогда, когда не пристрастилась к наркотикам. И еще большой вопрос, кто именно в первый раз подсунул ей пыльцу.

– На что это ты намекаешь, братец? – негромко спросила Дайра. Вот только у меня от ее спокойного тона испуганные мурашки пробежали по спине: сначала в одну сторону, а потом и в другую.

– Да так… – Дольшер уклончиво пожал плечами. – Всем известно, что пыльцу собирают в пустынях Даритана, где, кстати говоря, живет одна твоя очень близкая подруга, у которой ты каждое лето гостишь. Как моя сестра, ты могла не опасаться, что твой багаж проверят при использовании пространственной кабины.

– Тот, кто подсадил старушку на пыльцу, в любом случае действовал гуманно. – Дайра с вызовом вздернула подбородок. – Сам, поди, знаешь, что она болеет красной чумой[10]. К сожалению, при этой напасти никакие обезболивающие заклинания не действуют, и несчастные жутко страдают, пока смерть не призовет их в свои объятия. Но если у тебя есть доказательства, что я к этому причастна, то предъяви их в суде. Полагаю, он внимательно тебя выслушает.

– К сожалению, у меня только домыслы. – Дольшер с огорчением вздохнул. – И ты об этом прекрасно знаешь. Но если у меня когда-нибудь появится что-нибудь более существенное…

– Вот когда сможешь подтвердить свои обвинения, тогда и продолжим, – грубо перебила его Дайра. – Пока этот разговор бессмыслен.

– Я вам не мешаю? – хмуро осведомилась я, несколько устав от родственных разборок, – Как-то надоело слушать, как вы наследство делите.

– Наследство? – Дольшер живо обернулся ко мне. – С чего ты взяла?

– Обычно так жарко выясняют, кто первым родился, лишь когда старшему ребенку полагается крупное состояние. – Я скептически хмыкнула, – Поэтому вполне понимаю ваше желание раз и навсегда поставить точку в этом вопросе.

Дольшер и Дайра переглянулись, затем внезапно расхохотались. Я ошарашенно наблюдала за непонятным взрывом веселья. Спрашивается, чего такого я сказала? У состоятельных родителей дети зачастую ненавидят друг друга, готовы передраться за малейшую кроху фамильного состояния. Хвала небесам, что меня миновала подобная участь. Поневоле задумаешься, что внебрачным детям в чем-то повезло. Уж лучше спокойная и мирная жизнь, чем каждый миг своего существования исходить злобой и мечтать вцепиться мертвой хваткой в горло кровному родственнику и заклятому сопернику в борьбе за заработанные не тобой деньги.

– Ты думаешь, мы ссоримся из-за того, что решаем, кому достанется наследство? – Дольшер прекратил смеяться первым. С затаенной улыбкой посмотрел на Дайру и неожиданно привлек ее к себе.

Я замерла от ужаса. Неужели начальник департамента вознамерился убить сестру на моих глазах? Но он принялся шутливо ерошить ей прическу и вдруг звонко чмокнул в макушку.

– Хватит, Дольшер! – Дайра слабо отбрыкивалась от дурачеств брата, однако по ее счастливому виду было не похоже, что ей это не нравится. – Хватит! Что о нас подумает твоя знакомая?

– Она и так уже на воображала о нас всяких ужасов. – Дольшер наконец-то прекратил тормошить сестру и просто обнял ее, зарывшись носом в темные короткие волосы. Взглянул на меня поверх Дайры. – Представь, как повеселились бы наши родители, если бы узнали об ее выводах.

– О да. – Дайра негромко рассмеялась. С нескрываемой теплотой и нежностью прильнула к брату и посмотрела на меня.

Я мрачно поджала губы. Ничего не понимаю! Угораздило меня связаться с семейкой умалишенных. Иначе как объяснить все происходящее?

– Киота, – уловив мое недовольство, поспешил дать объяснения Дольшер, – в нашем роду есть дурацкий обычай: наследство оставляется младшему ребенку, а не старшему, как это принято у всех нормальных знатных семейств. Впрочем, наши предки никогда не претендовали на это звание.

– Не выдавай семейных тайн! – шутливо шикнула Дайра, пихнув Дольшера локтем в бок, и тот послушно замолчал.

– Тогда почему вы спорите? – обескураженно спросила я. – Обычно с таким жаром как раз выясняют, кому отойдет семейное состояние, а не пытаются отказаться от него.

– Да потому что! – воскликнула Дайра, явно пораженная моей недогадливостью. – Нашему отцу помимо кругленькой суммы во Всемирном гномьем банке принадлежит еще и наследный титул в Королевском совете нашего мира. И к титулу прилагается весьма утомительная обязанность каждый день ходить на эти скучные собрания и всячески участвовать в жизни Нерия. А не приведи небо, выберут наместником какой-нибудь провинции? Да ни за что на свете! Мне и так неплохо живется. Хуже участи нет, чем на никому не нужных заседаниях плесенью покрываться. Правда, братец?

– Угу, – подтвердил тот. Еще раз поцеловал сестру в макушку и наконец-то отошел от нее. – Впрочем, хватит о нашей семье. Есть дела куда важнее.

В последней фразе начальника департамента прозвучал холод. Я мигом насторожилась. Не надо быть провидицей, чтобы понять, что речь сейчас пойдет обо мне. Неужели Дольшер вытащил меня из департамента, чтобы сделать еще одну попытку, на этот раз без лишних свидетелей, убить меня?

– Расслабься, – кинула мне Дайра, угадав мои мысли. Прищелкнула пальцем, и под плитой вновь заворочался огненный шар, подогревая чайник. – Нервы у тебя совсем плохие, Киота. Лучше выпей еще чаю.

– Будешь тут спокойной, когда тебя за день несколько раз пытались убить, – тихо фыркнула я. С подозрением взглянула на Дольшера. – Что, опять заведешь свою старую песню, что универсалы подлежат скорейшему уничтожению?

Тот опустил голову, пряча в уголках губ насмешку. Затем негромко произнес:

– По твоему мнению, стал бы я устраивать все это представление, просить сестру об услуге и организовывать тебе побег, раз собираюсь убить тебя?

– А кто тебя знает. – Я зло тряхнула волосами. – Быть может, испугался, что мой новоявленный братец помешает тебе. И потом, из департамента я выбралась без твоей помощи.

– Я помню, – миролюбиво произнес Дольшер. – Если честно, весьма удивила меня этим. Что такого ты услышала в мыслях Карраяра, раз так испугалась? Я голову себе сломал, пытаясь придумать, как вынудить тебя совершить побег. И угрожал, и даже смертельными заклинаниями едва не стал кидаться. Все без толку. Ты словно напрочь забыла о своем новоприобретенном таланте. Но стоило только появиться Карраяру, как без малейшей подсказки с моей стороны вышибла окно. А я уж боялся, что Дайре придется насильно выкрадывать тебя.

– Так, значит, ты специально пугал меня? – недоверчиво переспросила я. – Но зачем? Почему ты хотел, чтобы я бежала?

– В департаменте откровенно не поговоришь. – Дольшер пожал плечами. – Да еще этот Марьян постоянно под ногами крутился. – Начальник департамента сделал крошечную паузу, наклонился ко мне и заговорщицким тоном продолжил: – Кстати, у тебя очень миленькие трусики, Киота.

Я вспыхнула от смущения, вспомнив, что во время недолгого полета из окна департамента подол моего платья был где-то на уровне шеи. Да и потом, когда я забиралась на жеребца, вряд ли мне удалось соблюсти все необходимые нормы приличия. Эх, надо было брюки надевать. Но кто же утром знал, что мне сегодня предстоят такие приключения?

Дайра искоса глянула на меня и скривила губы, безуспешно удерживая улыбку. Поставила передо мной еще одну чашку с чаем и укоризненно покачала головой.

– Дольшер, Дольшер, – весело проговорила она. – Опять за старое! Когда ты наконец-то остепенишься? Матушке уже надоело отвечать по мыслевизору на крики отчаяния твоих многочисленных пассий. Но знай, она поклялась – если хоть одна из них забеременеет, то тебе мигом придется забыть о холостой жизни. Внебрачных детей наша семья не потерпит.

– Не беспокойся, я всегда соблюдаю необходимые меры предосторожности, – ответил Дольшер. – И пока жениться совершенно не собираюсь. Так что пусть лучше сменит номер мыслевизора и более не дает его своим старым приятельницам, у которых есть молодые дочери. Я же не виноват, что настолько неотразим.

Я кашлянула, сдерживая скептическое замечание. Ну-ну. Я еще не забыла сцену в его кабинете, когда он предложил собственный письменный стол в качестве ложа любви. Однако если начальник департамента ожидает, что стоит ему только поманить меня пальчиком, как я немедля паду в его объятия, то жестоко ошибается. Я помню наш уговор с Марьяном. И потом, не нравится мне Дольшер. Никогда не любила излишне самоуверенных мужчин. Слишком обожглась в свое время.

Дайра кинула на меня быстрый внимательный взгляд, видимо ожидая какой-то реакции. Я в ответ безмятежно улыбнулась и отхлебнула из чашки.

– Рано или поздно, но найдет коса на камень, – тихо себе под нос проворчала Дайра. – И надеюсь, это произойдет очень скоро, Дольшер.

– Речь не обо мне, – мягко напомнил тот. Подвинул стул и сел почти вплотную ко мне.

Я с трудом удержалась, чтобы не отодвинуться. Не стоит, Киота. Безразличие – наилучшее оружие в борьбе с приставучими мужчинами.

– Киота, – чувственным голосом промурлыкал начальник департамента. Потянулся было убрать прядь волос, которая выбилась из моего изрядно растрепавшегося пучка. И тут же болезненно охнул, получив несильный, но достаточно неприятный разряд магической энергии по шаловливым пальчикам. – Ой! – тихо выдохнул он и отчаянно затряс пострадавшей рукой.

Дайра, наблюдавшая эту сцену, нисколько не смущаясь, расхохоталась в полный голос. Даже я улыбнулась – уж больно оскорбленный и удивленный вид был сейчас у Дольшера. Надо же, каким, оказывается, полезным может быть дар универсала.

– Вот и делай после этого людям добро, – огорченно проворчал Дольшер. Встал и обиженно отодвинул стул на достаточное расстояние от меня.

– Я не хотела, – проговорила я, не испытывая ни капли раскаяния. – Оно само как-то.

– Так я и поверил. – Дольшер глубоко вздохнул и раздраженно махнул рукой, обрывая мои возможные оправдания и предлагая закрыть эту тему. Посмотрел на меня оценивающим взглядом. – Киота, а теперь серьезно. Почему ты так стремительно бежала из моего кабинета? Я прав, и ты уловила какие-то мысли Карраяра?

– Да, – нехотя призналась я. – Он… Он как раз думал о том, как было бы здорово отдать меня замуж за короля варрийцев. Мол, с одной стороны, это позволит заключить долгосрочный мир на выгодных условиях. А с другой… – Мой голос предательски дрогнул. Ну что поделать, если достаточно строгое воспитание, которое мне дала тетушка, не позволяет без некоторого стеснения говорить о подобных вещах?

– Что с другой стороны? – нетерпеливо переспросил Дольшер, постукивая холеными пальцами по столешнице.

– С другой стороны, благодаря… хм… сексуальному темпераменту варрийцев это позволит держать мой дар в неопасных для остальных рамках, – выпалила я на одном дыхании, отчаянно пытаясь не покраснеть. – Карраяр считает, что любому универсалу необходимо сбрасывать избыток сил. И… и регулярное выполнение супружеского долга пойдет мне лишь на пользу.

– Варрийцы же некрасивые! – искренне возмутилась Дайра. – Неужели твой брат решил отдать тебя замуж за огромную прямоходящую ящерицу? Фу, мерзость какая! Уж лучше бы подыскал кого с Хекса. Там такие красавчики обитают – мм, пальчики оближешь! И могу тебе поклясться, с темпераментом у них все в полном порядке. Я в свое время многих там перепробовала.

– Дайра, – строго осадил сестру Дольшер. – Уволь меня, пожалуйста, от выслушивания длинного списка твоих любовников и их сравнительного анализа. Как-никак с братом такими подробностями не делятся.

– Ну я же становлюсь периодически для твоих брошенных подружек жилеткой для слез и соплей. – Дайра пожала плечами, – Уверяю, в своих страданиях они мне все о тебе и твоих постельных предпочтениях в мельчайших подробностях докладывают. Хочешь послушать, как ты выглядишь в их глазах?

– Нет!

Я подавилась чаем от грозного рыка начальника департамента. Судорожно закашлялась, и воздух вокруг меня тотчас же засеребрился тончайшим защитным заклинанием. Странно, я никакого щита не создавала.

– Ну вот, – Дайра стрельнула по направлению ко мне взглядом, – испугал нашу гостью. Дольшер, тебе тоже нервы подлечить не мешало бы.

Тот тяжело засопел, но спор продолжать не стал. Вместо этого потянулся за чайником и налил себе чаю. Осторожно пригубил дымящийся напиток, думая о чем-то своем.

– Не понимаю, – негромко произнес он наконец, – С какой стати ящерицам идти на эту сделку? Не скрою, правящий дом Варрия давно добивается перезаключения официального мира с аборигенами на более выгодных для себя условиях. Пожелай те любую женщину в жены своему правителю – это было бы тотчас же исполнено. Тогда почему Карраяр уверен, что именно Киоту тот возьмет в супруги на столь невыгодных для себя условиях?

Дольшер внимательно посмотрел на меня, и под его изучающим взглядом мне стало не по себе. Конечно же красотой я не блещу. Карраяр сам думал о том, что не мешало бы меня при помощи магии немного облагородить.

– Так или иначе, но замуж в ближайшее время я все равно не собираюсь, – твердо проговорила я. – Тем более за ящерицу. Поэтому предпочла ретироваться по-хорошему. И потом… Хм… Мне показалось, ты с радостью поддержишь идею Карраяра. Еще бы – когда еще представится такая удачная возможность без шума и пыли избавиться от некстати объявившегося универсала.

Дольшер как-то странно усмехнулся, но ничего не сказал. Откинулся на спинку стула, о чем-то напряженно размышляя.

– И что ты намерена делать дальше? – спросила Дайра, покосившись прежде на брата и убедившись, что пока тот не намерен продолжать разговор.

– Понятия не имею. – Я легкомысленно взъерошила челку. – У меня до сих пор такое чувство, будто все происходит не со мной. Так много случилось за сегодняшний день. Словно я до сих пор еще сплю и вижу затянувшийся кошмар. Пока я до смерти рада, что хоть на время, но избавилась от брата и выбралась из департамента.

На этом месте я запнулась. Н-да, но я все равно осталась под строгим надзором его всемогущего начальника. Хотелось бы знать, зачем он помог мне бежать? Наверняка у него есть какие-то свои причины для этого. Вот только сдается, вряд ли он откроет их в ближайшее время.

– Я полагаю, тебе стоит принять ванну и лечь спать, – мягко проговорила Дайра. – День у тебя сегодня действительно выдался очень тяжелым. А утро вечера мудренее. Кто бы ни охотился за тобой, он вряд ли найдет тебя здесь. Так что можешь расслабиться.

– А если и найдет, мы сумеем дать ему отпор. – Дольшер неожиданно очнулся от своих раздумий и нагло мне подмигнул. – Дайра, постели нам вместе. Полагаю, нашей гостье не стоит спать одной в комнате.

– Что?!

От возмущения голос у меня задрожал и сорвался. Нет, это просто немыслимо! Неужели он опять собрался ко мне приставать?

Дайра с любопытством вскинула брови, ожидая продолжения. Даже Дольшер недоуменно нахмурился, словно не понимая причин моего негодования.

– Извини, но не вижу никаких причин для того, чтобы ночевать вместе, – выдавила я из себя, строго следя, чтобы это прозвучало как можно более сухо и безэмоционально. – Как я поняла, о запасе сил мне теперь не стоит беспокоиться. А ложиться в постель с мужчиной просто так – уж извини, но как-то не по мне.

– Почему? – с искренним недоумением переспросил Дольшер. – По-моему, самое то, чтобы снять напряжение после долгого утомительного дня. И потом… – Тут он на неуловимый миг замялся, но все же продолжил после крошечной паузы: – Киота, в чем-то твой брат был прав. Универсалам действительно требуется периодическая разрядка, иначе чрезмерное накопление энергии может привести к трагедии. А самый легкий и приятный способ для этого именно секс. Я рад, что тебе теперь не стоит заботиться об уровне сил, но я-то за сегодня сильно поистратил свой запас. Было бы неплохо его пополнить. Как говорится, убьем двух вампиров одним осиновым колом.

Я несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, стараясь успокоиться. Вот ведь не повезло нарваться на маньяка какого-то. Есть такой тип мужчин, которым легче уступить, чем объяснить, почему не хочешь. Но со мной подобные шуточки не пройдут. Для него я лишь мимолетное приключение, а он для меня – возможность заработать триста хардиев и досрочно распрощаться с работой в департаменте.

– Я не буду с тобой спать, – медленно, четко выговаривая каждое слово, произнесла я, глядя прямо в глаза Дольшеру. – Ни за что. Если рискнешь протянуть ко мне руки – получишь между ног огненным заклинанием. И я не шучу, Дольшер.

При виде вытянувшейся от разочарования физиономии брата Дайра сдавленно хрюкнула от смеха и отвернулась, с преувеличенным вниманием принявшись мыть чашку.

– Почему? – скорбно протянул Дольшер таким голосом, будто только что узнал о смерти какого-то из родных.

– Воспитание такое, – коротко ответила я, не желая вновь пускаться в долгий и бессмысленный спор.

– Но с Марьяном же оно тебе не помешало несколько лет жить вместе без всякой свадьбы, – не сдавался Дольшер.

– И я до сих пор жалею о тех отношениях. – Я цыкнула. – Дольшер, хватит об этом. Я не ханжа, отнюдь, и не целомудренная девственница. Но спать с тобой не буду. Во-первых, ты мой начальник. Во-вторых, я тебя знаю всего день. В-третьих, ты не настолько мне нравишься.

«И, в-четвертых, я поспорила на деньги, что продержусь не меньше месяца», – едва не добавила я, но в последний момент благоразумно сдержалась. Пожалуй, об этом не стоит распространяться.

– И я больше не намерена разговаривать на эту тему, – заключительной фразой отрезала я все возможные возражения Дольшера.

Дайра, храня в уголках губ затаенную улыбку, повернулась к нам и скрестила на груди руки.

– Что, братец? – весело проговорила она. – Получил наконец-таки по носу за свою излишнюю самоуверенность?

Дольшер проворчал что-то невнятное, но смысл я уловила – еще посмотрим, чья возьмет. Н-да, он явно из тех мужчин, которые не привыкли получать отказ. Впрочем, и я от своего не отступлюсь.

– Тем не менее спать нам лучше в одной комнате, – упрямо повторил Дольшер. – Мало ли. Конечно, я постарался замести следы, но наверняка ни в чем уверенным быть нельзя.

Дайра выжидательно посмотрела на меня, но я лишь пожала плечами. Пусть будет, как он хочет. Если начнет приставать, то я сумею постоять за себя.

– Хорошо. – Дайра поманила меня пальчиком. – Пойдем, Киота. Я покажу, где ванная.

Я помнила, что со двора домик Дайры выглядел довольно маленьким, и тем большим было мое удивление, когда она отвела меня в огромную купальню, уже наполненную влажным паром с терпким запахом успокаивающих трав. Мята, корица, немного ванили. Под потолком величаво плавал маленький рукотворный огненный шар в непроницаемой защитной оболочке, даря тепло и свет.

– Держи. – Дайра вручила мне невесомую шелковую рубашку, едва доходящую до середины бедра, и такой же прозрачный халатик, – Оденешься после ванны.

Я скептически изогнула бровь при виде столь смелого наряда. Полагаю, Дольшер будет в восторге, лицезря меня в нем.

– Не беспокойся о моем брате. – Дайра подмигнула, без проблем отгадав мои мысли. – Он, конечно, тот еще оболтус, но вполне понимает слово «нет». Правда, отказ обычно раззадоривает его пуще прежнего.

Дайра хотела еще что-то добавить, но в последний момент передумала. Вот только в ее желтых глазах мелькнула знакомая ирония, словно она сама не верила, что я устою перед ее братом.

– Твоя спальня – первая дверь направо, – проговорила она напоследок. – Не перепутаешь. Я постелю тебе около окна, а братцу у противоположной стены и оставлю порхать ночного светлячка. Хотя, думаю, Дольшер не будет спать, пока тебя не дождется. – И опять в голосе прозвучала затаенная насмешка.

– Спасибо, – кратко поблагодарила я.

– Надеюсь, вы не будете сильно шуметь ночью, – с откровенным намеком произнесла напоследок Дайра и выскочила в коридор, давясь приглушенным смехом.

– Уж будь уверена, – ответила я в захлопнувшуюся дверь.

* * *

Вдоволь наплескавшись и намазавшись, наверное, всеми кремами, которые были в наличии у Дайры, я наконец-то рискнула облачиться в предложенную ночную рубашку и халат и выйти из ванной. На самом деле глаза у меня слипались уже давно, но я всячески оттягивала неминуемый момент встречи с Дольшером в спальне. Надеюсь, он не дождался меня и давно лег спать, потому как у меня нет ни малейшего желания разговаривать с ним.

Однако мои чаяния не оправдались. Когда я мышкой проскользнула в комнату, Дольшер лежал на своей кровати и читал какие-то бумаги в приглушенном свете прирученного ночного светлячка.

– Наконец-то, – пробурчал он, кинув на меня косой взгляд поверх документов и, казалось бы, совершенно не отреагировав на откровенный наряд. – Я уж боялся, что ты там заснула и пора брать ванную штурмом.

Я промолчала. Шлепая босыми ногами по теплому полу, даже не подошла – подлетела к кровати, мигом залезла под пушистое одеяло и лишь тогда позволила себе отдышаться.

В комнате было тихо. Дольшер шелестел страницами, облокотившись на подушку. Крупный мотылек, улучшенный при помощи магии, кружил над его голым плечом, подсвечивая трепыханием крыльев бумаги и задумчивое лицо начальника департамента.

Дольшер казался полностью увлеченным своим занятием, поэтому я вздохнула с некоторым облегчением. Надо же, а я уж боялась, что он от меня так легко не отстанет.

– Почему ты не спишь? – неожиданно спросил он, по-прежнему не глядя в мою сторону. – Я думал, ты сильно устала.

– Есть немного, – согласилась я. Помолчала пару секунд, затем осмелилась на вопрос: – Дольшер… А все-таки почему ты помог мне бежать? Убил бы, как собирался сначала. Или бы отдал Карраяру – и дело с концом.

– Отдать Карраяру? – Дольшер негромко хмыкнул. – Киота, милая, сейчас ты – мощное оружие. Конечно, с Варрием у нас мир, но рано или поздно все может измениться. Такими уникумами, как ты, не разбрасываются.

– Если это так, то почему ты пытался на меня напасть? – поинтересовалась я.

– Я пытался лишь напугать тебя, – поправил со слабой улыбкой Дольшер. – Подтолкнуть к бегству. При всем моем уважении к твоему таланту, если бы я собирался тебя убить – ты была бы уже мертва. Тебе необходимо время, чтобы привыкнуть к своему могуществу, научиться им управлять. В департаменте я бы не сумел дать тебе подобную возможность. На меня неминуемо начали бы давить. Одни – чтобы я исполнил некогда самолично подписанное распоряжение и уничтожил тебя. Другие – чтобы использовать нежданный подарок в личных целях. Да еще эти покушения… В любом случае оставлять тебя там было слишком опасно.

– Не понимаю, – искренне призналась я. – К чему тебе вообще со мной возиться?

– Потому что с тобой связано слишком много тайн. – Дольшер хмыкнул. – А я не люблю, когда что-нибудь не понимаю. Это как вызов мне. И чем труднее цель, тем слаще в итоге будет победа.

– Понятно, – пробормотала я и внезапно зевнула. Под одеялом было так хорошо, мирно и тепло лежать. По-моему, я собиралась еще о чем-то спросить Дольшера, но сонные мысли разбегались, не давая ни на чем сосредоточиться. Я зевнула еще раз.

– Спи, Киота, – из какого-то невообразимого далека донесся до меня негромкий ласковый голос Дольшер. – Спи. Все будет хорошо, обещаю тебе.

И я сама не заметила, как легко соскользнула в сладкие объятия забытья.

Мне снилась выжженная безжалостным солнцем пустыня. Голая равнина ослепительно-белого песка под безупречно синим небом. Жара. Ни ветерка, ни облачка. Странное дело, но почему-то я была совершенно уверена, что это не наш мир. Наверное, слишком близким выглядело солнце – огромное, обжигающе-горячее, нависающее прямо над головой. И я точно знала, что оно убьет меня. Убьет очень скоро, если я не найду укрытия. Хоть что-то, дающее тень. Я была обречена. Приговорена умереть здесь, вдали от дома и всего, что мне было когда-то дорого.

Я проснулась от собственного крика. Заметалась на смятых, влажных от пота простынях, еще не совсем понимая, что произошло.

– Киота!

В следующий миг я задохнулась в чьих-то железных объятиях. Кто-то изо всех сил прижимал меня к себе, не давая биться в истерике.

– Киота… – На этот раз уже мягче.

Ласковое прикосновение к волосам. Меня гладили по голове, как, наверное, никто и никогда не делал. Тетушка всегда была чужда подобных «телячьих нежностей», как она сама говорила. А больше родных и близких у меня никогда не было.

Потихоньку напряженная спираль внутри меня расслабилась. Я осознала, что нахожусь в доме Дайры. Через открытое окно вливается свежий ночной воздух, напоенный ароматом крупных садовых цветов и прошедшей грозы. До рассвета еще очень далеко. Наверное, прошло не более часа-двух, как я заснула. Все в порядке, Киота, все хорошо. Ты в безопасности. Нет никакой пустыни, нет безжалостного солнца.

Я всхлипнула и обмякла в руках обнимающего меня Дольшера. Уткнулась носом в его грудь и судорожно задышала, сдерживая слезы. Ничего не понимаю! С какой стати я так расклеилась? Никогда себе подобного не позволяла.

– Все хорошо, Киота, – повторил Дольшер и осторожно расслабил свою крепкую хватку. – Все в порядке. Тебя никто не тронет.

Я несколько раз глубоко втянула в себя воздух, окончательно успокаиваясь. И внезапно с приглушенным восклицанием отпрянула от Дольшера, осознав наконец-таки, что нахожусь в постели с абсолютно голым мужчиной, при этом будучи сама не особо одетой.

– Да не трону я тебя, – обиженно проговорил он, без особых проблем прочитав мои мысли. – Ты совсем обо мне плохо думаешь, да, Киота?

– Ну согласись, что у меня есть определенные причины для этого. – Я нервно хихикнула, но моментально посерьезнела, вспомнив недавний сон. – Что это было, Дольшер?

– Откуда я знаю, – Тот, ни капли не смущаясь своей наготы, потянулся и вальяжно откинулся на подушку, – Я только-только закончил разбирать бумаги и потушил свет. Даже заснуть еще не успел, как ты начала метаться по кровати, а потом закричала, словно тебя режут. Знаешь, Киота, еще немного – и я рядом с тобой заикой стану.

– Мне приснился кошмар, – оправдывающимся тоном произнесла я. – Наверное, впервые за всю мою жизнь.

– Да уж понятно, что не сексуальная фантазия. – Дольшер задорно подмигнул мне, увидев, как я нахмурилась, – Да ладно, не дуйся, Киота. Я шучу. Просто ты всегда так забавно реагируешь, когда при тебе упоминают в каком-либо аспекте постельные забавы. Хотелось бы знать, неужели Марьян за три года жизни с тобой так и не сумел разбудить в тебе чувственность?

Я почувствовала, как краснею. Ну вот, опять. Ненавижу разговоры на подобные темы! Все у нас с Марьяном было в порядке. В определенной мере, конечно. Думаю, уж он-то был полностью удовлетворен нашими отношениями. А я никогда не понимала, если честно, почему интимной стороне жизни некоторые люди придают такое огромное значение.

– Впрочем, это не мое дело, – тут же пошел на попятную Дольшер, поняв по моему насупленному лицу, что эта тема мне неприятна. – Так что тебе приснилось, Киота? Помнишь какие-нибудь детали?

– Да так. – Я вновь вздрогнула, вспомнив то ощущение безысходности и ужаса, которое испытала во сне. – Ничего особенного. Сама не понимаю, почему так испугалась.

– И все же, – с нажимом произнес Дольшер. – Обычно универсалы еще обладают пусть слабым, но даром предвидения, который чаще всего проявляется именно во снах.

Я мрачно хмыкнула. Отлично! Только этого мне не хватало для полного счастья.

Дольшер продолжал внимательно смотреть на меня, и я сдалась. Возможно, он сумеет подсказать, что бы это значило.

– Мне приснилась пустыня, – проговорила я, вспоминая бескрайнюю равнину песка. – И солнце. Я знала, что умру, если не найду укрытия. Что солнце за несколько минут полностью иссушит меня, выпьет все соки, и никакие щиты меня не спасут. Но не видела и малейшей возможности для спасения.

Я замолчала, плотнее закутавшись в одеяло и пытаясь таким образом скрыть нервную дрожь. В глазах Дольшера неожиданно мелькнуло сочувствие. Он потянул было руку, чтобы убрать волосы с моего лица, но остановился, видимо вспомнив, чем подобная попытка закончилась для него в последний раз.

– Можно, я обниму тебя? – спросил Дольшер. Я удивленно вскинула брови, и он поспешил продолжить: – Честное слово, что не буду приставать к тебе, Киота. Мне кажется, тебе сейчас необходима поддержка. И я хотел бы помочь тебе.

Несколько сомневаясь, я все же кивнула в знак согласия. В принципе чем я рискую? В случае чего всегда смогу воздвигнуть щит между нами.

Дольшер слабо улыбнулся и привлек меня к себе. Я положила голову ему на грудь, слушая, как мерно и спокойно бьется его сердце.

– Спи, Киота, – негромко проговорил Дольшер. – Спи. Я присмотрю за тобой.

Я не собиралась засыпать в его объятиях. Просто немного полежать, пока вокруг сердца не разожмется когтистая лапа дурного предчувствия. Но не заметила, как задремала. На этот раз, хвала небу, без всяких кошмаров.

Утром меня разбудил веселый женский смех. Я зарылась с головой под одеяло, надеясь, что меня оставят в покое и удастся еще хотя бы минут пять подремать, но чуда не произошло.

– Ну братец! – Дайра без малейшего стеснения плюхнулась на кровать и сдернула с меня одеяло. – Ну пройдоха! Так и знала, что утром застану вас в одной кровати.

Я, спросонья не совсем понимая, о чем она, недоуменно нахмурилась. И тут же приглушенно охнула, вспомнив ночную сцену. Осторожно перевернулась на другой бок и зарделась от смущения, наткнувшись взглядом на встрепанного Дольшера. Тот сладко потягивался, словно сытый довольный кот.

– Доброе утро, сестричка, – поздоровался он. – Тебя никто не учил, что надо стучаться, прежде чем вваливаться в спальню к взрослым людям?

– Ой, да ладно! – Дайра лишь отмахнулась в ответ. – Что бы такого нового я тут увидела? Зато теперь точно знаю, что и этот бастион не устоял перед твоим обаянием.

– Ты ошибаешься, – пробурчала я. – Между нами ничего не было.

– Неужели? – Дайра недоверчиво хмыкнула. – Что-то не верится, особенно зная темперамент моего братца. Или у него начались проблемы с потенцией? Так у меня знакомый на Хексе есть. Он такие афродизиаки делает – мм… Никто не жаловался. Только шепни, и я тебя с ним свяжу.

– Дайра! – возмущенно выдохнул Дольшер. – Как ты смеешь говорить такое? Все у меня в порядке с потенцией, хотя это тебя точно не касается.

– Тогда почему на тебя Киота наговаривает? – не отставала Дайра. – Или ей настолько не понравилось, что она предпочитает не вспоминать эту ночь?

Дольшер мученически закатил глаза, явно утомленный любопытной сверх всякой меры сестрой.

– Дайра, – проникновенно произнесла я, поняв, что он вряд ли придет мне на помощь в деле сохранения моего честного имени. – Между нами действительно ничего не было. Даже поцелуя, не говоря уж о чем-нибудь более серьезном. Клянусь! Просто мне приснился кошмар, и твой брат был столь любезен, что решил немного побыть со мной, пока я вновь не засну. А там мы оба не заметили, как задремали. Все!

– Правда? – Дайра недоверчиво посмотрела на брата.

Тот кисло скривился, но все же кивнул, подтверждая мои слова. Однако девушка этим не удовольствовалась. Прошептав несколько слов, она прищелкнула пальцами, и кровать окутало легкое розоватое облачко, которое спустя несколько секунд посерело, а потом исчезло.

– Н-да, – разочарованно протянула Дайра. – И действительно, вы провели на редкость скучную и бестолковую ночь. Кто бы мог подумать! – И она недовольно поджала губки, словно разочарованная в своих самых лучших надеждах.

– Ну извини, – сделал робкую попытку оправдаться Дольшер. – Киота вчера прямо сказала, что не намерена терпеть мои приставания. Знаешь, с универсалом в подобных вещах как-то не поспоришь. Еще спалит ненароком.

– Проехали. – Дайра рассеянно взъерошила брату шевелюру, – Пойду вам завтрак сделаю. А вы пока вставайте, хватит нежиться. Или не пойдешь сегодня на работу?

– Надо, – проворчал Дольшер. – Будет странно, если я не объявлюсь после вчерашнего происшествия. Создам видимость работы, проверю, как идут поиски Киоты. И запрошу как можно больше отчетов по Варрию. Сдается мне, там происходит что-то очень странное. Еще бы разобраться, что именно.

Дайра кивнула брату и выскользнула за дверь. Дольшер тем временем еще раз потянулся и решительно откинул одеяло в сторону, предъявив всего себя, так сказать, в полной красе. Мне надоело смущаться, краснеть и отворачиваться, поэтому я никак не отреагировала на это представление. Лишь чуть склонила голову, ожидая продолжения.

– Я умываться, – сказал Дольшер, вставая и направляясь к двери. – И ты не залеживайся. Надо решить, чем вы с Дайрой сегодня займетесь.

Я дождалась, когда мужчина наконец-то выйдет, затем вскочила с кровати и заметалась по комнате в поисках своей одежды. Но тут меня ожидало очередное разочарование: ее не было. Лишь со спинки стула сиротливо свисал вчерашний полупрозрачный халатик. Пришлось надевать его и со всей возможной скоростью мчаться на кухню, надеясь, что успею вытрясти с хозяйки дома что-нибудь более подходящее случаю до выхода Дольшера из ванной.

– Дайра!

Запыхавшись, я остановилась на пороге кухни. Дайра, расслабленно наблюдающая за работой маленького домового, который с небывалой скоростью жарил оладьи, удивленно обернулась на мое восклицание.

– Что случилось, Киота? – спросила она. – За тобой что, мой братец гонится с непристойными предложениями?

– Нет. – Я смущенно улыбнулась. – Просто никак не могу найти свою одежду.

– О-о-о, – легкомысленно протянула девушка. – Дорогая моя, видишь ли, твое платье было в столь печальном состоянии, что я его выкинула. Подол порвался, видимо, когда ты на Черныше ехала. На рукаве пятна крови. Да и вообще, оно выглядело весьма потрепанным. Надеюсь, ты не станешь на меня обижаться за это самоуправство.

– Но… – Я заметно растерялась, – В чем же мне ходить?

– Не переживай. – Дайра махнула рукой. – Проводим Дольшера на работу, позавтракаем и найдем тебе что-нибудь более приличное. Полагаю, размеры у нас должны совпадать. А потом по магазинам прошвырнемся, развеемся.

– Никаких магазинов! – грозно рыкнули у меня за спиной.

От неожиданности я подпрыгнула на месте. Посторонилась, пропуская на кухню начальника департамента, и судорожно скомкала на груди сорочку и халат, пытаясь хоть немного прикрыться от его внимательного взгляда.

– Никаких магазинов, – повторил Дольшер, садясь за стол и продолжая с явным удовольствием глазеть на меня. – Дайра, совсем с ума сошла, что ли? Киота должна сидеть дома и даже носа за порог не высовывать. Вчера ее пытались убить два раза. Тогда ей повезло, что рядом оказался я. Сестренка, ты, конечно, тоже неплохой маг, но проигрываешь мне и в силе, и в опыте, и в мастерстве. Так что не стоит испытывать судьбу. Она этого не любит.

– А что же нам тогда целый день делать? – разочарованно поинтересовалась Дайра. – Мы же от скуки с ума сойдем!

– Откуда я знаю, – огрызнулся Дольшер, – Придумайте себе развлечения сами. Вроде бы ты хотела разобрать почту и написать матушке письмо. Киоте, полагаю, хватило вчера приключений, так что она с удовольствием проведет день в спокойствии. В крайнем случае возьмите Черныша и прогуляйтесь вокруг деревни. Но на глаза людям старайтесь не попадаться. Если вдруг спросят, кто гостит у тебя дома, скажешь, что двоюродная сестра приехала.

– Двоюродная сестра? – вмешалась я в разговор. – Но это смешно! Если ты объявил меня в розыск, а ты должен был это сделать, чтобы не вызвать подозрений, то мое изображение уже передали по всем мыслевизорам и вывесили на информационных щитах. Меня любой опознает.

– Действительно. – Дольшер наконец-то оторвал взгляд от моей груди, почти не прикрытой сорочкой, и посмотрел мне в глаза, – Хм… Значит, воспользуемся маскирующим заклинанием. Я создам образ, а тебе останется лишь поддерживать его при помощи собственной энергии. Полагаю, с твоими новыми способностями это не составит особого труда.

Дайра кивнула, соглашаясь с братом. Затем как-то странно нахмурилась, вглядываясь в него.

– Боюсь, тебе придется придумать еще одну легенду, – спокойно проговорила она через пару секунд. – Уже для твоих сослуживцев. Чтобы объяснить, с какой такой стати твоя аура светится, будто тебя всю ночь напролет насиловала парочка сильнейших магичек.

– Что? – переспросил Дольшер, недоуменно хмуря брови. – Дайра, твоя любовь к пошлым шуточкам иногда ставит меня в тупик. Что ты имеешь в виду?

– А ты взгляни в зеркало, – предложила ему Дайра, отправляя в рот самый поджаристый оладушек. – Честное слово, если бы я не провела исследование вашей кровати, то могла бы поклясться, что вы с Киотой знатно повеселились этой ночью.

Дольшер перевел недоумевающий взгляд на меня, затем с раздраженным восклицанием хлопнул себя по лбу, вскочил и скрылся за дверьми ванной, видимо решив последовать совету сестры и посмотреть в зеркало.

– Ты светишься, как светляк-мутант! – крикнула ему вслед Дайра. – Учитывая, что такой эффект возникает, лишь если проведешь ночь с человеком, чья магическая сила намного превосходит твою, тебе придется изрядно поломать голову, чтобы объясниться в департаменте.

– Ты права, – глухо ответил Дольшер из ванной. Вышел и с чрезвычайно мрачным выражением лица подпер косяк плечом. – Демоны! Наверняка кто-нибудь обязательно свяжет это с исчезновением Киоты. Пойдут слухи, догадки, сплетни. Что же делать?

– А чем тебе не нравится мое предложение по поводу парочки закадычных подружек высшего уровня подчинения, которые темными вечерами выслеживают одиноких мужчин и устраивают им незабываемую ночь? – невозмутимо осведомилась Дайра. – Заодно репутацию подправишь, наверняка пошатнувшуюся после того, как Киота дала тебе от ворот поворот.

– Откуда ты это знаешь?! – обиженно взревел Дольшер. Обернулся ко мне и обвиняюще ткнул в меня пальцем, – Киота, когда успела рассказать?

Я подавилась оладушком, который как раз положила в рот. Отчаянно закашлялась, пытаясь выдавить из себя хоть слово оправдания.

– Не ори на нее. – Дайра лукаво подмигнула и великодушно подвинула мне кружку с горячим кофе, сделав домовому знак приготовить еще. – Просто я знаю тебя, братец, и уже имела честь познакомиться со строгими нравственными принципами Киоты. Ты всегда западал на скромниц. Наверняка при первой же встрече слюной изошел и почти сразу попытался затащить ее в постель.

Дольшер промолчал. Сел за стол, вырвал из рук домового кружку с кофе, со злости расплескав крепкий напиток по столу, и громко забренчал ложкой, размешивая сахар и сливки.

Поняв, что от брата ответа не дождется, Дайра с плохо скрытым любопытством обернулась ко мне и невежливо подтолкнула локтем.

– Я права, Киота? – требовательно спросила она. – Так все и было?

– Почти, – нехотя ответила я, уже смирившись с мыслью, какая тема является излюбленной в этой семейке. – С одним лишь маленьким уточнением: мне предложили разделить не постель, а служебный стол.

– Ого! – уважительно присвистнула Дайра. В прямом смысле слова залучилась от удовольствия. – Молодец, братец! Зря времени на службе не теряет.

– Кстати, про службу, – проворчал Дольшер. – Если мы закончили с обсуждением моих постельных подвигов, то позвольте вернуться к насущным проблемам. Что делать?

Он поднял голову и уставился на меня, словно считая главной виновницей произошедшего. Я смущенно пожала плечами. Откуда я знала, что все так случится? Это он у нас всемогущий начальник магического департамента, он и должен был предвидеть подобный исход нашей совместно проведенной ночи. Образно говоря конечно же.

– Скажись больным, – предложила Дайра, наконец-то оставив свой развязный тон и став серьезной. – Мол, поистратил силы вчера, когда пытался найти Киоту по горячим следам. Или соври, что преследуешь ее, поэтому не можешь явиться.

– Угу, и мне отправят весь убойный отдел в поддержку и для прикрытия. – Дольшер несогласно качнул головой, – Нет, не пойдет. Мне надо сегодня быть на работе, если не хочу вызвать лишних разговоров. Да еще этот Карраяр вчера явно заподозрил, что в бегстве Киоты не все так гладко.

– Быть может, попробовать щит? – неуверенно предложила я.

– Какой щит? – Дольшер вопросительно изогнул бровь. – Киота, ты о чем вообще?

– Ты сам говорил, что именно установленный на меня в детстве защитный щит не давал проявиться таланту универсала, – продолжила я, робея под немигающим взглядом начальника департамента, словно на экзамене у строгого преподавателя. – Сам подумай, щит позволяет скрыть истинное состояние ауры. Немного маскирующих чар, вплетенных в энергоструктуру заклинания, и можно создать видимость, будто твой запас сил совершенно не изменился.

– Хм… – задумчиво пробормотал Дольшер. – А ведь и верно. Правда, установка столь мощного щита потребует много сил.

– Я помогу, – вмешалась Дайра. – Не забывай, братец, что я тоже маг высшего уровня подчинения. А уж с универсалом под боком мы точно обречены на успех.

– Не каркай! – строго осадил сестру Дольшер и суеверно перекрестил указательные пальцы, отгоняя сглаз. Затем вновь посмотрел на меня и поинтересовался медовым голосом: – Киота, милая, а откуда ты узнала про такой способ? Неужели в учебниках вычитала?

– Вряд ли, – честно ответила я. – По крайней мере, не припомню. Но не суть важно. Магия – наука логическая. Понял принцип построения заклинания – значит, всегда сумеешь на его основе создать что-нибудь новое.

– Логическая наука? – хмыкнув, переспросила Дайра. – Очень интересно. По мне, так это взрыв эмоций. Постоянный поиск и эксперимент. Смешивание не смешиваемого. Импровизация и всегда щепотка удачи. Как кулинария, например.

– Да ладно. – Я несогласно усмехнулась. – Уж что-что, а приготовление пищи точно подчиняется своим законам. Берешь рецепт и вперед к плите. Добавил слишком много соли – есть не сможешь, пересластил – тоже ничего хорошего.

Дайра забулькала от возмущения, вскинулась было возразить мне что-то, но не успела, поскольку в разговор вмешался Дольшер, до сего момента внимательно слушавший наш спор.

– А любовь для тебя что? – поинтересовался он с ироничной мягкой усмешкой. – Тоже наука со своими законами и принципами?

– Любовь? – Я на миг замялась, но тут же гордо вскинула голову. – Я не верю в любовь. Есть страсть, влечение, которые заставляют терять голову и совершать всяческие глупости. Хвала небу, это быстро проходит. Главное – не наделать глупостей в момент обострения, иначе потом будет мучительно стыдно.

«И больно», – добавила я про себя. Благо история с Марьяном научила меня, что надо уходить первой, пока робкий намек на чувство не перерос во что-то более серьезное. Хотя… Если честно – и не было у меня ничего серьезного с тех пор. Ни романтических прогулок, ни поцелуев. На свидания приглашали, конечно, но без толку. Я без малейшего сожаления отказывалась. Любые отношения – это труд, порой выматывающий. С некоторых пор мне стало куда спокойнее без всего этого.

– Мне все сильнее и сильнее хочется переговорить с Марьяном наедине по поводу вашего совместного прошлого, – тихо, ни к кому, в сущности, не обращаясь, пробормотал Дольшер, – Неужели ты стала такой из-за него?

– Какой такой? – внезапно озлобилась я. – Мне всегда было комфортнее в одиночестве. Друзья надоедают, любимый рано или поздно начинает раздражать лишь поначалу милыми привычками. Раскиданные грязные носки, забытая кружка с чаем на столе, одеяло, которое с тебя постоянно стягивают ночью. Мелкие придирки перерастают в ссоры, ссоры – в скандалы с выяснением отношений и битьем посуды. Страсть проходит, остается лишь унылый и изрядно поднадоевший постельный долг. И – закономерно – измены не заставят себя ждать.

Я резко оборвала себя. Хватит, Киота! Ты становишься излишне говорливой. Никому не интересны такие подробности. Стало стыдно за неуместный приступ откровенности.

– Забавно, – после паузы подала голос Дайра. – Ты рассуждаешь про совместную жизнь, словно мой брат. Те же самые выражения. Правда, к влечению и страсти он относится более благосклонно.

Я не желала отвечать на это. Если честно, я вообще жалела, что не откусила свой излишне болтливый язык. Нашла перед кем распинаться.

– Поговорим об этом позже, – великодушно замял тему Дольшер, глядя на меня с каким-то непонятным выражением. Одновременно сочувствующим и удивленным, будто увидел меня в первый раз. – Я уже опаздываю. Так что займемся насущными делами. – Он встал, подошел ко мне и крепко взял за плечи, поднимая со стула.

– Ты чего?! – возмутилась я, судорожно запахиваясь в халат.

Воздух между нами заискрился от нарождающегося щита.

– Н-да, тяжело с тобой будет, – пожаловался Дольшер. – На любое прикосновение реагируешь так, будто к тебе нагло и цинично пристают самым развязным образом. Расслабься, Киота. Как ты хочешь выглядеть?

– Мне все равно. – Я пожала плечами. – Главное, чтобы внимания особого не привлекать.

– Внимания не привлекать? – Дольшер как-то очень нехорошо усмехнулся. Обратился к сестре: – А ты что думаешь, Дайра?

– Ты же все равно сделаешь по-своему. – Та смешно сморщила свой аккуратный носик. – Давай, братец. Воплоти в Киоте свои самые потаенные фантазии. Спорим, пышногрудую блондинку наколдуешь?

– И как только ты догадалась? – Дольшер стоял так близко от меня, что я чувствовала свежий ненавязчивый аромат его парфюма. И это меня на редкость нервировало.

– Не надо блондинку, – сдавленно попросила я, неимоверным усилием воли сдерживая нервную дрожь. – Тем более пышногрудую. Что-нибудь незаметное.

– Поздно, – обронил Дольшер и прищелкнул пальцами.

Я машинально бросила перед собой щит, почувствовав в опасной близи пульсацию чужой магической энергии. К моему удивлению, начальник департамента совершенно не возражал против этого, словно предвидя мои действия. Напротив, он с плохо скрытым самодовольством ухмыльнулся, скрестил руки на груди, отошел на пару шагов и склонил голову набок, любуясь результатом.

Я ощутила заклинание Дольшера как мягкое нежное облако, которое окутало меня, приятной щекоткой пробежалось по коже и бесследно впиталось в мой щит.

– По-моему, неплохо вышло, – довольно произнес начальник департамента, с пристальной дотошностью изучая мой новый облик. – Как считаешь, Дайра?

Та кивнула, с некоторым изумлением глазея на меня. Не выдержав, я выскочила в коридор и вихрем пронеслась к зеркалу в ванной. Интересно, что там Дольшер придумал?

Из влажного полумрака на меня с некоторым испугом посмотрела незнакомка. Дольшер в самом деле сделал из меня блондинку, но не со столь яркой и запоминающейся внешностью, как грозился сначала. Длинные пушистые локоны спускались ниже лопаток, глаза – ярко-голубые. А вот фигуру Дольшер не тронул. Видать, просто шутил или пугал меня.

– Ну как? – спросил он, стоило мне только показаться на пороге кухни. – Нравится?

– Да, – Я кивнула. Не удержалась и с благодарностью улыбнулась ему, – Спасибо.

– Не стоит благодарности. – В глазах Дольшера прыгали веселые искорки. – Не такое уж я и чудовище, каким меня любят изображать. И потом, в чем-то ты права. Если снабдить тебя сногсшибательной внешностью, то точно привлечешь ненужное внимание. Сейчас вам лучше сидеть тихо и незаметно. – Подумал немного и добавил с явным сомнением: – Хотя вряд ли моя сестренка способна на такое. Ну, будем надеяться, за рамки здравого смысла она не выйдет.

– Братец, ты точно рискуешь опоздать. – Дайра, ни капли не обидевшись на высказывание брата, щелчком отправила грязную кружку в раковину, около которой уже вовсю трудился домовой, отмывая сковородку после приготовления завтрака. – Давай теперь займемся тобой.

– Давай, – легко согласился Дольшер. Вальяжно развалился на стуле и снисходительно посмотрел на меня. – Ну, приступай, Киота. Это была твоя идея, тебе ее и воплощать. Заодно на твоем месте я бы подумал и о своей ауре. Любой встречный маг побежит докладывать в департамент о том, что по улице разгуливает объявленная вчера в розыск универсалка.

– Но… – Я заметно растерялась от подобного предложения. Нет, в теории я представляла, как все сделать, но на практике? Вдруг не рассчитаю сил и распылю Дольшера на мельчайшие частички? От моих новых способностей не знаешь чего ожидать. Я кашлянула и продолжила более твердо: – Но я такого никогда не делала. Не боишься, что что-нибудь пойдет не так?

– Давай-давай, – подбодрил меня Дольшер. – Я в тебя верю. И не беспокойся за меня. Вряд ли тебе удастся причинить мне вред. Хм… Ну, по крайней мере, хотелось бы надеяться, что ты не станешь целенаправленно пытаться убить меня.

Я глубоко вздохнула, успокаиваясь. Сделала робкий шаг к Дольшеру, судорожно выстраивая в уме план дальнейших действий. Так как же правильно сформулировать заклинание?

– Не волнуйся, – шепнула Дайра, встав со своего места и подойдя ближе. – Если что, подстрахую.

Все еще сомневаясь, я обошла Дольшера со спины и положила руки ему на плечи. Он напрягся от моего прикосновения, но почти сразу заставил себя расслабиться. Кончиков пальцев коснулось слабое биение магической энергии. По всей видимости, начальник департамента сейчас поспешно снимал щиты, которые были установлены на него.

Я закрыла глаза и попыталась сосредоточиться. Аура Дольшера сейчас представлялась пылающим шаром, свет которого ласкал мои руки, покусывал пальцы, струился по коже. Ну что же, попытаемся притушить этот факел.

Я так и не поняла, как это произошло. В следующий миг меня накрыла плотная тяжелая волна, которая перехлестнула через мою голову и погребла под собой Дольшера. Тот вздрогнул, но заставил себя сидеть спокойно, хотя я чувствовала, каких трудов ему это стоит.

«А она в самом деле ничего, – вдруг уловила я обрывок чьих-то мыслей. – Забавная донельзя. Перепуганный осторожный зверек, которого так и хочется приласкать и отогреть. Чтобы он начал тебе доверять».

Неимоверным усилием воли я заставила себя отвлечься от подслушивания. Киота, это некрасиво как-то. Пусть Дольшер думает о тебе все что угодно. Сейчас есть куда более важные задачи.

Я закусила губу от напряжения, формируя защитный слой для ауры Дольшера. Надо сделать так, чтобы он выглядел как можно более естественно. Ниточка к ниточке, паутинка к паутинке. Плети свою маскирующую сеть, Киота, плети внимательно и постарайся ничего не упустить.

– Неплохо, – раздалось над ухом, когда работа уже была почти завершена. – Теперь позволь мне.

И заклинание Дайры скользнуло вдоль созданного мною непроницаемого щита, окрасило его в сиреневые тона, окончательно скрывая истинное состояние ауры Дольшера. Затем переметнулось ко мне, и я ощутила легкую приятную щекотку. Ну, будем надеяться, все прошло благополучно.

Перед глазами все плыло от перенапряжения. Я тяжело опустилась на стул, который предусмотрительная Дайра придвинула для меня. Оперлась локтями на стол и спрятала в дрожащих ладонях лицо. Как же я устала! Даже у универсала, оказывается, запас сил может подойти к концу.

– Ну вот, вымотал нашу красавицу, – расстроенно пробормотала Дайра. – Как же мы гулять будем?

– Не переживай за Киоту. – Дольшер негромко хмыкнул. – Лучше сделай ей кофе. Полчаса максимум, и она восстановится.

Дайра недоверчиво проворчала что-то, но послушно зазвенела кружкой.

Я еще раз потерла глаза, разгоняя туман, и посмотрела на Дольшера. Тот довольно ощупывал себя, словно проверяя заклинание на прочность. Заметив мой интерес, подмигнул мне и послал воздушный поцелуй. Я закономерно смутилась после этого, но улыбка сама раздвинула мои губы.

– Все, прекрасные дамы. – Дольшер встал, одернул светлую шелковую рубашку и отвесил нам церемониальный поклон. – Прошу прощения, но я действительно зверски опаздываю. Придется воспользоваться кристаллом телепортации. Ладно, отговорюсь, что был вынужден потратить его, ведя преследование Киоты. Ведите себя хорошо, ничего не громите и не крушите, мужчин в дом не приглашайте. Ну или приглашайте, но не безобразничайте с ними. А я на службу. Постараюсь вернуться как можно скорее.

– Насчет мужчин не могу тебе пообещать. – Дайра заботливо пододвинула мне кружку, бухнув туда сверх всякой меры сливок и сахара. – По крайней мере, в отношении себя. А вот Киоте не позволю наставлять моему братцу рога. Пусть хранит себя для тебя.

Я закусила губу, сдерживая раздраженное восклицание, которое от меня наверняка ждали. Н-да, даже не знаешь, что хуже: жить в страхе постоянных покушений на мою жизнь или в атмосфере подобной распущенности и вольности нравов.

Дольшер словно угадал мои мысли. По крайней мере, он рассмеялся, привычным жестом взъерошил сестре волосы, с неожиданной нежностью чмокнул ее в щечку, подмигнул мне напоследок и растворился в воздухе. Я с облегчением перевела дыхание. Что скрывать, его присутствие сильно нервировало меня. Не привыкла я к столь вольным отношениям с непосредственным начальством.

Дайра перевела на меня взгляд и расплылась в широкой предвкушающей улыбке.

– Ну что, Киота? – проворковала она томным грудным голосом. – Вперед к приключениям? Ох ну и повеселимся мы с тобой сегодня!

Я едва не поперхнулась от этого заявления. С тоской вздохнула и посмотрела в окно, всерьез задумавшись – а не сбежать ли и отсюда? И внезапно со всей унылой обреченностью осознала, что вряд ли в ближайшее время получится вернуться к прежнему спокойному и размеренному бытию.

* * *

Я грустно смотрела на ворох одежды, в беспорядке сваленной на кровать. Дайра решила всерьез подойти к вопросу выбора моего гардероба и уже битых полчаса вытаскивала разнообразнейшие наряды из глубин многочисленных шкафов.

– А это тебе не нравится? – в сотый, наверное, раз спросила она, извлекая очередное полупрозрачное платьице со смелым декольте, незаметно переходящим в разрез на юбке.

– Дайра, – в сто первый раз попыталась воззвать я к ее разуму. – Дольшер вроде бы сказал, что мы можем только вокруг дома прогуляться. Полагаю, комары в лесу весьма обрадуются, увидев столько голого тела.

– Мало ли что Дольшер сказал, – недовольно буркнула Дайра, с сомнением разглядывая меня через просвет ткани. – Между прочим, за помощь с тобой он мне разрешил пользоваться своей платежной картой в неограниченных количествах, поскольку мою в очередной раз заблокировала матушка в тщетной попытке вразумить меня и заставить остепениться. Думаешь, я упущу такой шанс? Да ни за что! Дольшер завтра отберет ее, и останусь я без похода по магазинам. Ну уж нет, я на такое не согласна. И потом, твоя аура все равно надежно замаскирована, не говоря уж о внешности. Так что никакой опасности нет.

И она вновь зарылась в шкаф, безжалостно скомкав и откинув в сторону отвергнутое мною платье.

Я уныло вздохнула и нехотя принялась перебирать наряды. Ладно, если визита в город не избежать, то хотя бы постараемся выглядеть при этом прилично, а не как девушка с веселой окраины, где, как известно, сосредоточены все заведения с более чем сомнительной репутацией.

Выбор мой пал на обтягивающие брюки и светлую свободную кофту с длинными рукавами. Конечно, вырез тут мог быть поменьше, но сойдет.

– Ты в самом деле собираешься натянуть на себя это? – с брезгливым удивлением поинтересовалась Дайра, – Хм, странно, вообще не помню, чтобы я такое убожество покупала. Наверное, матушка когда-то прислала, начитавшись в газетах про мои похождения.

– Я действительно собираюсь натянуть на себя это, – с нажимом проговорила я, вцепившись в выбранную одежду с таким отчаянием, будто опасаясь, что Дайра сейчас накинется и отнимет ее. – Меня все полностью устраивает.

– Да я и не возражаю, – ответила она, явно расстроившись от моего выбора. – Нравится выглядеть как пугало – пожалуйста.

Я скрылась в ванной, победоносно прижимая к себе с таким трудом отвоеванный наряд. Умылась и без малейшего сомнения убрала длинные волосы в тугой пучок, чтобы не лезли в глаза. Неполную минуту подивилась своему новому отражению и смело вышла в коридор, готовая к любым приключениям.

Дайра уже ждала меня у порога, едва ли не приплясывая от нетерпения. Для себя она выбрала короткую черную юбку и невесомую блузку, которая позволяла в малейших деталях оценить роскошное нижнее белье ярко-красного цвета. В тон ему – помада, темные короткие волосы зачесаны назад, в ушах поблескивают массивные золотые серьги.

– Ну как я тебе? – горделиво спросила она, повернувшись на высоких шпильках и продемонстрировав себя со всех сторон.

– Отлично! – не задумываясь, выпалила я.

Что скрывать, постоянно завидовала девушкам, которые не стесняются привлекать к себе излишнее внимание мужчин и даже гордятся этим. Подобная смелость всегда восхищала меня. Жаль, что мне этого не дано.

– Тогда идем. – Дайра повертела на пальце треугольный ключ от новейшей модели самодвижущейся повозки.

– А как же Черныш? – спросила я, содрогнувшись при мысли, что придется до города трястись в опасной близости от прирученного духа огня. Мало ли что ему в голову придет. Столько случаев было, когда они выходили из повиновения и сжигали возницу и пассажиров в мгновение ока.

– И каким образом, интересно, ты предлагаешь мне карабкаться на него в узкой юбке? – Дайра скептически поджала губы. – Нет, я, конечно, авантюристка, но не до такой степени. И потом, у Черныша слишком приметная масть. Не стоит показываться на нем там, где все бурлит после твоего вчерашнего побега.

Я вздохнула и кивнула, подтверждая правоту сестры Дольшера. Ладно, будем надеяться, она умеет управляться с огненными духами. В конце концов, эти повозки до сих пор не под запретом, значит, не столь уж они и страшны.

Дайра оставила меня ждать на пустынной улице, а сама заперла дом и сняла замок с небольшой пристройки во дворе. Стоило ей только открыть двери, как в полутьме тесного помещения без окон послышался чей-то громкий раздраженный рев. Отблески холодного пламени заплясали во мраке, громадный огненный шар заметался среди стен, пытаясь выскочить наружу.

– Да ладно тебе, – проворчала Дайра, без опаски входя в логово потревоженного духа. – Неужели не рад меня видеть?

Я похолодела от ужаса, когда огонь жадно лизнул руки девушки, но, по всей видимости, это не доставило ей никаких неприятных ощущений.

– Щекотно ведь, – от души расхохоталась Дайра.

Огонь рассыпался ворохом оранжевых искр. Странное дело, но в его потрескивании я отчетливо расслышала ответный смех.

– Прокатишь нас до города? – спросила Дайра у ближайшей искры, которая удобно расположилась у нее на плече, не причиняя ни малейшего вреда блузке из тонкой, легкой материи.

Та замерцала переливами радужного, взлетела в воздух и растаяла. Спустя миг из полумрака послышался уже знакомый мне рык, правда, на сей раз он звучал не угрожающе, а скорее с приглашающими интонациями. И на дневной свет неторопливо выкатилась небольшая двухместная повозка с открытым верхом.

– Киота, прыгай! – Дайра первой легко вскочила в поданный экипаж, не забыв благодарно похлопать по борту повозки. – В два счета до города докатим.

Я с опаской подошла ближе. Повозка стояла спокойно, но я знала, что где-то под ней приплясывает от нетерпения огненный дух. И с трудом удержалась от испуганного вскрика, когда землю передо мной лизнул длинный язык пламени, вырвавшийся из-под днища своеобразного средства передвижения.

– Скорее, Киота, – поторопила меня Дайра. – Видишь, моему маленькому озорнику тоже не терпится размять косточки.

Я скептически вздернула бровь. Забавно, никогда не слышала это выражение применительно к духам. Затем тяжко вздохнула, поняв, что спасения ждать не приходится, и присоединилась к Дайре.

Повозка радостно взревела, едва я опустилась на удобную мягкую скамейку. Выпустила в воздух черный клуб дыма и радостно рванула с места. Меня откинуло на спинку сиденья. Мы ехали с такой скоростью, что маленькие одноэтажные дома пригорода слились в одну сплошную полосу. Но от ухабов дороги, которая была весьма разбита, не приходилось страдать. Дух оберегал нас от малейших неровностей, поэтому экипаж скорее не ехал, а низко летел над лужами, канавами и ямами. Несмотря на это, от быстрой езды и страха меня достаточно скоро стало укачивать. Побелевшими от напряжения пальцами я вцепилась в бортики повозки, крепко зажмурившись и стараясь не смотреть по сторонам. От ужаса захватывало дыхание. Небо, если мы врежемся во что-нибудь, то от нас точно даже мокрого места не останется!

– Давай-давай, мой шалунишка! – вдруг радостно взвизгнула рядом со мной Дайра. – Поднажми, дорогой! Покажи все, на что способен.

Повозка под нами дрогнула, набирая ход. Я замычала от немого возмущения. Приоткрыла один глаз, взглянула на Дайру и тут же задохнулась от негодования, смешанного с удушающим страхом. Девушка получала небывалое удовольствие от нашей поездки. Она высунулась из-за стекла, которое оберегало нас от встречного ветра, раскинула руки и восторженно улюлюкала. Прическа давно растрепалась, лицо раскраснелось, но Дайра была по-настоящему счастлива и даже не задумывалась о том, что при малейшем торможении рискует вылететь из повозки и попасть ей же под колеса.

– Дайра! – испуганно пискнула я, хватая девушку за край юбки, когда она совсем уж опасно встала, по всей видимости собираясь забраться на скамейку и дальше ехать стоя. – Ты же выпадешь!

Вряд ли она услышала мои слова за свистом ветра. Однако посмотрела вниз, заметила мое искаженное ужасом лицо, недовольно скривилась, но, к моему величайшему облегчению, отказалась от своей безумной затеи, тем не менее даже не подумав сесть.

Наверное, прошло не больше десяти минут, когда мы благоразумно сбавили ход, въехав на брусчатую мостовую города. По сторонам дороги теперь стояли высокие каменные дома, горделиво блестя на солнце разноцветной черепицей. Появились люди, неспешно прогуливающиеся по улице, начали попадаться встречные экипажи, чаще всего конные. Но все равно, по моему мнению, мы ехали слишком быстро. Я видела, с каким трудом возницам приходилось усмирять лошадей, когда те равнялись с нашей повозкой. Дайра нехотя опустилась на сиденье. Провела рукой по спутанным волосам, пытаясь придать им более-менее приличный вид, но быстро отказалась от этой затеи.

– К моему любимому магазину, пожалуйста, – проговорила она, обращаясь к духу. Ласково погладила бортик, и повозка довольно зафырчала, выплюнув целый клуб голубоватых искр.

Бедная кляча, тащившая нам навстречу телегу с сеном, всхрапнула и едва не встала на дыбы при виде этого зрелища. Крестьянин бросился ее усмирять, закричал нам вслед какие-то проклятия, воинственно потрясая кулаком, но Дайра не обратила на это ни малейшего внимания.

Достаточно скоро наш экипаж остановился напротив аккуратного двухэтажного здания, полностью увитого плющом. Свободной оставалась лишь вывеска, на которой размашисто было выведено: «Роскошь и наслаждение». Я удивленно присвистнула про себя. Неужели Дайра является постоянной покупательницей именно этого магазина? Перед нами находилось, наверное, самое дорогое заведение города. Каждая женщина мечтала однажды оказаться здесь в роли покупательницы. Да что там говорить, и я некогда не устояла перед искушением и спустила тут весь свой жалкий доход за месяц, правда, его хватило лишь на пару самых дешевых чулок. Ох, а какое изысканнейшее нижнее белье продавали в магазине! Шелк Варрия, ручная вышивка Хекса и традиционное качество Даритана. О небо, да я готова была продать душу за обладание хоть одним из этих знаменитых комплектов. Но позволить себе потратить на удовлетворение своих тайных пороков и низменных желаний годовую зарплату – нет.

– Вижу, тебе знакомо это заведение. – Дайра обернулась и заговорщицки мне подмигнула.

– Еще бы, – пробормотала я. – Моим последним желанием перед смертью будет хоть раз примерить нижнее белье, которое здесь продают.

– Ну такую жертву с твоей стороны я не готова принять. – Дайра выбралась из повозки первой, ни капли не смутившись тем, что при этом юбка у нее задралась буквально до пояса, – Ты слишком молода, чтобы умирать. Но твое желание готова исполнить прямо сейчас.

– Спасибо, конечно, – забормотала я, – но вряд ли…

Дайра, не слушая мой унылый бубнеж, впорхнула в двери знаменитого заведения. Последовала за ней и я, с ужасом думая о том, что будет, если она говорила серьезно. Тетя учила меня, что ни от кого не следует принимать дорогих подарков. И я разделяла ее мнение. Неприятно чувствовать себя обязанной, понимая, что вряд ли когда-нибудь сумеешь ответить подобной любезностью.

Парочка девушек, скучавшая от безделья в приятном сумраке магазина, заметно оживилась при виде Дайры. Она явно была им знакома, судя по тем многозначительным взглядам, которыми обменялись продавщицы. И тотчас же они обступили нас с двух сторон, щебеча на разные голоса.

– Ой, как мы рады, что вы вновь почтили нас своим визитом, – трещала рыжеволосая девица, судя по красноватому оттенку кожи, родом с Хекса. – Вы наша самая любимая покупательница!

– Да-да, – вторила ей невысокая блондинка, вся обсыпанная задорными веснушками. – Мы всегда с нетерпением ждем именно вас.

– Еще бы, – фыркнула Дайра, – Я каждый раз делаю вам месячную выручку.

Я обвела взглядом безлюдное помещение. Да, пожалуй, моя спутница права. Мало у кого есть средства постоянно делать покупки в этом магазине. Многие богатые женщины, что скрывать, весьма прижимисты и не понимают, зачем тратить умопомрачительные суммы на то, что в лучшем случае увидит лишь законный супруг, да и тот вряд ли оценит, особенно если ему на глаза попадется чек.

– Быть может, вина? – Рыжеволосая согнулась в почтительном поклоне. – Сладостей?

– Пожалуй, – не стала отнекиваться Дайра, обводя хозяйским взглядом ближайшие вешалки, на которых трепыхались от легкого сквозняка тончайшие ткани, – Есть что-нибудь свеженькое?

– Конечно! – обиделась блондинка, а ее напарница помчалась исполнять пожелание покупательницы. – Только вчера мы получили новую коллекцию с Даритана. Увидите – пальчики оближете! Такой изящный покрой, такая изумительная работа!

– Отлично. – Дайра уселась в ближайшее кресло, лениво взяв с подноса бокал вина. – Продемонстрируйте все моей подруге. Именно из-за нее я сегодня сюда приехала.

Я слабо хрюкнула от возмущения. Ну вот, начинается! Не нужны мне никакие подарки!

– Дорогая, – томным голосом протянула Дайра, уловив мое негодование, – даже не думай отказываться! В любом случае я стараюсь не для тебя, а для брата. Уверена, он будет мне премного признателен, когда узнает, что именно я для тебя купила.

– Для брата? – оживилась рыжеволосая и буквально всунула мне в руки бокал вина и тарелку маленьких пирожных. – В каком смысле?

– О-о-о, – многозначительно протянула Дайра, – Вряд ли мне стоит рассказывать, но, кажется, мой брат влюбился. – И изогнула тонкую бровь, указывая на меня.

Я вспыхнула от смущения под перекрестием оценивающих взглядов продавщиц, в которых явственно читались зависть и любопытство. Н-да, вот ведь попала! Интересно, а как Дольшер отреагирует, когда узнает, какие сплетни про него распускает родная сестра?

– Подберите для нее что-нибудь такое, – продолжила тем временем Дайра, откровенно игнорируя мое возмущенное покашливание. – Такое… Волнительное… Чтобы мой братец увидел ее – и онемел от восхищения.

– Дайра! – прошипела я. – Что ты такое говоришь? Между нами ничего не было, нет и не будет!

– Она у меня такая скромница. – Дайра снисходительно улыбнулась мне, словно несмышленому ребенку. – Наверное, этим и привлекла Дольшера. До последнего будет отрицать очевидное.

Я закатила глаза и издала глухой полустон-полувсхлип. Ну и семейка! Еще немного – и я действительно сбегу от них, теряя тапки и наплевав на всех наемных убийц, которые за мной охотятся.

Невзирая на мои слабые протесты, меня затолкали в примерочную. И завертелось! Достаточно быстро я ошалела от мелькания драгоценных тканей и роскошных комплектов, которые то надевали на меня, то, после неодобрительного хмыканья Дайры, так же быстро снимали. Я не сопротивлялась, лишь судорожно вздыхала, когда видела ценники.

Наконец рыжеволосая принесла из подсобки тонкую коробку, перевитую золотыми нитями. Осторожно сняла крышку, и перед моими глазами предстало чудо. Именно чудо, и никак иначе. Сделанное из небесно-голубого цвета кружев ручной работы, сидящее точно по фигуре, подчеркивающее все мои достоинства и скрывающее недостатки.

– Ого! – довольно присвистнула Дайра, когда я показалась из примерочной. – Самое оно! Дольшер точно слюной захлебнется, когда увидит тебя в этом.

– Дайра, – еще раз попыталась я воззвать к ее здравому смыслу, – ты ведь понимаешь, что это слишком дорого? И потом, я с твоим братом…

– Заверните, – тоном, не приемлющим возражений, распорядилась та, обрывая мой жалкий лепет. – Берем!

Меня вновь затолкали в примерочную, и с немалым облегчением я наконец-то вернулась в свою старую одежду. Вышла, чеканя шаг и твердо решив заставить Дайру отказаться от этого безумия. Но было поздно. Та уже провела картой по считывающему устройству в виде гигантской улитки и безмятежно допивала свое вино.

– Дайра, – проговорила я, с вызовом подбоченившись, – я не могу…

В этот момент ей как раз вручили коробку с купленным комплектом, и она сорвалась с места, в очередной раз не дослушав меня.

– Пойдем. – Дайра бесцеремонно подхватила меня под руку, – Тут рядом есть премилый кабачок с варрийской кухней – пальчики оближешь! Я так голодна, что готова рапшадия[11] съесть.

– Приходите еще! – хором прокричали нам вслед продавщицы.

Я подчинилась, подумав, что как-то неудобно выяснять отношения на виду у всех. Ладно, поговорим с Дайрой в кабаке. Насколько я помню, покупки можно возвращать в течение недели, так что еще не все потеряно.

Однако моим чаяниям не суждено было сбыться. Едва мы переступили порог небольшого уютного здания под вывеской «Вкус Варрия», как я наткнулась взглядом на компанию из двух мужчин, удобно расположившихся напротив входа. И мне совершенно не понравилось, кого я увидела. Поскольку по закону подлости именно этот трактир облюбовал для обеда мой брат со своим знакомым.

– Пойдем отсюда! – прошипела я, дергая Дайру за рукав. – Быстро!

– О небо, теперь-то тебе что не нравится? – Та возмущенно фыркнула. – Кио…

– Молчи! – Я до боли стиснула ее руку, видя, что Карраяр как раз повернулся к нам и наверняка услышит мое имя. Понизила голос до едва различимого шепота: – Дайра, это мой брат.

Дайра стрельнула глазками по направлению к столику. Чуть слышно присвистнула, оценив внешность Карраяра.

– Красавчик он у тебя, – протянула она, машинально одернув блузку, чтобы та как можно откровеннее обрисовала ее грудь. – Даже не ожидала.

– Уходим! – взмолилась я, увидев, как высокий статный блондин, сидевший по правую руку от Карраяра, как раз наклонился к нему и что-то шепнул на ухо. Тот кивнул, подтверждая его слова, и обворожительно нам улыбнулся, отчего я поняла, что речь шла о нас.

– Дамы желают перекусить? – с легким характерным присвистом раздался рядом голос трактирщика – истинного варрийца. Огромная прямоходящая ящерица дружелюбно мотнула длинным чешуйчатым хвостом и почтительно сложила на груди маленькие передние лапки. – Мое заведение целиком и полностью к вашим услугам.

– Любезнейший!

Я похолодела от ужаса, когда услышала восклицание брата. Точно, он узнал меня, несмотря на всю маскировку! И сейчас наверняка потребует закрыть кабак, чтобы без лишних свидетелей захватить меня в плен.

– Любезнейший, – повторил Карраяр, слегка смягчив повелительный тон усмешкой, адресованной прежде всего Дайре. – Я думаю, дамы с удовольствием составят нам компанию. Не так ли? Разумеется, все угощение за наш счет.

Дайра, не слушая мое растревоженное шипение, томно провела рукой по коротким волосам, взъерошивая их. Облизнула губы и хрипловатым голосом ответила:

– Я бы с удовольствием, милый незнакомец. Но дело в том, что моя подруга неважно себя чувствует. Кажется, ее тошнит. Наверное, голову напекло. И мы пришли сюда лишь попросить стакан воды, после чего сразу же отправимся домой.

Карраяр стрельнул по направлению ко мне изучающим взглядом. Я постаралась придать себе как можно более отсутствующий и независимый вид, хотя внутри все дрожало от страха разоблачения.

– Бокал варрийского вина с травами, и вашей подруге полегчает, – безапелляционным тоном заявил блондин, спутник Карраяра. Встал и даже не подошел – скользнул ко мне движением опытного воина. Я уловила лишь размазанную тень, и он уже стоял рядом со мной, обнимая за талию. – И потом, мы теперь тем более не отпустим вас. Вдруг вашей подруге на улице станет совсем худо? Честное слово варрийца, мы не переживем позора, если узнаем, что из-за нашей небрежности такая очаровательная девушка попала в беду.

Я замерла, не зная, что предпринять. Блондин обнимал меня нежно, однако я чувствовала стальную мощь мускулов под тонкой тканью его рубашки. Вот ведь не повезло! Пожалуй, будет выглядеть очень и очень подозрительно, если мы сейчас поспешно сбежим. Да и позволят ли нам это?

– Мы настаиваем. – В глазах Карраяра прыгали смешинки, вот только в его тоне отчетливо прозвучали угрожающие нотки. – Не расстраивайте нас своим отказом.

Дайра несколько растерянно посмотрела на меня. Затем повела точеными плечиками, словно говоря: да гори все синим пламенем. И смело шагнула к столику. Мне ничего не оставалось, как последовать за ней. Блондин все это время не отставал от меня, будто контролируя каждое движение – не соберусь ли сбежать.

– Трактирщик, вина! – распорядился Карраяр, как только Дайра присела рядом с ним. Мне пришлось расположиться напротив, около блондина.

Я буравила взглядом чистую скатерть, упорно пытаясь сообразить, как следует поступить. Самое поганое: я даже не смела сказать что-нибудь, понимая, что вряд ли заклятие Дольшера затронуло мой голос. Карраяр наверняка узнает меня, стоит лишь заговорить. Вурдалаки и упыри! Как же объяснить свою неожиданную немоту?

– Почему вы постоянно молчите? – промурлыкал на ухо блондин, щекоча своим жарким дыханием мою кожу.

Я закусила губу, не зная, что ответить. Умоляюще посмотрела на Дайру. Ну же, ты затащила меня в эти неприятности, тебе и расхлебывать!

– Ох, простите мою подругу, – поспешила та мне на помощь, поняв причины моего замешательства. – Видите ли… хм… она очень стеснительная и выросла в семье со строгими нравственными принципами и законами. Родители не позволяют ей разговаривать с незнакомцами.

– Так давайте познакомимся. – Блондин широко улыбнулся, правда, его светлые глаза оставались холодными, словно лед, – Меня зовут Раянир. Я главный советник наследного принца Варрия.

– А я в свою очередь сам наследный принц Варрия, – подхватил мой брат. – Карраяр Райтекский, прошу любить и жаловать.

– Дайра. – Моя спутница кокетливо пожала плечиками. – Моя подруга… – Тут она замялась, не зная, какое имя назвать.

– Неужели ее семья настолько сурова, что запугала и вас? – Раянир скептически кашлянул. – Впрочем, мы слышали начало ее имени. Кио…

Карраяр с нескрываемым любопытством подался вперед, ожидая окончания.

– В таком случае я ничем не рискую, раз уж вы нас подслушали. – Дайра с некоторой нервозностью рассмеялась. – Ее зовут Кио… Киорита.

Карраяр моментально потерял ко мне всякий интерес, откинувшись на спинку стула. Зато блондин придвинулся еще ближе, вальяжно положив руку мне на плечо.

В этот момент трактирщик поставил на стол запыленную бутыль темно-красного толстого стекла. Ловко откупорил ее, и по залу поплыл чарующий аромат драгоценного напитка, настоянного на смеси трав с добавлением секрета желез лириона[12] – огромного паукообразного создания, встречающегося лишь в самых опасных пустынях Варрия.

– За приятное знакомство! – провозгласил Карраяр, дождавшись, когда наполнят бокалы. Подхватил свой и с многозначительной ухмылкой чокнулся с Дайрой. – И, надеюсь, за не менее приятное продолжение вечера.

Происходящее мне нравилось все меньше и меньше. Нет, пока блондин не переходил грани приличия, но был весьма близок к этому. Его присутствие начинало нервировать. Я раздраженно повела плечом, скидывая его руку, но Раянир вновь положил ее на прежнее место. Более того, провел подушечкой большого пальца по моей шее, нежно погладил мочку уха.

– Ваша подруга в самом деле скромница, – проговорил он, когда я попыталась отодвинуться от него. Ни капли не смущаясь, тоже переставил свой стул, загнав меня в угол. Нагловато ухмыльнулся, понимая, что дальше бежать мне некуда. – Люблю таких.

– А я, напротив, предпочитаю более раскованных и смелых женщин, – сказал Карраяр, положив руку на обнаженное колено Дайры. – Как ты, например.

– Очень мило, – промурлыкала та, видимо в отличие от меня получая наслаждение от настойчивых ухаживаний. – Ты мне тоже очень нравишься.

Я с отчаянием вцепилась в свой бокал. Одним глотком осушила его наполовину, едва не закашлявшись. За терпким букетом трав скрывался действительно крепкий напиток. Зато немного улеглась нервозность. Ничего страшного не происходит, Киота. Тебя ни в чем не подозревают, и никто не собирается насильно тащить в постель. Посидим еще немного и уйдем, сославшись на неотложные дела и пообещав встретиться снова. Это ведь не значит, что нам надо будет обязательно явиться на свидание.

Пусть Дайра развлекается, раз ей понравился мой брат. Раянир так точно не в моем вкусе.

– А чем вы занимаетесь у нас в городе? – спросила Дайра, благосклонно позволив Карраяру налить ей еще вина. – Неужели прибыли с официальным визитом?

– Можно и так сказать, – почти не разжимая губ, обронил Раянир.

– Скорее по личным делам чрезвычайной важности. – Карраяр оказался более разговорчивым и не внял тем знакам, которые настойчиво подавал ему советник. – Видишь ли, моя милая Дайра. Варрий сейчас находится на грани войны. И лишь от успеха нашего визита зависит судьба многих тысяч людей.

– Надо же, – удивилась Дайра, легкомысленно хлопая ресницами. – Ничего не понимаю. Каким образом тогда с этим связаны личные дела? Или ты прибыл просить руки дочери нашего короля, чтобы получить потом военную помощь? Учти в таком случае, что я очень ревнива и не потерплю соперницу.

– Какая ты забавная. – Карраяр негромко рассмеялся, очевидно сочтя ее умозаключения довольно глупыми и бестолковыми.

Однако я понимала, на что рассчитывала Дайра. Умело прикрывшись образом рассеянной томной красавицы, она намеревалась как можно больше вытянуть из моего брата. Интересно, получится ли?

– Больше мне ничего на ум не приходит, – расстроенно вздохнула Дайра. – Но я обожаю загадки! – И она прильнула к моему брату, принявшись перебирать его вьющиеся темные волосы.

– Понимаешь, у меня есть сестра. – Карраяр, совершенно растаяв от такого проявления нежности, пустился в путаные объяснения, – Правда, я об этом узнал совсем недавно. И я собираюсь отдать ее нашим аборигенам, чтобы задобрить короля ящериц. Как только она родит ему наследника, то по древним традициям ее принесут в жертву их богу.

– В жертву?! – Дайра в притворном ужасе вскрикнула, прикрыв рот рукой. – О небо, тебе не стыдно так говорить? Она же твоя сестра, а ты так спокойно об этом рассуждаешь!

– Ей в любом случае не жить, – равнодушно обронил Карраяр. – Если ее не убьют ящерицы, то наверняка приговорят к смерти у вас. Да и потом…

– Карраяр! – с нажимом произнес Раянир, обрывая ставшие слишком опасными разглагольствования принца. Тут же смущенно улыбнулся, словно извиняясь за свой приказной тон. – Право слово, ваше высочество, вряд ли нашим спутницам интересны внутренние дела Варрия. Поговорим лучше о чем-нибудь более приятном.

– Ах вот вы где! – оборвало его чье-то восклицание.

Я обернулась к двери и по-настоящему обрадовалась, увидев на пороге Дольшера в строгом темном костюме. Надо же, никогда не думала, что буду так счастлива при виде его. Захотелось разрыдаться от облегчения и кинуться ему на шею, лишь бы защитил от приставучего блондина.

Дольшер скользнул по нашей компании взглядом. Чуть нахмурился, заметив руку Раянира на моем плече. С некоторым вызовом выпрямился и подошел к нам.

– Ваше высочество, – поприветствовал он Карраяра учтивым кивком. Строго посмотрел на Дайру, и я поежилась от гнева, который полыхнул в его желтых глазах. – Милая сестренка, что ты тут делаешь? Кажется, я прямо сказал, чтобы вы не смели и носа высовывать за порог!

– Так это ваша сестра? – удивился Карраяр и моментально отодвинулся в сторону. – Прошу прощения, не знал.

– Ох, дорогой, – затараторила Дайра, видимо не испытывая ни капли раскаяния. – Видишь ли, нам с Киоритой стало очень скучно, и мы решили прошвырнуться по магазинам. Потом сильно проголодались и заглянули в этот кабачок, а тут встретились с настоящим принцем и его главным советником! Они так настаивали, чтобы мы составили им компанию, что мы не могли уйти. Хотя Киорита, если честно, изо всех сил сопротивлялась, зная, что ты будешь недоволен.

– Киорита? – Дольшер косо посмотрел на меня.

Перевел тяжелый немигающий взгляд на Раянира, но тот даже не подумал отодвинуться. Напротив, нагло ухмыльнулся, продолжая сжимать мое плечо. Я поморщилась от невольной боли. Решительно скинула его руку, встала и подскочила к Дольшеру. Что же, раз так, будем играть по правилам этой странной семейки.

– Дорогой, – прощебетала я, стараясь говорить как можно более писклявым голосом. – Любимый! Я безумно рада, что ты пришел. Прости меня, я в самом деле пыталась уйти отсюда, но молодые люди были так настойчивы… – И я повисла на шее Дольшера, правда, для этого мне пришлось привстать на цыпочки. Сделала вид, будто поцеловала его в щеку, прошипев на ухо: – Спаси меня от блондина! Он у меня уже в печенках сидит!

Дольшер обнял меня за талию столь уверенным жестом собственника, будто делал это тысячу раз. Впрочем, наверняка делал, только не со мной. С глухой угрозой посмотрел на Раянира поверх моей головы.

– Киорита – ваша девушка? – спросил тот слегка обеспокоенным тоном.

– Да, – обронил Дольшер, прижимая меня к себе еще сильнее.

– Город полнится слухами, будто вы не отличаетесь особым постоянством в любовных делах, – вмешался Карраяр. – Быть может, вы уступите свою спутницу Раяниру? По-моему, он всерьез влюбился в нее. По крайней мере, я впервые вижу в его глазах столь неподдельный интерес.

Я поперхнулась от возмущения. Никогда не предполагала, что на Варрии столь свободные нравы. Получается, у меня совсем нет права выбора?

– Уступить? – переспросил Дольшер с ледяными интонациями. – Боюсь, это совершенно невозможно.

– Почему? – вступил в разговор уже Раянир. – Поверьте, мне действительно очень понравилась Киорита. Я ни разу не встречал столь милой и скромной девушки.

– Дело в том, что Киорита – невеста моего брата, – поспешила на выручку Дайра, незаметно подмигнув мне. – Сами понимаете, что ваше предложение абсолютно неприемлемо.

– Невеста? – с вытянувшимся от разочарования лицом протянул Раянир. – Понятно. В таком случае приношу свои глубочайшие извинения вам, уважаемый Дольшер. Честное слово, если бы я знал, то никогда…

– Не забывайте, что вы не на Варрии, – холодно оборвал его извинения Дольшер. – Я в курсе, что у вас незамужние женщины обязаны отвечать на ухаживания мужчины, даже если они ей неприятны. Но у нас другие порядки. И, несмотря на ваш дипломатический статус, за подобное поведение вполне возможно угодить в тюрьму.

Раянир выслушал строгую отповедь начальника департамента совершенно спокойно. Лишь язвительно скривил губы при упоминании о грозящем наказании, но промолчал. Карраяр в свою очередь отшатнулся от Дайры с такой поспешностью, будто уже увидел перед собой стражника.

– Ну куда ты, милый? – проворковала девушка, сама кладя руку ему на колено. – Это тебя абсолютно не касается, поскольку мне твои ухаживания весьма и весьма нравятся. – И она кокетливо склонила голову ему на плечо.

– Быть может, присоединитесь к нам? – предложил Раянир, с некоторым неудовольствием покосившись на столь умилительную картину. – Вы наверняка голодны, раз зашли в трактир.

– На самом деле я здесь по другой причине, – произнес Дольшер, однако предложение главного советника наследного принца Варрия принял. Передвинул мой стул ближе к свободному и занял последний.

Пришлось мне тоже сесть, хотя более всего я мечтала покинуть столь славное общество.

– Дело в том, что на мой мыслевизор пришло уведомление о снятии крупной суммы денег с карты, – продолжил Дольшер. С сомнением покосился на початую бутылку вина, но наливать себе не стал, вместо этого перевел грозный взгляд на Дайру. – С той самой, которую я оставил сестре на случай непредвиденных расходов. Благо в сообщении было указано, где именно ею воспользовались. Я очень хорошо знаю привычки любимой и единственной сестренки, поэтому предположил, что она сейчас празднует крупную покупку в ближайшем трактире. И, как видите, не ошибся.

– Ох, дорогой, ты испортил мне весь сюрприз, – рассмеялась Дайра, нисколько не смутившись недовольным видом брата. – Ты ошибаешься, если полагаешь, что я разорила тебя ради обновления своего гардероба.

– Вот как? – делано удивился Дольшер. – А кому же тогда ты купила столь баснословно дорогой комплект нижнего белья?

Дайра лишь легонько кивнула, указывая на меня.

– Я была против, – забубнила я, пытаясь оправдаться, – Отказывалась, но Дайра меня совершенно не слушала. Однако покупку можно вернуть в течение недели.

– Это мой подарок прежде всего тебе, братец, – перебила меня Дайра, повысив голос. – Ты себе представить не можешь, как смотрится Киорита в этом чуде. Просто пальчики оближешь! Неужели ты не хочешь увидеть ее в таком виде?

– Прежде всего я хочу увидеть белье, которое стоит таких бешеных денег, – проворчал Дольшер.

– Если для вас это настолько большая проблема, то я с удовольствием возмещу вам сумму покупки, – вмешался Раянир. Масленым взглядом посмотрел на меня, мысленно раздевая. – Такая девушка достойна самого лучшего, хотя никакая одежда не способна подчеркнуть ее красоту лучше, чем нагота.

Я зло прошипела себе под нос проклятие. Чего он ко мне привязался? Столько лет после расставания с Марьяном жила мирно и тихо, а за последние несколько дней стала прямо-таки самой желанной добычей для мужчин.

Достали! Может быть, на меня любовное заклятие навели? Насылают же порчу и сглаз. Иначе как все это безобразие объяснить?

– Спасибо за предложение, но вынужден отвергнуть его. – Дольшер привлек меня к себе, да так внезапно, что я едва не опрокинула бокал. Ласково поцеловал меня в макушку. – Для Киориты мне ничего не жаль. Тем более Дайра права. Я просто-таки не могу дождаться, когда оценю покупку по достоинству на новой владелице.

– Обойдешься, – шепнула я, прижимаясь к его плечу. – Дольшер, вытащи меня отсюда! Еще немного, и я взорвусь от негодования и ярости. И я не шучу.

Дольшер нахмурился, немного отстранился и внимательно посмотрел на меня. По всей видимости, то, что он увидел, ему весьма не понравилось.

– Киорита, дорогая, тебе нехорошо? – участливым тоном поинтересовался он.

– Да, – выдохнула я, не кривя душой.

Неожиданно душной волной накатила дурнота. Выпитое вино плескалось в пустом желудке, намереваясь с минуты на минуты попроситься наружу. Маленькое темное помещение трактира сузилось до крошечного размера. Низкий потолок давил на голову, стены кружились в бешеном водовороте.

– Извините, кажется, мне надо на свежий воздух. – Я поднялась на ноги, порывистым движением опрокинув стул.

Покачнулась было, но рядом уже стоял Дольшер. Он бережно подхватил меня под локоть, пробормотал приличествующие случаю слова сожаления и потащил меня к выходу.

На солнце тошнота стала невыносимой. Дольшер едва успел увести меня с оживленной улицы в тенистый безлюдный переулок, как меня вывернуло наизнанку. Я вцепилась в мшистый ствол древнего дуба, пытаясь удержаться на вмиг ослабевших ногах. Постепенно в голове прояснилось, даже навязчивое мельтешение радужных мушек улеглось. Но я не торопилась повернуться к Дольшеру. Было стыдно за произошедшее. Неужели с одного бокала вина меня настолько развезло?

– Прости, – пробормотала я, прислоняясь мокрым от испарины лбом к шершавой коре.

– За что? – удивился за моей спиной Дольшер. И тут же с искренней заботой в голосе: – Тебе лучше?

– Да. – Я подставила ветерку пылающие от смущения щеки, надеясь, что он хоть чуть-чуть остудит их. – Намного. Не понимаю, что со мной случилось.

– Зато, сдается, я понимаю, – задумчиво проговорил Дольшер. – Этот Раянир… Готов поклясться, что он подсыпал тебе что-то в вино. Вопрос только в том, зачем ему это понадобилось.

– Возможно, он собирался похитить меня, увезти на Варрий и там заставить выйти за него замуж? – Я нервно хихикнула. – Он с меня весь обед глаз не спускал.

– Нет, не думаю. – Дольшер недоверчиво хмыкнул, – Вообще, я так и не понял, с какой стати он в тебя вцепился словно клещ. Он не принадлежит к тому типу людей, которые способны потерять разум из-за чувств.

– Тогда резонно предположить, что он почувствовал во мне дар универсала. – Я наконец-таки рискнула повернуться к Дольшеру. – Разгадал мой маскарад и решил без лишнего скандала сделать подарок своему повелителю.

Дольшер некоторое время смотрел перед собой остановившимся взором, будто эта мысль впервые пришла ему в голову. Затем негромко выругался, развернулся и побежал обратно в трактир. Я последовала его примеру, хотя меня еще ощутимо покачивало. Влетела в настежь раскрытые двери трактира и остолбенела. Он был абсолютно пуст, если не считать Дольшера, стоявшего перед еще не убранным после наших посиделок столом. Ни Дайры, ни Карраяра, ни Раянира.

Я шагнула вперед и едва не споткнулась о неподвижное тело ящерицы, видимо, хозяина заведения. Тот лежал между ровными рядами столиков, не подавая ни малейших признаков жизни.

– Его оглушили боевым заклинанием, – ответил Дольшер на мое приглушенное испуганное восклицание. – Но ничего, оклемается. У нас есть проблемы куда важнее.

И он протянул мне записку, которая ранее была аккуратно придавлена пакетом с нашей покупкой.

Я подошла ближе, взяла ее и прочитала, впрочем, уже догадываясь, что там написано.

«Хватит игр, – гласила она. – У нас твоя сестра, у тебя Киота. Или обмен, или Дайра умрет».

* * *

В маленьком домике Дайры царил бедлам и хаос. Я, вжавшись в спинку кресла, отстраненно наблюдала за метаниями Дольшера. После похищения сестры он не отправился назад в департамент. Взял оставленную около входа в трактир самодвижущуюся повозку, на которой мы прибыли в город, запихнул меня на переднее сиденье и помчался обратно с такой скоростью, что Дайре и не снилось. По-моему, мы поставили своеобразный рекорд, вернувшись домой за несколько минут. И просто удивительно, что при этом никого не задавили насмерть и не разбились сами.

Наконец устав мерить гостиную шагами, Дольшер опустился в кресло напротив меня. Сгорбился, спрятав лицо в ладонях.

– Быть может, стоит вызвать специалистов из департамента? – робко предложила я. – Наверняка в трактире осталась целая куча следов, которые покажут, куда отправился Карраяр с твоей сестрой.

– Он воспользовался кристаллом телепортации, – глухо проговорил Дольшер. – Поэтому может оказаться где угодно в пределах нашего мира.

– Тогда надо заблокировать межмировые перемещения, – чуть смелее продолжила я.

– Уже, – обронил Дольшер. – Стационарными кабинами сегодня никто не сумеет воспользоваться. Вряд ли они успели улизнуть. Приказ я отдал еще вчера в рамках организации поисков тебя после побега.

Я замолчала, не зная, что еще сказать. Впервые я видела Дольшера таким растерянным и разозленным. Впрочем, ничего удивительного, если учесть, чья именно жизнь стоит на кону.

– И все-таки я бы сообщила в департамент, – настойчиво повторила я. – Они должны помочь.

– Чем? – Дольшер вздохнул и посмотрел на меня сквозь растопыренные пальцы. – Нет, Киота, это совершенно исключено. Я не могу рисковать своей карьерой и хорошей репутацией. Если о содержании записки станет известно, то кто-нибудь обязательно заподозрит, что именно я помог тебе бежать. А это будет означать…

Он не закончил фразу, лишь безнадежно махнул рукой. Да я и так понимала, как сейчас нелегко начальнику департамента. Наверняка он уже проклял тот день, когда встретил меня, и тот час, когда вздумал пойти против собственных же правил и даровать жизнь некстати объявившемуся универсалу.

– Послушай. – Я гордо выпрямилась. – Значит, нам не остается ничего иного, как выполнить их требования. Моя жизнь в обмен на жизнь Дайры. В любом случае я была обречена с самого начала. Спасибо, что хотя бы попытался меня спасти.

– Хватит!

Я осеклась от грозного окрика Дольшера. Тот, выплескивая душившую его ярость, со всей дури шарахнул кулаком по столу, стоявшему между нами, и продолжил уже спокойнее:

– Хватит, Киота. Не говори глупостей. Неужели в твоих глазах я настолько мерзкое чудовище, что отдам тебя на верную гибель?

– Но Дайра… – пролепетала я.

– Дайру я обязательно найду и освобожу, – непререкаемым тоном заявил Дольшер. – Карраяр и Раянир сильно просчитались, если решили, что подобная наглость сойдет им с рук. Никто – слышишь? – никто не смеет покушаться на мою семью! Никому не позволено играть со мной в столь жестокие игры. Поверь, Киота, я умею быть мстительным и злопамятным.

Я верила. В глазах Дольшера сейчас полыхал огонь ненависти и ярости. Они словно сами по себе светились ярко-желтым пламенем. И, если честно, на миг мне стало жалко своего братца. Сдается, он даже не подозревает, какого тигра решил подергать за усы.

– О чем вы разговаривали до моего прихода? – спросил Дольшер. – И как вы вообще очутились в их компании?

– Дайра, в принципе, уже рассказала. – Я пожала плечами. – После магазина решили зайти в трактир, а там уже сидели они. Я попыталась увести твою сестру, но нас заметили и буквально насильно усадили за стол. Впрочем, Дайра не очень-то и возражала, по всей видимости запав на моего брата.

– Найду ее и самолично отлуплю ремнем, чтобы неделю сидеть не могла, – проворчал Дольшер. – Лишь бы успеть…

И такие в его голосе послышались боль и неподдельный страх за сестру, что мне невольно стало не по себе. Дайре безумно повезло. Я всегда мечтала иметь рядом человека, которому смогу полностью доверять и который в случае чего будет драться за меня до последней капли крови. Жаль, очень жаль, что моим родственникам нет никакого дела до жизни какой-то байстрючки.

– Да, вот еще, – оживилась я, вспомнив про рассказ Карраяра. – Дайра немного разговорила моего брата, хотя Раянир всячески пытался заткнуть ему рот. Карраяр сказал, что намерен отдать меня исконным варрийцам. Мол, как только я рожу королю ящериц наследника – меня тотчас же принесут в жертву. Иначе разразится какая-то война.

– Война… – задумчиво протянул Дольшер. Некоторое время сидел молча, ожесточенно потирая переносицу, словно некая мысль не давала ему покоя, затем вскочил на ноги и протянул мне руку. – Идем, Киота! – нетерпеливо поторопил он меня. – У нас еще есть время, пока похитители не передали требований о месте обмена тебя на Дайру. Постараемся использовать его по максимуму.

– Но куда ты собираешься ехать? – спросила я, слегка поморщившись от боли, когда он схватил меня за руку, почти насильно вздергивая на ноги.

– В город, – коротко ответил Дольшер. Прищелкнул пальцами, и меня окутало уже знакомое облако маскирующего заклинания. – Прежний твой облик знаком Карраяру и Раяниру, – объяснил он. – Не стоит рисковать.

Я кинула обеспокоенный взгляд в зеркало. Интересно, что на сей раз придумал начальник департамента? Неужели вновь сотворил из меня какую-нибудь красавицу? Но меня ожидало разочарование. Из зеркала на меня посмотрел невысокий загорелый дочерна паренек с короткими рыжими волосами и серыми глазами. Брюки и светлая кофта преобразились в вытертые темные штаны и кожаную безрукавку. Ни дать ни взять – житель Хекса, выбравшийся из своих вулканических равнин в цивилизованный мир.

– Голос я тебе тоже изменил, – проговорил Дольшер. – Так что можешь смело разговаривать, не опасаясь, что тебя узнают. Как показал опыт, играть немую тебе не очень удается.

– Что ты задумал? – полюбопытствовала я и сама подивилась своему хриплому баску.

– Ты отправишься в библиотеку департамента, – ответил Дольшер. – Пропуск я тебе выпишу. Найдешь все сведения, которые только сумеешь, об обычаях исконных варрийцев. А заодно почитаешь местные газеты, чтобы узнать новости и понять, о какой войне толковал Карраяр. Я в свою очередь наведаюсь в лабораторию. Отдам бокал, из которого ты пила в трактире. Авось удастся определить, чем именно тебя пытался напичкать Раянир. Ясно?

– Да. – Я невольно выпрямилась от строгого тона Дольшера.

Тот неожиданно оскалился в хищной усмешке, от которой меня мороз продрал по коже.

– Ну, Карраяр, держись! – выплюнул он с нескрываемым презрением. – Ты даже не представляешь, с кем имел глупость связаться.

* * *

Я сидела в огромном ярко освещенном помещении и ожесточенно терла глаза, в которые словно песка насыпали. И неудивительно – я разбирала книги и газеты уже несколько часов. За окнами стемнело, на темно-синем небосводе неярко перемигивались первые звездочки. В животе все громче и громче бурчало от голода. Ну да, в трактире перекусить мне так и не удалось, получается, в последний раз я ела только утром. Да и то вряд ли можно считать парочку оладий сытным завтраком.

Вздохнув, я отвлеклась от тяжких размышлений о своей нелегкой судьбе и вновь обратилась к бумагам, лежащим передо мной. Рядом с правой рукой примостился блокнот, в который я собиралась выписывать наиболее интересные сведения. Хотя, признаюсь честно, пока он был девственно-чистым. Мне так и не удалось обнаружить что-нибудь заслуживающее внимания. Варрийские газеты пестрели заметками о сытой, спокойной жизни населения. Если верить им, в мире не происходило ничего странного или опасного. Самое волнующее происшествие – рождение в стаде у какого-то переселенца двухголовой коровы. Заметки об этом я встретила, пожалуй, во всех просмотренных новостных изданиях, а один еженедельный журнал посвятил этому целый иллюстрированный разворот. Больше ничего интересного. Ни упоминаний о стычках с аборигенами, ни сообщений о каких-нибудь несчастных случаях. Чудно. Получается, моя историческая родина – самое безопасное место среди всех обжитых миров? Ох, сомневаюсь что-то.

Я перевернула последнюю страницу «Вестника Варрия». Раньше я не заглядывала сюда, поскольку знала, что обычно здесь печатают лишь анекдоты да крестословицы. Но тут замерла, наткнувшись взглядом на колонку некрологов. Ого! Да тут не менее сотни имен. И практически все – молодые мужчины, не старше тридцати лет.

Похолодев от внезапного дурного предчувствия, я схватила ворох уже отложенных газет и принялась судорожно просматривать последние страницы. И везде – везде! – одна и та же картина. Ровные столбцы имен и нигде нет ни малейшего упоминания о причинах смерти.

Я почесала голову и залезла в сборник законов Варрия. Ага, у них подлежат обязательному военному призыву все мужчины в возрасте до тридцати лет. Получается, погибшие были солдатами?

Немного подумав, я потянулась к брошюрке, где были собраны указы и распоряжения короля Дальрона, относящиеся к этому году. Хм… Это уже интересно. Закон, увеличивающий призывной возраст до сорока лет. Указ о внеочередных масштабных военных учениях. И все это сформулировано в крайне патетических воззваниях, должных, видимо, возвысить патриотический дух населения.

Я откинулась на спинку неудобного стула и быстро застрочила в блокноте. Получается, на Варрии действительно идет война. Война не объявленная, но от этого не менее жестокая и кровопролитная. Интересно, а против кого они сражаются? Неужели против аборигенов? По всему выходит, что да, но почему? Насколько я помню из академического курса истории, при заселении новых земель не обошлось без стычек с ящерицами, но это носило скорее локальный, чем масштабный характер. Потом был заключен долгосрочный мир, и исконные обитатели Варрия добровольно удалились в резервации. Нет, периодически столкновения еще случались, да и соглашение о ненападении было шито белыми нитками, однако продержалось около двух сотен лет. Кстати, любопытно, а на каких условиях варрийцы уступили чужакам свою территорию?

Я встала, потянулась, разминая затекшую спину, и отправилась к библиотекарской стойке. За ней дремала молоденькая девушка, которая периодически открывала один глаз и с явным неудовольствием косилась на меня. По правилам книжное хранилище должно было работать еще не менее часа, но при отсутствии посетителей оно закрывалось куда раньше. Видимо, только мое присутствие мешало юной помощнице архивариуса отправиться домой или на свидание с ухажером.

– Принесите, пожалуйста, книги по освоению Варрия, – вежливо попросила я, останавливаясь около нее.

– Быть может, вы зайдете завтра? – с робкой надеждой в голосе спросила та, даже не подумав двинуться с места. – Уже поздно, а поиски займут много времени.

– Ничего страшного, я подожду. – Я попыталась смягчить требование немного извиняющейся улыбкой, – Понимаете, завтра экзамен, а я еще ни в зуб ногой.

Девушка обреченно вздохнула и скрылась в книжном хранилище. Я вернулась на свое место и широко зевнула. Прекрасно понимаю ее недовольство! У самой уже в глазах рябит от букв.

– Знаете что… – Девушка вернулась неожиданно быстро и бухнула передо мной на стол целую кипу пыльных талмудов. – Давайте договоримся так. По правилам из библиотеки нельзя выносить книги, но для вас я сделаю исключение. Забирайте все с собой, а на неделе вернете. Вряд ли кто-нибудь хватится этих трудов. За последний год вы первый, кого так заинтересовала история Варрия.

– Спасибо! – с чувством произнесла я. Если честно, мне самой не терпелось выбраться из душного помещения на свежий воздух. А еще сильнее мне хотелось встретиться с Дольшером, узнать последние новости и наконец-то поужинать. – Я в большом долгу перед вами!

– Надеюсь, вы честный человек, – с некоторым сомнением проговорила девушка. – И надеюсь, вы действительно принесете эти книги обратно. Иначе у меня будут огромные неприятности.

– Не сомневайтесь, – поспешила заверить ее я и внезапно нахмурилась.

Воздух вдруг сгустился, и я услышала отзвук ее мыслей: «Ничего страшного, если не вернет книги. Даже лучше будет, если не придет опять. Все равно сегодня очередь Лайри дежурить, свалю все на нее. Пусть объясняется. Будет наука, как подруг напрягать и заставлять их в чужую смену выходить».

Я невольно потрясла головой. Ну и дела! Совсем, что ли, с ума схожу, раз голоса чудятся? Или эта милая девушка на самом деле не столь уж мила и решила с моей помощью подсидеть лучшую подругу? Ну что ж, ее ожидает большое разочарование, поскольку я действительно собираюсь вернуть книги.

– Всего доброго, – прохладно попрощалась я, потеряв к ней малейшие признаки уважения. – Передавайте Лайри привет.

Девушка вспыхнула от смущения, вскинулась было что-то спросить, но я уже удалилась, гордо прихватив книги и свой блокнот.

На пороге библиотеки я затормозила, соображая, куда дальше отправиться. Мы с Дольшером как-то особо не договаривались, где встретимся после завершения наших дел. Идти в трактир и поужинать? А вдруг он начнет искать меня, явится в книжное хранилище, обнаружит его закрытым и решит, что я предала его, подавшись в бега? Подняться, что ли, на пятый этаж, где расположен его кабинет, и у секретарши спросить о местонахождении великого и ужасного начальника департамента? Пожалуй, здравая идея. Даже если она не в курсе, то всегда сможет связаться с ним по мыслевизору и сказать, что в приемной его ожидает некий молодой человек.

Решив так, я неторопливо отправилась к лифту. Дурных нет по лестнице подниматься, особенно с учетом того, что библиотека находится в подвале.

Несколько минут – и я стояла в уже знакомом коридорчике. Здесь сейчас ничто не напоминало о том огненном вихре, который создал Дольшер, пытаясь спасти меня от призрака с карающим мечом. Кстати, тоже загадка: почему вдруг меня так настойчиво пытаются убить, если варрийцам я нужна живой. По крайней мере, до жертвоприношения.

Дверь в приемную, откуда можно было попасть к Дольшеру, оказалась открытой настежь. Я с некоторой опаской заглянула в помещение, ожидая встретить строгую и неприступную секретаршу, которой придется долго объяснять, что именно мне потребовалось от ее начальства, но никого не обнаружила. Лишь легкий сквозняк лениво перебирал бумаги, лежащие на столе.

– Дольшер, – позвала я, даже не пытаясь скрыть свой испуг. – Ты тут?

В голове с быстротой молнии промчались самые жуткие мысли. Вдруг его арестовали за пособничество в организации побега опасной преступницы, моего то бишь? Вдруг избили и оставили умирать на полу кабинета? И – самое страшное – вдруг просто-напросто убили? Все мы смертны, и начальник департамента в том числе.

– Кайл, заходи! – послышалось вдруг из кабинета.

Я нахмурилась, пытаясь сообразить, к кому относится это восклицание. Неужели Дольшер обозвал таким образом меня? Но тогда получается, что он сейчас не один.

– Кайл, шевели ногами! – со знакомыми до боли интонациями начальника департамента рявкнули из-за двери, – Сколько можно ждать?

Все еще немного сомневаясь, я все же пересекла порог приемной. Приоткрыла дверь, ведущую в кабинет, и робко просунула в него голову, готовая в любой момент задать стрекача. Кто знает, с кем именно и по какому поводу сейчас беседует Дольшер.

В кабинете он в самом деле был не один. Напротив стола в кресле удобно разместился Марьян, который откровенно скучал, глазея в окно. При виде бывшего любовника сердце у меня подскочило к горлу, затем рухнуло в пятки и быстро-быстро забилось там. Нет, иллюзию на меня Дольшер навел мастерскую, но вдруг Марьян ее разгадает. В конце концов, он знает меня куда лучше, а следовательно, может заподозрить неладное по жестам, манере говорить. Да мало ли – интуицию тоже никто не отменял.

– Добрый вечер, – поздоровалась я, когда Марьян поднял голову и с любопытством на меня уставился. – Не помешаю?

– Проходи. – Дольшер, выглядевший на удивление усталым и помятым, поднял голову от каких-то бумаг, в художественном беспорядке разложенных на столе, и потер красные от длительного чтения глаза. Изумленно присвистнул при виде кипы книг в моих руках. – Ничего себе, Кайл! Я дал тебе разрешение поработать в библиотеке, но не думал, что ты воспользуешься удобным случаем и ограбишь ее. Ты в курсе, что книги нельзя выносить за пределы хранилища?

– Объясни это помощнице архивариуса, – огрызнулась я. – Но не Лайри, у которой сегодня смена, а ее напарнице – сероглазой шатенке. Весьма симпатичной, кстати. Она так опаздывала на свидание к ухажеру, что позволила бы мне прихватить рукописи даже из закрытого фонда.

– Так Дарайра уже освободилась? – встрепенулся Марьян. – Демоны, наверняка ждет меня около выхода!

Дольшер недовольно изогнул бровь. Демонстративно посмотрел на наручные часы, но ничего не сказал.

Марьян еще некоторое время повздыхал, надеясь, что начальник проникнется его страданиями и без дальнейших расспросов отпустит. Потом почему-то умоляюще взглянул на меня. Я лишь равнодушно пожала плечами. Приятель, сам думай, как выкручиваться. Мне твои амурные дела совершенно безразличны, будь я хоть в облике Киоты, хоть в облике смуглокожего парня.

В кабинете повисла напряженная пауза. Дольшер с явным интересом следил за своим заместителем, видимо желая посмотреть, что тот будет делать: пожертвует свиданием и отсидит рабочий день до положенного часа или же попросит разрешения удалиться. Тот в свою очередь вертелся в кресле, словно вампир в прямых лучах солнца. Я же отстраненно наблюдала за обоими, предпочитая лишний раз не напоминать о своем присутствии. Вообще как-то странно получается. Есть у меня чувство, будто Дольшер совершенно не удовлетворен работой Марьяна как подчиненного. Однако почему-то вынужден терпеть его. Неужели опять родители моего бывшего возлюбленного постарались? С их связями ничего не стоило пристроить любимого и единственного сыночка на теплое местечко. Остается вопрос: чем так задолжал их семье Дольшер, раз согласился на подобное? Впрочем, в любом случае это меня не касается.

– Э-э-э… – наконец не вытерпев пытки молчанием, смущенно протянул Марьян. – Дольшер… мм…

– Ты собрался промычать весь алфавит? – язвительно проговорил тот. – Или пытаешься изобразить какое-то животное?

Марьян побагровел и тяжело засопел, недовольный подобной отповедью в присутствии постороннего человека. Хотя, с другой стороны, вряд ли ему было бы приятнее знать, что сейчас за его позором наблюдаю именно я.

– Марьян, говори прямо, что тебе нужно. – Дольшер устало вздохнул, поняв, что теперь из того точно ни слова не выдавишь. – Ты хотел меня о чем-то попросить?

– Да! – встрепенулся Марьян, – Видишь ли… э-э-э…

– Да отпусти ты его к девушке… как ее там… Дарайре, что ли, – не выдержав, перебила я его неопределенное мычание. – Не видишь, что ли, как человек мучается.

Марьян с нескрываемым изумлением обернулся ко мне. Я запоздало прикусила язык, вспомнив, какой облик теперь имею. Киота, думать надо прежде, чем говоришь! Наверняка твой бывший приятель теперь гадает, с какой это стати незнакомый парень так нагло распоряжается всесильным начальником департамента.

Однако Дольшер вопреки моим наихудшим ожиданиям не рассердился неуместной фамильярности. Напротив, пользуясь тем, что Марьян сейчас смотрел на меня, он лукаво подмигнул мне и одобрительно кивнул, будто только этого и ждал.

– Ты именно этого хочешь, Марьян? – медовым голосом поинтересовался Дольшер после секундной паузы. – Чтобы я отпустил тебя до окончания рабочего дня?

– А можно? – не поверил тот своему счастью. Правда, тут же сник, поймав насмешливый взгляд начальника. – Ну я в курсе, что ты не одобряешь, когда подчиненные уходят раньше положенного по неуважительным причинам. Но ты просто не видел Дарайру. Она такая… такая крошка! Пальчики оближешь! Вчера я и так пропустил с ней встречу из-за побега этой идиотки Киоты. Едва-едва вымолил прощение по мыслевизору. Но если и сегодня опоздаю – она точно меня бросит.

Дольшер весь монолог Марьяна смотрел на меня, не отводя глаз. Интересно, чего он ждет? Что я разрыдаюсь, когда услышу, как бывший любовник обзывает меня? В таком случае, его постигнет огромное разочарование. Этот костер давным-давно отпылал в моей душе и вряд ли когда-нибудь вспыхнет вновь. Хотя не скрою – сердце неприятно сжалось от пренебрежительного тона Марьяна, когда он упомянул меня. Я себе никогда не позволяла оскорблять мужчин, с которыми когда-то была в теплых и дружеских отношениях, пусть даже потом наши пути резко разошлись. Но, верно, это лишь вопрос воспитания.

– Идиотки Киоты? – переспросил Дольшер, наверняка понимая, что разговор на эту тему мне неприятен, но по какой-то причине не желая останавливаться. Прищурился, продолжая смотреть на меня все с той же иронией, – Ты настолько плохого мнения о ней? Как я помню, вы целых три года встречались, полагаю, даже строили планы на свадьбу.

– Это она строила. – Марьян самоуверенно ухмыльнулся, – Не я. Моя семья не допустила бы подобного брака. Я – отпрыск знатного рода, а она – всего лишь байстрючка. Тогда ведь я не знал, что Киота незаконнорожденная дочь короля Варрия. Иначе это в корне поменяло бы все дело. Как бы то ни было, но против наших встреч без особых обязательств матушка ничего не имела против. Ее вполне устраивало, что я был одет, обут и накормлен. Да и потом так куда меньше шансов подхватить какую-нибудь заразу. Конечно, сейчас лечится практически все, но неминуемо пошли бы слухи, а мне, как понимаешь, не пристало марать репутацию.

– Ну да, конечно, – с непонятным выражением лица согласился Дольшер. – Любопытно, а Киота догадывалась, что ты не имел в отношении ее никаких планов?

– Вряд ли, – Марьян жестокосердно пожал плечами. – Она всегда была наивной дурочкой. Я изменял ей все три года наших встреч, наверняка ей намекали на это друзья и знакомые, но Киота никому не верила. Пока однажды не застукала меня на горячем. Вот тогда, пожалуй, впервые за нашу совместную жизнь, вспылила по-настоящему и ушла, громко хлопнув дверью. Я, признаться честно, был даже рад подобному исходу дела. Мой курс как раз был выпускным, перед глазами простирались необъятные горизонты счастливого будущего, а Киота, говоря откровенно в чисто мужской компании, мне уже изрядно поднадоела. Нет, я сделал, конечно, пару попыток ее вернуть, но без излишнего рвения.

Пару попыток? Я опустила голову, пряча ядовитую усмешку. На самом деле Марьян досаждал мне звонками и вроде как нечаянными встречами полгода, не меньше, пока не понял, что я не намерена остывать.

– То есть в качестве законной супруги Киота тебя совершенно не устраивала? – продолжил своеобразный допрос Дольшер. – Предположим, твоя семья не возражала бы против вашего брака. Тогда взял бы ее в жены?

– Возможно, – с неохотой ответил Марьян. – Но всегда имел бы любовниц, да не одну. Нет, Дольшер, пойми меня правильно. В качестве супруги Киота была бы идеальна. Вкусные обеды, безупречно выглаженные рубашки. С ней всегда можно было поспорить на отвлеченные темы и представить ее друзьям, не боясь, что она поставит тебя в глупое положение. Но в постели Киота оставляла желать лучшего. Бревно бревном. Нет, она не отказывала мне в моих желаниях, но делала все с таким видом, будто ей это весьма и весьма не нравилось.

Я с грохотом опустила книги на стол и отвернулась, сделав вид, будто чрезвычайно заинтересовалась видом из окна. Подошла вплотную к стеклу, кусая губы в отчаянной попытке не разреветься. Что скрывать, пренебрежительные слова Марьяна неожиданно больно резанули по сердцу. Н-да, затея Дольшера с блеском удалась: еще ни разу я не чувствовала себя настолько униженной и оскорбленной. Хотелось бы знать: он именно этого добивался?

– Женщины как флейты, – вдруг негромко проговорил Дольшер. – И из необработанного куска дерева настоящий мастер может извлечь изысканную мелодию.

– Наверное, – не стал спорить Марьян. – Хотя остальные мои подруги на меня ни разу не жаловались.

Я печально улыбнулась своему отражению. Что ж, будем считать, что природа обделила меня темпераментом и я в самом деле бревно. Никогда не понимала удовольствия в парочке торопливых поцелуев вместо прелюдии и судорожной возне под одеялом – давай быстрее, Киота, мне завтра рано вставать!

– Можешь идти, – резко, без предупреждения оборвал разговор Дольшер. – Наверняка твоя подруга уже рвет и мечет.

Марьян испуганно ойкнул, видимо посмотрев на часы, пробормотал слова признательности и выскочил из кабинета. Я осталась наедине с Дольшером.

Оборачиваться к нему совершенно не хотелось. Я чувствовала себя так, будто меня только что прилюдно вываляли в грязи. Зачем, ну зачем он начал выспрашивать у Марьяна про нашу совместную жизнь? Если ему так интересно – спросил бы наедине. Но не в моем же присутствии!

Панорама ночного города расплывалась в глазах от непрошеных слез. Я несколько раз моргнула и глубоко вздохнула, успокаиваясь. Все в порядке, Киота, все хорошо. Плевать на Марьяна и плевать на Дольшера! Что с этих напыщенных индюков взять?

– Прости.

Слово прозвучало так тихо, что сперва я подумала, будто ослышалась. Раздраженно передернула плечами, не желая верить своим ушам.

– Прости, – повторил уже громче Дольшер.

В отражении стекла я видела, как он подошел ко мне. Остановился совсем близко, так, что затылком я ощутила его дыхание. Потянулся было положить руки мне на плечи, но одумался и бессильно уронил их.

– Простить за что? – спросила я, не рискуя пока обернуться к нему. От непозволительной близости горячие мурашки пробежали по коже вдоль позвоночника: сначала в одну сторону, а потом и в другую.

– Я не должен был начинать этот разговор с Марьяном. – Дольшер все же поднял одну руку и провел ею по моей шее, убирая растрепавшиеся рыжие волосы. От его легкого прикосновения я вздрогнула, будто от удара, но он предпочел сделать вид, будто не заметил этого. – Прости, Киота. – Дольшер зарылся носом в мои волосы. – Прости. Я дурак, что заставил тебя пережить это. Просто… просто я хотел, чтобы ты услышала, как Марьян относится к тебе на самом деле.

– Зачем тебе это? – Голос задрожал и едва не сорвался. Дольшер чуть крепче сжал мои плечи, будто пытаясь успокоить, но я почти без заминки продолжила уже тверже: – Извини, но я не понимаю. К чему тебе было затевать весь этот спектакль? Чтобы я возненавидела Марьяна? Я и так после расставания не испытываю к нему теплых чувств. Было – и прошло. Для чего ворошить пепел прошлого?

– Ты не общалась с ним очень давно, – чуть слышно начал Дольшер. – Я думал… Я боялся, что после встречи былая любовь, страсть или привязанность вспыхнут вновь. Я хотел, чтобы эта страница действительно оказалась раз и навсегда закрытой для тебя.

– Тебе не все ли равно? – несколько грубо оборвала его я. – Какое тебе дело до моих отношений с Марьяном?

– Огромное.

Дольшер развернул меня к себе. Теперь я стояла, почти упершись ему носом в грудь. От свежего аромата его одеколона неожиданно закружилась голова.

– Киота… – Дольшер ласково провел тыльной стороной ладони по моей щеке. Затем крепко взял меня за подбородок, не позволяя отстраниться или отвести взгляд.

Я была вынуждена смотреть прямо в его желтые глаза, в которых теплилось какое-то странное чувство. Жалость? Страх? Или нежность? Не разобрать. Слишком мало у меня опыта в подобных вопросах.

– Мне невыносимо думать, что ты спала с ним, – прошептал Дольшер, почти касаясь своими губами моих. – Невыносимо представлять, как он ласкал твое тело, целовал и обнимал тебя. Я не знаю, почему так происходит. Это со мной впервые. Но мне больно – слышишь, Киота? – больно даже на миг представить, что ты можешь к нему вернуться. Глупо, правда?

– Наверное, – согласилась я. Немного помолчала, собираясь с духом, затем выпалила: – Дольшер… И я и ты понимаем, что между нами ничего не может…

Он не дал мне договорить. Наклонился и поцеловал меня прежде, чем последнее слово упало между нами. От его теплых и мягких губ почему-то закружилась голова. Перехватило дыхание, будто я вновь сидела в самодвижущейся повозке и мчалась вперед с небывалой скоростью.

– Киота…

Кожу жгло от его уверенных и в то же время осторожных прикосновений. Вот его пальцы пробежались по ключицам, поднялись к шее и скользнули к вырезу кожаной безрукавки. Я тихонько застонала от нетерпения, когда Дольшер расстегнул сначала одну пуговицу на ней, затем другую. Зарылась пальцами в его темных волосах, отвечая на поцелуй со всей страстью.

– Идиот твой Марьян, – на миг оторвавшись от моих губ, прошептал Дольшер. – Не ты бревно, а он дятел.

Меньше всего на свете мне хотелось сейчас вспоминать о бывшем любовнике. Внутри все тонко дрожало от возбуждения. Наверное, впервые я чувствовала такое. В голове не осталось ни одной мысли – лишь бы этот момент никогда не заканчивался.

Дольшер скользнул губами вниз, провел языком по шее, и я выгнулась в его руках. Наверняка он видел сейчас через иллюзию, поскольку создал ее. Поэтому в его глазах я была не парнем с Хекса, а прежней Киотой. И кто знает, к чему бы мы могли прийти в итоге, но тут случилось непредвиденное.

– Извините, что без стука. – Дверь в кабинет без предупреждения распахнулась, и на пороге возникла высокая пожилая женщина с сединой в темных, аккуратно причесанных волосах.

Дольшер отпрянул от меня со всей поспешностью, однако было уже поздно. Женщина закашлялась от увиденной картины, побагровела, как переспелый помидор, и выскочила обратно в коридор, не сказав больше ни слова.

Я перевела недоуменный взгляд на Дольшера. Интересно, с чего вдруг его секретарша так отреагировала? Неужели ни разу не видела своего начальника в обнимку с кем-нибудь? Сомневаюсь, учитывая темперамент Дольшера. И вдруг до меня дошел весь трагизм ситуации: ведь я сейчас была под действием маскирующего заклинания! А значит, женщина имела сомнительное удовольствие лицезреть, как ее начальник в кабинете целовался с молодым парнем. Н-да, так и рождаются самые грязные сплетни и слухи.

– Демоны! – выдохнул Дольшер. С настоящим ужасом посмотрел на меня. – Ты хоть представляешь, что она подумала? Уже максимум через час весь департамент будет судачить, что я резко сменил ориентацию!

Признаюсь честно, момент был неподходящий, но я рассмеялась. Расхохоталась во все горло. Видимо, сказалось нервное напряжение последних дней. Но уж очень забавно выглядел сейчас Дольшер: потерянный и очень испуганный.

Тот насупился, явно не оценив комизма сцены. Проворчал что-то неразборчивое и потянулся было вновь ко мне, решив, видимо, что больше терять нечего и надо воспользоваться удобной ситуацией, чтобы довести начатое до логического окончания. Но я уже взяла себя в руки. Мягко отстранилась, показывая, что момент слабости миновал. Сразу же вспомнилось заключенное с Марьяном пари. Пожалуй, выиграть его будет действительно сложно. Прошел всего день, а я едва не пала под напором и страстью Дольшера. Впредь надо быть куда осторожнее и рассудительнее. Но больше я не позволю повторения подобной ситуации. Шестьсот хардиев на двоих – вполне достойная цена за отказ от секундного наслаждения.

– Прости, Дольшер, – проговорила я, глядя на него с сочувствием. – Не стоит. Сейчас не время и не место.

– Раньше надо было меня останавливать, – обиженно произнес Дольшер, настойчиво пытаясь привлечь меня обратно в свои объятия. Патетично вздохнул. – Теперь уже поздно. Моя репутация безвозвратно погублена! Неужели я не могу получить маленькую компенсацию за это?

– Вряд ли, – сказала я, храня в уголках губ озорную усмешку. – Дольшер, право слово, не стоит. Вдруг сюда ворвется еще кто-нибудь? И что он увидит?

– Мы закроемся, – продолжал настаивать Дольшер. – Ну, Киота! Не будь такой жестокой! Тебе же нравилось, я видел, чувствовал твое желание. Дай мне всего полчаса – и я докажу тебе, что твой Марьян ничего не понимает в женщинах.

– Я уже поняла это. – Я приподнялась на цыпочки и ласково поцеловала Дольшера в нахмуренный лоб. – Не злись. У нас есть куда более важные и срочные дела.

Тот, вспомнив про похищенную сестру и поставленный ультиматум, моментально помрачнел. Потеряв всяческий запал, отошел к столу, заваленному бумагами.

– Ты что-то нашла? – проговорил он, кивнув на кипу книг.

– Пока трудно судить, – уклончиво ответила я. Взяла свой блокнот, в который делала выписки. – Вот смотри. В местных газетах нет никаких новостей о военных операциях или столкновениях с аборигенами, однако последние страницы пестрят некрологами. За неделю не менее трех сотен погибших. Причем не мирного населения, но обученных и тренированных воинов. Плюс увеличение призывного возраста, зашкаливающая реклама о преимуществах контрактной службы, выросшие за последний год в два-три раза налоги. Куда идут все эти деньги?

Дольшер взял из моих рук блокнот и быстро пробежал страницы, исписанные мелким убористым почерком. Удивленно присвистнул.

– Странно, – сказал он, морща лоб. – Я в свою очередь тоже запросил сведения о военном и экономическом положении Варрия. И вот какая любопытная вещь выяснилась: он не просил помощи у межмирового совета – ни денежной, ни боевыми магами. Однако за последний год туризм сошел практически на нет. Получить разрешение на пусть даже краткосрочный визит теперь почти невозможно. Лишь в столицу еще открыт выход пространственных кабин. Остальные города оказались заблокированы вроде как из-за поломок или постоянной профилактики.

– Неужели в межмировом совете никто не заподозрил неладное? – спросила я, вскинув брови.

– Заподозрили, – кратко обронил Дольшер. – Два месяца назад на Варрий даже была отправлена комиссия. Но, полагаю, как это часто случается, ей не показали ничего, кроме столицы. Да и там каждый день поили до поросячьего визга, лишь бы не задавали ненужных вопросов и не глазели по сторонам свыше положенного. Быть может, просто откупились иридием. Неужели ты наших проверяльщиков не знаешь?

Я невольно улыбнулась от гневных интонаций Дольшера. Знакомая история. Если департамент по оказанию магических услуг населению целиком и полностью контролировал положение дел у нас, то за порядком в остальных мирах следила совсем другая организация, подчиняющаяся напрямую королю и носящая название «Учреждение по развитию и укреплению иномирных связей». В газетах постоянно писали о непрекращающейся вражде и соперничестве между двумя главами: Дольшером из рода Барайс и его коллегой Вашарием из семьи Дахкаш. Если с первым за последние дни я познакомилась даже ближе, чем когда-либо хотела, то второй оставался полной загадкой для меня. Я видела лишь плохие, размытые снимки в журналах, поэтому вряд ли бы узнала его, встретившись на улице нос к носу. Вроде бы он был примерно одного возраста с Дольшером, тоже темноволосым, только черноглазым. И потом, с начальником магического департамента я сталкивалась в период обучения в Академии, где он выискивал наиболее перспективных студентов, чтобы предложить им дальнейшую работу на пользу государства. Вашарий в свою очередь набирал людей, руководствуясь какими-то своими принципами, непонятными простому обывателю. Поэтому не было ничего удивительного, что в столице шептались о больших отступных, которые главы знатных родов и семейств платили ему, лишь бы пристроить непутевых отпрысков на теплое местечко. Но с другой стороны – о Дольшере я тоже слышала нечто похожее. И, наверное, в чем-то это соответствовало правде. Ведь Марьян получил назначение сюда и даже дослужился до заместителя начальника всего департамента. Хотя… Возможно, я слишком предвзято отношусь к бывшему любовнику. В конце концов, магом он всегда был неплохим.

Дольшер тем временем уселся в кресло. Откинулся на спинку и задумался, крепко закрыв глаза. Лишь губы тихонько шевелились, будто он безмолвно продолжал беседовать сам с собой.

Не желая мешать его размышлениям, я тихонько примостилась на ближайшем стуле, взяла со стола книгу про освоение Варрия и погрузилась в чтение. Что зря время терять?

Уже на первой главе я начала хмуриться. Не выдержав, полезла в следующую книгу по традициям и обычаям исконных варрийцев, затем сунула нос в учебник по психологии иных разумных существ, который мне на всякий случай подсунула заботливая библиотекарша. Закусила от усердия губу и быстро застрочила в блокноте, делая выписки из трех книг. Очень интересно! Кажется, я напала на след.

– Ты такая забавная, – вдруг проговорил Дольшер.

– А? – Я оторвалась от своего занятия и непонимающе посмотрела на него.

– Ты очень смешно морщишь нос, когда читаешь. – Начальник департамента, оказывается, уже очнулся от мыслей и сейчас наблюдал за мной, удобно облокотившись на стол. – Что-нибудь нашла?

– Не знаю, – честно ответила я. – Сам послушай и сделай выводы. Гляди, освоение Варрия началось около двух веков назад. Тогда переселенцы столкнулись с ожесточенным сопротивлением ящериц, люди терпели поражение за поражением. Но, что удивительно, погибших было мало. Даже среди боевых магов, которые, как известно, во все времена зачищают территорию.

– Как это? – перебил Дольшер. – Разве такое может быть? Маг будет сражаться до последнего, пока его не убьют. Или они массово сдавались в плен? Что-то не припомню такого позора в нашей истории.

Я сунула ему книгу, где ногтем подчеркнула заинтересовавшее меня место. За первый год активного заселения Варрия погибло всего десять человек из числа боевых магов. Причем пять из них спились, подсев на местный аналог самогона с легким наркотическим эффектом, который вызывает привыкание, двое благополучно сожгли друг друга на дуэли из-за какой-то красавицы-переселенки, а трое действительно пострадали из-за нападения ящериц.

– Странно. – Дольшер забарабанил пальцами по столешнице. – Всего десять погибших за год, причем на счет ящериц можно записать лишь троих из них. И сейчас – пять сотен за неделю без малейшего упоминания о реальных столкновениях. Ничего не понимаю.

– Это еще не самое удивительное. – Я торжествующе ухмыльнулась, вырвала из рук Дольшера книгу и тут же сунула ему другую: – Читай!

Начальник департамента сосредоточенно зашелестел страницами. По мере того как он проглатывал строчку за строчкой, брови у него поднимались все выше и выше.

– Чудно, – наконец коротко резюмировал он, посмотрев на меня.

– Ага. – Я довольно кивнула. – Черная лихорадка[13]. Болезнь, которая бушевала только на Варрии и только в годы его активного заселения. Странный недуг, никак не затрагивающий обычных людей, но выпивающий способности магов досуха. После этого они навсегда и неотвратимо теряли свои способности к искусству невидимого, но при этом оставались абсолютно здоровыми.

– Ты уже дважды удивила меня за сегодняшний вечер, – отметил Дольшер. – Отличная работа, Киота! Удивишь в третий раз – с меня ужин в лучшем ресторане. Конечно, как только мы найдем Дайру.

Он произнес последнюю фразу с такой мрачной решимостью и убежденностью в собственной правоте, будто ни на миг не задумался о другом исходе дела.

– В таком случае тебе придется раскошелиться. – Я расплылась в довольной улыбке, припася самое захватывающее под конец, – Гляди. Среди исконных варрийцев царит монотеизм. Они верят в одно божество – древнюю, как сама вселенная, змею, прародительницу всего сущего. Она оберегает их земли от захватчиков, и жуткий гнев падет на голову тех, кто осмелится обидеть ее детей. Но за свое покровительство богиня требует ежегодную жертву. В день летнего солнцестояния избранник племен должен отправиться в заповедные леса, где, по слухам, на целый год он станет верным слугой богини. Будет рассказывать ей на ночь сказки, убирать и следить за порядком в ее обиталище. А по истечении этого срока змея дарует ему «хаасош»[14].

– Что это? – спросил Дольшер, услышав незнакомый термин.

– Я так и не нашла расшифровки, – смущенно призналась я. – В главе лишь мельком упоминается, что в переводе это означает «благодать». Но в чем именно она заключается – непонятно.

– Ну и какое отношение это имеет к черной лихорадке и всему происходящему на Варрии? – поморщившись, перебил меня Дольшер. – Киота, я тоже люблю послушать про обычаи чужих миров, но вряд ли это уместно сейчас.

– Подожди! – Я властно махнула рукой, заставляя Дольшера замолчать. Тот едва не поперхнулся от подобной наглости, но подчинился, лишь в желтых глазах мелькнул и тут же пропал всполох веселого недоумения. – Я еще не добралась до самого главного. В качестве жертвы для змеи всегда выбирали самого сильного мага среди ящериц. После года услужения он не погибал, как можно было бы подумать, а возвращался обратно в племя. Однако полностью лишенный своей магической силы.

– Вот как? – Дольшер удивленно хмыкнул. – Забавно.

– В легендах пишут, что тот, кто хоть раз взглянул в глаза змеи, навсегда переставал быть магом. – Я задумчиво потерла лоб. – Правда, в книге ничего не написано по поводу обстоятельств, когда переселенцы теряли свои силы. Перечислены лишь симптомы черной лихорадки, основным из которых была высокая температура с бредом. Острое состояние длилось около суток, после чего наступало достаточно быстрое выздоровление. К сожалению, не было проведено никаких исследований, передается ли болезнь воздушно-капельным или каким-либо еще путем.

Дольшер молчал, о чем-то напряженно размышляя. Лишь нервно постукивал пальцами по столу, глядя отсутствующим взглядом куда-то вдаль.

– А что-нибудь сказано по поводу тех условий, на которых был заключен мир с ящерицами? – наконец очнулся он. – Насколько я помню из курса истории, это произошло достаточно резко, не так ли?

– Так. – Я закрыла книгу и оперлась на нее подбородком. – Вообще очень странно, но ничего конкретного по этому поводу ни в одном учебнике не написано. Лишь общие расплывчатые фразы о таланте переговорщика лидера переселенцев, потом основавшего правящую династию. Кто-то пишет, что он принес какую-то страшную клятву, кто-то – что отдал дочь в жены королю-варану, а кто-то вообще заявляет, будто сам женился на ящерице.

Дольшер довольно кивнул, словно ожидал нечто подобное. Встал, с хрустом потянулся, разминая суставы.

– Неплохая работа, Киота, – проговорил он, глядя на меня сверху вниз. – Очень неплохая. Я приятно поражен, как много тебе удалось узнать сегодня.

– Да ладно. – Я смущенно зарделась. – Лучше расскажи, что насчет бокала? Раянир действительно добавил что-то в мое вино?

– Мне обещали предоставить подробнейший анализ содержимого к восьми вечера. – Дольшер кинул взгляд на настенные часы. – То бишь совсем скоро. Подождем.

Я невольно вздохнула. В животе вновь голодно заурчало, напоминая о более прозаических вещах. А я так надеялась, что мы сейчас отправимся в какой-нибудь трактир, где плотно поужинаем!

– Есть хочешь? – догадливо спросил Дольшер. – К сожалению, ничего сытного предложить не могу, но чаем с печеньем напою. Все лучше, чем ничего.

Он повернулся к столу и нажал кнопку вызова секретарши. Подождал несколько секунд, еще раз нажал. Тишина. Я насмешливо вздернула бровь. Небо, неужели почтенная женщина сейчас лежит в обмороке от сцены, невольной свидетельницей которой стала? Или побежала докладывать об увиденном всем знакомым, плохо знакомым и даже незнакомым сослуживцам?

– Хадиша! – рявкнул Дольшер, удерживая кнопку нажатой. – Ты там заснула, что ли?

– Ой! – испуганно раздалось из селектора. – А вы уже… хм-м… закончили ваши дела с молодым человеком?

Я опустила голову, пытаясь спрятать улыбку. Н-да, попал Дольшер. Точно теперь от пересудов не избавится.

Дольшер посмотрел на меня таким разъяренным взглядом, что мне мигом расхотелось веселиться. Прокашлялся, прочищая горло, – и стекла в кабинете печально зазвенели от его рассерженного крика:

– Да, мы закончили, Хадиша! Принеси нам чаю и печенья, быстро!

– Зачем же так орать? – укоризненно произнесла я. – Она ведь не виновата в том, что кое-кто очень любит в служебное время заниматься посторонними вещами.

Дольшер зло скрипнул зубами, но ничего не ответил. Почему-то сейчас я совершенно не боялась навлечь на себя его гнев или неудовольствие. Словно произошедшее ранее давало мне некую гарантию неприкосновенности. Глупо, сама понимаю. Поэтому я никогда не приветствовала служебных романов, особенно с начальством. Сама не заметишь, как перейдешь тонкую грань субординации и начнешь позволять себе лишнее. Поначалу, когда чувства еще свежи, твой партнер, возможно, и простит тебе милые шалости, но потом его неминуемо начнут раздражать косые взгляды подчиненных и двусмысленные смешки коллег. Ты же в свою очередь примешься требовать все более и более особенного положения, откровенно пренебрегая прямыми рабочими обязанностями. И неизвестно, куда все в итоге заведет.

В дверь робко постучались.

– Войдите! – крикнул Дольшер, посмотрев на меня с явным неудовольствием. В его глазах читалось отчетливое предупреждение: сиди и не вякай, а не то пожалеешь!

Я и не думала вступать в какие-нибудь разговоры с секретаршей Дольшера. Просто с любопытством повернулась к порогу, желая увидеть, как она будет реагировать на мое присутствие. Наверняка ведь от любопытства сгорает.

Хадиша вкатила в кабинет столик с чайником, двумя чашками и блюдом со сладостями. Оставила его около стола, глядя строго перед собой и не позволяя себе даже взгляда в сторону. Но я чувствовала, как женщину окутывает зыбкая паутинка жадного интереса, желания вывалить на кого-нибудь ошеломляющую новость и какого-то животного восторга, что ее начальник оказался не чужд пороков.

Дольшер сидел такой мрачный и несчастный, что мне невольно стало его жалко. Представляю, какие кошки у него сейчас на душе скребутся. Кому приятно осознавать, что на ближайшее время станешь любимым героем разговоров подчиненных, не говоря уж о пошлых шуточках, которые неминуемо пойдут гулять по коридорам департамента и дальше – по улицам города.

– Что-нибудь еще? – Хадиша, закончив разливать чай, выпрямилась. Не удержалась и стрельнула по направлению ко мне взглядом, не пытаясь скрыть любопытства.

Я еще раз покосилась на надутого Дольшера. Н-да, нехорошо как-то получилось. Мало того что из-за меня его сестру похитили, так еще теперь и самого опозорили. Может быть, получится ему как-нибудь помочь?

Я, еще сама не совсем осознавая, что собираюсь делать, поймала взгляд Хадиши. Женщина дернулась, пытаясь отвести глаза. Ее зрачки удивленно расширились, когда она поняла, что это не получается.

Дольшер, почувствовав, как воздух в кабинете ощутимо сгустился, как будто перед заклинанием, поднял голову. Нахмурился, собрался мне что-то сказать, но в последний момент передумал, с недоумением продолжая наблюдать за мной.

– Хадиша. – Голос у меня прозвучал неожиданно низко, с приятной вибрацией.

Секретарша зачарованно смотрела на меня, будто попав под действие гипноза. Самое забавное было в том, что я не думала пока применять магию.

– Хадиша, – повторила я, наслаждаясь своими вкрадчивыми интонациями. – Ты кому-нибудь рассказывала о том, что увидела в кабинете?

– Нет, – прошептала женщина, – Не успела.

– А собираешься?

Дольшер весь напрягся. Подался вперед, ожидая ответа секретарши в тщетной надежде на чудо. Но его не произошло. Хадиша пожала плечами и жестокосердно обронила:

– Да. Представляю, какой фурор это произведет!

Дольшер вполголоса выругался. Невольно сжал кулаки и чуть заметно кивнул мне, словно позволяя любые действия.

– А что ты видела? – проговорила я. Встала, подошла к женщине и взяла ее за подбородок, приблизившись почти вплотную. – Что, Хадиша? Что произведет фурор?

– Дольшер целовался с мужчиной. – Секретарша смотрела прямо перед собой, не делая ни малейшей попытки к сопротивлению. Лишь на дне ее темно-синих глаз металось отчаянное желание освободиться из-под моего влияния. – Кто бы мог подумать! Он всегда славился любовными подвигами среди молодых глупеньких девиц, а оказывается, что все это было только прикрытием для совсем иного. А мы все судачили, с какой стати Дольшер в последнее время приблизил к себе Марьяна, даже сделал его заместителем. Возможно, разгадка очевидна и лежит на поверхности? Теперь понятно, почему они так много времени проводят вместе.

Я задумчиво почесала нос. Будет забавно, если про Марьяна поползут подобные слухи. Он наверняка воспримет их весьма и весьма болезненно. Чем не месть за его слова о том, что в постели я полное бревно? Но спустя миг я со вздохом сожаления отказалась от привлекательной мысли оставить все, как есть. Не стоит. Подобной местью я унижу прежде всего себя, опустившись до уровня обидчика. Ничего, у меня еще будет повод поквитаться с бывшим любовником. И я обязательно сделаю это достойно, чтобы не перестать уважать себя.

– Довольно, – кинула я с едва заметным раздражением, изрядно утомившись торопливым монологом Хадиши. Та захлебнулась в словах и замолчала, захлопав ресницами. – Довольно, – уже мягче повторила я. Сощурила глаза, сосредотачиваясь.

Это все замечательно, Киота, но что дальше? Ментальные воздействия запрещены. Они немедленно отслеживаются по необратимым изменениям ауры. Ты можешь заставить Хадишу забыть увиденное, но как ты скроешь свое вмешательство?

Ответ пришел сам собой, будто подсказанный кем-то извне. Никто не заподозрит неладное, если одно воспоминание заменить другим, очень похожим, но не идентичным. Аура не пострадает, небольшие изменения всегда можно списать на стресс, который секретарша пережила, обнаружив начальника в нестандартной ситуации. Значит, сделаем так, чтобы она поверила, будто увидела Дольшера, обнимающегося с девушкой. Нет, недостаточно сильная сцена, чтобы прикрыть мои манипуляции. Наверняка Хадиша уже не раз становилась свидетельницей подобного.

Я порозовела от смущения, когда осознала, что придется воссоздавать в ее памяти откровенную постельную сцену. Ну да ладно, все мы взрослые люди. Но лучше спросить у Дольшера разрешение на это. Так, на всякий случай.

– Я могу стереть из ее памяти наш поцелуй, – проговорила я, ни на миг не отрывая взгляда от несчастной секретарши.

– Как? – горестно вздохнул Дольшер. – Даже не смей, Киота! Ты наверняка наследишь при этом, как стадо упырей. Твое вмешательство обязательно заметят, а значит, придется начать расследование. Не самая лучшая идея, учитывая, сколько у нас сейчас проблем.

– Я замещу в памяти одну сцену другой, – пояснила я. – Почти такой же, изменю лишь действующие лица. Ты, понятное дело, останешься в любом случае. И дадим тебе в партнерши девушку, чтобы не расстраивать общественность. Идет?

Дольшер замолчал, видимо оценивая возможные последствия моего решения. Затем нерешительно кашлянул и негромко спросил:

– А ты сможешь?

– Да, – коротко кинула я. Помолчала немного, но все же добавила: – Есть одна мелочь. Аура Хадиши не пострадает, но в ней останутся некоторые изменения. Если специально не искать – то никто этого не заметит. Однако лучше обезопасить себя. Если замещенная сцена окажется весьма эмоциональной и шокирующей для нее, то это будет достаточным объяснением для любых вопросов.

– Шокирующая сцена? – Дольшер негромко хмыкнул. – И что ты подразумеваешь под этим?

– Ну… – Я замялась. – Что-нибудь такое… Неприличное…

– Например? – Дольшер, по-моему, наслаждался моим замешательством и стеснением. – Разве между двумя людьми может быть что-нибудь неприличное, если это приносит удовольствие обоим?

– Ах так? – Я внезапно разозлилась. – Приносит удовольствие обоим? Ну будет тебе спасение репутации!

– Киота! – воскликнул Дольшер, видимо осознав, что довел меня, – Подожди, я же пошутил!

Но было уже поздно. Не отвлекаясь более ни на что постороннее, я творила свое колдовство. Закрыв глаза, я осторожно выплетала воспоминание о моем поцелуе с Дольшером из памяти женщины и тут же замещала его другим, пока аура не успела измениться. От сосредоточенности я на время даже забыла о необходимости дышать. Так, Киота, не торопись. Одно неловкое движение – и твое вмешательство станет слишком очевидным, а это неприемлемо.

Дольшер, поняв, что мешать мне сейчас нельзя, замолчал. Но то и дело встревоженно хмыкал, видимо гадая, что именно я сейчас вкладывала в память его секретарши.

– Готово, – наконец довольно проговорила я. Глубоко вздохнула, пережидая приступ слабости, и щелкнула пальцами, выводя Хадишу из транса.

Женщина вздрогнула. Ее взгляд медленно прояснился, сфокусировался на Дольшере, после чего она глупо хихикнула и моментально залилась краской смущения.

– Ой, – прощебетала она, кокетливо поправляя строгую прическу. – Ой-ой-ой.

После чего вспыхнула еще сильнее, хотя это казалось невозможным, и вылетела из кабинета. Удивительное дело, но даже цокот ее каблучков прозвучал с известной долей жеманства и нотками флирта.

Дольшер перевел на меня мрачный взгляд. Прежде, наверное, я бы перепугалась до потери пульса от столь явного выражения его неудовольствия. Но теперь лишь с вызовом улыбнулась, чувствуя не раскаяние, а торжество победительницы. А что такого, спрашивается? В произошедшем была целиком и полностью его вина: нечего в рабочее время целоваться с подчиненной, забыв о том, в каком виде в данный момент она находится. Я загладила его промашку, а остальное – мелочи, не заслуживающие упоминания.

– Ну и что ты вложила в мозги Хадиши? – холодно процедил Дольшер, продолжая буравить пристальным взглядом мою переносицу, словно желая вызвать у меня приступ головной боли.

– Не беспокойся, в ее воспоминании ты был с женщиной, – ответила я, лучась от удовольствия.

Лицо Дольшера слегка разгладилось от секундного облегчения, но потом он вновь нахмурился.

– А подробнее? – вкрадчиво спросил он.

Встал и скользнул ко мне неуловимым движением. Одна размытая тень – и он уже стоит рядом. Как Раянир тогда в кабаке. Пожалуй, я несколько недооценила начальника департамента. Наверняка свободное от кабинетной работы время он проводит не лежа на диване, а тренируясь. Иначе где бы научился таким фокусам?

Я отшатнулась, пытаясь загородиться от Дольшера креслом, но было поздно. Он поймал меня за руку, дернул на себя и тут же схватил за плечи, привлекая ближе.

– Не шути со мной, Киота, – прошипел он, – Ты не в том положении. Не забывай, что в данный момент ты являешься беглой преступницей, и я помогаю тебе, рискуя карьерой и жизнью собственной сестры. Ну?

Я невольно поежилась, видя, как на дне зрачков Дольшера тлеет бешенство. Кажется, я действительно слегка погорячилась. Не стоит выводить из себя последнего оставшегося у меня защитника.

– Не злись, – мягко попросила я. – Я не сделала ничего дурного. В воспоминаниях Хадиши ты в самом деле целовался с женщиной. Ну… И не только целовался.

– С какой именно женщиной? – Дольшер чуть сильнее сжал мои плечи. – Говори, Киота!

– С ней самой, – чуть слышно призналась я. Виновато сощурилась, уже не в силах выносить пристальный, немигающий взгляд Дольшера. – Понимаешь, это было самое логичное решение. Твои подвиги гремят по всему департаменту, поэтому никто не удивится, узнав, что ты даже свою секретаршу осчастливил. Напротив, сочтут это само собой разумеющимся. Секретарша и начальник – что может быть более банальным и ожидаемым?

– Да она мне в матери годится! – взревел Дольшер. – Киота, ты смеешься, что ли? Скажи, что пошутила!

– Для своих лет она выглядит вполне неплохо, – попыталась я оправдаться. – И потом, до самого главного у вас не дошло. Честное слово! Просто очень страстный и долгий поцелуй и кое-какие шалости. Что в этом такого?

– Страстный и долгий поцелуй? – Глаза Дольшера потемнели от гнева, приобретя цвет равнин Хекса. – Показать, к чему это обычно приводит?

Не дожидаясь ответа, он резко привлек меня к себе. Одновременно стены кабинета засеребрились, надежно отсекая нас от внешнего мира. Дольшеру хватило одного раза, чтобы уяснить урок, и повторения произошедшего он явно не желал. Но и я на этот раз была более подготовленной. Поэтому в следующий миг Дольшера буквально отбросило от меня, когда я торопливо кинула между нами щит.

– Не смей! – предупредила я, чувствуя, как кончики пальцев начало покалывать от магической энергии, так и просящейся наружу. – Дольшер, при всем моем уважении к тебе я не собираюсь пополнять своей скромной персоной толпы твоих любовниц на один раз.

– А жаль, – пробормотал он. Укоризненно покачал головой, – Киота, если бы ты только дала мне шанс, то узнала бы, каким может быть этот раз. Знаешь, многие продали бы душу, лишь бы повторить его.

Это прозвучало более чем спесиво, но я ему верила. Однако прагматичность всегда была основополагающей чертой моего характера. Никакое наслаждение не стоит трехсот хардиев – моей доли в споре с Марьяном. И уж тем более оно не стоит уважения, которое я наверняка потеряю сама к себе. Нет, не стоит уподобляться животным. Лишь у них инстинкты стоят впереди разума.

Наверное, Дольшер прочитал мои мысли по глазам. По крайней мере, он укоризненно покачал головой, но развивать опасную тему не стал.

– Ладно, – проговорил он, возвращаясь за свой стол. – Проехали. Секретаршу по твоей милости я уже потерял. Теперь она будет не выполнять свои обязанности, а строить мне глазки, ожидая продолжения. А жаль. Хадиша работала у меня с тех пор, как я пришел на эту должность. Ты даже представить не можешь, как тяжело найти в наше время нормальную и исполнительную секретаршу!

Я не испытывала ни малейших угрызений совести, однако попыталась изобразить на лице приличествующую случаю скорбь. Дольшер угадал мою фальшь, но промолчал.

«Ладно, Киота, поквитаемся, – вдруг донесся до меня отзвук его мыслей. – Поверь, за эту шалость я возьму с тебя сполна. Заставлю кричать от наслаждения в моих объятиях, умоляя о продолжении сладкой пытки. А потом…»

На этом месте я моргнула, и связь прервалась. А жаль, очень жаль. Я хотела бы знать, к чему быть готовой.

– Вернемся к нашим проблемам, – хмуро произнес Дольшер. – Про Варрий более-менее разобрались. Осталось дождаться результатов экспертизы бокала.

Я кивнула. Не дожидаясь особого приглашения, взяла со стола чашку с чаем и блюдо разнообразных сладостей. Захрустела печеньем, чуть ли не урча от жадности и голода. Н-да, еще парочка подобных безумных дней – и я приобрету фигуру своей мечты, наконец-то скинув пару лишних килограммов.

Дольшер тем временем потянулся к моему блокноту и принялся перечитывать написанное, то и дело хмурясь и подчеркивая некоторые места карандашом. Не выдержав, вырвал чистый листок и быстро застрочил на нем, периодически сверяясь с книгами и моими записями. В наступившей тишине писк его мыслевизора прозвучал особенно громко. Я едва не подавилась от неожиданности.

– Да, – ответил Дольшер, нажав на кругляшок. Нахмурился, слушая доклад звонившего. Затем кивнул и сказал: – Сейчас буду. – Встал и нетерпеливо кинул мне: – Идем, Киота! Наконец-то готово заключение по бокалу. В лаборатории уже ждут нас.

Я одним глотком допила остывший чай. Вскочила со своего места и бросилась за Дольшером к двери. По его решительному виду было ясно, что новости достаточно важные. Неужели мы обнаружили след, который позволит нам найти Дайру и вырвать ее из лап похитителей? Лишь бы не оказалось слишком поздно!

* * *

Я прежде не бывала в лабораториях департамента, поэтому постоянно озиралась по сторонам с восхищением и удивлением. Подумать только, если бы не мой несчастливый роман с Марьяном и последующее решение никогда больше не встречаться с ним, я бы приняла предложение работать на государство. А значит, вполне вероятно, числилась бы в лаборатории вещевиков, которая считалась одной из самых крупных в департаменте. В ее состав входил тот отдел, куда мы сейчас собирались наведаться. При виде небольшой таблички с названием «Вещественное освидетельствование и экспертиза» сердце у меня забилось часто-часто. Дольшер, не замедляя шага, распахнул дверь, и мы попали в достаточно большое помещение, набитое странными приборами и существами. Предназначение некоторых из них я помнила по практическим занятиям в Академии. Вон плюется клубами черного дыма рашарания[15] – птица с Хекса, способная по вкусу распознать большинство ядовитых и съедобных растений обитаемых миров. Вон зеленый дракончик с небывалой скоростью крутит педали, вращая несколько небольших цилиндров, в которых явно что-то разделяют по фазам. Какой молодой! Даже крылья еще не выросли – на спине за передними чешуйчатыми лапами лишь проклюнулись крохотные бугорки, так, один намек на будущее величие. А вон на огненном шаре медленно выкипает какое-то варево, от которого исходит нестерпимый запах гуаши.

– Техники безопасности на вас нет, – проворчал Дольшер, недовольно поведя носом. – Вообще-то выделение экстракта из костей дириона надлежит делать исключительно под вытяжным шкафом.

– Да ладно тебе, – раздалось совсем рядом.

Из закутка между шкафами выскочила высокая рыжеволосая и зеленоглазая женщина, одетая в короткий грязный халат со странными бурыми разводами по рукавам, более всего напоминающими засохшие пятна крови. Нисколько не смущаясь моим присутствием, незнакомка притянула Дольшера к себе и смачно поцеловала прямо в губы. Удивительно, но при этом я ощутила слабый укол ревности. Подумаешь, эка невидаль – это вполне в духе характера и темперамента начальника департамента. Но почему-то сердце неприятно сжалось.

Дольшер, будто забыв о моем присутствии, с очевидным удовольствием ответил на поцелуй женщины. Я моментально отвернулась, сделав вид, будто заинтересовалась совсем еще юным драконом, который как раз переводил дыхание, замедлив движение педалей.

– А ну не останавливаться! – визгливо прикрикнула женщина, оторвавшись от губ Дольшера. – Давай! Еще час крутить!

Дракончик жалобно вздохнул, но возражать не стал, вместо этого с удвоенной силой налег на педали.

– Я соскучилась по тебе. – Незнакомка, удостоверившись, что прибор вновь работает, прильнула к Дольшеру. Не обращая на меня внимания, положила руки на пояс его брюк. – Когда мы вновь займемся нашими шалостями? Мм, секс на вибрирующей центрифуге – никогда этого не забуду!

Я смущенно кашлянула, пытаясь показать, что тоже присутствую в этой комнате. Дольшер кинул на меня мгновенный взгляд, торжествующе ухмыльнулся и достаточно громко прошептал на ухо женщине, видимо, чтобы и я услышала:

– Дорогая, обязательно займемся. Ты у меня такая горячая – просто ух! Но чуть позже. Давай сначала о деле.

Дракончик в унисон со мной уныло вздохнул и красноречиво прикрыл глаза прозрачной мигательной перепонкой. Я понимающе хмыкнула. Ну-ну, чтобы центрифуга вибрировала, она должна крутиться, а значит, все наверняка происходило в присутствии рептилии. Н-да, и после этого Дольшер еще имеет наглость сердиться, что я подсунула в память его секретарши весьма пикантное воспоминание. Эх, общества защиты редких рас и вымирающих видов на них нет. Или нажаловаться?

– Давай о деле, – легко согласилась женщина, наверняка даже не подозревая, какие подлые мысли бродят сейчас у меня в голове. Отошла к столу и зашуршала какими-то бумагами, скинув на пол кучу засохших яблочных огрызков, конфетных фантиков и чего-то еще. Не отрываясь от поисков, прищелкнула пальцами, и воздух около нее засеребрился, принимая очертания бесплотной фигуры. – Papa, прибери, – строго сказала начальница лаборатории. – Сколько раз говорить – за порядком в помещениях следишь ты!

– Да как тут уследишь! – визгливо воскликнуло привидение, приняв окончательный облик встрепанного сухопарого старичка в засаленной хламиде. – Ходють тут разные, ходють. И все чавкают, а потом мусорят. А между тем в правилах четко написано, что в лаборатории есть нельзя!

– Угу, – буркнула женщина. Наткнулась на слегка надкусанное кем-то яблоко и без малейших угрызений совести запустила в него крепкие белые зубки. – Безобразие! Совсем распустились! Едят – а с начальницей не делятся.

Призрак возмущенно фыркнул, заискрился, будто огненноголовый дирион[16] в брачный период, но больше ничего не сказал. Лишь зашуршал веником и нарочито загрохотал совком, подметая с пола.

– Кария, мы торопимся, – наконец мягко напомнил Дольшер, заметив, что женщина полностью углубилась в чтение какого-то документа, не забывая делать пометки карандашом на полях, и так исчерканных кем-то до нее.

– Что? – Кария подняла на нас растерянный взгляд, будто успела забыть о нашем присутствии. – Ах да, заключение. Куда я могла его деть?.. – И с удвоенным старанием принялась разгребать беспорядок на столе, тем самым лишь увеличивая его.

– Кария, – укоризненно прокряхтел призрак. Невежливо дернул начальницу за полу халата. – Вы же сами приказали, чтобы итоги любых экспертиз незамедлительно относили к вам в кабинет, а то, мол, здесь потеряются моментально.

– Я приказала? – удивилась та. – Когда это?

– Когда в срочном порядке пришлось перевыделять желчь каменного дракона[17], – мрачно проговорил дракончик, устало смахивая пот между шишечками на голове, которые позже должны будут вырасти в полноценный костяной гребень. – А ведь для этого мне пришлось крутить педали целые сутки без отдыха!

– Ох, Кария, – укоризненно произнес Дольшер, недовольно качнув головой при виде бедлама, творившегося в лаборатории, – Смотри у меня. Служебная проверка по тебе плачет. Если из-за твоего отдела когда-нибудь сорвется крупное дело – лично приду и…

– И отшлепаешь меня, – лучезарно улыбаясь, завершила за него женщина. – Помним, помним – проходили уже.

В глазах Дольшера мелькнуло раздражение. Он явно собирался осадить Карию, сказать что-нибудь резкое, но в последний момент покосился на меня и передумал.

– Боюсь, только этим в следующий раз ты не отделаешься, – с легкой ноткой угрозы проговорил он. – Кария…

– Ой, да не будь ты таким занудным, – перебила она его, поморщившись. – Когда сорву какое-нибудь расследование, тогда и поговорим. В прошлый раз это произошло совершенно случайно. Сам помнишь, что у нас пожар случился. Стажер из Академии вызывал огненного духа для эксперимента по дипломной работе и по неопытности защитный контур не замкнул. Вот и полыхнуло. Благо что щиты выдержали. Ну почти. Сам дурень не пострадал – и ладно. А бумажки дело наживное.

– Ну-ну, – пробормотал Дольшер. Обвел взглядом лабораторию, в углах которой периодически попыхивали дымом плохо закрепленные заклинания и что-то подозрительно искрило, но промолчал.

– Постой здесь. – Кария сорвалась с места. – Сейчас принесу твое заключение, раз оно в кабинете.

Женщина скрылась за ближайшей дверью, и тотчас же дракончик перестал крутить педали. Вылез из прибора и с удовольствием потянулся, разминаясь.

– Все расскажу, Рой! – пригрозил призрак, вновь материализуясь рядом. Воинственно ткнул в него веником, – Тебе еще час крутить!

– Успеется, – ответил тот. Подхватил со стола так и недоеденное яблоко, которое оставила Кария, и нагло захрустел огрызком. – И вообще, мне еще ста лет нет, а значит, по законам Хекса, я несовершеннолетний и больше пяти часов в день меня нельзя заставлять работать. Меня же как в восемь утра в центрифугу посадили, так еще и не выпускали.

Я покосилась на Дольшера. Тот не отреагировал на жалобу дракона, с пристальным вниманием разглядывая самый темный угол помещения. Там творилось что-то совсем загадочное: воздух то и дело взрывался крохотными проколами в другое измерение, а на полу шевелились весьма жутковатого вида щупальца, которые пытались, но никак не могли пересечь красную линию, очерчивающую опасную территорию.

– А ты наябедничай в комитет по защите прав исконного населения других миров, – вполголоса посоветовала я. – Скажи, что притесняют и… как это… дискриминируют по расовому и возрастному признаку.

– Наябедничать… – задумчиво протянул Рой. Запустил когтистую лапу под ворох бумаг и выудил засохший бутерброд, покрытый неаппетитными пятнами плесени. Критически осмотрел его со всех сторон и отправил в рот. Чавкая, продолжил: – Да ну, жалко. Еще выгонят Карию, возьмут на ее место какого-нибудь дотошного привереду. Будет по часам засекать, кто когда на работу приходит, когда уходит. Ни чаев в лаборатории, ни дружеских посиделок с вином из перегонного куба. Со скуки помрешь.

После чего он оттер губы от крошек и вновь залез в прибор крутить педали. И вовремя – едва только Рой набрал скорость, как дверь распахнулась и на пороге показалась Кария, встрепанная пуще прежнего.

– Вот твое заключение. – Она подлетела к Дольшеру и сунула ему в руки измятую бумажку в подозрительных пятнах, – Если кратко, то в вино был добавлен экстракт белладонника трехлепестного[18]. Мерзкая штука. Напрочь блокирует все магические способности. Период полураспада – около суток. Переборщишь с дозировкой – подопытный впадает в летаргический сон. Хм… – Тут она запнулась и яростно затеребила челку. – В принципе, логично. Во сне особо не поколдуешь. Но так или иначе через двое суток все проходит без особых последствий для организма. Ну почти. Сухость во рту, расширенные зрачки, потеря ориентации в пространстве. В редких случаях у женщин в разы повышается сексуальная энергия и влечение к противоположному полу. Поэтому некогда белладонник добавляли в приворотные зелья, но потом отказались от этой практики. Осиновый кол выточки не стоит, как говорится. Есть много куда более доступных веществ, простых и предсказуемых в использовании.

– Произрастает белладонник на Варрии, должно быть, – скорее утвердительным, чем вопросительным тоном произнес Дольшер.

– Угу. – Кария кивнула. – Причем встречается только в строго определенной области. Как там называется главное святилище ящериц? Священная роща гигантской змеи, что ли?

– Попрошу без оскорблений! – раздался из пространства скрипучий голос надоедливого призрака. – Не ящериц, а исконных аборигенов Варрия!

– Да какая разница? – простодушно удивилась Кария.

– Огромная! – фыркнул Papa. – Нельзя пользоваться названиями рас, унижающими их честь и достоинство. Вы бы еще драконов назвали крылатыми и рогатыми рептилиями.

– Могу и назвать. – Кария посмотрела на Роя, который, пользуясь удобным моментом, в очередной раз остановился. – А ну, рогатая рептилия, налегай на педали!

– Я не рогатая, – обиженно проворчал дракончик, послушно набирая скорость, – У меня только шишечки на лбу выросли. Вот когда они замкнутся в гребень, тогда и стану рогатым. И крыльев у меня пока нет.

– Значит, ты безрогая и бескрылая рептилия. – Кария пожала плечами. Закрутилась на месте, выискивая призрака. – Ну что, съел? Если ящерицы выглядят как ящерицы, то как я их должна называть? Бабочками, что ли?

– А я на вас пожалуюсь, – На этот раз голос призрака прозвучал откуда-то сверху, – В этот… как его…

– Комитет по защите прав исконного населения других миров, – не выдержав, громко подсказала я.

– Точно! – обрадовался Papa, и люстра хрустально зазвенела, будто он на нее уселся. – А все ради чего? Потому что порядок должен быть!

– Что?! – взвилась на месте от негодования Кария. Развернулась ко мне и гневно ткнула пальцем. – Ты! Ты вообще кто такой? Нашелся тут советчик на мою голову!

– А еще у вас пространственный контур щита неправильно замкнут, – продолжила я, кивнув на угол, где щупальца уже почти стерли красную защитную линию. – Наверняка заклинание приходится каждый день обновлять. А все почему? Потому, что вы его установили в месте выхода энергетической пульсации здания. Неужели в Академии не учили, что при подобных делах обязательно – слышите? – обязательно надо проходить с рамками все помещение, выискивая место, где потоки силы наиболее стабильные и тихие?

Кария подавилась очередной гневной тирадой. Бросила недоумевающий взгляд на угол, всплеснула руками при виде тонкого длинного щупальца, нагло лежащего поперек красной линии.

– Ох, Билия, получишь ты у меня! – пригрозила она кому-то неведомому, воинственно потрясая кулаком. Быстро забормотала что-то себе под нос, исправляя оплошность незнакомой мне девушки, и щупальце сразу же спряталось в темноту, спасаясь от огненного заклинания.

– Пойдем. – Дольшер мягко тронул меня за плечо. – Нам некогда. Если захочешь, потом можешь еще раз наведаться сюда.

– С какой стати мне сюда возвращаться? – спросила я, с жадным вниманием наблюдая, как Кария сражается с неведомым чудовищем.

Щупальце вернулось к полуразрушенному контуру, приведя с собой подкрепление – целый ворох отвратительно шевелящихся белых змей. Больше всего хотелось встать рядом с женщиной и помочь ей с наведением порядка. А еще я заметила пару серьезных недочетов в работе приборов. Несколько легких усовершенствований в той же центрифуге – и Рою не придется крутить педали дни напролет.

– Да так. – Дольшер слабо улыбнулся. Кинул взгляд на Карию, прищелкнул пальцами, и моментально контур засиял первозданным светом, замыкаясь. Зашипели змеи, тыкаясь узкими треугольными мордами в непроницаемую стену. – Почему-то мне показалось, что тебе здесь понравилось.

Я промолчала. Кому какая разница, понравилось ли мне здесь или нет. Все равно в ближайшее время работа в лаборатории мне не грозит. Даже если мы найдем Дайру, то вновь встанет вопрос, что делать с моим даром универсала. В этом мире слишком много людей, которые захотят использовать его в своих целях, и мое мнение на этот счет их вряд ли интересует.

Когда мы покидали лабораторию, Кария опять принялась переругиваться с привидением. Занудный призрак раскачивался на люстре и грозился напустить на начальницу всевозможные комиссии по этическому контролю, а последняя кидалась в него крохотными молниями, пытаясь вызвать частичную дематериализацию облика. Дракончик раскатисто хохотал, с небывалой скоростью крутя педали центрифуги. В общем, жизнь бурлила и кипела. Именно такая, о которой я некогда мечтала. Жаль, что мне вряд ли найдется в ней место.

* * *

Всю дорогу до трактира я сохраняла отстраненное молчание. Было почему-то очень грустно. Будто поманили исполнением заветной мечты, а в последний момент нагло обманули.

Дольшер тоже не торопился начинать беседу. Он о чем-то напряженно размышлял, хмурясь и что-то неразборчиво шепча себе под нос. Не заговорил он и тогда, когда мы пришли в трактир. Выбрал столик, находящийся в самом темном углу помещения, откинулся на спинку стула и вроде как задремал, предоставив мне делать заказ.

Я растерянно уткнулась в меню. И что заказать? В глазах зарябило от незнакомых названий блюд. Как назло, выбор Дольшера пал на кухню Даритана. Насколько я помню, там очень любят всевозможные специи, особенно перец. Однажды имела несчастье попробовать местное жаркое. Потом сутки мучилась от пожара во рту. Как-то не хочется повторения неудачного опыта.

– Что прикажете подать?

Около столика материализовался уроженец Даритана – высокий мужчина с голубоватой кожей, от которой исходило чуть уловимое призрачное сияние. Дело в том, что большую часть территории этого мира занимают ослепительно-белые пустыни – как огненные, так и ледяные. Солнечная радиация там так велика, что все аборигены уже при рождении проходят обязательную модификацию. Им при помощи магической мутации изменяют строение эпидермиса таким образом, чтобы он не поглощал, а отражал лучи. Наверное, их можно было бы назвать альбиносами, поскольку после этого пигмента в коже не остается, но все же это слово не совсем подходит для описания облика истинного даританца. Да и глаза у них не алые, а настолько светлые, что радужка сливается с белком.

Я покосилась на Дольшера. Тот упорно сохранял молчание, вычерчивая на безупречно чистой столешнице непонятные знаки.

– О! – обрадовался мужчина, увидев, кто именно является моим спутником. – Рад вас снова видеть! Насколько понимаю, вам как обычно?

Дольшер кивнул, не снизойдя до ответа.

– Тогда мне тоже это, – решительно заявила я, захлопнув меню. Все равно не разберусь без посторонней помощи. Надеюсь, Дольшер после работы не употребляет яда зверозубов[19], который, как известно, в последнее время собираются приравнять к наркотическому веществу.

– Пять минут. – Мужчина лучезарно улыбнулся мне и неожиданно фривольно подмигнул.

Я недоуменно нахмурилась. Ой, чегой-то он? Неужели действие маскирующего заклинания закончилось и я сейчас сижу в родном облике?

– Не обращай внимания на Фарна, – подал голос Дольшер, как только официант испарился, помчавшись выполнять наш заказ. – Он предпочитает молодых симпатичных парней, и ты как раз в его вкусе.

Я приглушенно выругалась. Ну вот, опять начинается. Что же за судьба у меня такая – вечно каких-то извращенцев привлекать.

– Не бойся. – Дольшер слабо улыбнулся, видимо оценив мой возмущенный и одновременно растерянный вид. – Фарн очень благовоспитанный даританец и никогда не сделает первого шага, пока не удостоверится, что его ухаживания будут восприняты благосклонно.

Это меня немного успокоило. Я перевела дыхание и огляделась по сторонам, изучая обстановку.

В трактире, несмотря на поздний час, было весьма многолюдно. Неподалеку что-то праздновала шумная компания девиц. Наверное, отмечали чей-то день рождения. Я скользнула взглядом чуть дальше и удовлетворенно вздохнула, обнаружив виновницу торжества – пышногрудую пухленькую брюнетку в столь коротком обтягивающем платье, что ее прелести в любой момент рисковали вывалиться на стол. Именинница уже была в легком подпитии. То и дело раздавался ее громкий заливистый смех и требования вновь наполнить ей бокал.

За девушками с явным удовольствием наблюдали двое уроженцев Хекса – высокие, мускулистые мужчины с красноватой кожей и волосами, будто припорошенными ржавчиной. Они негромко переговаривались, то и дело бросая внимательные взгляды на соседний столик. Ага, зуб даю, выбирают, с кем бы познакомиться.

– Давайте выпьем за любовь! – в этот момент как раз провозгласила брюнетка и встала, чуть пошатываясь. Подняла к потолку до краев наполненный бокал. – Чтобы она всегда была счастливой и взаимной. И чтобы нам на жизненном пути никогда не встречались такие козлы, как начальник департамента, бес ему в печень!

Я негромко хихикнула, услышав столь искреннее пожелание моему спутнику. Сам Дольшер очнулся от своей задумчивости и с удивлением посмотрел на соседний столик.

– Демоны! – прошептал он, наконец-то как следует разглядев брюнетку. – Она-то что тут делает? Никогда даританскую кухню не любила. Только бы не заметила!

В этот же момент брюнетка перевела на него взгляд, видимо желая удостовериться, что Дольшер расслышал ее тост. С вызовом подбоченилась и залпом выпила вино, уронив несколько кроваво-красных капель себе на грудь. Небрежно отерла губы, покачнулась было, намереваясь идти к нам, но ее подруга – хрупкая блондинка – поспешно дернула ее за платье, заставляя сесть.

– Не стоит! – достаточно громко проговорила она. – Жулия, даже не думай устраивать скандал! Не порть себе праздник. Этот урод еще получит сполна. – И посмотрела на Дольшера с отвращением и злобой.

– И Лилиана здесь, – совершенно искренне расстроился тот. – Неужели помирились?

Я понимающе покачала головой. Все понятно. Обычная история, в которую я тоже когда-то вляпалась. Приходишь домой – а там твой возлюбленный развлекается с твоей же лучшей подругой.

– И тебе не стыдно? – проговорила я, брезгливо поджав губы.

– Почему мне должно быть стыдно? – с неподдельным изумлением спросил Дольшер.

– Вполне понимаю и Жулию и Лилиану. – Я недобро ухмыльнулась. – Развлекаться с лучшей подругой своей девушки – не самая прекрасная идея. Хорошо, что тебя застукали, и все тайное стало явным.

– Вообще-то в чем-то ты права, – с неохотой признал Дольшер. – Я действительно изменял Жулии с Лилианой. Но она никогда не заставала меня с подругой. Напротив, они обе застукали меня с третьей, когда без приглашения заявились ко мне домой. Как же ее звали?.. Неважно, впрочем. И в процессе разборок уже узнали друг о друге. Но у меня есть одно смягчающее вину обстоятельство!

– Это какое же, интересно? – скептически полюбопытствовала я.

– Я никогда не считал Жулию своей девушкой. – Дольшер лучезарно улыбнулся, – Как и Лилиану, впрочем. И они были прекрасно об этом осведомлены. Поэтому в некотором роде поступили подло, решив поймать меня на горячем. До сих пор не понимаю, чего они при этом ожидали. Что я устыжусь, брошу свои развлечения и тотчас же сделаю одной из них предложение? Глупости. Сами же в итоге переругались, узнав правду друг о друге. Хотя женская логика всегда оставалась непостижимой для меня.

– Н-да уж, – пробормотала я.

Желание надавать Дольшеру по голове за его самомнение и уверенность в собственной неотразимости стало невыносимым. Пожалуй, я действительно продержусь месяц, не поддавшись на его ухаживания. Даже больше – просто вспомню вовремя эту историю. Представить страшно, сколько девушек он обнимал и целовал до меня. В конце концов, элементарное чувство брезгливости тоже никто не отменял.

Дольшер наверняка угадал мои мысли. Подвинул стул ближе, но так, чтобы со стороны мы не стали выглядеть влюбленной парочкой, перегнулся через стол и проникновенным голосом произнес:

– Знаешь, Киота, когда я влюблюсь, то мигом оставлю все эти шалости. Честное слово! Поверь, моя избранница будет самой счастливой женщиной во всех обитаемых мирах. Я умею быть верным!

– Правда? – спросила я, чуть поморщившись от неуместной патетичности. – Что-то сомневаюсь. Ты же никогда не пробовал. Откуда такая уверенность?

Дольшер вспыхнул от негодования, наверняка поддельного, что кто-то рискнул усомниться в его словах. Вскинулся было возразить, но не успел.

– Ваш заказ! – провозгласил официант, бесшумно материализовавшись около столика. Быстро сгрузил многочисленные тарелки перед нами. – Приятного аппетита!

– Спасибо, Фарн, – поблагодарил Дольшер. Ловко откупорил бутылку вина, среди прочего принесенную даританцем, разлил рубиновое содержимое по бокалам и любезно мне кивнул. – Твое здоровье!

– Взаимно, – пробурчала я.

С опаской пригубила напиток, памятуя, как опозорилась в варрийском кабаке, и тут же отставила бокал в сторону. После чего склонилась над тарелкой, гадая, что именно нам подали.

Запах, если честно, от кушаний исходил божественный, хотя вид у предложенных блюд был весьма сомнительным. На первое нам подали какую-то буро-зеленую густую жидкость, больше всего напоминающую болотную жижу. На второе, по всей видимости, жаркое, правда, мне даже представить было страшно, из кого именно оно было сделано. Помнится, на Даритане насекомые являются самым большим деликатесом. Неужели придется тараканьими лапками ужинать?

– Ешь, – подбодрил меня Дольшер, в свою очередь вооружившись столовыми приборами. – Поверь, это очень вкусно и почти безопасно для нас. По крайней мере, нет излюбленных даританских шуточек, когда на первое тебе подают похлебку из жутко ядовитых растений, а на десерт – противоядие. Хотя, говорят, многие в настоящем восторге от подобной практики. Мол, это очень тонизирует и придает пикантный привкус всем блюдам.

Еще немного сомневаясь, я все же последовала примеру Дольшера и тоже взяла в руки ложку. Осторожно попробовала суп – да не заметила, как в один присест опустошила всю тарелку. После чего с таким же аппетитом расправилась с жарким. Ничего удивительного, целый день не ела, а бегать и переживать сегодня пришлось о-го-го как.

Дольшер не отставал от меня, поэтому между нами повисла пауза, нарушаемая лишь чуть слышным звяканьем тарелок. А вот за соседним столиком веселье набирало обороты. Девушки потребовали еще вина, затем принялись громко рассказывать пошлые анекдоты, в которых основным действующим лицом всегда был некий мужчина, по описанию подозрительно напоминающий Дольшера. Особенно усердствовали конечно же Жулия и Лилиана. Остальные лишь нехотя поддакивали, не желая ссориться с начальником департамента. Когда анекдоты стали совсем уж неприличными и пошли сравнения Дольшера с самыми омерзительными созданиями животного мира, многие засобирались домой.

Я изредка поглядывала на Дольшера, наблюдая за его реакцией. Он, казалось, совершенно не замечал творившегося за соседним столиком, хотя Жулия и Лилиана почти кричали, чтобы он наверняка их услышал. Совсем скоро девушки остались вдвоем. Остальная компания быстро и незаметно рассосалась, сославшись на неотложные дела. Ну да, ну да. Вполне понимаю сбежавших. Иметь всесильного начальника магического департамента в личных врагах – непозволительная глупость.

– Еще вина! – пьяно выкрикнула Жулия, повелительно прищелкнув пальцами. Развязно захихикала, послав воздушный поцелуй хекстянам, все еще остававшимся в трактире.

Правда, они уже полностью потеряли интерес к девушкам, принявшись вполголоса обсуждать какие-то свои проблемы. Вполне их понимаю: изрядно перебравшие спиртного подружки выглядели как-то совсем уж помято, а еще честнее – более отвратительного зрелища я уже давно не видела.

По всей видимости, хекстяне разделяли мое мнение. Они о чем-то еще пошушукались, после чего встали, щедро сыпанули на стол мелочь и покинули трактир.

Дольшер медленно смаковал десерт – перемолотые со льдом ягоды и фруктовую мякоть, будто происходящее его никак не касалось. Мне в свою очередь ничего уже не лезло в горло.

– Может, пойдем отсюда? – тихо предложила я.

– С радостью бы, но я жду тут человека, который обещал помочь мне в поисках Дайры, – негромко ответил Дольшер, – Иначе почему, по твоему мнению, сижу и выслушиваю все эти гадости про меня?

– Передал бы по мыслевизору, что встреча в другой трактир переносится, – продолжала настаивать я.

– К сожалению, он не носит мыслевизор. – Дольшер раздосадовано цокнул языком, Ладно, будем надеяться, все обойдется.

Я с сомнением хмыкнула. А вот мне кажется, что дело завершится грандиозным скандалом.

Девушка как раз замолчала, получив заказанную вожделенную бутылку вина. Фарн, не торопясь ставить ее на стол, обвел подруг испытующим взглядом.

– Дамы, – мелодично начал он, рассеянно почесав бритый затылок, – вы уверены, что потом сумеете добраться до дома? По-моему, вам уже достаточно.

– Заткнись, мерзкий жукоед! – визгливо воскликнула Жулия. Потянулась за бутылкой, не удержала равновесия и едва не ткнулась носом в салат, однако в последний момент Лилиана резко дернула ее на себя, спасая от позорного падения. – Заткнись! – повторила Жулия. – Вали на свой вонючий Даритан и там раздавай советы. А тут тебя никто не спрашивает.

Со своего места я видела, как побледнел от гнева Фарн, хотя это казалось невозможным. Его глаза, напротив, потемнели из-за неестественно расширенных зрачков, став почти черными. Ого, а это плохой знак. Насколько я помню, это является у них одним из симптомов грядущей неконтролируемой вспышки ярости, когда даританец превращается в безумное существо, крушащее и убивающее все вокруг.

– Фарн, – негромко произнес Дольшер, ощутимо напрягаясь. – Не стоит.

Официант закрыл глаза, беря себя в руки. И уже через миг с прежней доброжелательной рассеянностью улыбнулся хамкам.

– Как знаете, – проговорил он, ставя на стол вино. – Приятного вечера, дамы.

Ни намека на угрозу не прозвучало в его ровном, приятном голосе, однако почему-то меня продрала холодная дрожь. Большая, очень большая глупость, граничащая с попыткой самоубийства, – оскорблять истинного даританца. Все равно что щекотать дракона. Их гнев давно стал притчей во языцех. Не приведи небо попасть под горячую руку даританцу. Конечно, потом он сам же будет горевать и жестоко переживать из-за своей невоздержанности, но только тебе вряд ли станет от этого легче. Мертвым как-то плевать на раскаяние своих убийц.

– Вали, вали отсюда, жукоед! – пьяно прикрикнула Лилиана. Глупо захихикала, глядя, как ее подруга пытается поддеть пробку длинными ухоженными ногтями.

Фарн презрительно усмехнулся и отошел к нашему столику.

– Желаете еще что-нибудь? – спокойно осведомился он у Дольшера.

– Счет, пожалуйста, – попросил тот. Недовольно глянул на соседний столик, где девицы пили вино уже прямо из горлышка, не утруждая себя разлитием по бокалам. – И побыстрее.

– Конечно. – Фарн почтительно кивнул и отошел.

– Фарн, – сказал ему в спину Дольшер, – ты молодец.

Даританец не стал оборачиваться, но я была уверена, что он услышал слова начальника департамента. Услышал – и они доставили ему удовольствие.

Медленно текли секунды вынужденного ожидания. Я едва ли не подпрыгивала от нетерпения, всей кожей ощущая, как воздух вокруг нас начал сгущаться от напряжения. Девушки о чем-то зашептались у себя за столиком, то и дело кидая кровожадные взгляды на Дольшера. Тот вновь ушел в прострацию, размеренно постукивая подушечками пальцев по своему колену. Я нервно забарабанила носком ботинка по полу. Ну где же этот таинственный знакомый Дольшера, из-за которого мы вынуждены тут торчать? Пусть приходит поскорее. Иначе, боюсь, крупного скандала точно не избежать.

– Ваш счет.

Фарн по своему обыкновению появился около столика так тихо, что я с трудом удержалась от испуганного восклицания. Дольшер, не глядя на протянутый чек, щедро сыпанул на стол монеты, явно крупно переплатив за заказ.

– Благодарю, – без малейшего удивления произнес Фарн, будто привык каждый раз получать столь крупные чаевые. Впрочем, почему «будто»? Вдруг так оно и есть? – Ваша щедрость, как обычно, не знает границ. Вызвать за счет заведения извозчика?

– Нет, – с плохо скрытым сожалением отказался Дольшер, – Я жду приятеля. Ты не против, если мы задержимся еще немного?

– Заведение работает до последнего клиента. – Фарн с легким неудовольствием вздохнул. Изогнул бесцветную бровь, указывая на пьяных девушек. – В любом случае у меня еще есть посетители.

Дольшер понимающе улыбнулся. Хотел было сказать что-то, но покосился на меня и промолчал.

– Приятного вечера, – проговорил Фарн. – Если понадобится что-нибудь – зовите.

После чего развернулся с ленивой грацией сытого кота и скрылся в подсобке.

– Забавный тип, – задумчиво сказала я, проводив его взглядом.

– Чем же? – поинтересовался Дольшер, неспешно потягивая вино из бокала.

– Не знаю. – Я пожала плечами. – Странный какой-то. Вроде бы даританец как даританец. Только меня от него почему-то в холодную дрожь бросает. Как от Раянира накануне.

– Правильно, что бросает. – Дольшер потянулся за бутылкой, выцеживая себе в бокал последние капли легкого цветочного вина. – Фарн был одним из лучших наемных убийц в свое время. Выполнял самые щекотливые и трудные поручения Королевского совета. Ну, знаешь, иногда человека легче устранить, чем договориться с ним. А некоторых надо без всяких переговоров уничтожать как бешеных псов. Признаюсь честно, я сбился со счета, в скольких операциях он участвовал. Всегда один, без поддержки и прикрытия. Говорил, что так честно. Мол, в любом поединке должны быть свои правила.

– И? – заинтересованно протянула я, когда Дольшер внезапно замолчал. – Почему он оставил эту работу? Ушел на пенсию?

– Можно считать и так, – с неохотой ответил тот, – Киота, если честно, никто не знает, что именно тогда произошло. Просто после очередного удачно выполненного поручения Фарн взял полный расчет. Сказал, что оставляет работу на государство. Согласился на вживление чипа, который почти полностью заблокировал его магические способности. Его пытались отговорить, обещали всевозможные блага, но все впустую. Фарн приобрел этот трактирчик, обставил его в соответствии с традициями своей родины, пригласил поваров и сам стал обслуживать клиентов. Кормят здесь неплохо, цены более чем приемлемые, драк никогда не бывает. Фарн с легкостью успокаивает любых дебоширов, если кто переберет вина или напитков покрепче. Поэтому достаточно скоро трактир окупился и начал приносить неплохую прибыль.

– А семью он не думает создавать? – не отставала я с расспросами от Дольшера. Уж больно меня заинтриговала история наемного убийцы, ни с того ни с сего ушедшего на отдых.

– Семью? – переспросил тот с кривой усмешкой. – Тогда ему надо вернуться на Даритан. У нас, если ты забыла, однополые браки пока запрещены, хотя в совете уже давно идут споры об их легализации. У них же это в порядке вещей.

– Да гори все синим пламенем в пасти дракона! – вдруг громко провозгласила Жулия, обрывая наш тихий разговор. Встала, с вызовом выставила вперед немаленькую грудь и решительно направилась в нашу сторону.

Лилиана, недолго думая, присоединилась к подруге. Взяла ее под локоть, и парочка, слегка покачиваясь, остановилась напротив нашего столика.

– Демоны, – прошептал Дольшер, моментально напрягаясь. – И что им дома сегодня не сиделось?

– Ты! – Жулия невежливо ткнула пальцем в начальника департамента. Я слегка поморщилась. От девушки шел такой крепкий запах перегара, что меня немного затошнило. – Ты! Ты знаешь, кто ты такой?

– Скотина? – предположил Дольшер с легкой иронией.

– А? – немного растерялась Жулия, вряд ли ожидая подобного поворота разговора. – Почему?

– Потому, что спал с твоей лучшей подругой, когда мы встречались, – терпеливо напомнил Дольшер, – А потом вам обеим изменил с третьей. Ну кто я после этого, как не скотина?

– Не-е, ты не скотина! – возмутилась Лилиана. – То есть скотина, но рогатая. Как ее…

– Козел, – негромко подсказала я, за что была немедленно награждена гневным взглядом Дольшера. Видно, не понравилось ему подобное сравнение. Ну и зря. На правду не обижаются.

– Да, козел, – обрадовалась Жулия нужному слову. – Мы были как две нежные, трепетные розы. А ты… Ты просто растоптал нас! Чудовище!

– Козлы обычно капусту вытаптывают, – задумчиво проговорила я, ни к кому, в сущности, не обращаясь.

– Какую капусту? – моментально потерялась Жулия.

– Зеленую, – терпеливо разъяснила я. – А иногда и белокочанная или цветная встречается. Такая сочная – просто пальчики оближешь!

– При чем тут капуста? – Лилиана плаксиво нахмурилась, задергала подругу за рукав. – О чем он вообще толкует?

Жулия глупо хлопала ресницами, давно потеряв нить моих рассуждений, и усердно морщила лоб, пытаясь собрать разбегающиеся мысли воедино. Дольшер молчал. Лишь кривил губы, видимо из последних сил сдерживая смех.

– Да, при чем тут капуста? – несколько подрастеряв боевой запал, поинтересовалась Жулия. – При чем тут она и Дольшер?

– Ну как при чем? – нарочито удивилась я. – Вы утверждаете, что он козел. Так?

Подруги закивали, несколько воспрянув духом оттого, что беседа свернула в нужное им русло.

– Ну вот, – терпеливо, будто общаясь с маленькими детьми, продолжила я. – Я же говорю, что козлы обычно имеют дело только с капустой. Это если в плане еды. А в плане общения, простите, с козами.

Дольшер хрюкнул что-то неразборчивое, закрыл лицо руками. Его плечи мелко затряслись от беззвучного хохота.

– Не поняла, – честно призналась Жулия после секундной оторопи. – Ты нас что, козами назвал?

И она воинственно сжала кулаки. Качнулась по направлению ко мне, обдав меня невыносимым ароматом выпитого спиртного.

– Простите, не надо переиначивать мои слова, – вежливо ответила я, краем глаза заметив, как Дольшер мигом прекратил смеяться. Даже привстал, будто готовый в случае чего прийти ко мне на помощь. – Козами вы назвали сами себя. Извините, но мужчину прежде всего делает женщина. Не верю, что вы с самого начала не знали привычек и образа жизни Дольшера. Он достаточно известная личность в этом городе, причем известная именно любовными подвигами. Но, несмотря ни на что, вы сочли возможным начать с ним отношения. Надеялись перевоспитать? Так чья вина, что этого не получилось? Ваша или его?

Жулия и Лилиана переглянулись и в унисон обиженно засопели после моей спокойной и резкой отповеди. Я с легким торжеством посмотрела на Дольшера. Пусть знает, что иногда и словами можно добиться очень многого! Не все же споры решать в базарной склоке и драке с вырыванием волос.

– И что нам теперь делать? – слегка протрезвевшим голосом спросила Жулия.

– Не знаю. – Я пожала плечами. – Работайте над собой, девушки. На вас вон какие мужчины сегодня заглядывались.

– Правда? – оживилась Лилиана. – Какие?

– За соседним столиком сидели, – пояснила я. – Сначала слюнями исходили, а как увидели ваши пьяные подвиги – мигом испарились. Самим-то не стыдно? Нет более отвратительного зрелища, чем пьяная женщина, говорю совершенно откровенно!

– Но мой день рождения… – робко залепетала Жулия. – Неужели нельзя хоть немного расслабиться?

– Немного – можно, – милостиво разрешила я. – Только буянить зачем? Фарна опять-таки обидели ни за что ни про что. Он-то вам что плохого сделал?

– Так они на Даритане одними жуками питаются, – промямлила Жулия. – Я лишь правду сказала…

– И что? – Я презрительно фыркнула. – Между прочим, тебе, милочка, похудеть совсем не мешает. Сама прекрасно об этом знаешь. Но когда слышишь о своих недостатках из чужих уст, то чувство такое, будто пальцем в открытой ране ковыряют.

Жулия вспыхнула от смущения, будто маков цвет. Дернула подругу за руку и осторожно, бочком, принялась пятиться от нашего столика, словно опасаясь, что я кинусь им наперерез, остановлю и продолжу отчитывать их.

– Мы пойдем? – нерешительно спросила Лилиана, отступая крохотными шажочками от нашего столика. – Пожалуйста, отпустите нас.

– Идите. – Я великодушно кивнула. – Но больше не безобразничайте. Ясно?

– Ага, – хором ответили подружки. Развернулись и бегом ринулись прочь из трактира, по дороге не глядя кинув деньги на стол.

Н-да, кажется, Фарн сегодня месячную выручку сделал с такими щедрыми клиентами. Я перевела взгляд на Дольшера и моментально смутилась. Он рассматривал меня так пристально, будто впервые увидел.

– Ты чего? – спросила я, насупившись. – Что-то случилось?

– Да нет, ничего особенного, – Дольшер как-то странно улыбнулся, – Просто чем дольше общаюсь с тобой, тем больше ты меня поражаешь.

– Надеюсь, с хорошей стороны? – Я нервно рассмеялась, пытаясь скрыть чувство неловкости.

Дольшер ничего не ответил. Загадочно хмыкнул, но глаза отвел, поняв, наверное, что это неприлично – так глазеть на собеседника.

– То, что ты говорила Жулии и Лилиане… – произнес он, смахивая несуществующие крошки со стола, – Ты действительно так думаешь?

– Я много о чем им говорила, – Я нахмурилась, не понимая, куда клонит Дольшер, – Что ты имеешь в виду?

– Абсолютно все, – Дольшер вновь на меня как-то странно взглянул, – То, что именно женщина делает мужчину тем, кем он является. Но самое главное: твои слова про козла и коз. Ты считаешь, что Жулия и Лилиана сами виноваты, раз начали со мной встречаться?

– Я не совсем понимаю, что ты хочешь от меня услышать, – после небольшой паузы начала я. – Ты создал себе определенную репутацию ловеласа. Длительных отношений у тебя никогда и ни с кем не было, да ты наверняка и не стремился к ним. Поэтому, если честно, меня удивили претензии твоих бывших подружек. Да, конечно, девушкам свойственно надеяться на лучшее. Мол, они такие неотразимые и замечательные, что исправят любого мужчину. Но, к сожалению, практика показывает обратное. Невозможно перевоспитать взрослого человека. А значит, начав встречаться с тобой, они заведомо подписались на постоянные измены, ведущие в конечном счете к разрыву.

– Получается, ты не веришь, что я могу измениться? – как-то обиженно спросил Дольшер.

– Какая тебе разница, во что я верю? – раздраженно фыркнула я.

Если честно, этот разговор уже начал меня утомлять. Я, можно сказать, его от скандала с участием пьяных женщин спасла, а он мне в благодарность теперь мозги полощет. Ну кто так делает, спрашивается?

Я глубоко вздохнула, успокаиваясь, и дальше продолжила уже тише:

– Дольшер, если ты так жаждешь это услышать, то да, я не верю, что ты можешь измениться. По-моему, ты получаешь удовольствие от подобного образа жизни. Власть, деньги, женщины. Что еще до полного счастья надо? Если ты когда-нибудь и женишься, то лишь по голому расчету или велению семьи. Нет, я полагаю, тебе хватит ума и такта сделать так, чтобы твои измены перестали быть столь очевидными. Если твоя жена окажется умной женщиной, то она закроет глаза на некоторые шалости супруга. Но будет ли она при этом счастлива? Я имею в виду – по-настоящему счастлива, а не напоказ. Ой, вряд ли. Обычно измены не задевают лишь тогда, когда не испытываешь к человеку никаких чувств.

Дольшер криво усмехнулся, но почему-то его улыбка больше всего напомнила мне оскал боли. Затем перегнулся через стол и спросил, глядя прямо в глаза:

– Киота, а ты могла бы встречаться со мной? Хотя бы попробовать, дать мне один шанс? Чисто гипотетически, так сказать.

Я устало покачала головой. Опять начинается! Н-да, пожалуй, действительно легче всего было переспать с ним при самой первой встрече, чем теперь выискивать все новые и новые причины, почему не желаешь этого делать. И ведь не расскажешь про заключенное пари.

– Нет, Дольшер, – проникновенно сказала я. – Я бы не могла с тобой встречаться. Даже чисто гипотетически. Потому как я очень хорошо представляю, чем в итоге все это закончится. Мы с тобой переспим, после чего ты потеряешь ко мне всякий интерес. В лучшем случае – проведем еще пару ночей вместе. Затем ты исчезнешь без всяких объяснений, я начну тебя искать, чтобы узнать, чем не угодила. И встречу тебя на улице, в кабаке или на работе – сам выбери подходящую декорацию – в обнимку с очередной пассией. Поэтому прости, но это гиблый номер с самого начала. Лучше вернемся к делу.

– К делу? – растерянно переспросил Дольшер.

Он выглядел сейчас так, будто всерьез огорчился из-за моих слов. Да ну, глупости. Наверняка покоя не дает ущемленное чувство самоуверенности и собственной неотразимости. Поди, впервые по носу щелчок получил, вот и сходит с ума от досады. Ну что же, пусть привыкает. Лично я не намерена отступаться от своего мнения. Плюс выигранные за пари деньги будут совсем не лишними.

– Да, к делу, – повторила я. – Тебе не кажется, что твой приятель несколько задерживается? Вообще-то трактир уже давно должен быть закрыт. Фарн нас вот-вот взглядом сожрет.

И я была права. Даританец вышел из подсобки, закончив прибираться, и сейчас сидел около входных дверей. Нет, он никоим образом не торопил нас и не позволял себе никаких недовольных замечаний. Но у него было столь несчастное лицо, будто из-за нас он опаздывал на жизненно важную встречу.

Дольшер недоуменно посмотрел на часы, вмонтированные в кругляшок мыслевизора. Собрался было что-то сказать, но не успел. Как раз в этот момент двери с оглушительным грохотом распахнулись и в трактир ввалилось самое удивительное существо, которое я когда-либо видела. Точнее, я вообще впервые видела нечто подобное. Это был вампир. Нет, не красавчик, как их обычно изображают на страницах светских хроник, а, говоря без прикрас, носферату вульгарис, или упырь обыкновенный. Лысый, с кожей синюшного оттенка, покрытой темными пигментными пятнами, острыми клыками, выглядывающими изо рта, и длинными изогнутыми когтями, изломанными и черными от грязи. О небо, такое чувство, будто он только что выбрался из гроба!

Как и положено традициями, на упыре был длинный бесформенный плащ, скрывающий его одежду. Но не это поразило меня. Дело в том, что до своей смерти, имеется в виду первой, приведшей к превращению в упыря, незнакомец явно принадлежал к эльфийскому племени. На это указывали заостренные кончики ушей и огромные глаза изумительного сине-зеленого оттенка. Надо же. Я до этого думала, что эльфы иммунны к действию вампирьих чар. Их, конечно, можно укусить и даже выпить всю кровь, но оборотить в одного из упырей – вряд ли. Была и еще одна странность. При всем своем отвратительном облике упырь почему-то оказался накрашен. Когти покрыты светло-розовым лаком, не скрывающим, впрочем, траурной черной каемки под ними, тонкие бескровные губы густо намазаны ярко-красным кармином, а на туго обтянутом кожей черепе карандашом нарисованы стрелки, должные, видимо, изображать отсутствующие брови.

Я зажмурилась и на всякий случай потрясла головой, надеясь, что чудное наваждение сгинет. Затем осторожно приоткрыла один глаз. Нет, пустое. Упырь стоял на пороге, несколько жеманно подбоченившись и позволяя себя как можно лучше разглядеть. Ну и урод!

Фарн, увидев, какой гость к нам пожаловал, вскочил на ноги. Точнее – я увидела лишь смазанную тень на том месте, где он прежде сидел, а когда моргнула, то обнаружила, что даританец уже стоит в боевой стойке с мечом наголо. Небо, а меч-то он откуда достал? Даже представить не могу, где он его прятал в столь обтягивающей одежде.

– Не подходи, кровосос! – прошипел Фарн, стоило вампиру нерешительно переступить с ноги на ногу. – Иначе упокоишься окончательно!

– Какие мы смелые!

Я невольно отшатнулась, едва не рухнув со стула. Дыхание у упыря было столь зловонным, что сшибало с ног. Такое чувство, будто он только что плотно отужинал падалью и закусил мертвечиной. И почему-то мне кажется, что это предположение очень близко к правде.

Фарн, однако, весьма стоически перенес атаку удушающей вонью, исходящей из пасти упыря. Он, по крайней мере, все так же решительно держал меч, верно намереваясь кинуться в смертельную схватку.

– Ну давай сразимся.

Я сморщилась и уткнулась носом в рукав кофты, стараясь дышать только ртом. Еще немного – и я точно задохнусь!

– Киота, – проговорил Дольшер, все это время искоса наблюдающий за мной, – с тобой все в порядке?

Я тряхнула головой, пытаясь прийти в себя. Но не смогла сдержать испуганного восклицания, когда Фарн, не размениваясь больше на разговоры, пошел в атаку. Свистнул, разрезая воздух, меч, но ударил уже в пустое пространство. А дальше я при всем желании не могла следить за ходом боя. Противники двигались слишком быстро для меня. Я видела лишь танец теней: черной, принадлежащей вампиру, и белой – даританцу.

– Они же убьют друг друга! – Я возмущенно обернулась к Дольшеру. – Сделай что-нибудь!

Тот в ответ лишь улыбнулся. Кивнул, показывая мне за спину. Я бросила осторожный взгляд через плечо, готовая ко всему. Вдруг Фарн уже располосовал вампира на сотни крошечных кусочков? Вдруг, напротив, сейчас лежит в луже собственной крови, беспомощный, а тот присосался к его шее? Но я явно не ожидала стать свидетельницей подобной сцены.

Вампир и Фарн целовались. Целовались страстно, словно возлюбленные, встретившиеся после долгой разлуки. Даританец прижал вампира к стене, даже не думая пустить в ход меч и проткнуть его. Упырь изо всех сил прижимал к себе Фарна, гладил его по плечам, затылку и даже чуть ниже пояса.

Меня замутило от этой сцены. Ладно, пусть целуются, кто же им указ. Но неужели даританцу приятно это делать? Ведь, по сути, он сейчас ласкает ходячий труп, и ничто иное. А вдруг у того изо рта могильные черви полезут?

– Эм-м, – протянула я и гулко сглотнула, пытаясь протолкнуть комок тошноты, застрявший в горле.

Украдкой покосилась на Дольшера, но не заметила ни капли удивления на его лице. Будто все происходящее – в норме вещей и именно так и должно быть.

– Фарн, – наконец оторвавшись от губ даританца, прошептал вампир. Потерся носом об его щеку. – Как же я соскучился!

– Рашшар, – хриплым шепотом ответил тот. – Ты не представляешь, как я рад тебя видеть! Год, целый год ты не давал о себе знать. Ни письма, ни сообщения на мыслевизор. Не стыдно?

– Ты же знаешь, я не ношу мыслевизоров.

Рашшар стоял вплотную к Фарну, но, странное дело, последний ничем не показывал, что ему неприятна подобная близость. А ведь должен. Или у него совсем обоняние отсутствует? Ах да, конечно, как я могла забыть. Он же даританец, где в воздухе присутствует слишком большая примесь сероводорода. Поэтому наряду с модификацией эпидермиса исконные жители проходят через вживление дыхательных клапанов в нос. Полезная штука. Сейчас бы и я от такой не отказалась.

– А письма… – продолжил тем временем упырь. – Там, где я был, почтовая служба не работает. В любом случае, я не хотел давать тебе ложных иллюзий и надежд. Ты же знаешь, нам вряд ли быть вместе.

Я смотрела на все это безобразие, едва ли не открыв рот от изумления. Я и раньше знала, что в нашем мире существуют те, кому больше по нраву не противоположный пол, а такой же, но никогда не думала, что встречусь когда-нибудь с ними так близко. Не то чтобы это запрещено, но не поощряется обществом. На Хексе за это вообще казнят, лишь на Даритане в порядке вещей. И потом, я, конечно, не ханжа, но почему-то тотчас же вспомнила о некрофилии. Вампиры – это ходячие трупы, как ни крути. Нет, я не хочу об этом думать! Иначе точно не меньше года буду от кошмаров страдать.

– Давай поговорим об этом потом. – Фарн тяжело вздохнул и прижался к вампиру всем телом. – Не сейчас. Я слишком рад тебя видеть, чтобы начинать спор заново.

Рашшар слабо улыбнулся и вновь поцеловал даританца. На этот раз более мягко и нежно. Затем отстранился и повернулся к Дольшеру.

– Привет, – сказал он. Бросил на меня быстрый внимательный взгляд, от которого у меня внутри все задрожало. – Это и есть твоя маленькая проблемка?

– Привет. – Дольшер подошел к Рашшару.

Я окаменела. Неужели и они сейчас начнут целоваться? Это будет слишком сильное для меня потрясение. Но Дольшер лишь дружески хлопнул вампира по плечу.

– Да, это и есть моя маленькая проблемка.

– Симпатичный, – отметил вампир, продолжая держать меня в плену своего жуткого немигающего взора. – Или лучше сказать – симпатичная?

– А откуда вы узнали, что я не парень? – спросила я, невольно ощупывая себя руками. Да нет, маскирующие заклинания еще держатся – как мое, так и Дольшера.

– Человечишка, – Рашшар снисходительно ухмыльнулся, – не забывай, я вампир, а значит, на меня практически не действуют все ваши заклинания. Я вижу суть вещей, сколько бы покровов вы на нее ни навешали и как бы ни старались скрыть от посторонних.

Я нахмурилась от неожиданной мысли. Интересно, а как Раянир догадался, что я не та, за кого себя выдаю? И догадался ли вообще? Вдруг Дайру он похитил так, на всякий случай, намереваясь шантажировать Дольшера и поторопить его с моими поисками? Нет, не сходится. Ведь меня он тоже пытался украсть, опоив зельем, блокирующим магические способности. Получается, знал, что я умею колдовать, а значит, заглянул за мою маскировку. Но как? Или он вампир? Да нет, чушь. Мы ведь встретились с Раяниром и Карраяром днем. Медицина, конечно, сейчас шагнула далеко вперед, но целители до сих пор не сделали такого защитного крема, который позволил бы вампиру выдерживать прямые солнечные лучи. Сразу же в головешки превращаются. Да и потом, днем вампиры обычно спят, а если и бодрствуют, то отличаются весьма заторможенной реакцией. Что-то я этого в Раянире не заметила.

– Ну? – Вампир подошел к ближайшему столику и вальяжно развалился на стуле, – Рассказывай, Дольшер, зачем меня вызвал. Вроде бы когда-то ты грозился, что лично вонзишь мне кол в сердце, если я еще раз объявлюсь в этом мире.

– Насколько я помню, тогда была большая вероятность, что ты подхватил вирус кровавого бешенства[20], – ответил Дольшер. – Я не мог рисковать жизнями десятков, если не сотен людей.

Я задумчиво почесала нос. Что еще за вирус? Никогда о таком не слышала.

– Этот вирус передается через кровь и опасен только для вампиров, – кратко пояснил Дольшер специально для меня. – Информация о нем засекречена, чтобы общественное мнение, и так не слишком благосклонное к вампирам, совсем не ухудшилось. Нам только самосудов не хватало. Так или иначе у людей, которые являются носителями вируса, болезнь никак не дает о себе знать. Только на финальной стадии появляется легкая красная сыпь, проходящая за два-три дня. Но переболевшие остаются заразными для вампиров до самой смерти. Стоит им только попробовать кровь носителя, как… – Дольшер запнулся и с явным отвращением передернулся.

– Человечишка, кровавое бешенство – оно и есть кровавое бешенство, – продолжил за него Рашшар. – Ничего красивого или привлекательного. Вампир в буквальном смысле сходит с ума. Начинает убивать всех подряд. Приступ безумия длится всего несколько часов, но за это время… – И он выразительно пожал плечами, не закончив и так понятную мысль.

– На Даритане один такой вампир за час вырезал все население небольшого городка, – тихо сказал Фарн. – Моего родного, если говорить откровенно.

Я удивленно на него посмотрела после этого признания. Странно, почему тогда он общается с Рашшаром? В таком случае он должен ненавидеть вампиров, уничтожая их при первой же удобной возможности.

Наверное, Фарн угадал мои мысли. По крайней мере, он печально улыбнулся и с затаенной нежностью посмотрел на Рашшара.

– Все было в моей жизни, – чуть слышно проговорил он. – И это тоже.

– А что потом происходит с вампиром? – не отставала я от Дольшера. – Он погибает после приступа безумия?

– Чаще всего вампира убивают во время него. – Он хмыкнул. – Если же так случается, что вампир благополучно переживает приступ, то он остается в живых. Однако вирус тем и коварен, что может активизироваться вновь в любой момент. И нет никаких симптомов, которые могли бы помочь предсказать новый приступ.

– Значит… – Я запнулась и с опаской взглянула на Рашшара.

Дольшер подозревал его в том, что он подхватил вирус. Получается, он в любой момент может обратиться в дикое кровожадное животное и приняться убивать всех вокруг? Ох, что-то не хочется погибнуть столь мучительной и болезненной смертью.

– Человечишка. – Вампир широко улыбнулся, продемонстрировав острые клыки. – Поверь, тебе ничто не грозит. Полагаю, стоит мне только дернуться в твою сторону, как мой давний неприятель Дольшер с радостью поджарит мне пятки, получив достаточный повод разделаться со мной.

– Возможно, – не стал отрицать начальник департамента. – В любом случае тебе не стоит делать резких движений в моем присутствии, Рашшар. И ты об этом прекрасно осведомлен.

– Зачем тогда ты вызвал меня в Нерий? – Вампир чувственно облизнул накрашенные губы. – Неужели просто соскучился? Учти в таком случае, что ты не в моем вкусе. Не говоря уж о том, что в некотором смысле мое сердце занято. Знаешь, меня можно обвинить во многих грехах, но только не в непостоянстве.

Фарн понял фразу, обращенную к нему. Послал упырю воздушный поцелуй, от которого меня затошнило с удвоенной силой. Нет, к вони, исходящей из пасти Рашшара, я как-то успела принюхаться. Но для меня по-прежнему было дико представлять эту парочку в объятиях друг друга.

– Я хочу, чтобы ты нашел мою сестру, – прямо ответил Дольшер. – Мы оба прекрасно помним, что некогда ты укусил ее. Как раз тогда, когда тебя объявили в розыск из-за подозрений в подхваченном вирусе. Ты пытался обратить ее в вампира и таким образом досадить мне. Хвала небу, целители совершили чудо. Прижгли место укуса серебряной водой, вычистили ей кровь, так что зараза не пошла дальше. Но между вами уже успела образоваться ментальная связь.

– Я тоже кое-что помню из тех славных денечков, – перебил его Рашшар, кисло поморщившись. – Если мне не изменяет память, тогда ты сильно разозлился на меня за эту невинную шалость. Выследил и поймал. Собирался было убить без суда и следствия, но я напомнил, что в таком случае твоя сестра будет очень, очень сильно страдать. Да, она не стала вампиром благодаря вмешательству целителей, но связь между нами была слишком свежей. Вряд ли бы, конечно, Дайра погибла, но помучилась бы изрядно. И мы договорились. Я не пытаюсь установить с ней телепатический контакт, а ты оставляешь меня в живых. С условием что я покину Нерий и никогда больше не появлюсь здесь. Со временем связь должна была ослабнуть и сойти на нет. Если бы я погиб через пару лет после этого происшествия, то Дайра в самом худшем случае почувствовала бы легкую мигрень и ничего более. И вот теперь, когда связь между нами практически пропала, ты хочешь ее возобновить? Зная, что придется снова ждать несколько лет, чтобы моя смерть не угрожала жизни твоей сестры?

Упырь кокетливо изогнул бровь. Переплел перед собой пальцы и удобно устроил на них свой подбородок, внимательно наблюдая за реакцией Дольшера на его слова. Фарн приставил стул к столику, за которым сидел Рашшар, и опустился рядом. Прижался к своему любовнику, положил ему голову на плечо, одной рукой ласково наглаживая его отвратительную лысину.

– Да, я хочу, чтобы ты это сделал, – твердо сказал Дольшер, никак не отреагировав на эту сцену. – Жизнь моей сестры сейчас находится в смертельной опасности. А в твоей живучести я уже имел несчастье убедиться.

– Мм… – протянул Рашшар. Весь изогнулся под лаской даританца. – А что мне за это будет? Любая сделка должна быть выгодна обеим сторонам. Ты спасешь сестру, а что получу я?

– Кровь, – незамедлительно ответил Дольшер. – Ты получишь много крови. Годовой запас. Человеческой или любой другой расы, на твой выбор. Неважно: эльфов, гномов, хекстян, варрийцев или даританцев. Я достану для тебя даже кровь оборотней определенной породы.

– Очень заманчиво. – Упырь широко улыбнулся, продемонстрировав зубастый оскал. – Но видишь ли, в чем загвоздка, мой давний враг. Я не люблю замороженную кровь. Да и где мне хранить годовой запас? Поверь, нет ничего лучше свежедобытой. Охота – вот мое любимое слово. Выследить добычу в темном лабиринте узких улочек. Долго гнать ее по пустырям и переулкам, то даруя, то вновь отнимая призрачную надежду на спасение. А потом вонзить клыки в такую мягкую и нежную шею. Пить, захлебываясь от наслаждения. Вот что мне надо, Дольшер.

– На что ты намекаешь? – На начальника департамента сейчас было больно смотреть. Он словно постарел разом на десяток лет, осунулся и сгорбился.

– Намекаю? – Упырь удивленно хмыкнул. – По-моему, я говорю более чем прямо. Лицензия, мой враг, мне нужна лицензия на одно убийство. В Нерии, понятное дело. Давно не охотился в здешних краях, хочу вспомнить былые подвиги. И обещаю, что о нашей сделке никто не узнает.

Фарн что-то тихо зашептал на ухо Рашшару, фыркая и давясь от смеха. Какие-то милые глупости по поводу того, чем они займутся этой ночью. Я неприязненно посмотрела на даританца. Как он может общаться с упырем, особенно когда услышал его требования? Это же кровожадный и жестокий убийца, которому плевать на благородство и милосердие! К тому же мертвый и тухлый. Впрочем, сам даританец недалеко ушел от своего любовника, благо что его сердце еще бьется.

Затем я перевела взгляд на Дольшера. Тот молчал, лишь до побелевших костяшек стиснул кулаки. Бедный, даже представить страшно, какой выбор ему предстоит сделать. С одной стороны – жизнь сестры, с другой – невинного горожанина. Неужели нет иного выхода?

Я с чуть слышным вздохом прижала пальцы к вискам. Думай, Киота, думай. У Дольшера неприятности именно из-за тебя. Если бы он не помог тебе бежать, то ничего этого не произошло бы. Подумать только, ему просто стоило действовать исходя из служебной инструкции. Убить меня сразу же, как только проявился этот проклятый дар универсала. Или отдать Карраяру, чтобы тот увез меня на Варрий. Как говорится: с глаз долой – меньше проблем. Но нет, он плюнул на свою карьеру и репутацию и спас тебя. И все ради чего? Чтобы сейчас унижаться перед этим мерзким упырем? Вон как тот довольно лыбится. Наверняка понимает, что загнал давнего неприятеля в угол, и сейчас наслаждается его переживаниями и стыдом.

– Я… – наконец начал Дольшер. Остановился на полуслове и страдальчески скривился. – Я согла…

– Не стоит!

Я не сразу осознала, что эта фраза слетела именно с моих губ. Словно кто-то другой, смелый и решительный, не чета робкой, забитой Киоте, вдруг заговорил моими устами.

Дольшер посмотрел на меня с удивлением. На дне его зрачков заметалась, но тут же погасла робкая тень надежды. Упырь недовольно цокнул, стукнув по столу накрашенными когтями. Искоса глянул на меня и прошипел, обдав нестерпимой вонью:

– Человечишка, не лезла бы ты в разговоры взрослых. Обещаю, что твою шейку я не выберу в качестве добычи. Поэтому уймись. Тебе не о чем переживать.

Фарн глупо хихикнул, будто его любовник сказал сейчас какую-то очень забавную вещь. Зашуршал под столом, пытаясь рукой пробраться под непроницаемый плащ упыря. Фу, мерзость какая! Неужели не могут дождаться, когда останутся наедине?

– Киота, в самом деле, не вмешивайся, – устало попросил меня Дольшер. – Тебя это не касается. Это целиком мой выбор.

– Нет, – твердо проговорила я. – Я не допущу этого, Дольшер! Наверняка есть другой выход.

– Какой? – с настоящей мукой в голосе спросил тот. – Киота, я не хотел тебе говорить, но… Два часа назад мне на мыслевизор пришло сообщение от Раянира. Сегодня ровно в полночь он будет ждать меня за чертой города. Если я не приведу тебя, то Дайра погибнет. Он установил на нее ошейник, завязанный на его собственном пульсе. Если с Раяниром что-нибудь случится – ошейник сдетонирует и разнесет Дайре голову. И если Раянир отдаст мысленный приказ – случится то же самое. Я не могу его захватить. Не могу его остановить. Единственный шанс на успех: найти, где прячут Дайру, и обезвредить ошейник. Будем надеяться, что ее охраняет не лично Раянир.

– Глупо, – оборвала его я. – Раянир далеко не дурак. Если он поставил такой ошейник, то точно не спускает с твоей сестры глаз. Ты только зря отдашь этому упырю невинную жертву, а в итоге останешься ни с чем.

Дольшер сморщился от моих слов. Наверняка он беспокоился о том же самом, но не попробовать не имел права. А я не могла ему этого позволить. Нет, я хочу жить и не желаю ехать на Варрий в качестве бесправной наложницы престарелого варана, чтобы сразу после рождения наследника окончить свои дни на ритуальном камне. Но мое спасение нельзя покупать такой ценой.

– Человечишка. – Рашшар, по всей видимости, ни капли не обиделся на то, что я назвала его упырем. Впрочем, чего на правду обижаться. – Я в последний раз говорю: не лезь в наш разговор. Иначе получишь по своему любопытному носику очень чувствительный щелчок.

Я смотрела на упыря и почти не слышала его угроз.

В голове с безумной скоростью мелькали самые разнообразные мысли. Что же, что же делать? Неужели мой дар универсала бессилен в этой ситуации? Хотя… Стоп! Дольшер сказал, что упырь связан с Дайрой телепатически. Тоненькой ниточкой, почти неразличимой из-за прошедших с момента укуса лет. Но она есть, если Рашшар ее ощущает. Неужели нельзя проследить за ней? Без помощи упыря, понятное дело. Что там говорится в курсе теоретической магии? Поисковое заклинание способно найти что угодно и где угодно. Главное – верно задать направление. А значит, я должна обнаружить эту нитку. Должна пустить по ней импульс.

– Я смогу это сделать, – прошептала я себе. – Обязательно смогу!

– Что ты там бормочешь? – раздраженно спросил Рашшар. – Молишься богам? Слишком рано. Я уже говорил, что не трону тебя. Но и ты больше не вмешивайся в чужие беседы!

Упырь осекся, когда поймал мой взгляд. Я знала, что смотреть в глаза вампиру – непозволительная роскошь и глупость. Он одурманит мой разум, возьмет надо мной контроль. Если прежде я не сделаю этого с ним.

Ауры у Рашшара почти не было. Фарн светился красным, Дольшер полыхал ярко-белым пламенем, а упыря окружала лишь чуть заметная голубоватая дымка. Я чувствовала ее биение, краем глаза видела, как она пульсирует, но не позволяла себе ни на миг отвести взгляд от Рашшара. Его зрачки удивленно расширились, когда он понял, что не может одержать надо мной победы в ментальном поединке. И в этот же миг он допустил ошибку: лишь на долю секунды ослабил контроль за своим разумом. Предоставил мне крохотную лазейку, которой я не преминула воспользоваться.

Это произошло очень быстро, хотя для меня мгновение длилось дольше века. И это было очень страшно. Впервые я заглянула в мысли мертвеца. Впервые почувствовала, какой тоской наполнено его существование. Нет никаких эмоций. Одна лишь всепоглощающая жажда. И Фарна на самом деле он не любит, но питается его любовью, его страстью, его противоестественным желанием, как кровью. Тепло объятий даританца, биение его сердца дают ему ложное ощущение жизни. Как только Фарн переключится на кого-нибудь другого, как только перестанет дарить всего себя без остатка – Рашшар убьет его. Убьет не из ревности, а от горечи, что больше не сумеет заглядывать в мир живых через нервные окончания тела даританца. И красится он для того, чтобы нравиться людям, как ни парадоксально это звучит. У Рашшара нет ни малейших способностей к любовной магии, поэтому он считает, что макияж сделает его менее отвратительным для чужих взглядов. Наверное, в чем-то он прав, раз Фарн выбрал его своим любовником.

Я заставила себя отвлечься от невеселых размышлений. Даританец сам виноват. Наверняка прекрасно осознает, на что обрекает себя, живя с ходячим трупом. Значит, пусть получает по заслугам. Затем я напряглась, разыскивая ниточку, связывающую упыря с Дайрой. Не то, все не то. Небо, разве можно разобраться в этой мешанине? Словно копошусь в могиле, полной опарышей. Или… Да вот же оно!

Я увидела тонкую голубоватую ниточку, уходящую куда-то вдаль. Едва заметную, почти невесомую, как паутинка. Так, теперь самое главное: не порвать ее заклинанием. Спокойнее, Киота, спокойнее. Сосредоточься.

Рыжий веселый огонек вскочил на ниточку. Та опасно прогнулась под его весом, но устояла. А искорка уже летела дальше, отыскивая для меня Дайру.

Все эти события заняли не больше пары секунд. Я отвела глаза, обрывая связь между мной и Рашшаром, и только сейчас ощутила, как устала. В ушах шумело от перенапряжения, в горле и груди что-то страшно булькало. Я провела ладонью по лицу, отстраненно подивилась кровавым разводам на коже. И тихо осела на пол.

Однако на самой границе с черным небытием услышала приглушенное угрожающее шипение:

– Человечишка, ты жестоко пожалеешь о своем поступке. Не сегодня и не завтра, но когда-нибудь я приду за тобой. Дольшер не всегда будет рядом. Он наиграется и выкинет тебя, а я терпелив. У мертвых есть огромное преимущество перед живыми: мы можем ждать бесконечно. Всегда мечтал попробовать кровь универсала.

* * *

Очнулась я уже в самодвижущей повозке. Дольшер ехал достаточно медленно, видимо, чтобы дать мне возможность прийти в себя. Свежий ветер ласково ворошил мои волосы, остужал разгоряченное лицо.

– Ты как? – коротко спросил Дольшер, почувствовав, как я зашевелилась на сиденье.

– Нормально. – Я пожала плечами и заворочалась, принимая более-менее вертикальное положение. Слабость медленно отступала, лишь предательская дрожь в коленках еще напоминала о недавнем обмороке.

– Я отвезу тебя в дом Дайры, – проговорил Дольшер, кинув на меня быстрый обеспокоенный взгляд. – Там полежишь немного, отдохнешь, восстановишься.

– А сам? – спросила я, уже зная, каким будет ответ.

Дольшер, как и следовало ожидать, промолчал, с подчеркнутым интересом уставившись на пустую дорогу. Повозка чуть дрогнула, набирая ход.

– Ты собрался отправиться на поиски Дайры в одиночку? – продолжила я, даже не пытаясь скрыть возмущения.

– Да, – коротко обронил тот и, обращаясь уже к огненному духу, кинул: – Быстрее!

– Дольшер, это глупо и опасно! – Я повысила голос, пытаясь перекричать ветер. Дольшер теперь гнал повозку со всей возможной скоростью. – Ты не справишься в одиночку!

– Обязан, – почти не разжимая губ, произнес он. Помолчал немного и продолжил: – Спасибо, Киота, ты мне очень помогла. Теперь я знаю, где Дайра. Надеюсь, у меня получится захватить Раянира врасплох и заблокировать ошейник, пока… Пока не произошло что-нибудь непоправимое. – В последней фразе Дольшера послышалась нескрываемая боль и тревога за сестру.

Я упрямо вздернула подбородок, пытаясь не обращать внимания на сумасшедшее мелькание домов по обе стороны дороги. Ох, сейчас мне точно не до споров – того и гляди недавний ужин наружу попросится. Но Дольшер жестоко ошибается, если считает, что я отпущу его одного. Ну уж нет! Ему придется связать и запереть меня дома. Да и то не факт, что в итоге я не разнесу все жилище Дайры на мелкие щепки.

Дольшер, не услышав возражений, немного успокоился. Я видела, как он слегка расслабился и позволил себе откинуться на спинку сиденья. Ну-ну, тешь себя пустыми надеждами дальше. Все равно мы не сильно отклоняемся от нужного пути. Место, где держат Дайру, находится в том же направлении, куда мы сейчас едем, просто чуть дальше на север.

Наконец показался знакомый тихий поселок. В столь поздний час тут уже спали – лишь луна освещала черные громадины домов со слепыми бельмами окон. Не горело ни единого фонаря. Даже магические светлячки не вспарывали мрак проблесками своих крыльев. В принципе ничего удивительного. За городом всегда ложатся раньше.

Заскрипев, повозка резко затормозила около дома, подняв клубы пыли.

– Выметайся, – тоном, не терпящим возражений, приказал Дольшер. – Быстро, Киота!

– Нет, – Я набычилась, для верности изо всех сил вцепившись в борта повозки, – Я тебя одного не отпущу!

– Ты будешь только мешаться, – с раздражением выплюнул Дольшер. – Киота, я не смогу одновременно следить за тобой, как бы чего не случилось, и освобождать Дайру!

– Зачем за мной следить? – простодушно удивилась я. – Сама сумею за себя постоять. И потом, в любом случае Раяниру и Карраяру я нужна живой, поэтому они не будут бить по мне. А вот освободить Дайру я тебе точно помогу. Как ты уже имел возможность убедиться, мои способности универсала набирают силу.

– Ты сейчас почти опустошена, – возразил Дольшер. – Даже универсалу требуется передышка для восстановления.

– Тем более. – Я упрямо фыркнула и неожиданно лукаво прищурилась, поймав невольную мысль. – Дольшер, ты, быть может, не слышал, но Рашшар пригрозил мне смертью. И я боюсь, элементарнейшим образом боюсь оставаться одна.

На какой-то неуловимый миг Дольшер заколебался. Я видела, как в его глазах мелькнуло отчетливое сомнение, но уже через секунду он покачал головой.

– Тут тебя никто не тронет, – отрывисто произнес он. – Вампиры не обладают возможностью входить в дом без приглашения. Я замкну защитный контур, и ты станешь недосягаемой и для Фарна. Он лишен магической силы, поэтому не сумеет помочь своему любовнику.

– Я все равно еду с тобой! – Забывшись, я выкрикнула это слишком громко, и в окнах ближайшего дома мелькнул всполох потревоженного светлячка. – Дольшер, это не обсуждается!

– Вот именно, – повторил он с какой-то странной интонацией. – Это не обсуждается.

Я так и не поняла, как у него это получилось. За последние сутки я уже привыкла к мысли, что стала практически неуязвимой для магии. Как там Дольшер сказал? Любое заклинание, направленное против меня, я сумею преобразовать и использовать для пополнения собственных же сил. Тогда, спрашивается, почему вдруг вокруг моей талии зазмеилась синяя ловчая нить? Я ухмыльнулась было, ожидая, что она растает, едва только прикоснется ко мне. Но случилось нечто странное и непонятное: я действительно оказалась спеленатой прочными путами обездвиживающего заклинания. Отчаянно дернулась, пытаясь разорвать чужие чары, но потерпела сокрушительное поражение.

– Прости, Киота, – проговорил Дольшер. Вылез из повозки и легко подхватил меня на руки. – Но у меня нет сейчас ни времени, ни желания спорить. Дайра ждет.

– Но как? – выдавила я из себя, глядя на него круглыми от изумления глазами.

– Я же говорил, что ты еще очень молодой и неопытный универсал. – Дольшер пинком открыл дверь дома, пронес меня по темному коридорчику и бережно уложил на диван. – И потом, ты действительно сильно выложилась при сканировании Рашшара.

– Дольшер, не смей! – захлебнулась я в крике, пытаясь скинуть с себя его заклинание. – Я не отпущу тебя одного!

– Киота, я уже взрослый мальчик, – Дольшер слабо улыбнулся. Поправил за моей спиной подушки, затем на короткий миг приник к моим губам. Поцелуй вышел далеко не страстным, скорее нежным с легким привкусом прощания навсегда. – Я вернусь, – прошептал он, отстранившись от меня. – Обязательно вернусь. Главное – не давай никому позволения войти. Вряд ли, конечно, Рашшар сунется сюда, но мало ли. Без этого он тебе не опасен, а защита дома остановит Фарна. Понятно?

– Да, – глухо ответила я.

Дольшер еще раз улыбнулся. Провел рукой по моим волосам, выпрямился и направился к двери. Но уже на самом пороге замедлил шаг и, не оборачиваясь, тихо проронил:

– В любом случае заклинание пропадет утром, и ты освободишься. Если меня еще не будет, то…

Неоконченная фраза камнем упала в тишину комнаты. Дольшер, все так же не глядя на меня, вышел. И сразу же стены комнаты засеребрились призрачным светом, надежно отсекая меня от внешнего мира. Ради приличия я выждала неполную минуту, пока со двора не донеслось довольное фырканье огненного духа и скрип отъезжающей повозки. Затем судорожно задергалась в ловушке, пытаясь хоть немного ослабить ловчую нить. Пустое. Не знаю, какой магией воспользовался Дольшер, но ничего не помогало. Я лежала в мягком и уютном коконе, который никак не желал поддаваться моим усилиям.

– Спокойнее, Киота, – пробормотала я вполголоса. Заставила себя несколько раз глубоко вздохнуть. – Постараемся рассуждать логически.

Было трудно, очень трудно отвлечься от тревоги за Дольшера. Дурак! Ну куда он полез в одиночку? Наверняка его встретят не только Раянир и Карраяр. Если мой братец не совсем идиот, то нагнал кучу охраны. Безумие пытаться справиться со всеми ими в одиночку. Я не переживу, если из-за меня с Дольшером или Дайрой что-нибудь произойдет.

Я мотнула головой, отгоняя рой встревоженных мыслей. Киота, возьми себя в руки! Ахами и охами делу явно не поможешь. Лучше придумай, как тебе совладать с чарами Дольшера.

В голову, как назло, ничего не шло. Я успела настолько уверовать в собственную неуязвимость и устойчивость к чужим чарам, что произошедшее оказалось полной неожиданностью для меня. Донельзя неприятной, стоит отметить.

Поступок Дольшера, с одной стороны, возмутил меня, но с другой, где-то в глубине души я почувствовала приятное тепло. Не ожидала, что он настолько беспокоится обо мне. Да что там скрывать – впервые, наверное, за всю мою жизнь кто-то показал, что я ему в самом деле небезразлична.

Я закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться. Как бы то ни было, но оставить Дольшера без помощи я тоже не могу. Поэтому думай, Киота, думай. Ты же универсал как-никак. Так продемонстрируй легендарное могущество!

Сосредоточившись, я сумела уловить чуть заметное биение силы в опутывающих меня чарах. Ага, теперь самое главное – найти в нити слабое место и попробовать ее разорвать.

При закрытых глазах ловчее заклинание представлялось живым толстым удавом, опутывающим мое тело с ног до головы и словно готовым сожрать меня заживо. Я скользила мысленным взглядом по пересечениям силовых потоков, тщательно просматривая каждый миллиметр. Просто не может быть, чтобы Дольшер создал заклинание с идеально выверенной структурой! Всегда случаются недочеты, у кого-то крупнее, у кого-то мельче.

Я почти разочаровалась в своей затее, как вдруг заметила едва уловимое дрожание нити. Слабое, почти невидимое, но все же. Здесь проходило перекрестие двух нитей, сплетающихся в кокон, поэтому переливы заклинания почти перекрывали этот недостаток. Точнее – перекрывали, но все же не полностью. Отлично! Значит, рискнем.

Я резко выдохнула, пытаясь унять неуместную дрожь в пальцах. Примерилась и ударила в намеченное место. Ударила отчаянно, не соизмеряя силы и тратя и так небольшой запас. Пусть. Если не получится – то ничего не останется, как лежать здесь до утра и молиться всем богам обитаемых миров, чтобы с Дольшером и его сестрой ничего не произошло.

Пульс громкими ударами отдавался в ушах. Тишина была настолько плотная и осязаемая, что ее, казалось, можно есть ложками. И внезапно – тихий шелест распадающейся ловчей нити. Я замерла, не в силах поверить в собственную удачу. Неужели получилось? Повела плечами, встала и для верности несколько раз присела. Точно, получилось! Ай да я, ай да умничка!

Терять время было неразумно и глупо. Я метнулась к двери, но почти сразу вернулась и опасливо выглянула в окно. Мало ли, вдруг Рашшар захотел уже сегодня поквитаться с одной очень самоуверенной универсалкой и поджидает у порога?

Полная луна светила так ярко, что вся улица без проблем просматривалась. Да нет, вроде бы ничего подозрительного не видно. Хотя кто этих вампиров знает. О них каких только легенд не ходит. А если вспомнить про прошлое Фарна, то совсем жить не захочется. Бывший профессиональный наемный убийца точно сумеет подобраться ко мне со спины и в самый неожиданный момент напасть. Почему бы и нет? Лишь бы сделать своему любовнику приятное.

– Ну что, рискнем? – проговорила я, настороженно оглядывая все темные углы двора. – Ох, Киота, Киота, умеешь же ты наживать врагов! Как будто прежних проблем мало было!

Понятное дело, мне никто не ответил. Я решительно сжала кулаки, почти не ощутив в кончиках пальцев привычной пульсации силы. Ладно, прорвемся. И смело отправилась к выходу, даже боясь представить, какие опасности меня могут ожидать за порогом.

* * *

Вопреки дурным предчувствиям на меня во дворе никто не напал. Это ободряло и вселяло определенную надежду. Теперь осталась сущая мелочь: сообразить, как добраться до дома, где держат Дайру.

Почему-то эта простая мысль раньше не пришла мне в голову. Я была слишком занята тревогой за Дольшера и попытками разорвать заклинание, чтобы подумать, на чем, собственно, мне мчаться им на помощь. Не на своих же двоих. В таком случае, боюсь, я только к вечеру следующего дня доберусь.

Понятное дело, сначала я сунулась в сарай, где прежде стояла повозка под управлением огненного духа. Мало ли, вдруг у Дайры там спрятаны еще какие-нибудь средства передвижения. Но нет, в тесном помещении было пусто и на редкость дурно пахло сероводородом.

Я растерянно почесала голову. Ну и что дальше? Кристаллов локальной телепортации у меня нет и отродясь не было. Бесплатно ими снабжают лишь тех, кто, как считается, приносит неоценимую помощь государству. А покупать их на черном рынке позволяют себе лишь единицы. Можно, конечно, попробовать через мыслевизор вызвать извозчика из какой-нибудь круглосуточной транспортной компании. Но, во-первых, они всегда требуют аванс, а мой счет в гномьем банке давно ушел в минус. А во-вторых, даже если меня согласятся обслужить в кредит, то пройдет не меньше часа, а то и двух, пока неторопливый возница доберется на своей кляче из города. За это время все решится и без моего участия.

Я плаксиво наморщила нос. Нет, я не собиралась ударяться в рев и слезную истерику, но ситуация выглядела безвыходной. В такой момент так и хочется пожалеть саму себя.

– Ну вот, Киота, – печально прошептала я. – Пошел прахом твой гениальный план по спасению Дайры и Дольшера.

Едва прозвучала последняя фраза, как мою шею обожгло горячее дыхание. Я захлебнулась молчаливым визгом и стремительно отшатнулась в сторону, судорожно сплетая из остатков своих сил щит. Неужели Фарн до меня добрался и сейчас потащит к своему любовнику?

Передо мной темнело что-то непонятное. Луна светила достаточно ярко, но из-за этого громада мрака, прежде скрывающаяся за моей спиной, казалась лишь более осязаемой. Словно призрачные лучи ночного светила огибали его, опасаясь притронуться.

– Кто здесь? – тоненьким от ужаса голосом спросила я, прижимаясь спиной к спасительной стене сарая.

Сгусток непонятной тьмы подплыл ближе. Я с величайшим трудом удержалась, чтобы не завопить во все горло и не броситься бежать куда глаза глядят. Точнее, бежать бы я бросилась, если бы ноги меня слушались, а не превратились в нечто ватное и аморфное. Вряд ли сейчас я сумела бы сделать хоть шаг.

– Пошло прочь! – еще более пискляво потребовала я. – Я… Я… Я Дольшеру нажалуюсь!

Послышался глубокий, совсем человеческий вздох. Плотный шар мрака около меня вдруг растаял, луна внезапно отразилась от чьей-то шкуры, и я оказалась нос к носу с жеребцом Дайры. Да-да, именно с тем, который вынес нас обеих из-под стен департамента.

– Че… Черныш? – выдохнула я, с трудом припомнив его кличку. – Это ты?

Глупо, конечно, было задавать животному подобный вопрос. Вряд ли он ответил бы на него. Но жеребец жарко фыркнул мне прямо в лицо, и у меня в голове само собой мелькнуло коротенькое слово: «Да».

– Здорово! – восхитилась я, от нахлынувшего облегчения готовая расплакаться. – Ты ведь меня не тронешь?

«Нет».

Жеребец бесшумно переступил тонкими изящными ногами. Приблизил свою голову ко мне, посмотрел глаза в глаза.

«Ты чужачка, – замелькали в голове обрывки мыслей, – Тяжело говорить. Сложно. Кричу изо всех сил. Что… Что с Дайрой?»

– Она в беде, – честно ответила я. – Дольшер поехал ее выручать, но я боюсь, что он один не справится.

«Чувствовал. Спал плохо. Кошмары, – Черныш печально понурился, – Страшно мне. Люблю ее, боюсь. Не жить без нее».

– Слушай, – оживилась я, – а ты можешь отвезти меня туда, где ее держат?

«Зачем? – С глухой обреченностью. – Если брат ее не спасет, то ты и подавно».

– Но вдвоем у нас будет больше шансов! – Я решительно сжала кулаки. – И потом, тем, кто ее держит в плену, нужна именно я. Я, и никто иной. Дольшер не хочет об этом даже слышать, но я не позволю, чтобы из-за меня погибли невинные люди. Если речь пойдет о выборе – или – или, – то пусть уж лучше забирают меня.

Черныш некоторое время молчал, лишь задумчиво прядал ушами. Затем, словно приняв непростое решение, гордо вскинул голову.

«Хорошо. – Опять полетел рой сбивчивых мыслей. – Отвезу. Садись!»

Я смущенно хрюкнула, представив во всех красках процесс залезания на эту громадину. Да помню я, что в прошлый раз как-то справилась. Но тогда, во-первых, у меня в крови бурлил адреналин, а во-вторых, Дайра изо всех сил тащила меня за руку наверх. А сейчас никто не торопится мне на помощь.

«Глупая. И как ты собралась выручить Дайру?»

Я обиженно потупилась. Между прочим, еще неизвестно, что тяжелее: спасать кого-нибудь или карабкаться на лошадь.

А в следующую секунду произошло что-то совсем удивительное. Угольно-черный жеребец вдруг растекся туманом, словно привиделся мне. Тонкая струйка белесого дымка прикоснулась к моей ноге, и я вздрогнула от неожиданного укола холода. Раз – и я уже сижу верхом на жеребце, за один удар сердца поднявшись на приличную высоту.

– Как? – потрясенно прошептала я, пытаясь понять, как здесь очутилась. – Как ты это сделал?

«Я из рода наххибов[21]». – Краткое, небрежное объяснение.

Я остолбенела от неожиданности. Черныш – наххиб? Легендарное существо с Хекса, способное принимать облик любого животного? Да полно, существо ли вообще, раз призрачная форма существования у него зачастую превалирует над материальной. Ничего не понимаю! Как Дайре удалось приручить наххиба? Говорят, они будут подчиняться лишь тому человеку, который подарит им часть души. Да и каким образом он оказался здесь, в нашем мире? Наххибы давным-давно признаны исчезнувшим видом, и ученые до сих пор спорят, жили ли они на самом деле или же являются плодом фантазии аборигенов.

«Нет, мы есть, – прозвучало с неожиданной гордостью. – Всегда были и всегда будем. Просто… Не любим людей. Вы слишком шумные и слабые. А Дайра… Она другая».

Больше я ничего не успела спросить или подумать. Мир вокруг меня расплылся в стремительном полете Черныша. Нет, это нельзя было назвать бегом. Он растворился в ночном мраке, а вместе с ним и я растаяла туманом. Растаяла, чтобы уже через неполную минуту обнаружить себя совсем в другом месте.

«Я видел твою метку. – Ответ на невысказанный вопрос. – Чувствовал нить, ведущую к Дайре. Спаси ее».

Я осторожно соскользнула со спины жеребца. Хотя вряд ли его можно было назвать так. Вероятно, Черныш посчитал эту форму материализации наиболее привычной для нашего мира, которая не вызовет лишних подозрений. Завертела головой, оглядываясь. Наххиб доставил меня в один из дальних пригородов столицы. Залитая мраком пустынная улица была копией той, где находилось жилище Дайры. Дома, стоявшие ровными рядами вдоль дороги, так же таращились темными стеклами, за которыми не было видно ни малейшего движения. Нить, указывающая нам путь, скрывалась за порогом одного из них – абсолютно ничем не примечательного, одноэтажного, с ухоженным палисадником.

Я задумчиво нахмурилась. И что дальше, Киота? С душераздирающим воплем выбьешь ногой дверь? Ворвешься внутрь и наваляешь тумаков всем плохим дядям? Ох, сомневаюсь что-то в успехе подобного мероприятия. Скорее меня сразу же огреют по голове чем-нибудь тяжелым, свяжут, опоят настоем, блокирующим магические способности, и отправят на Варрий в объятия старого любвеобильного варана.

– Где же Дольшер? – тихо прошептала я себе под нос. – Неужели уже внутри? Тогда почему не слышно криков или разрядов атакующих заклинаний?

Черныш уже давно растаял облачком холодного тумана, очевидно сочтя свою задачу полностью выполненной, поэтому не ответил мне. Я опасливо шагнула к калитке, но тут же отпрянула, уловив краем глаза смазанное движение на другом конце улицы. Там явно кто-то был. Кто-то, кто старался остаться незамеченным, судя по тому, как бесшумно он крался, прячась от беспощадного света луны в тени заборов. Ого! Неужели мы с Чернышом настолько опередили Дольшера?

Недолго думая, я тихо отступила в густую чернильную кляксу мрака за ближайшим сараем, пока не зная, как поступить. Открыться Дольшеру, что ослушалась его приказания оставаться дома, разорвала чары и без спроса явилась выручать Дайру? Думаю, не стоит. Либо начнет орать и возмущаться моей глупостью, чем неминуемо привлечет внимание похитителей сестры, либо опять применит какую-нибудь подлую магию. Так что постоим, свежим воздухом подышим. И посмотрим, что он задумал.

Простенькое маскирующее заклинание, основанное на принципе зеркала, само скользнуло передо мной, надежно блокируя от возможного обнаружения. Дольшер теперь не увидит меня, пока не посмотрит в упор, даже не почувствует моего присутствия рядом. Именно то, что целитель прописал.

Тем временем мужчина добрался до калитки. Притаился в соседнем пятне тьмы, видимо переводя дыхание перед решительным штурмом. Я прищурилась, пытаясь понять, что он там делает. Неосторожно глянула на дом и беззвучно выругалась. Идиотка ты, Киота! Не могла раньше просканировать дом, благо что способности универсала позволяют это? И тогда бы ты увидела, что никаких толп охранников там нет. Лишь два человека. Светло-синяя аура наверняка принадлежит Дайре, а вот сиреневая? Раяниру или Карраяру? Если первому, то плохо, очень плохо. Он в любой момент активирует ошейник на Дайре, и тогда она погибнет. А вот если это мой братец – то шанс на победу имеется. Ошейник завязан лишь на ментальные приказы советника Карраяра, значит, Дольшер успеет его снять.

Забывшись, я неосторожно переступила с ноги на ногу, отчетливо хрустнув гравием. Сразу же замерла на месте, опасаясь лишний раз вздохнуть. Ночь была настолько тихой, что предательский звук, казалось, пронесся по всей улице. Лишь бы Дольшер не услышал!

Он все никак не показывался на свет. Я стояла таким образом, что ему в любом случае пришлось бы пройти мимо меня к калитке. Однако миновало уже несколько минут, а ничего не происходило. Ничего не понимаю! Дольшер решил отказаться от своего плана спасти сестру?

Стоило мне так подумать, как непонятная стремительная тень с небывалой быстротой пересекла освещенный участок около дома. Я не успела среагировать, даже испугаться, как мне жестоко заломили руку назад, а рот прикрыла чужая ладонь, не давая вскрикнуть.

– А теперь поговорим. – Голос настолько жесткий и сухой, что я с трудом узнала Дольшера. – Сколько народу в доме? Покажешь на пальцах свободной руки. Ясно?

Я почти задыхалась. Дольшер то ли случайно, то ли намеренно почти перекрыл мне доступ кислорода, вместе со ртом накрыв и нос. В таких условиях представиться и сказать ему, что он обознался, было весьма проблематично.

– Ну?! – Дольшер лишь чуть завел мою руку дальше за спину, и у меня в глазах потемнело от боли. – Сколько человек в доме?

Что оставалось делать? Я послушно показала два пальца. Затем принялась отчаянно тыкать себе в грудь, пытаясь дать понять, вето именно перед ним.

– Ага, значит, двое и ты третий, – по-своему понял Дольшер мою пантомиму. – Неплохо, неплохо. Одного я уже вывел из строя, остался еще один, который сторожит Дайру. Лишь бы им не оказался Раянир.

Воспользовавшись тем, что мужчина слегка отвлекся, я со всей дури наступила ему на ногу. Локтем ударила назад, пытаясь наугад попасть в наиболее уязвимое место. А то эдак Дольшер вырубит меня каким-нибудь магическим приемом, и опять я останусь не у дел.

Мой противник не сумел сдержать невольного вздоха. Отшатнулся, правда, по-прежнему продолжая выкручивать мне руку, но на миг я получила возможность дышать и говорить.

– Дольшер, это я! – отчаянно зашептала я, опасаясь в любой момент сорваться на недопустимый в такой ситуации крик. – Я, Киота!

– Киота?!

Дольшер сразу же выпустил мою многострадальную руку, кости которой уже опасно трещали. Крепко взял меня за плечи и развернул лицом к себе. Замер, гневно кривя губы. Ой-ой-ой, сдается мне, он в настоящем бешенстве!

– Понимаешь, я решила, что ты один не справишься, – затараторила я, не дожидаясь, пока он придет в себя и сотрет меня в порошок. – Подумала, что тебе нужна будет помощь.

– Как ты сюда добралась? – рыкнул Дольшер, обрывая мой бессвязный лепет. – Ладно, я не спрашиваю, как ты выбралась из дома. С моей стороны смешно было ожидать, что простенькое заклинание удержит универсала. Правда, я надеялся на твой ум и рассудительность. Зря, как видно. Но не пойму, каким образом тебе удалось меня опередить?

– Черныш. – Я попыталась освободиться из хватки Дольшера, но тот лишь сильнее сжал пальцы на моих плечах. – Меня привез Черныш.

– Наххиб пустил чужака на свою спину? – В голосе мужчины послышалось нескрываемое удивление. – Однако! Он даже мне не позволяет этого. Признает лишь Дайру.

– Он боится за нее, – пояснила я. – Говорит, что видел кошмар.

Дольшер изменился в лице. Понурился, бессильно уронив руки и наконец-то перестав меня держать.

– Он видел кошмар, – с непередаваемой горечью и болью повторил Дольшер. – Неужели это означает, что Дайра… Дайра погибнет?

Мне нестерпимо захотелось обнять Дольшера. Привлечь его к себе, как маленького ребенка, погладить по голове и сказать, что я не допущу подобного. Он может сколько угодно твердить, что не пойдет на обмен, предложенный Раяниром. Но если другого выхода не будет – я по доброй воле отправлюсь на Варрий. Просто не сумею жить дальше, осознавая, что из-за меня погиб человек.

– Все будет хорошо, – твердо ответила я. – Дольшер, я обещаю. Дайра не пострадает из-за меня.

– Не пострадает из-за тебя, – тоненьким голоском передразнил тот. – А ты представь, каково мне будет жить дальше, если с тобой что-нибудь случится. Киота, более сложного выбора, пожалуй, мне еще никогда не приходилось делать. С одной стороны – сестра, за которую я любому в этом мире порву глотку, словно бешеный зверь. С другой стороны – ты. Я… Ты можешь мне не верить, конечно, но я сам не понимаю, что со мной происходит в последний день. У меня такое чувство, будто я знаю тебя всю жизнь. И каким-то удивительным образом за столь короткое время ты встала для меня на одну ступень с Дайрой.

Я бы подумала, что Дольшер льстит мне. Слишком много у него было женщин, чтобы поверить ему сразу и безоговорочно. Но он смотрел на меня так прямо, не позволяя ни на миг отвести взгляд, что где-то глубоко внутри у меня что-то дрогнуло. Возможно, я слишком строга к нему. Возможно, не все мужчины двуличные подлецы и мерзавцы, и стоит попытаться поверить. Еще хоть один раз довериться своему сердцу, а не разуму.

– Поговорим об этом позже, – мягко ответила я, обрывая бессмысленные в данной ситуации рассуждения. – Пока у нас есть более важная задача: выручить Дайру.

Дольшер вскинулся было что-то возразить. Наверное, собирался завести старую песню о том, что не позволит мне участвовать в спасении его сестры, но я жестко прервала его:

– И не думай начинать заново! Дольшер, я универсал. Атакующие заклинания вряд ли причинят мне какой-нибудь вред. Скорее помогут восстановить запас сил. Так что молчи. Я пойду с тобой. Хочешь или нет, но я так решила. И ты не запретишь мне этого.

Дольшер, хмурясь, какое-то время обдумывал мой ультиматум. Затем обреченно вздохнул и кивнул, нехотя соглашаясь со мной.

– Хорошо, – проговорил он. – Есть какой-нибудь план?

Я неопределенно пожала плечами. Опять взглянула на дом магическим зрением. Да, совершенно точно, что там всего два человека. Наверняка Дайра, а вот кто второй? Если не Раянир – то нам крупно повезло.

– Я войду в дом первой, – сказала я. – Карраяр и Раянир вряд ли нападут на меня. Им я нужна живой. Если Дайру охраняет мой брат, то я сумею с ним справиться в одиночку. Потом займемся твоей сестрой. Постараемся снять ошейник до возвращения Раянира. Если же с Дайрой остался именно он, то мы в тупике. Придется пойти на обмен.

– Никогда! – Дольшер гордо вскинул голову. – Ни за что на свете я не пойду на это!

– Да тихо ты! – Я досадливо поморщилась, изрядно утомленная неуступчивостью собеседника, – Мы лишь сделаем вид, что пошли на обмен. Дождемся, когда Раянир снимет ошейник с Дайры, и тогда нападем. Полагаю, твоя сестра с удовольствием поучаствует в этом. Как-никак она тоже маг высшего уровня подчинения.

В глазах Дольшера застыло немалое сомнение в успехе задуманного мероприятия. Он недоверчиво хмыкнул, но ничего не сказал. Лишь кивнул, соглашаясь со мной. Ну и правильно. Вряд ли у него есть план лучше.

– Ладно, – протянул Дольшер. – Но ты должна пообещать мне одну вещь. Если начнется какая-нибудь заварушка – не лезь на рожон. Киота, ты, конечно, универсал, но и они смертны. Поверь, есть масса заклинаний, способных уничтожить тебя.

– Верю, – легко согласилась я. – Дольшер, честное слово, я не самоубийца. Поэтому геройствовать не буду.

– И еще одно. – Он неожиданно привлек меня к себе и чуть слышно зашептал на ухо: – Киота, когда я подам знак, сразу же окружай себя щитами. Не спрашивай, не рассуждай и не медли. Увидишь, что я показываю большой палец, – сжимайся в комок и все силы трать на энергетическую защиту. Как тогда, в департаменте, когда на тебя напал призрак с карающим мечом. Ясно?

– Да. – Я на миг замялась. – А как же Дайра?

– Поверь, она поймет, что от нее требуется. – Дольшер страшно ухмыльнулся одной половиной рта, – Этот фамильный знак нашей семьи, означающий, что грядет локальный конец света. Так что она не растеряется.

Я не удержалась и ласково провела тыльной стороной ладони по лицу Дольшера. Мол, не волнуйся, все будет хорошо. Тот перехватил мою руку, поцеловал пальцы.

– Будь осторожна, Киота, – попросил он. – Ради всех богов и даже ради священной змеи Варрия. Будь осторожна!

– Буду.

Я, не позволяя себе более никаких эмоций, повернулась к безмолвному дому – тихой темной громадине, от которой ощутимо повеяло угрозой. Ничего, все будет хорошо. Главное, верить в это, и тогда удача тебе обязательно улыбнется.

Когда я бросила быстрый прощальный взгляд через плечо, Дольшера уже не было. Он бесшумно растворился в ночном мраке. Я прищелкнула пальцами, сдирая с себя остатки маскирующих заклинаний. Все, хватит таиться!

Карраяр и Раянир должны видеть, что к ним пожаловала именно я, а не незнакомый парнишка с Хекса. Смело подошла к порогу и решительно распахнула дверь. Когда идешь на заклание к дракону, как-то не принято стучаться в пещеру, не так ли? Быстрым шагом пересекла небольшую прихожую и ворвалась в комнату, из-под неплотно прикрытой двери которой выбивался приглушенный свет. Ворвалась – и остолбенела на пороге. Явно не это я ожидала тут увидеть.

Практически все пространство небольшого помещения занимала роскошная кровать под шелковым балдахином. Комната утопала в свежих цветах со столь дурманящим тяжелым ароматом, что у меня моментально заломило в висках. Над потолком вились десятки, если не сотни мелких юрких светляков, рассыпая со своих крыльев светящуюся пыльцу. Наглухо закрытые ставни объясняли, почему со двора дом выглядел совершенно пустым. А на кровати возлежал сам наследный принц Варрия и по совместительству мой сводный брат Карраяр. Причем возлежал обнаженный и крепко привязанный красным шелковым шнуром за запястья к изголовью.

Я моментально смутилась. Стоило признать, с фигурой у моего брата все было в порядке и даже больше. Но не это привело меня в замешательство. Лицом к Карраяру, спиной ко мне стояла Дайра. Нет, не голая, но в каком-то безумном наряде из тонких полосок красной кожи, не оставляющем ни намека на фантазию, и в черных ботфортах на высоких тонких каблуках. Поигрывая хлыстом, шпилькой она наступила на грудь Карраяру.

– Кто себя плохо вел? – томным глубоким голосом вопросила она у моего брата. – Какого мальчика надо наказать?

– Меня, – с готовностью ответил Карраяр. Он был настолько увлечен этой игрой, что мое появление в комнате осталось совершенно незамеченным. – О госпожа! Накажи меня! Выпори хорошенько!

Я вздрогнула, когда Дайра резко щелкнула хлыстом.

Попятилась, не зная, что делать дальше. Прервать столь волнительную сцену? Неудобно как-то. Кстати, что-то не похоже, чтобы Дайру удерживали здесь насильно. По-моему, она могла бы уже сотню раз сбежать, оставив Карраяра привязанным к кровати. Или хотя бы послать весточку брату, чтобы тот знал, где ее искать.

Едва мне стоило упереться спиной в уже захлопнувшуюся дверь, как она резко раскрылась, снеся меня в сторону, и на пороге возник Дольшер, готовый к смертельному бою. На кончиках пальцев у него приплясывали сиреневые огоньки почти сформулированного заклинания – миг, и оно сорвется в краткий и ужасный полет. На лице застыла кровожадная маска серийного убийцы, в желтых глазах горел огонь возмездия. В общем, ни дать ни взять – рыцарь-спаситель пожаловал.

Как и я, Дольшер так же остолбенел на пороге. Поперхнулся, глядя то на Карраяра, зажмурившегося в предчувствии небывалого наслаждения, то на Дайру, крепко оседлавшую того, благо пока без всяких пошлостей. Посмотрел на меня, пунцовую от стыда. Я лишь развела руками. Мол, что ты от меня хочешь? Как-то неловко в такой ответственный для обоих момент вмешиваться.

– Что тут происходит? – пророкотал в комнате гневный голос Дольшера. – Дайра, что ты себе позволяешь?

Девушка кубарем слетела с Карраяра. Тонко взвизгнула, увидев меня с Дольшером, и быстро закуталась в покрывало, прикрывая свои прелести. Мой брат в свою очередь заметался по кровати, пытаясь освободить руки. Он оказался в куда более незавидном положении, не имея возможности накинуть на себя хоть что-нибудь.

– Дольшер? – невинно прощебетала Дайра. Откинула подальше хлыст и небрежным жестом, исполненным изящества, набросила поверх самого интересного места Карраяра какую-то цветастую тряпку. – Что ты тут делаешь?

– Что я тут делаю?! – Дольшер кричал в полный голос, побагровев до такой степени, что я забеспокоилась – не хватит ли его удар. – Я тебя спасаю, дура!

– Спасаешь? – Дайра кокетливо захлопала длинными ресницами. – Дольшер, как бы тебе так намекнуть… Вообще-то я давно взрослая девочка и могу за себя постоять. С чего вдруг ты принялся печься о моей безопасности и добром имени? Прекрасно же знаешь, сколько у меня было любовников.

– Да начхать мне на твоих любовников! – Дольшер сорвался на опасный фальцет.

Я испуганно вжала голову в плечи. Как бы ему с сердцем плохо не стало. Кажется, он в бешенстве. И его вполне можно понять. Уже готовился дать бой до последней капли крови, а оказалось, что его сестра весь день провела в объятиях Карраяра, развлекаясь и занимаясь всякими непристойностями.

– Извините, что вмешиваюсь, – робко проговорил Карраяр, с настоящим ужасом уставившись на пылающего гневом Дольшера. – Но, быть может, вы освободите меня? Я оденусь и все вам объясню! Честное слово, я и не предполагал, что вы настолько близко к сердцу принимаете все любовные приключения своей сестры.

– Любовные приключения?! – прорычал Дольшер. Схватил Дайру за руку, подтащил к себе и сунул ей под нос записку, которую Раянир оставил в трактире. – Читай!

– «Хватит игр, – послушно забубнила та. – У нас твоя сестра, у тебя Киота. Или обмен, или Дайра умрет».

После чего поперхнулась, еще раз пробежала взглядом смятую бумажку, видимо, чтобы убедиться, что глаза ее не обманули, и тихо ахнула. Растерянно посмотрела на Карраяра, по-прежнему распятого на кровати.

– Ну развяжите меня наконец! – взмолился тот, – Дайте хоть штаны надеть.

– Развязать тебя? – Дайра нехорошо прищурилась. Подскочила к нему, воинственно сжав кулаки. – Сначала объясни, что все это значит!

– Да откуда я знаю?! – Несчастный Карраяр едва не зарыдал, – Неужели не помнишь, что мы первыми ушли, когда твоей подруге стало плохо? Отправились ко мне для продолжения приятного знакомства. Раянир остался, чтобы предупредить о нашем уходе твоего брата. Я просто не представляю, с какой стати он нацарапал этот бред! – На этом месте мой брат запнулся, перевел взгляд на меня и заключил с невольной усмешкой: – Хотя вижу, в чем-то он не ошибся. Прав был мой советник, что побег Киоты спланирован самим Дольшером.

– Это еще не все, – оборвал его Дольшер, досадливо поморщившись. – Сегодня вечером Раянир связался со мной. Сказал, что установил на Дайру ошейник. Мол, один его мысленный приказ – и ей разнесет голову. Об этом ты тоже ничего не знал?

– Клянусь! – воскликнул Карраяр с такой горячностью, что на миг я поверила ему. – Дольшер, клянусь честью, я понятия не имел о том, что замыслил Раянир. Я тогда мог думать только о твоей сестре. Уж очень она меня завела. Никогда в жизни я не пошел бы на ее похищение. Не дурак, чай, таких врагов заводить.

– Ничего не понимаю, – растерянно пробормотал Дольшер, как-то незаметно подрастеряв боевой пыл. Перевел испытующий взгляд на Дайру. – Значит, ты действительно ушла с Карраяром по доброй воле?

– Да, – кивнула она. – Братец, я решила, что Раянир предупредит вас. И потом, ты же меня знаешь. Я никогда красивого мужика не пропущу, обязательно постараюсь в постель затащить.

– Спасибо за «красивого мужика», – проворчал Карраяр. – Может, продолжим выяснение отношений в более пристойной обстановке?

Дольшер нехотя кивнул и повел бровью, предлагая Дайре освободить своего любовника.

Я хмурилась, наблюдая за этой сценой. Что-то мне не нравилось в происходящем, но причину тревоги я никак не могла сформулировать. Вроде бы все закончилось благополучно. Дайра жива и невредима, никакого ошейника на ней нет и в помине. Однако откуда тогда такое чувство, будто мы балансируем на краю пропасти и вот-вот рухнем вниз?

– Почему мне настолько не по себе? – прошептала я. – Почему Черныш видел кошмары про Дайру? А что, если нас с Дольшером заманили в ловушку? Раянир не поставил Карраяра в известность о своих планах. Он вполне мог использовать его как наживку для нас и как способ удержать Дайру подальше от брата. Тогда что получается? Нас для какой-то цели собрали всех в одной комнате. Раянир точно знал, что Дольшер кинется выручать сестру. Наверное, догадывался, что сумеет обнаружить ее месторасположение. И понимал, что я вряд ли отпущу его одного. Демоны!

Я в сердцах сплюнула на пол. Подскочила к Дольшеру, который отстраненно наблюдал за тем, как его сестра возится с шелковым шнуром, пытаясь развязать Карраяра. Отчаянно затрясла его за рукав.

– Дольшер, – прошипела я, – тебе не кажется, что нас заманили в западню?

– Кажется, – отрывисто бросил он, совершенно не удивившись моим словам. – Еще как кажется, Киота. Пора уносить отсюда ноги. И побыстрее.

Дайра как раз закончила распутывать узлы на запястьях Карраяра. Тот поспешно вскочил, целомудренно придерживая перед собой цветастую тряпку, которую прежде кинула ему девушка. Свободной рукой подхватил брюки и принялся прыгать на одной ноге, пытаясь попасть другой в штанину.

– Быстрее! – подстегнул его окриком Дольшер. – Уходим, и сейчас же!

С этими словами он запустил ладонь в карман и выудил оттуда целую горсть кристаллов телепортации: крупных, мягко светящихся голубоватыми отблесками. Я подалась вперед, круглыми от восхищения глазами глядя на это сокровище. Никогда прежде их не видела. Подумать только, Дольшер сейчас сжимает в руке целое состояние! Неужели департамент ограбил? Интересно, а как он будет отчитываться за пропажу такого количества кристаллов?

– Братец, почему ты так спешишь? – Дайра накинула поверх вызывающего наряда коротенький халатик. – По-моему, обсудить все можно и здесь…

Она хотела что-то добавить, но не успела. Воздух в комнате неожиданно сгустился до такого предела, что стало нечем дышать. Я рухнула на колени, чувствуя, как непонятная тяжесть давит на меня, прижимая к полу. Краем глаза заметила, что Дайра и Карраяр тоже не удержались на ногах. Один Дольшер остался стоять, хотя сильно сгорбился, будто удерживая что-то на плечах.

– Что происходит?!

Я так и не поняла, кому принадлежало испуганное восклицание, Дайре или Карраяру, успевшему натянуть штаны, но так и оставшемуся без рубашки. Или эта фраза соскользнула с моих губ?

Я с тихим полустоном-полувздохом рванула на груди и так свободную кофту, пытаясь получить хоть глоток воздуха. Что тут творится, хотелось бы знать? Мы словно мухи, попавшие в раскаленный, вязкий янтарь.

– Не могу, – вдруг прошептал Дольшер. Припал на одно колено, посерев лицом. Лишь от носа к уголкам губ пролегла кровавая дорожка переутомления. – Не могу. Этот маг слишком силен.

Я с отчаянием заметила, как аура Дольшера постепенно угасает, показывая, что он на грани истощения. Прежде она полыхала ослепительно-белым пламенем, на которое было больно смотреть. Сейчас же уменьшилась в размерах более чем вдвое, правда продолжая окутывать мужчину ровным непроницаемым коконом.

Я потянулась к своей силе, но перехватила предупреждающий взгляд Дольшера. Тот качнул головой, запрещая любые действия.

– Нет, – скорее прочитала я по губам, чем услышала, – Не стоит. Мы все равно проиграем.

Интересно, мне почудилось, или в последней фразе мелькнула фальшь? Будто Дольшер пытался убедить невидимого противника, что сдался.

Стало чуть легче дышать. Я с трудом повернулась, отыскивая взглядом Дайру и Карраяра. У наследного принца Варрия явно отсутствовали какие-либо магические способности, поэтому ему пришлось хуже всего. Он лежал головой на коленях Дайры, мелко и часто дыша, словно жестоко побитая собака. Девушка выглядела куда лучше, но по какой-то причине не торопилась прийти на помощь брату. Она будто ждала приказа или тайного знака. Или Раянир и ее опоил снадобьем, блокирующим магические способности?

– Ну же, – прошипел себе под нос Дольшер. – Покажись!

Словно в ответ на его слова дверь, ведущая из прихожей в комнату, распахнулась, и на пороге возник Раянир. Я совершенно не удивилась подобному повороту событий. Ожидаемо, очень ожидаемо. Но непонятно. С какой стати главный советник принца решил начать собственную игру за спиной своего господина?

– Добрый вечер, – вежливо поздоровался Раянир. Пододвинул к себе стул и сел так, чтобы держать нас всех в поле зрения. – Прошу прощения за некоторые неудобства, которые вы в настоящий момент испытываете, но тому есть определенные причины. Не советую кому-нибудь из вас сейчас колдовать. Мое заклинание выпьет из вас все силы, а остальным вновь придется пережить несколько весьма неприятных мгновений.

Дольшер зло скрипнул зубами, но промолчал. Однако на этот звук отреагировал Раянир. Он повернулся к нему со столь широкой улыбкой, что у меня зачесались кулаки врезать ему хорошенько.

– Приветствую вас, – проговорил советник, изобразив нечто вроде насмешливого поклона. – Рад видеть, уважаемый начальник магического департамента, что вы успели разыскать Киоту задолго до полуночи. И даже привели ее по нужному адресу, не дожидаясь моих указаний на этот счет.

Я удивленно хмыкнула, не совсем понимая, что все это означает. Дольшер лично заманил меня в ловушку? Да нет, чушь. Ошейника ведь на Дайре не оказалось, и потом, он так запрещал мне лезть в это дело, что в его вероломство поверить практически невозможно.

– Что ты имеешь в виду? – сипло спросил Дольшер, в свою очередь изумленно вскинув бровь. – Куда я привел Киоту?

– Ну как же. – Раянир вальяжно развалился на стуле. – Я с самого начала не верил, что вы могли сами организовать Киоте побег. «Как так? – говорил я себе. – Уважаемый начальник магического департамента никогда не пойдет против законов, которые сам же написал. Это ведь будет означать крах всей его карьеры, если о данном преступлении когда-нибудь станет известно общественности. Мало того что крах – несмываемый позор для всей семьи». Но меня грызло маленькое сомнение, что вы отнесетесь с должным рвением к поискам убежавшей универсалки. У начальника департамента столько дел и забот, что легко перепоручить расследование подчиненным, а самому заняться чем-то более приятным. Например – подготовкой к ежегодному приему в королевском дворце, который, как известно, состоится всего через шесть дней. Да мало ли. Мне нужны были гарантии, что вы отнесетесь к этому заданию со всей возможной серьезностью. Поэтому я позволил себе шалость. Написал некую записку. Шутливую, конечно.

– Ничего себе шутливую! – гневно фыркнула Дайра. – Ты угрожал, что убьешь меня!

– И что? – чуть иронично осведомился Раянир. – Если ты сама не думаешь о чувствах своего брата, о том, как он будет переживать, не застав тебя там, где оставил, то почему я должен ломать об этом голову? Для тебя постельные приключения дороже спокойствия брата. Ты так торопилась прыгнуть в постель к Карраяру, что была не в силах ждать ни одной лишней секунды. И даже не заметила, что я вывел твой мыслевизор из строя. Если бы ты сегодня решила связаться с братом и предупредить его, что у тебя все в порядке, то обязательно бы это обнаружила. Тогда ты могла бы воспользоваться мыслевизором Карраяра или заглянуть на минутку домой, чтобы оставить брату весточку. А значит, мой план пошел бы прахом. Но нет, я был уверен, что ты даже не дернешься до утра следующего дня. Знаешь почему?

– Почему? – жалобно пискнула Дайра, скуксившись.

Ага, видать, сильно ее задела резкая отповедь Раянира.

Хотя в чем-то он, несомненно, прав. Дайра иногда переходит грани приличия в поисках наслаждения. И рано или поздно это может плохо для нее закончиться.

«Уже плохо закончилось, – поправила я себя. – Причем для всех нас».

– Потому, что я слишком хорошо знаю такой тип женщин, как ты, – с нескрываемым презрением выплюнул Раянир. – Ты законченная эгоистка. Думаешь только о себе и ни о ком больше. Лишь бы поймать в свои сети очередного красавчика, а остальное – совершенно неважно.

Я отстраненно выслушала гневную тираду советника, думая совсем о другом. Только походя заметила, что, по всей видимости, когда-то у него был не очень удачный любовный опыт с такой же ветреной женщиной, как Дайра. Вот и выплескивает сейчас на несчастную давнишнюю обиду и разочарование. Но интересовало меня в данный момент не это. Я поймала Раянира на откровенной лжи.

Он обманывал, говоря, что придумал записку лишь для того, чтобы поторопить Дольшера в поисках. Нет, советник был уверен, что начальник департамента помог мне бежать. Более того – узнал меня под маскирующим заклинанием. Иначе зачем ему было подливать мне в бокал отвар, блокирующий магические способности? Просто так, ради развлечения? Глупости какие.

– Ты врешь, – негромко сказала я, обрывая затянувшуюся речь Раянира, перечислявшего наихудшие черты характера Дайры.

– Что? – осекся тот и посмотрел на меня с удивлением. – В чем именно?

– Ты узнал меня сразу же, как увидел, – с вызовом произнесла я. – Иначе зачем пытался опоить экстрактом белладонника трехлепестного?

Дольшер хмыкнул, будто не ожидал от меня подобной прозорливости, но промолчал. Он вообще за весь этот разговор не произнес ни слова. Лишь внимательно слушал Раянира. Тот в свою очередь довольно кивнул:

– А ты догадливая, моя маленькая Киота. Симпатичная, но голова варит, как ни странно. Подобный тип женщин самый опасный. Серенькие мышки, которых никто и никогда не принимает всерьез. А они сидят и наблюдают. Собирают сведения, делают выводы. А что самое противное – не успеешь оглянуться, как такая серая мышка залезла тебе в сердце и уютно там расположилась на долгое время. Полагаю, Дольшер понимает, о чем я говорю.

– Я права? – чуть повысив голос, переспросила я, не отвлекаясь ни на что иное. – Ты сразу меня узнал? Сразу увидел, что я универсал?

– Настырная ты все-таки, – досадливо поморщился тот. – Да, узнал. Отвар белладонника служил гарантией, что ты не сможешь воспользоваться способностями универсала. Жаль, что тебе стало плохо от вина на голодный желудок. Если бы Дольшер не прервал наши дружеские посиделки в трактире, то на Варрий мы бы все отправились уже тогда. Ты, я и Карраяр. Дайру, так и быть, оставили бы в покое.

– А зачем тогда сейчас обманывал, придумав такую душещипательную историю? – не отставала от него я.

– Вообще-то я говорил с сарказмом. – Раянир ухмыльнулся. – А так был совершенно серьезен, рассказывая о своей задумке. Если бы Дольшер согласился с моим ультиматумом, то я бы получил тебя. Если бы нет – то все равно получил бы, но другим способом. На самом деле я был почти уверен, что Дольшер притащит тебя сюда. Правда, удивился, что он сам нашел место, где наша прелестница Дайра развлекалась с Карраяром, но это уже мелочи. Все равно в качестве места встречи я указал бы этот дом. Видишь ли, моя маленькая Киота, мне было очень важно собрать вас всех в одном месте. Особенно тебя и твоего братца. На остальных мне как-то плевать.

– Не понял, – подал голос Карраяр. Перевернулся на коленях Дайры и посмотрел на своего советника. – Раянир, что ты имеешь в виду? Вообще-то, как мне кажется, ты несколько перегибаешь палку. Освободи нас! И немедленно! Киоту и Дольшера, так и быть, можешь оставить под заклятием.

– Что?! – возмутилась Дайра. Легонько щелкнула мужчину по лбу. – Ты о чем говоришь? Пусть освобождает всех!

– Ну ладно, ладно, – примирительно забормотал тот. – Если ты так хочешь, то пусть.

– Подкаблучник, – презрительно фыркнул Раянир, обрывая жалкий лепет своего господина. – Ты всегда был подкаблучником, Карраяр, как и твой отец. Дольшер хотя бы просто бабник, но никогда не допустит, чтобы женщина начала им вертеть по собственному разумению. А ты… Тряпка, как и король Дальрон. Тот вообще ради смазливой мордочки матери Киоты на месяц бросил государство, наплевав на все возможные проблемы и опасности этого шага.

– Что?! – Карраяр аж захлебнулся от возмущения. – Раянир, ты что, галлюциногенов объелся? Как ты смеешь так разговаривать со мной – наследным принцем?!

– Уже не принцем. – Раянир жестоко и страшно оскалился, – Сегодня утром пришла новость, что его величество король Дальрон Райтекский скончался после продолжительной болезни. Я не стал тебе об этом говорить, а твой мыслевизор уже давно был заблокирован для сообщений с Варрия. Отныне ты – король. Боюсь, правда, что на очень короткое время.

– Я ничего не понимаю, – растерянно прошептал Карраяр. – Отец… Отец умер?

– Да, – обронил Раянир. – Сдох в муках, если говорить откровенно. Видишь ли, смерть от сока волчьих ягод[22] очень, очень неприятна. Я отравил его перед нашим отъездом сюда. Знал, что придворный дуралей-лекарь все равно не разгадает симптомы и не сумеет ничего сделать. Дальрон умирал больше суток, корчась в судорогах и захлебываясь от криков. Но он это заслужил.

Я невольно опустила глаза. На Карраяра сейчас было больно смотреть: он словно уменьшился в размерах и постарел сразу на десяток лет, если не больше. Даже мне было неприятно услышать о смерти отца, которого я никогда не видела и о существовании которого узнала буквально вчера. Не понимаю! Какую игру затеял Раянир? Что ему дает смерть короля Варрия?

– Я убью тебя! – взревел Карраяр.

Дернулся было, пытаясь добраться до советника, но тут же безвольно осел на пол. Чары, которыми нас опутал Раянир, вновь сгустились, придавливая к земле, не давая вздохнуть. Минута удушающего ужаса, что на этот раз нам пришел конец, и все вернулось в прежнее состояние. Нет, двинуться лично я все так же не могла, но хотя бы перевела дыхание.

– Урок усвоен? – с сарказмом спросил Раянир. – Мое заклятие размажет вас в кровавую кашу, если вздумаете сопротивляться – неважно, магическим или любым другим способом.

– Мой отец… – На губах у Карраяра выступила кровь.

Дайра тихо охнула и отерла ее рукавом своего шелкового халата, но, по-моему, новый король Варрия даже не заметил этого. Он смотрел на Раянира с ледяной яростью и ненавистью, видимо мечтая вцепиться ему в горло.

– Мой отец, – повторил он. – Зачем ты его убил? Все равно трона тебе не видать как своих ушей. По договору с ящерицами, престол может занять только тот, в чьих жилах течет кровь Тиодера – лидера переселенцев, который некогда добился мира с аборигенами. И ты прекрасно знаешь условия этого соглашения.

Я с любопытством навострила уши. Так-так-так, а вот такие подробности в книгах по варрийской истории не упоминались. Ну, Карраяр! Чувствую, в этих так тщательно скрываемых деталях и заключается суть происходящего. Дольшер тоже подался вперед, напряженно внимая Карраяру. Даже Дайра, почувствовав всеобщую заинтересованность, замерла, перестав гладить моего брата по голове, успокаивая его после страшного известия.

– Болтуном ты всегда был, Карраяр, болтуном и умрешь, – резюмировал Раянир, без сомнения ощутив повисший в воздухе невысказанный вопрос. – Разве из тебя получится достойный король? Сомневаюсь. Скорее, сразу же попадешь под строгий присмотр того же Вашария из межмирового совета и начнешь плясать под его дудку.

– Это не тебе решать, какой из меня получится правитель, – обиделся Карраяр. – Договор никто не вправе нарушать! Иначе разразится такая война, которой еще не знал Варрий.

– Война уже идет, – обронил Раянир. – И по твоей вине в том числе. Но речь не об этом. Для варрийского престола существует кандидатура куда лучше твоей. Или забыл, что ты далеко не единственный ребенок Дальрона?

Взгляды присутствующих немедленно скрестились на мне. Я смущенно потупилась, слегка растерявшись от такого внимания. Что за чушь городит Раянир? Из меня королева, как из нечисти священнослужитель. Или в этом и заключается его план: возвести меня на престол в качестве послушной марионетки и самому править миром за моей спиной? В таком случае, его ждет жестокое разочарование! Я буду сопротивляться подобной участи изо всех сил и до последней капли крови. Как-то не горю я желанием остаток жизни провести пусть и в золотой, но в клетке.

– Если ты намекаешь на Киоту, то смею тебя разочаровать, – осторожно начал Карраяр, подбирая каждое слово. – Она универсал, а значит, ее участь предопределена от рождения. Хочет ли сестренка того или нет, но по условиям договора Киота обязана отправиться к королю-варану, родить ему наследника, а потом умереть на ритуальном камне.

– Что?! – визгливо переспросила Дайра. Пребольно стукнула Карраяра по колену своим остреньким кулачком. – Думай, о чем говоришь! Киота – твоя сестра! Ты должен заботиться о ней и оберегать от всех опасностей. А не хладнокровно рассуждать о том, как отправишь ее на верную смерть.

– Прости, Дайра, – виновато протянул Карраяр, на всякий случай пытаясь отползти подальше от разгневанной девушки. – И ты прости, Киота. Но другого выхода нет. Видите ли, это такая традиция. Тиодер некогда заключил договор с ящерицами на очень простом условии: змея позволит чужакам жить на этой земле, даже более того – дарует одному из детей Тиодера великую магическую силу, но с одним условием: этот ребенок должен будет пожертвовать ею во благо своему народу. Если этого не произойдет, если избранный посчитает, что его жизнь куда важнее благополучия целого народа – то начнется война, кровопролитней которой еще не знал ни один из обжитых или диких миров. Мы и так слишком задержались с исполнением договора – не могли найти, кому же отошла сила, дарованная змеей. Война уже идет, но пока еще возможно ее остановить.

– Слишком задержались они, – передразнил принца Раянир. Повернулся ко мне: – А знаешь почему, Киота? Потому, что король Дальрон был таким бабником, что ни одной юбки не пропускал. Ты далеко не единственный его незаконнорожденный ребенок. Благо что твоя мать оказалась куда умнее остальных избранниц короля. Услышав про легенду и поняв, что она беременна, сразу же сбежала с Варрия, теряя тапки. Испугавшись, что ее дочь рано или поздно обнаружат и насильно потащат на заклание ящерицам, собиралась сразу после родов отдать тебя в приют. Хорошо, что тетка вмешалась, иначе твои следы навсегда затерялись бы на просторах обитаемых миров. Но твоя мать была умной женщиной. Она решила обезопасить тебя со всех возможных сторон. Во-первых, никогда с тобой не встречалась. Во-вторых, сразу же вышла замуж, сменила фамилию и даже имя, подкорректировала с помощью магии внешность и переехала обратно на Варрий, правда, не в столицу, справедливо рассудив, что уж там ее будут искать в последнюю очередь. А в-третьих, еще будучи любовницей Дальрона, воспользовалась его слабостью к женской красоте и вынюхала как можно больше про легенду. Уж не знаю, на какие ухищрения она пошла, но король в итоге даровал ей уникальный в своем роде амулет, который должен был подарить своему законнорожденному наследнику. Амулет, способный спрятать силу универсала и отвести глаза ящерицам.

– Вот как… – медленно протянула я. Надо же, не догадывалась, как дело обстояло в действительности. Всю жизнь считала, что мать предала меня, а оказывается, таким образом она пыталась сохранить мне жизнь.

– Это все равно ничего не меняет, – упрямо повторил Карраяр, на всякий случай испуганно косясь на Дайру – вдруг опять кулаком засветит. – Да, мой отец далеко не всегда поступал как честный и благородный человек и отличался повышенной любвеобильностью. Но жребий пал так, что сила универсала перешла Киоте. А значит, она должна умереть. Умереть, чтобы целый народ жил в благоденствии и благополучии. Ну до следующего поколения, конечно.

Дольшер нервно хрустнул пальцами. По его потемневшим от волнения глазам нельзя было понять, о чем он думает в настоящий момент. Неужели поддерживает моего брата в столь жестоком решении? Дольшер – политик, политик бескомпромиссный и властный, которому не привыкать делать сложный выбор. В конце концов, что значит один человек, когда на кону стоят судьбы тысяч и тысяч?

– Мы поставим тебе памятник, – несколько жалким тоном продолжил Карраяр, сморщившись так, будто собирался разрыдаться. – Мы всем ставим памятники. Твое имя окажется навечно записано в историю Варрия и будет почитаться наряду с легендарными героями и полководцами.

Я криво ухмыльнулась. Спасибо большое, но какое-то слишком слабое утешение. Затем с неожиданным подозрением посмотрела на Раянира. Интересно, если все, что он рассказал, правда и моя мать обманом или лаской получила у короля Дальрона амулет, который должен был скрыть законного наследника от ящериц, то получается, что в каждом поколении рождается не один универсал?

– Уже догадалась? – без слов понял тот. – Умничка! Я и не сомневался в тебе.

– Вы о чем сейчас? – заволновался Карраяр. – О чем она догадалась?

– И это будущий король! – Раянир возвел глаза к потолку и сокрушенно покачал головой. – Подумать только! Да я окажу народу Варрия неоценимую помощь, не позволив тебе взойти на престол.

Карраяр обиженно насупился и замолчал. Зато в разговор вступил Дольшер, который все это время внимательно слушал разглагольствования Раянира.

– Если у короля Дальрона был амулет, способный скрыть силу универсала у законного наследника, то получается, Киота – не единственная избранная в этом поколении? – спросил он, пристально наблюдая за реакцией Раянира. – Верно?

– Абсолютно. – Тот довольно ухмыльнулся, – Говорят, божество варрийцев обладает весьма странным чувством юмора и справедливости. Змея посчитала, что это будет забавно: позволить отцу выбрать, кого из своих детей отправить на смерть. Мол, в каждом поколении всегда есть кто-то более, а кто-то менее способный к управлению государством, и глупо предоставлять выбор судьбе и праву первородства. Поэтому она дала Тиодеру амулет, призванный защитить одного из его детей. И каждый последующий правитель должен был сделать поистине нелегкий выбор. Все шло нормально, пока на престол не взошел сластолюбец, способный ради минутной похоти и наслаждения порушить многовековые традиции. И тебе еще очень повезло, Карраяр, что ты не родился универсалом.

Я чуть слышно ахнула. Теперь все встало на свои места: и уникальные способности Раянира, с легкостью удерживающего столь длительное время под воздействием своих чар двух магов высшего уровня подчинения, не считая меня, и его странная игра против Дальрона и Карраяра.

– Киота, ты мне нравишься своей прозорливостью все больше и больше. – Раянир широко улыбнулся, вновь каким-то непостижимым образом угадав мои мысли. Перевел взгляд на Дольшера. – Из вас могла бы получиться неплохая пара. Жаль, очень жаль, что я не могу оставить тебя, Киота, в живых.

– Не можешь оставить, потому что сам являешься ребенком Дальрона и универсалом? – полюбопытствовала я, уже зная, каким будет ответ. – Ну да, ну да. Ящерицы не знали о моем существовании, поскольку я носила амулет. А вот тебя они чувствовали. Полагаю, поэтому и начали военные действия, убедившись, что ты не торопишься исполнить предначертанное. Так?

– Да, сестренка, – проговорил Раянир. – Именно поэтому я сразу же узнал в тебе универсала, как только увидел входящей в трактир. Никакие маскирующие заклинания не смогли бы отвести мне глаза. Полагаю, мы бы с тобой весьма поладили, встретившись при других условиях. По крайней мере, куда лучше, чем с этим олухом. – И он с нескрываемым презрением кивнул на Карраяра, который слушал нас, открыв рот от изумления.

– Так ты мой брат? – спросил он, явно не веря в столь неожиданное пополнение семьи. – Брат по отцу?

– Ну не по матери же. – Раянир фыркнул. – Карраяр, не кажись глупее, чем ты есть на самом деле. Да, наш общий папаша Дальрон и мою матушку в свое время осчастливил. Причем, как это ни смешно, я старше тебя на целый год. Родись я в законном браке – был бы наследником престола. К сожалению, моя мать оказалась не столь прозорливой и хваткой, как Тиора Дайчер. Амулет мне не достался. Пришлось начинать собственную игру. Извини, но сначала спать с королем-вараном, а потом погибнуть на ритуальном камне, зная, что тем самым дам возможность занять трон полному идиоту, который, уверен, в кратчайшие сроки приведет мою родину к разрухе, я совершенно не собираюсь.

– Спать с королем-вараном? – переспросила я, решив, что ослышалась. – Это как?

– Они двуполые, – тихо пояснил Дольшер, – Гермафродиты, другим словом. То, в каком облике они находятся, во многом определяется температурой. В жаркое время года варрийцы после сезонной линьки превращаются в самок, высиживающих яйца. В холодное время обрастают крепким чешуйчатым панцирем и в очередной раз меняют половую принадлежность. Но этим процессом можно управлять и самостоятельно. Помести варрийца в надлежащую температуру – и уже через неделю увидишь результат.

Я восхищенно прицокнула языком. Надо же! Как говорится – век живи, век учись. Даже не подозревала о столь интересной особенности варрийцев.

– А зачем вообще с вараном спать? – рискнула задать я еще один вопрос. – Да, я слышала про рождение наследника для ящериц, но это же нонсенс! Мы слишком разные виды. Все равно что пытаться скрестить корову и дракона.

– При помощи магии и надлежащих ритуалов возможно все на свете, – уклончиво ответил Дольшер. – Эксперименты, о которых ты говоришь, давно проводятся под пристальным наблюдением Королевского совета. Кстати, это государственная тайна, о которой не принято болтать.

Я горько усмехнулась. Вот оно как. Дольшер не относится к тому типу людей, которые стали бы выдавать подобные секреты недавней знакомой. Неужели он уже сделал свой выбор? Ну да, конечно, одно дело, когда за жизнь человека требуют равнозначную цену, и совсем другое, когда на чаше весов благополучие целого народа.

– Дольшер прав. – Раянир вальяжно кивнул. – Рождение ребенка от такого противоестественного союза вполне возможно. Правда, ящерицы никогда не показывали, кто или что в итоге получается. А зачем это нужно… Разные существуют мнения на данный счет. Я читал секретные донесения по этому поводу, но все они базировались на собственных домыслах, иногда – на исследовании легенд варрийцев. Кто-то утверждал, что таким образом змея навсегда связала наших два народа. Кто-то – что ребенка после рождения тоже приносят в жертву. Лично я считаю, что именно так у ящериц происходит передача трона, ведь, как известно, король-варан весьма отличается по внешнему облику от обычных ящериц.

– Спасибо за лекцию, – вежливо поблагодарила я. – Очень поучительно и познавательно!

Раянир чуть скривил уголки губ, почувствовав в моем тоне нотки холодной иронии. Задумчиво потер подбородок и выпрямился.

– На этом позвольте закончить наш вечер тайн и откровений, – весело произнес он. – Киота уходит со мной. Как ни печально об этом говорить, но варрийцы должны получить свою жертву. Всех остальных, к моему глубочайшему сожалению, я вынужден буду убить. Карраяра – чтобы занять его место наследника. Дольшера и Дайру – как ненужных и опасных свидетелей. – Раянир косо взглянул на начальника департамента и вдруг отвесил ему глубокий, почтительный поклон, – Не держи на меня зла, – сказал он. – Если бы тогда Киота не отреагировала так непредсказуемо на добавленный в вино отвар, если бы ты не увел ее из трактира – то все сложилось бы совсем иначе. Конечно, я мог бы взять с тебя клятву, но не доверяю словам. И потом, в любом случае мне нежелательно иметь столь могущественного врага. А ты, я думаю, будешь искать способ отомстить мне за смерть Киоты. Вижу, она сильно запала тебе в сердце.

Дольшер неопределенно хмыкнул и пожал плечами, не глядя в мою сторону.

– Киота, встань и подойди ко мне, – приказал тем временем Раянир. Прищелкнул пальцами, и я с удивлением обнаружила, что вновь могу двигаться. Правда, не так, как обычно, а с некоторым замедлением, будто кто-то извне строго контролировал каждый мой жест. Раянир улыбнулся и добавил с укоризненной интонацией, прочитав мои сокровенные мысли: – И не делай глупостей, дорогая! Ты еще очень, очень молодой универсал, так что даже не думай тягаться со мной! Моя сила проснулась куда раньше, поэтому со мной тебе точно не совладать.

Я растерянно посмотрела на Дольшера, молчаливо спрашивая совета. Неужели мы действительно окончательно и бесповоротно проиграли? Неужели у него в рукаве не припасено никакого козыря? О боги, как же глупо получилось!

– Иди, – чуть слышно шепнул тот. – Иди, Киота, все хорошо.

Я зло скрипнула зубами. Это называется «хорошо»? Да мы же на шаг от гибели!

Дайра негромко всхлипнула и переползла ближе к Карраяру. Обняла его, трогательно прижавшись к груди. Дольшер застыл каменным изваянием, уставившись неподвижным взглядом перед собой. Лишь Раянир искренне веселился, несомненно получая удовольствие от сложившейся ситуации.

– Киота, подойди ко мне! – уже строже прикрикнул он, когда я не исполнила его первый приказ. – Ну что ты как маленькая!

Я упрямо стиснула кулаки. Ну уж нет. Я буду кусаться, царапаться и брыкаться, если он вздумает насильно тащить меня. Но без боя я точно не сдамся!

– Вот ведь упрямица, – с неподдельным разочарованием и огорчением вздохнул Раянир. – Сама напросилась.

В следующий миг я обнаружила, что уже стою на ногах.

Непонятные чары, которые применил мой новоявленный братец, полностью перехватили контроль за моим телом. Я сопротивлялась, никогда в жизни я не сопротивлялась более отчаянно! Но все было впустую. Полагаю, никто из присутствующих в комнате не заметил на моем лице отражения ожесточенной внутренней борьбы. Лишь перед глазами все потемнело от непомерного внутреннего напряжения. Я сделала несколько шагов к Раяниру, встала справа от него.

– Умничка, – похвалил меня тот. – А теперь попрощайся со своими друзьями и нашим братом. Через минуту они переселятся в лучший из миров.

Я посмотрела на Дольшера и вздрогнула. От его неподвижного взгляда почему-то стало страшно. Будто он изо всех сил пытался мне что-то сказать безмолвно, пытался – но никак не мог.

«Чары! – вдруг вспыхнул в голове отчаянный крик. – Пусть он снимет с тебя чары подчинения!»

– Можно, я поцелую Дольшера? – жалобно попросила я Раянира, следуя мгновенному безумному плану. – Пожалуйста! Если ты позволишь – клянусь, больше с моей стороны не последует никаких глупостей!

– Ох, только слезливых мелодрам мне устраивать не надо, – досадливо поморщился он. – Ну ладно. Только быстро. Как говорится, одна нога здесь, другая там.

И непонятная сила, удерживающая мое тело в плену, дрогнула, исчезая. Я качнулась было к Дольшеру, но тот едва заметно мотнул головой. Молниеносным движением опустил к полу большой палец. Краем глаза я заметила, как напряглась при этом Дайра и плотнее прижалась к Карраяру. Вспомнила предупреждение Дольшера перед несчастливым штурмом дома. И упала на пол, сжавшись и всю свою энергию обратив в щиты.

Раянир не понял, что произошло. Он успел вскинуть бровь, и я почувствовала, как его чары вновь захлестывают мое сознание. Но завершить заклинание он не успел. Внезапно на дом обрушился вал чудовищной силы. Мир раскололся на тысячи ослепительных жалящих осколков. Мои щиты прогнулись со слышным лишь мне жалобным звоном. Какую-то долгую томительную секунду я думала, что они не выдержат, но они устояли, уберегая меня от того безумия, которое творилось в комнате. Через причудливые искажения энергетических потоков я видела, что Дольшера окутало то же защитное облако, что Дайра стоит на коленях, выставив перед собой ладони и удерживая щит сразу и для себя, и для Карраяра. Ей приходилось хуже всех, поэтому с каждым оглушительным ударом моего сердца ее защитное заклинание все слабело и слабело. А вот Раянира я при всем желании не могла разглядеть. Его погребло, раздавило под неожиданной атакой.

Закусив от волнения губу, я наблюдала за Дайрой. Боги, как она справляется?! Даже представить страшно, какое давление ей сейчас приходится выдерживать. Неужели ей хватит сил?

Минута огненного ада, другая. На исходе третьей Дайру окутывало лишь легкое зеленоватое облако, грозящее вот-вот окончательно растаять невесомой дымкой. Да и сама девушка опасно клонилась, рискуя в любой момент рухнуть на пол в глубоком обмороке. Карраяр придерживал ее за талию, помогая оставаться в вертикальном положении. Наверняка он понимал, что грозит им обоим, если Дайра отключится.

Наконец все стихло. Тишина, воцарившаяся после рева чужого смертельного заклинания небывалой мощи, показалась мне оглушительной. Особенно громко прозвучал жалобный всхлип Дайры. Она хлюпнула носом, из которого тонким ручейком текла кровь, даже не побелела – посинела, словно мертвец, и тихо осела на руки Карраяра.

С негромким хлопком я сняла щиты. Испуганно посмотрела на Дольшера. Вопреки моим ожиданиям он не бросился тотчас же на помощь сестре. Начальник департамента уже стоял перед распростертым навзничь телом Раянира, опутывая его все новыми и новыми толстыми сиреневыми нитями обездвиживающего заклинания. Странно, зачем он это делает? Неужели тот еще жив?

– Дайра? – Карраяр осторожно опустил девушку на пол и склонился над ней. Побледнел при виде крови, все еще сочащейся из ее носа, и ласково провел ладонью по лицу, убирая растрепавшиеся короткие волосы, слипшиеся от испарины. – Милая, с тобой все в порядке?

Я с приглушенным стоном поднялась на ноги. Уже в который раз за сегодняшний безумный день я выложилась до предела. И это если не принимать во внимание мои вчерашние подвиги. Подошла к Дайре и присела перед ней. Прищурилась, пытаясь понять, жива ли она, провела пальцами по ее шее, нащупывая пульс.

Прежде яркая и ровная аура девушки была разорвана в клочья. От нее сейчас остались лишь маленькие лоскутки алого цвета, которые багровели на глазах. Но Дайра еще была жива. Вне всякого сомнения – жива. Наверняка она израсходовала даже больше собственных сил, уйдя в глубокий минус. У сильных магов так бывает. Можно вложить в заклинание больше энергии, чем обладаешь. Беда только в том, что за это платишь неоправданно огромную цену. Это явление носит компенсаторный характер. И магическая, и жизненная силы в сущности своей очень похожи, поэтому при определенных условиях способны переходить друг в друга. Беда только в том, что мага из глубокого минуса вытащить безумно тяжело, практически невозможно. Без целителя высочайшей пробы явно не обойтись.

Дайра сейчас была на волосок от гибели. Я видела, чувствовала, как она уходит от нас. Неотвратимо отдаляется за черную пелену смерти. Ей еще можно помочь. Но как? У меня нет способностей к целебной магии, а без этого не обойтись. Если позвать ее неправильно, то она просто-напросто заблудится меж двух миров, превратится в не упокоенного призрака. Демоны!

Я тихо ругнулась. Дольшер, закончив возиться с Раяниром, поднял голову и посмотрел на меня. Перевел взгляд на Дайру и тут же бросился к ней. Рухнул на колени, схватил ее руку в свои и принялся отчаянно растирать уже похолодевшие пальцы.

Я не успела у него ничего спросить. Дверь внезапно распахнулась, и передо мной предстал высокий темноволосый мужчина с потрясающе черными глазами, окаймленными длинными густыми ресницами. От него веяло такой уверенностью и спокойствием, что тревога немного отпустила мое сердце. Почему-то я была уверена, что он пришел помочь. И почему-то мне казалось, что это ему удастся.

– Дольшер? – позвал незнакомец, удивленно осматриваясь на пороге. – Ты где?

Скользнул взглядом по нам, собравшимся вокруг Дайры, затем посмотрел на Раянира и прищелкнул пальцами, прибавляя к чарам Дольшера еще и свои. И только потом подошел к нам. Наклонился, всматриваясь в неподвижное лицо девушки, огорченно цокнул языком.

– Дела… – протянул он, ни к кому, в сущности, не обращаясь.

Дольшер зло покосился на него, но ничего не сказал. Положил ладони на лоб сестры, сосредоточился, пытаясь хоть немного подпитать ее силой и вытащить с опасного порога.

Еще не совсем понимая, что делаю, я резко ударила его по рукам, обрывая нить уже почти сформированного заклинания.

– Киота, с ума сошла?! – грубо кинул он мне. – Не лезь! Во имя всех богов – именно сейчас не лезь. Хватит с меня…

Дольшер не закончил фразу, но я и так поняла смысл его возмущения. Мол, хватит с меня и того, что из-за тебя мы все едва не погибли, а Дайра уже почти умерла.

Незнакомец с любопытством покосился на меня, но промолчал. Лишь спрятал в уголках губ понимающую улыбку, не совсем уместную в данной ситуации. Дольшер потянулся было опять к Дайре, но я перехватила его руку, поборов мгновенный страх и смущение.

– Дольшер, ты не понимаешь, – затараторила я. – Таким образом Дайру не спасти. Твое заклинание слишком сильное. Оно лишь столкнет ее в пропасть, из которой никому не дано выбраться. Нет, так нельзя!

Глаза Дольшера потемнели от гнева, но он не успел мне что-нибудь сказать, потому что внезапно незнакомец одобрительно кивнул и проговорил:

– Она права, Дольшер. Тут не обойтись без целителя. Я имею в виду истинного, а не того, кто наспех заучил несколько регенерирующих заклинаний.

– Но что мне делать?! – почти прорычал Дольшер, от отчаяния перейдя на крик. – Вашарий, неужели ты не понимаешь?! Это же моя сестра! Я не могу просто так сидеть и наблюдать, как она уходит от меня. Это выше моих сил!

Вашарий? Я перевела взгляд на симпатичного брюнета. Неужели передо мной сейчас находится начальник одного из наиболее серьезных конкурентов магического департамента? Забавно, я всю жизнь считала, что Дольшер и Вашарий, мягко говоря, недолюбливают друг друга, а их учреждения считаются в Нерии чуть ли не враждебными друг другу. С чего вдруг он тогда помчался на помощь заклятому другу и наипервейшему сопернику?

– Враги отличаются от друзей одним очень ценным качеством, – без слов понял причины моего замешательства Вашарий. – Они не предают друг друга. Да и потом, когда речь заходит о семье, какие счеты могут быть у кузенов?

Я потрясла головой. Ну и ну. Получается, Дольшер и Вашарий – двоюродные братья? Как, оказывается, забавно устроен мир: только плюнь в кого-нибудь, так попадешь в кровного родственника твоего знакомого.

Дольшер, не вслушиваясь в наш тихий обмен репликами, склонился над неподвижным телом сестры. До опасного предела сжал ее хрупкие ладошки. Карраяр, не стесняясь слез, уже плакал. Бездумно перебирал разметавшиеся по его коленям волосы Дайры, шепча чуть слышную ласковую чушь.

Я скривилась, будто от невыносимой боли. Нет, так нельзя! Пока сюда доберется какой-нибудь мало-мальски стоящий целитель – Дайра погибнет. Если я позволю Дольшеру воспользоваться магией – то она наверняка умрет, а следовательно, он всю жизнь будет мучиться чувством вины. Возможно – даже возненавидит меня, не без причины считая виновной в произошедшем. Что же делать? Как же надоело оставаться крайней во всех этих происшествиях! Видит небо, если бы я могла обменять свою жизнь на жизнь Дайры, то тотчас же сделала бы это. Не хочу, не могу, не смею оставаться виновной в ее гибели!

«Так сделай это». – Чуть слышный шепот на самой грани восприятия.

Я нахмурилась, гадая: неужели стала жертвой слуховых галлюцинаций? Киота, ты совсем повредилась в уме?

«Сделай это, – вновь раздалось вкрадчивое в голове, доказывая, что в первый раз мне не послышалось. – Обменяй свою жизнь на жизнь Дайры».

В голосе вдруг послышались смутно знакомые интонации. Раянир впервые со времени, прошедшего после его пленения, пошевелился. Открыл глаза, глядя прямо на меня.

«Я не обману, Киота. – Судорожное бормотание в голове. – Клянусь честью! Атака Вашария сильно потрепала меня, но недостаточно, чтобы я полностью лишился своих способностей. В конце концов, он всего лишь маг высшего уровня подчинения, а я – универсал, полностью состоявшийся и освоившийся в своих новых возможностях. Тебе до моего уровня еще расти и расти, вероятно – не одно десятилетие».

«И что ты предлагаешь? – настороженно протянула я. – Освободить тебя? Чтобы ты тотчас же убил всех, а меня забрал на Варрий?»

«Глупышка. – Невеселый смех. – Я уже не смогу никого убить. Недостаточно сил. Да и не буду я больше рисковать. Дайру – да, вытащу. Я уже нащупал ее сознание на переходе. Если ты поможешь мне, я выдерну ее оттуда. Нет – через неполную минуту она станет недосягаемой и для меня».

«Если я соглашусь, то что дальше? – недоверчиво спросила я. – Где гарантии, что ты действительно спасешь Дайру и не тронешь остальных?»

«Гарантии?! – Раянир аж поперхнулся от возмущения. – Ты что, совершенно не слышишь, что я тебе говорю? У меня не хватит сил для убийства всех. Дольшера, предположим, я отправлю на тот свет. Вашария – вряд ли. Да и потом, не уверен, что он явился сюда в одиночку. Киота, говорю в последний раз: я выдерну Дайру с грани перехода. Построю туннель для нас двоих на Варрий. Если я подарю тебя ящерицам – они поддержат мою кандидатуру на престол. Карраяр окажется в пролете. А остальное не столь уж важно. Королевский совет никогда не объявит войну другому миру ради мести отдельного человека. Если бы у тебя было достойное происхождение и связи, то имелся бы определенный риск. Но не в данной ситуации. Ты байстрючка. На нежные чувства к тебе Дольшера все наплюют. И потом, я не уверен, что он все еще испытывает их к тебе. Посмотри, как он переживает из-за Дайры. Любовниц может быть много, сестра только одна».

После яростной тирады Раянир замолчал. Молчала и я, искоса наблюдая за Дольшером. Он выглядел сейчас таким потерянным, таким растерянным и испуганным… Раянир прав. Если бы Дольшер заранее знал, чем завершится его попытка помочь мне, наверняка не пошевелил бы и пальцем.

«Выбирай, Киота. – Вкрадчивый шепот. – Ты и Дайра. Ты и народ целого мира. Не слишком ли большая цена за одну жизнь?»

Вашарий, по-моему, почувствовал неладное. Он обернулся ко мне, недоуменно нахмурив брови, собрался было что-то спросить, но не успел. Я оборвала заклинания, удерживающие Раянира. Одним взмахом руки освободила его. Сразу же щеки Дайры порозовели, а дыхание выровнялось. Аура на глазах затягивала прорехи, набирая прежнее ровное свечение.

– Киота! – Дольшер вскинулся, без проблем поняв, что значат эти изменения. – Не смей!

Поздно. Раянир уже стоял на ногах, любезно протягивая мне руку. А около него клубился черным дымом провал между пространствами.

– Прости, – выдохнула я, пятясь от Дольшера. – Прости. И хоть иногда вспоминай меня. Пожалуйста.

И я шагнула в зев телепорта, не дожидаясь его ответа. Не сейчас. Не хочу. Слишком больно.