Читать книгу Твердыня грёз - Елена Маврина - Страница 5

Обуглившийся кулон вверг Злату в ужас. Она ничего не произнесла в ответ на увещевания кудесника, убежав в дом, словно от преследователя. Горан не настаивал на встрече, заходя в полдень в ремесленную избу ее родителей; часами рассматривая товар и надеясь увидеть девочку, тайну которой грубо потревожил. Горан переживал, но в застенках души таил ликование. Он обдумывал опасное мероприятие. Для его воплощения требовалось узнать о мыслях Златы, о чувствах, сотворённых открывшейся правдой.

Старик Бахарь объявился в Яруге, ходил к управителю. Скоро он придёт за своими книгами, а до той поры Горану представилась редкая возможность ознакомиться с записями блокнота сказочника. Занимательная информация, хранимая в строках взрывоопасными фактами, могла служить на судах мудрецов весомым доказательством вины в смутьянстве – подтверждением содействию коварным замыслам крадушей. Выдержки из манускриптов, древних рукописей и заметки из путешествий рождали в голове иной, нежели в официальных учебниках, образ крадателя душ. Не добрый, не злой. Противоречивый. Почерк Бахаря получалось разбирать с трудом из-за вычурности и диалектных слов провинций. К тому же Горана постоянно отвлекали с домашними поручениями. Натаскавшись воды с окраины леса, он падал вечерами без сил, забывая о головоломках, измышлениях и уникальных наблюдениях скрытного писателя.

В выходной день бабушка с дедушкой ушли на базар за крупами. Солнце золотило стены лучами. Туманы ненадолго уплыли за чернолесье, позволяя жителям степей согреться в слабеющем тепле осени. Горан сидел за кухонным столом и рассматривал листы редчайшего атласа в слановых цепях, сущим чудом сохраненного Бахарем. Размером он немного превышал его ладонь, но вмещал подробные иллюстрации обширных земель Царны.

Дверной молоток возвестил о приходе гостя. Горан спрятал солнечно-жёлтую книгу под расшитую салфетку и тихо приблизился к окну возле двери. На пороге стояла Злата. Обмен недоверчивыми взглядами завершился извиняющимся приветствием Горана:

– Я боялся, что ты уехала. – Он замер у двери, трусливо осязая непогоду мрачного нрава гостьи. – Проходи, – махнул кудесник рукой, приглашая в дом.

Девочка прошла, застенчиво осматриваясь. Распущенные волосы скрывали шрамы на щеках. Горан взял у нее пальто, Злата нервно разгладила ладонями складки длинной юбки синего платья с грубыми лентами шнуровки по линии позвоночника. На ней по-прежнему темнело множество украшений: тонких серебряных колец на пальцах, деревянных перстней с яшмой и красно-фиолетовыми аметистами; бус, спрятанных, за исключением одного амулета, под вышитой тканью платья. Злата сняла старые коричневые башмаки, оставляя ноги в одних носках из серой овечьей шерсти.

– На площади Сходов сейчас выступает управитель, – сообщила, озираясь на закрытую дверь. – Он говорит о крадушах.

Горан провел Злату к столу: усадил, напоил чаем.

– Ты должна понимать, что я не представляю угрозы, – признался, чувствуя себя не собеседником, а соперником.

– Зачем же ты принёс аль? – Злата настойчиво избегала пересечения взглядов. – У чернолесья все с младенчества слышат: они… крадатели душ… Они мерзкие чудовища, – голос её сорвался вздохом отчаяния.

– У срыв-камня ты сотворила жуткие вещи, да, признаюсь. Но чудовище – преувеличение. Правда. Улакач и Тукановы гораздо хуже. Они, – Горан вкрадчиво смягчил тон, – твердят, что видели многоликих.

– Я пришла тебе на помощь! – оскорбленно напомнила гостья. – Такова благодарность?

Горан ответил с возражающим жестом:

– Послушай, Злата, я жил в граде и видел, что крадушей неминуемо настигают гончие и заключают в Гранитном замке.

– И ты! – сердито бросила она. – Ты тоже лишил свободы крадуша!

– Откуда такая осведомленность?

Зелёные глаза сверкнули раскаленными кнопками.

– Где-то месяц назад гончие прибыли из чернолесья. Ездили по Яруге, расспрашивали людей о тебе.

Кудесник склонил голову, оценивая знания гостьи.

– И они не заметили тебя? Гончие Казмера чуют крадуша в многотысячной толпе.

Злата воинственно вздернула подбородок.

– Может, я – исключение? Зачем ты вмешался?

– Рано или поздно они придут за тобой. Разве ты не догадывалась о своём происхождении? – Горан с недоверием осмотрел девчонку.

– Все считают крадушей злобными уродцами. Я встречала гончих несколько раз. Как видишь… – Она провела рукой вдоль невредимой себя.

– Последние полвека ни один крадуш не вырос на свободе старше четырнадцати лет. Тебе сколько? Тринадцать?

– Почти.

– Мертвящий дар выдаст рано или поздно.

– И ты предложишь мне сдаться?

Злата глубоко вдохнула сухой воздух комнаты. Печь за ее спиной бушевала пламенем, мысли – страхом.

Кудесник сплёл пальцы и постарался изобразить участливый вид.

– Злата, поверь, если бы я хотел выдать тайну, мы бы сейчас не беседовали. Тебе, вероятно, известно, почему меня изгнали из града?

Взгляд гостьи спрятал шипы подозрений.

– По твоей вине сбежал крадуш. Все в Яруге знают.

Горан посмотрел в окно, за которым тонкоствольная берёзка укуталась в шаль из нитей света.

– Хочешь, я покажу одну книгу?

Горан снял салфетку с солнечно-жёлтой обложки, подсел ближе к Злате. Он провел ладонью по цепям сланы – серебристому металлу, навеки затвердевающему после ковки. Белая слана добывалась в рудниках западного Мориона только для нужд града. Редкий металл служил защитой от колдовства и чар. Зеркальные ромбы семи цепей скрывали за собой узорные ряды сапфировых глаз альтургов.

– Смотри, атлас Царны. Воспитанником я слушал о таких книгах, как об утерянных сокровищах. На обложке помещена слановая защита от присмотра ворожей и змеядов. Такие книги создавались старцами-затворниками Серебряных гор Мориона, которые, будучи купцами, увидели все уголки нашей страны. В руках путешественника этот атлас – щит от любопытного взгляда.

Кудесник открыл книгу. Первые страницы из желтоватой бумаги занимали красочные карты восьми провинций: Янтарного града, Вистрии, Узоречья, Мориона, Федарии, Ловища, провинции Орд и Бескравии. Искрились бликами движущиеся иллюстрации рек, пенные волны Кораллового и Офитового морей. В центре книги треугольные конверты листов раскрывались кувшинками, являя зрителю чёрно-белые торговые маршруты с указанием границ чернолесьев – схематических фигур воронов, по которым вились пунктирные тропы. Крайней западной точкой блестела твердыня. Ее защищали Туманный лес, Звездные горы, предгорья и скалистые леса – воины Янтарного града.

– Смотри, твой амулет похож на Царну, – и Горан указал пальцем на тёмное дерево в форме восьмигранного листа, свисающего с шеи Златы на бордовых бусах. Камни малахитовой расцветки соответствовали восьми провинциям страны. Жилы рек мерцали перламутровым глянцем. Вверху на ножке прозрачной каплей застыл кристалл. – Особенное украшение.

– Дядя говорит, что мне подарили его соседи на первый день рождения. У Спящих скал соседи считаются семьёй.

– Ты часто бывала там? У скал?

– Да. – Злата перевернула шероховатую страницу, рассматривая крайнюю западную провинцию Царны, напоминающую птицу, расправившую крылья в полете. На хвосте птицы темнели крепости Янтарного града. – Братья болели. Я жила в Яруге только летом.

Пальчик Златы двинулся мимо черточек укреплений града, вдоль золотушных лесов, оживающих берёзовой листвой, сквозь скалы и сумрачные деревья-великаны, по вершинам заснеженных гор – прямо к подножию Алефы. От касания цитадельные стены засверкали перламутром. Карты мастеров Мориона сказочно передавали облик местности и сооружений, под наклоном увеличивая изображение напротив правого зрачка.

– Она существует? – шепотом спросила Злата, словно сквозь замочную скважину созерцая витражи окон, всматриваясь в грозные скульптуры каменного воинства Туманного леса. – Поразительно! Она существует! – Улыбка смягчила строгость голоса. Злата любовалась, позабыв о нависшей тени правды, что разделила её жизнь на до и после.

Лучи бродили по комнате, повинуясь течению времени. Тепло очага окутывало уютом, защищённостью.

– Хочешь, я отведу тебя туда? – предложил Горан, безотчетно хватая мирное мгновение, как южный ветерок.

Злата пугливо отняла палец от страницы, останавливая магию текучих красок.

– Куда?

Горан кивнул на карту и улыбнулся ей заговорщиком.

– К перламутровым стенам. В твердыню грёз. Если решишься, мы отправимся за мечтами вместе.

***

Согласие Златы положило начало тернистому путешествию.

Попасть в магическую цитадель – фантастическая, неосуществимая мечта миллионов жителей Царны. Большинство из них считали Алефу мифом, единицы посвящённых – неприступным оплотом волшебства. В народе о ней ходило множество легенд, слухов, ужасающих преданий, неизменно околдовывающих даже самых предвзятых слушателей обещанием – в цитадели грёз исполняются безвинные желания детства. Самые сокровенные мечты срываются туда, в сети окон, белыми звёздами в лунные ночи, расцветая картинами витражей, покрывающих перламутровые стены до самого неба. Над хрустальными ступенями заснеженных лестниц звучат колыбельные. Чтобы мечта исполнилась, существовало условие – узнать её в сюжетах картин, рассыпанных в Алефе больше звезд. Давалась всего одна попытка. Ошибка уничтожала мечту, обрекая человека навеки в грусть.

Правды о западной цитадели не знал никто, кроме стражей Замка Воителей и хранителей сказаний. Рассказывались разные истории. Горан верил, что достаточно ступить в хрустальные чертоги и открыть створку окна – отпустить огонёк мечты с вольным ветром.

Горан и Злата, одержимые замыслом путешествия, много общались. Каждый день он приходил к её дому. Они крались вдвоем в лес, избегая посторонних глаз. Горан делился планами, знаниями о крадушах и твердыне, уверяя, что их беды решаться, стоит лишь достичь магического рубежа грёз.

Какую-то неделю назад идеи странствия виделись невыполнимыми. Но Горану сопутствовала удача: в его владении оказался редчайший атлас Царны, а в лавке родителей Златы обнаружились обломки звёздной ветви. Обывателям они виделись невзрачными ручками сувенирных чаш. Обожжённая ветвь дерева-великана скалистого леса превращалась в мутно-серый слепок. Ничего примечательного, если не ударять ею о сапфиры. Два года назад Господин Трость настоятельно обучал воспитанников мудреному мастерству путешествий.

Опыт пересечения чернолесьев у Горана имелся скудный. Ветвь пришлось связывать из кусков проволокой, а размер сапфира на карманных часах не превышал мышиного глаза. Но для попыток у Горана осталось в запасе десять дней. Ровно через десять дней Злату отправят в дом дяди к скалам забвения. Завершался третий месяц осени. С наступлением холодов чернолесья превратятся в неприступные чащи, а путники – в лакомства многоликих чудовищ. Горан третий день бился над кривым творением длиной в две ладони, но ветвь лишь чуток нагревалась, не издавая свечения.

Злата нервничала. Она много спрашивала, уточняла, сомневалась. Твердила, что не страшится гончих, и всё же… осознание себя крадушем обернулось предчувствием несчастий. Горан упрямо желал достигнуть цели. В разговорах с девочкой, которую он уговорил на побег в вымышленные дали, – Горан держался бесстрашным кудесником, которому пересечение чернолесьев казалось не труднее прогулки в степи. Мало-помалу Злата уступила спорным доводам нового друга, понимая: одной ей не скрыться от беспощадных преследователей. Теперь она смертельно страшилась гончих. Будущее приближалось угрожающими видениями.