Читать книгу Катары и альбигойцы. Хранители Грааля - Елена Майорова - Страница 2

Южная Франция стала известна большинству россиян благодаря не только Французской Ривьере – символу красивой жизни, Ницце с ее весенними карнавалами, облаками цветущей мимозы, прекрасным климатом и битвами цветов, Каннским кинофестивалем, набережной Круазетт, фабрикой духов в Грасе, но даже в большей степени модной попсовой песенке «Прованс». Ее героиня предвкушает, как будет в уютном маленьком кафе с плетеной мебелью пить «красное вино из местных погребов больших шато», любуясь при этом «бордовым горизонтом».

Прованс отпечатался в массовом сознании как рай для гурманов: обилие фруктов, реки вин, сытная изысканная кухня. В России несть числа кафе и ресторанам «Ля Прованс», считается, что там замечательно готовят. Количество туристов, желающих посетить Прованс, с каждым годом увеличивается. Но, уезжая за «красивой жизнью» и аппетитной кухней, они душой попадают под властное очарование этих благодатных краев.

Дороги Франции до колдовства хороши летом. На запад от Прованса «еще немного» – и восхитительный, таинственный край Лангедок, простирающийся от долины Роны до пиренейского хребта. Величественная Тулуза, древние Каркассон и Альби, Ним с его громадным, совсем римским амфитеатром, построенным императором Августом. Лавандово-лиловые просторы полей, горделивые средневековые замки. Изумрудные шеренги виноградников, бегущие по волнистым косогорам. Ярко-зеленые равнины болотистого Камарга, над которыми розовыми свечками стоят фламинго. Белые паруса на аквамариновом атласе моря. Черно-бархатные ночи с сочными звездами. Все это не раз вспомнится бесконечной суровой русской зимой с ностальгической печалью о милой Франции.

На благодатной земле Прованса в XVI в. родился и жил великий провидец и предсказатель Мишель Нострадамус. Он вел свою родословную от еврейского племени Иссахара, о котором в книге Иеремии говорится: «Из сынов Иссахаровых пришли люди разумные». Нострадамус получил образование в университете Авиньона, продолжил его на медицинском факультете крупнейшего во Франции университета в Монпелье. Он создал косметологию как науку («Трактат о красоте лица»), усовершенствовал расположение букв для печатного станка (они и сейчас «по-нострадамовски» расположены на клавиатуре компьтеров), придумал цвета мастей карт Таро – ранее они были тусклыми и бесцветными, – которые используются во всем мире до наших дней. Его предрасположенность к языкам снискала ему репутацию человека необыкновенного, его успехи в медицине потрясали воображение современников.

Однако славу в веках принесло ему постижение тайны небесной науки астрологии. Великий оккультист, чародей и предсказатель Нострадамус свел воедино потаенные астрологические закономерности и магию чисел. Он был подвержен эпилепсии и галлюцинациям, но эти недуги подарили ему сверхъестественную способность прорицательства. Самые точные и известные откровения явились ему после сильнейших припадков. Его «Центурии» – десять циклов стихотворных предсказаний[1] – включали каждая по сто четверостиший-катренов. Рифмованные пророчества, составленные туманно и иносказательно, загадочным образом сбывались. Нострадамус предсказал Варфоломеевскую ночь, гибель на турнире короля Генриха II, казнь Людовика XVI, царствование Наполеона[2], Февральскую революцию 1917 г. в России… Он предрек возвышение «желтой расы», захват Европы мусульманами и, наконец, Апокалипсис 7000 г.

Неудивительно, что этот необыкновенный человек появился на космополитичном, вольнодумном юге Франции.

А ведь тысячу лет назад эта страна Францией отнюдь не была и называлась Романьей, или Окситанией[3].

Сначала эти благодатные края – горы, море, много солнца, – населенные мирными племенами вольсков, процветали. Вольски не сумели противостоять римлянам, которых сменили вестготы, последних – сарацины. В 732 г. майордом франков Карл Мартелл разгромил предводителя мавров Абд ар-Рахмана в битве при Пуатье и вошел в историю как спаситель Европы от нашествия мусульман. Франки Карла Великого передвинули границу с сарацинами на юг Каталонии. После смерти Карла его империя распалась, и Юг обрел самостоятельность.

В 1050 г. Тулуза, Барселона, Нарбонн, Безье, Каркассон, Ним, Авиньон, Арль, Марсель и Ницца являлись практически независимыми республиками. В каждом городе имелся свой городской совет, выбираемый городской общиной. Формально председателем совета (капитулума) считался граф или виконт, но всю полноту власти осуществляли консулы. Самостоятельные правители тяготели к более сильному вождю и постепенно признавали верховенство графов Тулузских, которые, поддерживаемые блеском и могуществом своих вассалов, приобретали все большее значение в Европе. Их возрастающая мощь немало тревожила северных королей, и не раз их полчища вторгались в Окситанию, чтобы подавить ростки самостоятельности Юга. Но французская королевская власть не имела никакого влияния к югу от Гаронны.

С именем тулузских графов связана история первых Крестовых походов. Раймунд IV дал зарок никогда не покидать Святую землю; два его сына там и упокоились.

Процветающее на плодородных землях сельское хозяйство, оживленная торговля с Генуей, Пизой, Флоренцией, Неаполем и Сицилией, деловые связи с греческими, левантийскими негоциантами давали Югу богатства, не известные северофранцузским графствам.

Города на Юге не были так разъединены, как немецкие и итальянские, и не так сильно отрезаны от деревни; они также имели более значительную защиту от произвола сеньоров. Даже в Тулузе, резиденции могущественного графа, управляли независимый магистрат и свободный комитет граждан.

В таком цветущем состоянии пребывала Южная Франция от Альп до Пиренеев.

Богатая, обильная, страна простиралась на юге Европы, довольная своей природой, климатом, гордая торговыми связями, свободная под отеческим правлением просвещенных наследственных государей. Южная Европа была незначительно затронута нашествием Севера во времена Темного Средневековья. Если язычество где и выжило, то именно здесь, где даже говорили не на французском языке ойль, а на провансальском ок: он был распространен по всему Югу – в Дофине, Оверни, Пуату, Гиени, Гаскони, а кроме того, во многих испанских областях – в Арагоне, Каталонии, Валенсии. В то время как на Севере грамотных были единицы, Юг подарил мировой культуре несколько литературных эпических произведений на народном языке, таких как «Песнь о Боэции», «Поэму о страстях Господних». Здесь раньше, чем в Италии, сплав разнородных культур привел к возникновению своего рода Предренессанса. Подобного уровня развития Европа достигла лишь во времена эпохи Возрождения.

В Романье процветали наука и архитектура, города застраивались величественными зданиями. В университетах Тулузы и Монпелье давали отличное образование; там, помимо дисциплин, вводимых каноническими требованиями, читались лекции по алхимии, астрологии и каббале. Развивались торговля, мореплавание; процветали ремесла: слава о производимых здесь гобеленах и шпалерах гремела от Ближнего Востока до далекой Индии. Гордые аристократы графы Тулузские, Фуа, Арманьяк, виконты Транкавель, Комменж, Гастон Беарнский в своих неприступных родовых замках на скалах устраивали соревнования трубадуров. Там прославляли прекрасных дам и высокие рыцарские доблести: преданность, верность, честь. Райский климат, роскошная природа, близость расширяющего возможности океана формировали совсем иные качества, нежели те, которые в это время ценились на Севере.

Пожалуй, самым важным из них была, говоря по-современному, толерантность. «Мы живем в мире с соседями, будь то евреи, так называемые еретики или даже сарацины – если они соблюдают наши законы и уважают наши обычаи», – заявляли южане.

Свобода не только физическая, но и религиозная, духовная способствовала развитию личности и общества.

Ростки свободомыслия не могли остаться незамеченными католической церковью, которая набиралась могущества, становилась все роскошнее, надменнее и нетерпимее. Рим поднял христианских правителей севера Франции на борьбу с религиозными заблуждениями секты альбигойцев[4]. Война против свободолюбивого Юга проходила под знаменем очищения христианского учения, поэтому она называлась Крестовым походом против еретиков. Во время нашествия каждый преследовал свою цель: духовенство улавливало и возвращало в лоно церкви души, северные бароны захватывали богатства и земли.

Но не только эти сильные, но лежащие на поверхности побуждения двигали массами людей, одетых в кольчуги и сутаны. Ведь считалось, что именно здесь еретики втайне владели непостижимым Священным (или Святым) Граалем. Вся атмосфера Прованса пропитана преданиями об этом волшебном предмете, мистическим образом соединенном со страданиями и успением Христа.

О Святой Чаше – Граале – известно не много. Когда-то на её поиски устремись знаменитые рыцари, жертвовавшие жизнью, чтобы спасти священное сокровище. Их невероятные приключения воспеты в кельтских сагах и средневековых романах; даже в рациональном XIX в. лорд Теннисон, известный английский поэт, вновь вернулся к этой теме в своем творчестве, а величайший немецкий композитор Рихард Вагнер, вдохновленный подвигом благородного воина, создал лучшую музыкальную драму эпохи – «Парсифаль».

Все предания о Граале апокрифические, то есть не признанные официальной церковью. Ни один церковный историк даже не обмолвился о Святой Чаше! Не странно ли, ведь во всех Евангелиях рассказывается о Тайной вечере.

В западноевропейских легендах и сказаниях Святой Грааль – это таинственный сосуд, ради приближения к которому и приобщения к благодати люди совершали подвиги и жертвовали своей земной жизнью. Паладины Круглого стола короля Артура, тамплиеры, тевтонские рыцари – все они безуспешно занимались поисками этого мистического сосуда, дающего власть над тончайшими энергиями. Он насыщал, утолял жажду, излечивал от болезней, а главное – даровал бессмертие души.

Святому Граалю посвящено не только множество мифов и легенд, поэм и песен, но и кропотливых научных исследований.

Удивительно, что исторические труды, связанные с героической, но тщетной борьбой окситанских правителей против французского завоевания и деспотичного диктата римских пап, почти всегда обходились без учета такого мощного фактора, как упорное сплочение южан всех национальностей и сословий вокруг их таинственной святыни. Между тем именно феномен Священного Грааля наряду с учением катаров, охранявших от жадных лап захватчиков свое сокровище, подвигал народ на сопротивление, обещая воздаяние если не во временной земной юдоли, то в жизни посмертной, вечной.

Через века дошли до нас слухи о Хранителях Грааля – увлекающие воображение, но обрывочные, неточные и нередко приукрашенные.

Если рассмотреть историю альбигойцев через призму Святого Грааля, можно по-иному объяснить многое, происходившее в те времена.

Освещением этого давно прошедшего времени мы обязаны нескольким клирикам. Первый из них, Петр Сернейский, был очевидцем описываемых событий. Но вряд ли этого монаха можно назвать беспристрастным рассказчиком: его симпатии полностью на стороне Христова воинства. Тем не менее созданная им «Альбигойская история» – ценнейший исторический документ. Гийом из Туделы, автор «Песни о крестовом походе», пользовался покровительством вождя завоевателей Симона де Монфора и в целом не сочувствовал еретикам, но жестокость крестоносцев ему претила. Его повествование охватывает период с 1208 г., времени убийства папского легата Пьера де Кастельно, до 1212 г., того момента, когда Симон де Монфор на соборе в Памье предъявил завоеванной стране свои Уложения.

Другой описатель войны и дипломатии с 1213 по 1219 г., чьи симпатии, безусловно, на стороне патриотов, анонимен, хотя многие предполагают, что это был трубадур Пейре Карденаль. В своей «Песне (или Канцоне) о крестовом походе против альбигойцев» он трезво оценивает эту операцию как завоевательную войну северных баронов с целью захвата богатых южных земель. Характеристика действующих лиц в поэме такая живая и описание отдельных сцен так реально, как будто автор был очевидцем всего изображенного.

Казалось бы, альбигойская трагедия бесконечно далека от российских просторов. Какое дело русскому человеку до судьбы секты, разгромленной почти тысячу лет назад? Однако одно из лучших описаний этого страшного и героического времени принадлежит русскому историку Николаю Алексеевичу Осокину[5]. В другом роде и тоже великолепно удалось изобразить противостояние Юга и Севера, катаров-альбигойцев – практически всей Европе, еще одной нашей соотечественнице Зое Ольденбург. Ее перу принадлежит чеканное и ясное описание многолетнего поединка двух мировоззрений и доблестной, но заранее обреченной борьбы катаров за свои убеждения. Анализ противостояния Юга – Северу, секты – официальной религии, добра – злу проведен объективно и беспристрастно. Это тем более ценно, что даже профессиональные историки нередко затрудняются в воссоздании последовательности и причин событий во времена Альбигойских войн.

В этих замечательных произведениях масштабность изображаемых исторических процессов несколько потеснила человеческий фактор. Лишь широкими небрежными мазками обрисованы характеры и затронуты взаимоотношения действующих лиц. Но даже эти небогатые сведения относятся к личностям первого плана. Психологические характеристики участников событий, за исключением обоих Раймундов и, может быть, Симона де Монфора, остались в тени, заслоненные значимостью происходящего.

Никто из перечисленных авторов, писавших об альбигойцах, ни словом не упоминул феномен таинственного Святого Грааля. Но чудесное предание об этой реликвии не могло быть им неизвестно. Может быть, исследователей «альбигойского» исторического периода останавливало некое суеверное чувство, боязнь прикоснуться к святыне. Отто Ран, автор книг «Крестовый поход против Грааля» и «Трон Люцифера» в конце 30-х годов прошлого столетия, загадочно погиб в тех местах, где, по преданию, могла быть укрыта таинственная реликвия.

Клерикальная литература молчит по понятной причине: церковь стремилась овладеть Святым Граалем как своего рода секретным оружием и с его помощью подчинить весь мир. Ведь каждый постигал суть реликвии в силу своего разумения: кто – как высший духовный идеал, кто – как неиссякаемый источник могущества и материальных благ.

Борьба между людьми Севера и Юга была битвой за Грааль – в их понимании.

Прошли годы, появились результаты новых исторических расследований, высказаны новые гипотезы; забытые имена заиграли новыми красками; жизнеописания героев обогатились новыми подробностями.

Хочется надеяться, что собранные вместе портреты людей, живших и действовавших в то судьбоносное время, рассмотренные через призму таинственного Священного Грааля, расскажут не только об исполнителях ролей, но и о том, что происходило на сцене истории.