Читать книгу Я больше не буду страдать - Елена Минькина - Страница 8

Девочка росла, и ее самые широкие улыбки доставались Сереже, сыну няни. Он получал от девочки то, чего хотел больше всего на свете, – любовь. Сережа был поразительно красивым ребенком, с прямым носом с яркими синими глазами и густыми черными волосами. Его внешности могла позавидовать любая модель. Он странным образом сочетал в себе нечто женственное и одновременно зрелое, мужское.

Мальчик жил больше в мечтах, чем в реальности. Ему не хватало любви и внимания матери, он рос без нее, и вот судьба так распорядилась, что мама постоянно будет с ним рядом. Но… Мама была холодной, как лед, она не могла ему дать любви. И он не понимал, почему. Она же была не злой, ласкала чужого ребенка, а до него ни разу не дотронулась.

Когда впервые за последние годы он прилег с ней на кровать, она вдруг притянула к себе сына, прижав его голову к мягкому теплому животу. Его сердце забилось от радости, он вдыхал ее запах, знакомый с раннего детства… Мария почувствовала волны обожания, исходящие от мальчика, и отстранилась от него.

– Ты уже большой, Сережа. Не дай бог, вырастишь маменькиным сынком, как твой отец, не дай бог! С этого момента никаких телячьих нежностей, запомни.

Мальчик отвернулся к стене и тихонько, чтобы не заметила мама, заплакал. Каждый раз, когда мама отталкивала его, он ощущал глубокую боль внутри, словно терял что-то очень дорогое. В разговорах с сыном Мария всегда негативно отзывалась об отце мальчика, любое сходство сына с ним вызывало у нее раздражение.

И вот в жизни Сережи появилась Ася. Наконец он смог получить то, чего ждал всю свою жизнь: безграничную любовь и обожание. Мальчику казалось, в его жизни появилась сестричка, которую он постоянно просил у мамы. И появился большой дом, вкусная еда… то, о чем он даже мечтать не мог.

Мальчик не отходил от Аси, вызывая в сердце Марии Ивановны легкую ревность. Она не понимала, почему у нее возникало это чувство, с удивлением прислушивалась к себе, стараясь подавить его.

Сережа был заворожен девочкой с той минуты, как увидел ее на руках у матери. Возвращаясь из школы, он сразу бежал в детскую к Асе, обнимал ее, целовал, чем еще больше раздражал свою мать. Он спал не в домике прислуги, а в хозяйском доме, в комнате матери на небольшом диванчике.

Когда девочка плакала, несмотря на протесты матери, Сережа тут же бежал ее успокаивать. Он откидывал байковое одеяльце, брал девочку на руки, прижимал к груди и осторожно укачивал, пока плач не стихал. Малышка могла часами смотреть на мальчика и улыбаться.

Мария Ивановна беспокоилась, как бы Сережа не стал испытывать к ней чувства, которые могли привести его к неправильной ориентации, когда он вырастет.

«Почему он меняет ей памперс с такой любовью? Разве это нормально? Он же мужчина! Он с радостью гуляет с ней по саду, поет ей песни… Или это оттого, что он во всем подражает мне? У него нет отца, и ему не с кого брать пример».

Когда Максим Петрович возвращался из командировки, мальчик в хозяйский дом не заходил, чтобы не мозолить глаза хозяину дома. Так решила его мать. Сережа с тоской наблюдал, как Максим Петрович ходил по двору с коляской, улыбаясь его драгоценной Асе.

«Эта маленькая девочка принадлежит только мне», – думал в это время Сережа.

Образ Максим Петровича вызывал у него отвращение.

Пробыв дома неделю, Максим Петрович снова уезжал надолго. Мальчик успокаивался и снова перебирался в хозяйский дом. Ася, видя его, визжала от восторга. Она уже начала делать первые шаги, и мальчик ходил за ней по пятам, оберегая от опасностей.