Читать книгу Павлины в моем саду - Елена Мошко - Страница 6

Наутро я зашла за Василием, чтобы отвести его в школу. Я беспокоилась, как он чувствует себя после вчерашнего вечера. Он встретил меня на пороге уже одетым:

– Я – сейчас. Мне только нужно собрать портфель. Подождешь?

– Конечно.

Он ушел в комнату, слышно было, как он перебирает книги. Я набралась терпения, но спустя какое-то время не выдержала – сняла обувь и прошла в комнату, чтобы поторопить его. Я не была готова к тому, что увидела: Василий, сжимая в правой руке дужки сразу двух очков, искал что-то у себя на столе среди бумаг. Под немыслимым углом поднося эту композицию к глазам, он пытался «настроить» зрение. Но картинка, наверно, здорово искажалась, потому что он то и дело старательно обследовал каждую книжку левой рукой, проверяя ее толщину и размер. Я не удержалась от упрека:

– Что ты делаешь? Испортишь глаза!

Он вздрогнул и повернулся ко мне. Я подошла ближе:

– Объясни, зачем тебе такая баррикада из очков?

Я присмотрелась – зрачки у Василия были сильно расширены. Смутившись, он стал разъединять оправы:

– После того, как закапают глаза, всегда так бывает – на близком расстоянии ничего не видишь.

Не понимая, как они зацепились, он решил их встряхнуть. Я помешала ему:

– Подожди, не спеши – так ты можешь сломать очки или поцарапать у них линзы. Дай раскреплю. Вторые очки странные какие-то – это бабушкины что ли?

– Да.

– Почему ты просто не позвал меня помочь тебе?… Или ты не в первый раз так делаешь?

– Марина, не спрашивай. Просто когда вокруг одни мурашки – не знаешь, за что хвататься. Никак не могу найти контурные карты по географии. Они были где-то здесь.

Я огляделась вокруг.

– А на полке они могут быть? Вот – надень свои очки.

– Если только мама их туда убрала, – он поправил очки на лице, прищурился, пытаясь рассмотреть переплеты, недолго думая, коснулся книг рукой. По движениям его пальцев я поняла, что он растерялся, и остановила его:

– Их тут много – сейчас достану.

На полке, действительно, стояли контурные карты вперемежку с атласами. Я выложила их на стол:

– Какие они из себя?

– Попробую сам найти, – он стал перекладывать учебные пособия, – Вот, кажется, нашел, если я хоть что-то вижу.

Выбрав два бледно-голубых буклета, он попросил:

– Посмотри, Марина, там должно быть написано, по какому они предмету.

– Это контурные карты по истории. Но они похожи? Да? Давай, я сама поищу.

Пока я просматривала стопку, я думала – как быть? В школе Василий сегодня явно останется не у дел. Зачем ему контурные карты, если он даже названия их прочитать не может? С другой стороны, даже с закапанными глазами в школу детей всегда приводили, чтобы они слушали на уроках:

– Вот, нашла.

– Спасибо! – Василий обрадовался и, приблизившись ко мне, неожиданно поцеловал меня… в ухо. – Ой, извини, я ошибся.

– Василий, что ты делаешь? Щекотно даже. Это же ухо, – я внимательно посмотрела на него. – Знаешь, я почувствовала, что ты путаешь не только заголовки. Ты уверен, что тебе нужно сегодня идти в школу? Может, лучше отпроситься?

– Марина, ты зря волнуешься. Я часто ходил на уроки с закапанными глазами. Если меня не будет в школе – маму вызовут, объяснительную писать заставят, мне с сестренкой придется сидеть. Целая волокита. Уж лучше я буду присутствовать на уроках.

– Не знаю, не знаю. Я не могу оставить тебя полуслепого в этой сумасшедшей школе. Все занятия проходят в разных кабинетах на разных этажах. На перемене ты не заметишь, как тебя не заметят – и снесут с ног. А мне опять придется собирать тебя из осколочков по кусочкам… Я – против.

– Выходит, что я зря вчера так мучился, чтобы сделать уроки?

– Моя Василиса Премудрая, я не хочу, чтобы ты мучился, делая домашнее задание, калечился, переходя улицу, или обжигался, наливая в кружку кипяток. Поэтому мы сегодня с тобой идем в офтальмологический центр, а не в школу. А Светлане Федоровне я потом сама отнесу справку, что в этот день ты был на осмотре у врача.

– Марина!

– Василёк, я понимаю, как тебе тяжело. У меня тоже были сегодня другие планы… То есть совсем другие планы, понимаешь? Но я привыкла решать вопросы по мере их поступления. Поэтому, я не думая, пропускаю сегодня все лекции и семинары. Сейчас для меня самое важное – это твои глаза.

Василий молча слушал. Его лицо стало по-взрослому серьёзным:

– Хорошо, я пойду с тобой.

– Вот умница. Нужно найти для тебя что-то тёплое из одежды. На улице холодно. Хотя бы вместо пиджака – свитер, нам ехать далеко. Еще нужен твой страховой полис.

– Я скажу, где его можно взять.

Я помогла ему разобраться с одеждой, после чего мы не спеша собрались и поехали в медцентр. Однако ни он, ни я не могли предположить, чем закончится в этот день наш визит к офтальмологу. «Срочная госпитализация» – таков был приговор в клинике. На меня обрушились сразу все вопросы: «Почему так долго не приходили?», «Кто будет отвечать, если ребенок ослепнет?», «Где родители?», «Почему нет полной медкарты ребенка?». Вокруг Василия началась такая беготня, что мы толком не успели проститься. Прежде, чем его увели на полное обследование, я лишь успела сказать ему, что сегодня мы еще обязательно увидимся. В этот день мне срочно нужно было решить сразу несколько проблем: вещи, согласие мамы на операцию, документы. Когда я все это утрясла, то уже не смогла встретиться с Василием. Он спал, и его попросили не беспокоить. По всей видимости ему дали успокоительного, чтобы снять стресс. Он уснул раньше обычного. В этот вечер я тоже бы не отказалась от снотворного: разные мысли-подснежники беспокоили меня и не давали покоя.