Читать книгу Во благо - Елена Наумова - Страница 6

К чёрту этого новенького с его неуместными советами! Не хочу, не буду о нём думать! И мнение его меня не интересует!

Я решила, что займусь делом, это меня точно успокоит. Стоило разобраться с объявлениями. Но по дороге начался снегопад. И если по морозу ещё можно было пробежаться и поклеить эти несчастные листовки, то под снегом быть на улице не хотелось. Тем более это испортит объявления. Что ж, ладно. Было и ещё одно дело, которое могло принести мне и деньги, и моральное удовлетворение.

Первый раз я пошла петь в переход ещё летом. Тогда передо мной ещё не стояла цель заработать. Это был в большей степени азарт и радостное волнение перед первым выступлением на публику. Деньги скорее являлись дополнением и приятным бонусом. Мне было интересно, как меня воспримут люди. Народ не рукоплескал, конечно, но останавливались и слушали. А в чехол набросали целых шестьсот рублей!

Когда началась учеба, я пела там ещё пару раз. Чувствовала себя уже гораздо увереннее и получала настоящее удовольствие, представляя, как стою на сцене, а из зала на меня смотрят мама, папа, Вероника и… Алик.

Сейчас в переходе холодно, конечно. Зато снег не метёт. Мне не хотелось терять вечер. И если заработаю хоть двести, хоть триста рублей, это уже будет неплохо. И даже если ничего не заработаю – тоже будет хороший опыт выступления.

Дома я бережно упаковала папину «старушку», повесила чехол за спину и направилась на трамвайную остановку. Можно было обосноваться где-нибудь поближе к дому, но в центре проходимость побольше. Так я рассуждала, когда выбирала себе место.

В переходе действительно было людно. Несмотря на то, что рабочий день ещё не закончился, мужчины, женщины, пожилые и дети спешили по своим делам, изредка останавливаясь у цветочных ларьков, у лотков с шапками и шарфами, у ёлочных игрушек.

Странно вот так готовиться, когда на тебя никто не смотрит, никто тебя здесь не ждёт. Но с другой стороны и градус волнения снижается. Вроде как поёшь «для себя», а кому надо, тот услышит. Я положила перед собой раскрытый чехол, повесила гитару на ремень, перекинула через плечо и стала подкручивать колки.

Инструмент уже давно «не строил». Я меняла струны, носила гитару в ремонт – без толку. Она уже давно имела больше историческую ценность, чем практическую. Но я каким-то чудом ухитрялась на ней играть. До пятого лада, во всяком случае, она звучала почти сносно. В переходе была своеобразная акустика. Голос и гитарный бой разносились без всякого усиления. И вовсе я не тихо пою, как папа считает. Слышал бы он меня сейчас! Я усмехнулась. Отец, наверное, бы в обморок упал.

Девушка по городу шагает босиком.

Девушке дорогу уступает светофор.

Сверху улыбается воздушный постовой.

Девушка в ответ ему кивает головой…

В чехол посыпались первые монеты. Я пела и улыбалась, не чувствуя холода. Это только начало. Я непременно накоплю, я смогу, я добьюсь. Воодушевление захлестнуло с головой, одна песня сменялась другой, и я даже перестала обращать внимание на окружающих. А зря…

Справа стали доноситься глумливые смешки. Я повернула голову. Их было трое. Парни примерно моих лет. Они кривлялись под музыку, корчили рожи. А в следующий момент один из них совершенно неожиданно рванул к чехлу. Я перестала играть, заорала и схватилась за чехол со своей стороны и резко потянула на себя. Сколько бы там ни было – это был весь мой сегодняшний заработок! Сволочи!

Какая-то бабушка, проходившая мимо, запричитала:

– Ой, что делается! Грабят средь бела дня! Охранника позовите! Кто-нибудь, позовите охранника!

В полсотне метров действительно располагался подземный торговый центр, в котором при входе всегда сидела охрана. Через стеклянные двери нас наверняка было видно, но на помощь никто не спешил.

Конечно, хулиган оказался сильнее и вырвал чехол с деньгами. Я, всё ещё крепко державшаяся за ткань, полетела вперёд и упала прямо на гитару. Из глаз полились слёзы.

– Стой! Стой, гад! – послышалось откуда-то, но я уже ничего не понимала.

Всё произошло так неожиданно и быстро. И стало настолько обидно. Пожалуй, впервые в жизни я ощутила себя такой беспомощной. Встала на колени, растерянно посмотрела на ободранные в кровь ладони, а потом на гитару. Верхняя дека была разбита в щепки, а гриф теперь и вовсе существовал отдельно. И я взвыла с новой силой.

– Эй, ты как?

Я ощутила крепкую руку на своём плече и обнаружила перед собой товарища дворника. Он с участием заглядывал мне в глаза и с напряжением ждал ответа.

– Ги-ги-гитаааараааа! – обречённо заскулила я.

– Да хрен с ней, с гитарой! Ты сама цела?

Но я была не в состоянии говорить. Он стал снимать с меня ремень и сломанный инструмент и хотел уже отбросить обломки в сторону, но я вскинулась, отобрала щепки и сжала в руках.

– Ладно, бог с тобой, пошли. Там кафе в ТЦ есть, тебе надо успокоиться.

Я была просто убита происходящим и дала себя увести. Шагала как во сне. Позволила вымыть себе руки, усадить себя за столик. И только после пары глотков горячего сладкого чая я смогла выдавить из себя «Спасибо».

– Пожалуйста, – мрачно ответил Андрей.

– Ты как здесь оказался?

– Следил за тобой, – отшутился он.

– Смешно, – я слабо улыбнулась.

Пусть это и было совпадение, но чертовски удачное. Я не знаю, как бы выбралась из этой ситуации сама.

– Много было денег?

– Не знаю, я не заметила. Кажется, несколько соток и монеты… Да не в этом дело… – Я покачала головой и закусила губу. На глаза опять навернулись слёзы. – Гитару жалко… Это была папина гитара. Ещё со студенчества.

– Да не расстраивайся, – легко сказал новенький. – Новую купишь.

– Ты не понимаешь, воспоминания не купить, – я тяжело вздохнула. – У нас на даче, когда мы с сестрой были маленькие, часто отключали свет. Мобильниками мама запрещала пользоваться, потому что неизвестно было, когда дадут электричество, а заряд нужно экономить. Делать на даче больше нечего было. Так вот мы с Никой устраивали концерты. Пели песни, а папа подыгрывал нам. Мы были все вместе, одной большой семьёй…

Я не ему это рассказывала. Но вышло так, что он слушал. И когда я спохватилась, что слишком разоткровенничалась, то почувствовала на себе его пристальный внимательный взгляд. Новенький не надсмехался, хотя мог бы, не ёрничал. Он слушал не перебивая.

– На этой гитаре папа учил меня играть. Показывал, как ставить аккорды… Я действительно уже давно хотела купить новую гитару, но это, – я указала на обломки, лежавшие на соседнем стуле, – это больше, чем инструмент.

– Именно поэтому ты и расклеиваешь объявления, – заключил Андрей.

– Да, пытаюсь подзаработать. Мама с папой выплачивают кредит за Никино обучение. Она на актёрском учится. Денег в семье особо нет…

– Какую модель ты хочешь?

– А ты разбираешься?

– Немного, старый приятель музыкантом был. И я наслушался всякого невольно. Даже аккорды какие-то запомнил…

– Ну, хорошо, я покажу.

И я достала телефон и нашла в интернете страницу музыкального магазина. Мы поговорили какое-то время, обсудили древесину, струны и многое другое. Андрей оживился, с энтузиазмом рассказывал об инструментах друга. И в какой-то момент я посмотрела на новенького совершенно другими глазами.

– Эй, ты чего? – он тут же почувствовал перемену в моём настроении.

– Да нет, ничего, – я смешалась. – Просто вот мы так сидим, разговариваем спокойно. И как будто ты… нормальный.

Он расхохотался, а потом посмотрел на меня и сказал:

– Я нормальный, Маш, поверь. Нормальный. Просто мы неправильно начали.