Читать книгу Такие сложные простые истины - Елена Николаевна Чутская - Страница 6

После обеда в доме наступил покой. Дед ненадолго задремал на диванчике, возле его ног разлеглась борзая. Ася из своей комнаты не выходила. Меня мучил вопрос, почему она плакала, неужели всё из-за мамы? Лишние утешения здесь бы всё равно не помогли, пусть пройдёт время, решила я, и не стала приставать к ней с бесполезными советами.

В столовой часы пробили полпятого. Приглушенный звон разлетелся по всему этажу и затих где-то в коридоре. Дед проснулся, открыл глаза и насторожено оглядел комнату. Заметив меня, улыбнулся, закачал головой.

– Да, да, да, виноват, виноват. Уснул, уснул, как младенец! После такого замечательного обеда, Елена Алексеевна, грех не уснуть.

– Вы всё преувеличиваете, Леонид Аристархович, – мне от его похвалы даже стало неловко. – Вы так говорите потому, что хотите сделать мне приятное. Ну, согласитесь, я плохо готовлю.

– Да кто вам эту ересь вбил в голову, голубушка! Готовите вы превосходно, и хватит об этом! Не скромничайте. Скромность, конечно, женщину украшает, но, поверьте, не всегда. Иногда нужно и себя показать, и достоинствами похвастать в меру. Ну, вы же женщина, вы должны понимать…

– Было бы перед кем хвастать, – ответ получился слегка грустный. Мне не хотелось откровенничать, тем более, и нечем. Но Леонид Аристархович удобнее уселся на диване и уже был готов слушать.

– Позвольте, угадаю… Неужели такая интересная женщина и одна?

Я только кивнула головой.

– Даже друга нет?

– Это, смотря что, вы имеете в виду.

– Ну, конечно, любовь я имею в виду, – удивленно пояснил дед.

– Любовь… – я задумалась. – Знаете, Леонид Аристархович, с другом проще как-то и без любви. Любовь здесь мешать только будет.

– Понимаю, понимаю вас. Раньше говорили, для здоровья…

– Да, наверное, и сейчас говорят.

– Нет, сейчас все смакуют это новое и доступное слово «секс». Заниматься любовью перестали, теперь занимаются сексом, как йогой.

– А вы откуда знаете? – я невольно улыбнулся. Занятный получался у меня разговор с седым мужчиной в инвалидном кресле.

– Да вот стараюсь от жизни не отстать, телевидение вечерами смотрю. Знаете ли, немного, по полчаса, чтобы совсем не рехнуться от новой жизни. Так там только про секс и говорят, причем открытым текстом. В наше время такого не было. Скромнее люди себя вели, уважали и себя, и окружающих. Несчастный Фрейд! Он, я думаю, даже и не предполагал, что его идеи так широко развернутся.

– А мне кажется, что и это скоро всем наскучит.

– Правильно вы говорите! Наскучит, ещё как наскучит! Ведь то, что доступно, всю свою прелесть и теряет. А любовь она вечна… Она никогда не наскучит…

Дед как-то сник, потух и замолчал буквально на несколько секунд. Но снова встрепенулся, заулыбался и подвёл итог нашей приватной беседе.

– Ничего, ничего, вы-то ещё молоды! Какие ваши годы! Встретится ещё хороший человек, обязательно встретится!

– Вы сегодня перед обедом про какую-то Любушку хотели мне рассказать, напомнила я и опять полезла не в своё дело. – Это кто?

– Как кто? – удивился дед. – Любомира Кнежич. Любовь всей моей жизни!

– А где она теперь? – надо было, конечно, остановиться…

– Где-то здесь, в этих местах, жили мы тогда в Голицыно. Хоронили её без меня, меня-то здесь уже не было тогда, бросился в бега…

Леонид Аристархович поманил меня пальцем, я, сколько могла, наклонилась к нему из своего кресла поближе. Даже Митюша, сонно дремавшая в полглаза, навострила уши.

– Я ведь, Елена Алексеевна, из-за неё, из-за Любушки моей, человека убил… – сказал дед шепотом и подмигнул мне правым глазом. – Только вы никому, ей-ей…

На мгновение я потеряла дар речи. Вот это я попала! С одной стороны и жутко, а с другой – ерунда какая-то, смеётся надо мной старик, не иначе! Нормальный человек не станет такое рассказывать едва знакомой женщине, даже если она и хорошая душевная собеседница. Не станет. Если только он был уверен, что я не представляю для него никакой угрозы, и в полицию сразу не побегу. Да, нет же! Бред какой-то! Приснилось что-то старику, а я сразу и поверила. Всё-таки со здоровьем у него, видимо, не всё в порядке.

– А давайте мы с вами, Леонид Аристархович, выпьем положенные пилюли и поедем кататься на свежий воздух. И приятно после такой-то духоты в доме, и полезно. А Машенька все комнаты хорошенько проветрит.

– Я с ума не сошёл и память не потерял! – слегка надулся на меня дед. – Но идея ваша мне нравится. Я на улицу давно не выходил, год или полтора.

– Почему? – сегодня явно был день изумлений.

– Не хотелось мне…

Олег помог одеть деда теплее, вынес его из дома и усадил в лёгкое передвижное кресло. Пока я, как курица над цыплёнком, хлопотала над Леонидом Аристарховичем, чтобы ему было удобно, борзая через открытую входную дверь выбралась за нами во двор. Снег почти весь растаял. После вчерашнего светопреставления погода улеглась, успокоилась, мирно вошла в обычную колею, и заходящее солнце красным диском висело над высоким забором. Всё клонилось к вечеру, было на удивление даже тепло.

– Елена Алексеевна, сходите в дом оденьтесь теплее, – Маша высунула голову из-за двери.

– Так тепло же, – запротестовала я. – и мы ненадолго, вечереет уже.

– Какое там тепло! – настаивала девушка. – Заболеете, хуже будет. Я вам сейчас что-нибудь вынесу…

– Маша у меня нет ничего, я в манто сюда приехала…

Но кричать было некому, голова в белом чепце мгновенно исчезла за дверью. Через минуту Олег бежал ко мне с курткой.

– Чьё это? – поинтересовалась я.

– Моя куртка. Надевайте! Не бойтесь, она тёплая. Сегодня ветерок играет…

Дед сидел молча и осматривал пустой двор. Дорожки все были очищены от снега, только на газоне ещё оставались белые следы. Митюша носилась по двору как угорелая за невидимым зайцем. Её шерсть развивалась по ветру, длинные ноги спутывались в один клубок и тут же, словно ножки циркуля, раскидывались в противоположные стороны. Голова и шея составляли одну линию, строго параллельную земле. Не собака, а загляденье! Вдруг борзая резко остановилась и притрусила к нам, уткнулась мордой в мои холодные руки и заскулила.

– Ты что, Митюшенька, – я стала нежно поглаживать по ушам, по загривку, – гуляй сегодня здесь. Мы с Леонидом Аристарховичем на улицу не пойдём, темнеет уже. А завтра до обеда выведу тебя на простор, хорошо, Митюш?

Борзая зычно тявкнула и снова понеслась по кругу вдоль забора.

– А ведь она вас поняла, Елена Алексеевна, – сообщил мне дед. – По-своему, конечно, но поняла. А главное, доверилась вам сразу, удивительно ведь, правда? Я бы тоже лет так двадцать назад беспрекословно вам доверился бы.

– Вы меня просто в краску вгоняете, Леонид Аристархович! Вам не стыдно?

– Честно? Нет! Я ведь уже старый, как говорится, песок сыплется… Я же ведь шучу, и вы должны понимать.

– Вы так со всеми патронажными сёстрами шутите?

– Ни с кем! Клянусь! Если бы вы их только видели. Ни малейшего поползновения в душе, а вот к вам почему-то другое отношение, почему?

– Не знаю…

Я врала, и было очень неловко. Следовало переменить тему. Руки мои озябли, и я сунула их в теплые глубокие карманы куртки. В левом звякнули ключи и какая-то мелочь. Я не стала их даже доставать, чтобы проверить свою догадку. А вот в правом нащупала гладкие свернутые листики. Во дворе мы с дедом были одни. Прогуливаясь вдоль дома по дорожкам, отъехали за угол, так что Олег меня никак не мог увидеть из окна. Я достала листки. Их оказалось два. На одном был быстрым размашистым почерком составлен список моих вещей. Это понятно. Вчера Олег эти вещи для меня и купил. А на другом листке был по пунктам изложен перечень поручений, которые, видимо, хозяин оставил охраннику на время своего отсутствия. Я стала быстро читать список. Дойдя до третьего пункта, ноги мои подкосились. Между первым пунктом – починить камеру наблюдения на охранном пункте – и вторым – забрать костюмы из прачечной, четко говорилось: «Позвонить в агентство «Нежные руки» и получить рекомендацию на патронажную сестру Левицкую Елену Алексеевну, 1978 года рождения». Это была я! Я! Откуда он мог узнать мою фамилию и год рождения? Мне сделалось дурно, перед глазами всё поплыло. И тут я услышала рядом голос деда. Он меня звал и уже несколько раз.

– Елена Алексеевна, что-то я замёрз с непривычки. Не пора ли нам в дом заходить?

– Да, да, конечно, – опомнилась я. – Сейчас поедем.

Свернула аккуратно листки, положила обратно в карман. Надо будет как-нибудь деликатнее разузнать у Олега, звонил он уже в агентство или ещё нет?

Пока огромный сверкающий серебром чайник вскипал на плите, я успела под руководством Леонида Аристарховича наболтать жидкое тесто для блинчиков и уже раскалила толстую сковороду. Дед розовощёкий после прогулки сидел в своём кресле возле разделочного стола и вполне умело дирижировал всем процессом, рассказывая между делом удивительные байки из своего прошлого. Олег и Машенька притихли в уголку кухни и только переглядывались со мной.

– Тот князь, про которого вы мне давеча не поверили, Елена Алексеевна, на самом деле существовал… теперь выливайте половник на сковороду и быстро по ней так размазывайте. Отлично! Печём! Так вот! Познакомился я с ним в Париже на Монмартре. Тогда у моей тещи там магазинчик небольшой был мужской одежды. Пришел мужчина выбрать костюм, а по росту слишком уж высокий. Какие брюки не возьми, все коротковаты! И так пробовали, и эдак! Нет подходящей пары и всё! Теперь аккуратно переворачиваем блинчик на другую сторону! Вуаля! Превосходно, Елена Алексеевна, превосходно! Не перепекаем, не пережариваем, ждем десять секунд и вот…

Снимая блин со сковородки, я сделала неловкое движение, и моё произведение кулинарии упало на пол.

– Отлично! Первый блин комом! – не унывал Леонид Аристархович. – Готовим второй…

Машенька метнулась помочь мне и убрать жирный блин с пола. Пока ходила за мокрой тряпкой, Митюшка слизала блин длинным языком и одним махом проглотила его, только причмокнув острыми зубами от удовольствия. Радостная, что ей в кои-то веки перепало такое лакомство, борзая уверено уселась под плитой в ожидании следующей осечки. Пришлось Олегу оттягивать её подальше в угол, чтобы я могла подойти к сковородке. А дед всё продолжал.

– Уже через три дня князь приходит на первую примерку… Масло больше не подливайте, достаточно! И довольный результатом, костюм ему очень понравился, пробалтывается кто он и откуда! Вы не поверите!.. Переворот! Печем вторую сторону… Оказывается, он потомок богатейшего рода из России, фамилию, конечно, скрывает, что очень странно для такого типа людей. Они своими именами там за границей всегда привыкли козырять,… Елена Алексеевна, осторожно, не упустите… Молодец! Начало положено. А когда мы с ним уже хорошенько познакомились да разговорились, он меня в ресторан-то и позвал на свои именины. Оказался внук Долгоруких! Вы представляете? Гуляли до утра. Князь затейником таким оказался, никогда больше в жизни так весело не гулял… А ещё что вам расскажу…

Когда Ася спустилась вниз, солидная стопка блинов уже стояла на столе. Подали чай, варенье, красную икру и липовый мёд. Его обожал Леонид Аристархович. Процесс выпекания блинов, а больше всего рассказы деда, увлекли всех и как-то незаметно объединили, сблизили что ли. Олег и Маша, сидя за столом, (я опять попросила их присутствовать за чаем, а не отсиживаться в комнате для персонала), уже без стеснения, но с должным уважением к хозяйке, тихо беседовали между собой, пока я разливала по чашкам кипяток. Царило веселое оживление, обстановка была непринужденной и домашней, по всему первому этажу вкусно пахло блинами.

– Ну, давайте, раскладывайте, берите, не стесняйтесь, – командовал дед и маленькой ложечкой негромко постучал по тонкому фарфору. – А не пригубить ли нам чего-нибудь покрепче, – его глаза мечтательно смотрели в потолок. – И повод есть…

– Какой повод? – заинтересовалась Ася, подсаживаясь к столу. – Что тут у вас происходит, я что-то пропустила?

– Такой повод, Асенька, что я с легкой руки Елены Алексеевны на улице сегодня погулял! – похвастался дед.

– Это когда же вы успели?

– Когда ты уроками занималась!

– А меня почему не позвали?

– Ты же занята была! – оправдывался дед. – Поэтому и не позвали. Даже Митюша с нами гуляла, вытоптала всю траву во дворе!

– Действительно, повод, – изумилась Ася и посмотрела на меня. В ответ я только пожала плечами, мол, не виновата, как-то всё само собой получилось.

– Так и я говорю! – подхватил дед. – Ну что, по пять капель?

Олег вышел в кухню, принес из буфета коньяк.

– Дед, не переборщи! – предупредила насторожено Ася.

– Не волнуйся, я меру знаю. А вы, Елена Алексеевна, не составите мне компанию?

– Только одну рюмочку, Леонид Аристархович, чтобы вас не обидеть.

– Вот и замечательно. И Машеньке рюмочку налейте.

Та стала отказываться, но дед настоял.

– От одной рюмки ничего не будет. В кои-то веки так хорошо у нас всё устроилось. А с такой-то закуской, да под блины! В старые времена блинами откормиться можно было! А начинки какие подавали! Всевозможные! О таких разносолах сегодня и не слыхивали. Прошли времена, прошли…

– Дед, тебя послушаешь, так получается, что ты чуть ли не при самом царе жил! – рассмеялась Ася. Слава богу, у неё было хорошее настроение!

– Нет, конечно, при царе не жил. Сорокового года рождения я. О царе уже и позабыли тогда. А вот тяга к хорошей кухне осталась, это да! Об этом могу рассказывать бесконечно!

– Ася, ты папе дозвонилась? – я старалась говорить негромко, но мой вопрос услышали все. Олег меня перебил.

– Иван Федорович звонил, когда вы на прогулке были, – доложил он сухо.

Я замерла и ждала продолжение.

– И что?

– Ничего. Спросил, чем вы занимаетесь, я ответил.

– И дальше, – просто наказание какое-то вытаскивать клещами каждое слово!

– Он был удивлен. Но ничего не сказал.

– Чему удивлён? – не поняла я.

– Наверное, тому, что вы заставили Леонида Аристарховича выйти на улицу.

Дед обиделся.

– Никто меня не заставлял. Я сам захотел.

– Хорошо, не будем спорить! Опера не ждёт!

После ужина Леонид Аристархович удобно расположился на диване, борзая сразу же заняла своё место на ковре. Ася с учебником уселась вместе с ногами в кресло. Я включила черный экран, выбрала нужный канал. От большого света все решили отказаться, оставили только небольшую подсветку по периметру потолочного декора. Получилось уютно, красиво и очень интимно. Гостиная мне нравилась. Просторная, светлая, высокие потолки и ничего лишнего, всё было продумано по последней новой моде – больше пространства, меньше вещей. Когда же с экрана полились первые звуки бессмертной оперы Верди, Ася незаметно сунула в уши наушники от телефона и уткнулась в учебник. Высокое искусство её, видимо, мало интересовало, и я не могу её осуждать. Современный мир полностью перевернул отношение к прекрасному и вечному. Если выезд в оперу сто пятьдесят лет назад считался для людей праздником, ожидался с нетерпением и являлся частью тех редких увеселительных моментов в скучной повседневной жизни, то сегодня во времена тотальных и всевозможных предложений на рынке современных развлечений с быстрой динамикой и нарастающей конкуренцией в этой области такие места, как театры, мало привлекают зрителя наших дней, особенно молодежь до двадцати пяти лет. Любовь к вечному надо прививать с колыбели, на это у современных родителей просто нет времени. Они, увы, зарабатывают деньги.

– А знаете, Елена Алексеевна, – позвал меня дед. – Ведь на первом показе в Венеции опера провалилась. Причём был полный провал! Верди пришлось переписывать чуть ли не половину партитуры. Кто сейчас об этом помнит?

Он наслаждался. Это было заметно. Словно ребенок новой и вкусной конфетой. Когда закончилось вступительное либретто, деда уже ничто не могло отвлечь от экрана телевизора, и я незаметно вышла на кухню. Машенька убирала чистую посуду в шкаф.

– Елена Алексеевна, я всё закончила. Можно я уже домой пойду, а то поздно?

– А где вы живете?

– Да здесь же в Одинцово, неподалёку.

– Может, вас надо проводить?

– Ой, да не беспокойтесь, не в первый раз, сама дойду.

– А завтра другая девушка выйдет на ваше место?

– Да нет, – улыбнулась Маша моему наивному вопросу. – У меня сменщицы нет, как у охранников. Я одна работаю.

– Почему же такая несправедливость? – возмутилась я эксплуатационным замашкам новой буржуазии. – А когда у вас выходной, когда вы отдыхаете?

– Когда Иван Федорович позволит, – пожала плечами Маша. – На этой неделе выходного ещё не было.

– У вас семья есть? – я стала заинтересовываться создавшейся ситуацией.

– Я не замужем, но семья есть. Мама, брат, отец, еще глухая бабушка, мамина мама, – пояснила девушка. – За ней уход нужен, она лежачая.

– Завтра у вас будет выходной, – непроизвольно вырвалось у меня.

– Нельзя, – Маша категорично замотала головой. – Иван Федорович будет недоволен. По всему дому камеры, это не утаишь.

– Утаивать не будем! Зачем нам нарываться на неприятности. Если он спросит, я всё возьму на себя. Вам нечего бояться. Посудите сами: его не будет ещё два дня. Завтра вы отдыхаете, а за день до его приезда всё спокойно уберете и вымоете, не торопясь.

Машенька задумалась. Видно, моё предложение ей понравилась.

– Знаете, выходной я ждала. В Москву хотела съездить, кое-что купить на зиму из одежды.

– Отлично! – я просияла. – Ну, значит, договорились. Оставьте на всякий случай мне свой телефон.

– Вот здесь все телефоны и адреса, – Маша взяла со столика пухлый блокнот, открыла. – Вот моя фамилия и номер телефона. Еще номера скорой, пожарной, газовой службы и районная полиция.

– Ну, я надеюсь, до этого не дойдёт! – хотела пошутить, не получилась. Маша смотрела на меня очень серьезными глазами.

– Леониду Аристарховичу иногда приходится скорую вызывать.

– Понятно, – какой-то здравый смысл в этом предупреждении был. – Спасибо.

На кухню вошел Олег, явно чем-то озабоченный.

– Напарник мой не приехал, – пояснил коротко без лишних объяснений.

– Звонили ему?

– Звонил. Не доступен.

– Странно, – вмешалась в разговор Машенька. – Он всегда такой ответственный. Ни разу не опоздал за полгода.

– Придется мне и сегодня на ночь остаться, – заключил Олег.

– А что может случиться? – удивилась я. – В сторожке на воротах кто-то есть?

– Да, там уже Владимир Александрович сменил Михаила. А Никиты нет.

– Ну, вот и хорошо, – стала я убеждать Олега. – Поезжайте домой. Отоспитесь, отдохните, а завтра к обеду заступите на пост.

– Так не положено, – угрюмо возразил Олег. – Иван Федорович мне другие инструкции оставил. Пока сменщик мой не объявится, я пост не покину. Здесь сегодня переночую.

– Ладно, – я не стала влезать в чужой монастырь со своим уставом. – Делайте, как в инструкции прописано.

«Травиата» закончилась около одиннадцати часов вечера. Я почти засыпала на ходу. День был не трудный, но насыщенный всякими новыми впечатлениями. Олег сам уложил деда на покой, Ася пожелала мне спокойной ночи, все разошлись по своим комнатам. На постель я упала просто в изнеможении и тупо уставилась в потолок. Не хотелось ни о чем думать, ни с кем разговаривать, тем более что-то объяснять и оправдываться в долгом молчании перед родными и подругами. Должна же быть у меня своя личная жизнь, в конце концов! Но все как будто ждали этого момента, стоило мне закрыть глаза, как телефон издал жалобные звуки.

– Алло, Ленка, привет! Ну, как там у тебя? Как день прошел?

– Всё нормально, Светик, я очень устала и хочу спать.

– Ну, Лен, расскажи что-нибудь, – Светка не унималась, – у меня столько вопросов накопилось…

– Копи дальше, я выключаю телефон!

Конечно, грубо, но иначе никак. От Светки невозможно отвязаться с её вечными вопросами и учениями о жизни. Сама как-нибудь разберусь. Но звонок маме всё-таки сделать пришлось.

– Как там отец? – сразу поинтересовалась я. – Обиделся, что не пришла сегодня?

– Да нет, – успокаивала меня мама. – Поворчал немного и отпустило. Я пообещала, что на следующих выходных заедешь.

– Постараюсь.

– Как у тебя дела? Ты здорова? Питаешься хорошо?

– Мам, мне тридцать восемь лет! Не начинай!

– Вот родишь кого-нибудь, вспомнишь мои слова.

– Кого? От кого?! Мам, спустись на землю!

– Мне уже всё равно от кого, главное, чтобы здоровый был, а не пьянь какая-нибудь. Возраст, Леночка, возраст!

– Хорошо, – сдалась я, – другие пожелания будут?

– Нет. Береги себя.

Ну, вот и поговорили. Всегда так! Начинается за здравие, а кончается за упокой! Стареет мать, стареет. Целый рой неприятных мыслей вихрем закружился в голове. Да, возраст! Да, понятно, что одиночество самое худшее, что может ожидать женщину после сорока! И тем ожесточеннее идет борьба за мужчин, рушатся семьи, страдают дети, и в конечном итоге выигрывают единицы, которые смогли пройти через разводы, раздел имущества и детей, и банальное двоеженство. Женщины сами в процессе эволюции за последние двадцать лет избаловали мужчин, а теперь требуют от них инициативы, страстных порывов, романтических свиданий и элегантных ухаживаний. Всё кануло в Лету. Теперь, если мужчина среди белого дня решительно подходит посреди проезжей части дороги и предлагает (смело, без всяких стеснений!) познакомиться и продолжить знакомство с явным намеком на долгожданный секс, конечно, только полная дура сделает удивленное лицо и категорично скажет «нет». Нужно оставить хотя бы телефончик, ну так, на всякий случай, а вдруг… потом… когда-нибудь…

Электронное табло показывало два часа ночи. Мозг не хотел выключаться, в висках глухо пульсировала кровь. Ваня, Ванечка, Ванюша… Что он сейчас делает там, в Париже, уже спит? И какие могут быть у него неприятности: на фирме, с женой, на работе? Я подскочила на кровати как ужаленная. А если послать ему сообщение! Ну, я же должна отчитываться перед ним о том, как прошел день, или его совсем не интересует, как тут семья поживает без него? Хотя поздно уже! Но попытаться стоит…

Я лихорадочно включила сотовый телефон. Где-то на бумажке был записан его номер. Нашла! Что написать?.. Боже мой, что вообще можно написать едва знакомому мужчине в два часа ночи? «Леночка, миленькая, выключи свой телефон и ложись уже спать», – где-то далеко послышался голос самосознания, но пальцы сами стали быстро нажимать на буквы алфавита. «Добрый вечер, Иван Федорович! Довожу до вашего сведения, что день прошел нормально, особых происшествий (то есть вообще никаких происшествий) у нас не было. Дома всё в порядке». Ну, бред какой-то! Причём полный! Уж очень официально всё получается. Надо спасать положение. «Добрый вечер!» Почему вечер, если уже давно ночь? А как лучше «доброй ночи»? Скажет, идиотка какая-то, знает, что уже ночь, а тревожит ерундой. Ну, предположим, что вовсе и не ерундой… «Привет! Я знаю, что уже очень поздно, но днём не было времени. У нас всё хорошо. Не волнуйся. День прошел отлично! Спокойной ночи! Целую! Елена». Я быстро нажала на сохранение и отправила сообщение. Целых пять минут прошли в жутком ожидании ответа. Сердце колотилось так, что в дали уже стал мерещиться инфаркт. Дзынь! Пришла смс! «Привет! Очень рад за вас! Не помню, чтобы мы были уже на «ты»? Но всё равно, целую!!! Иван».

Целых три восклицательных знака! Ура! Рыбка заглотнула наживку! Первый шаг сделан, теперь можно спокойно спать. Как говорила Скарлетт О’Хара из моей любимой книги «Унесенные ветром»: «Я не буду думать об этом сегодня, лучше я подумаю об этом завтра». Что не говори, а в этих словах есть какая-то вековая женская мудрость. И об этом я знала всегда!