Читать книгу Кто я? Автобиография совершенно незнакомого человека - Елена Николаевна Прокофьева - Страница 14

– Может пельмени?

– Не-е-ет, с тобой пельмени есть не буду, – ответила я, проходя мимо очередной полки гипермаркета, в который мы заехали с Димой по пути на дачу. Было тринадцатое января, канун Старого Нового года.

Вы когда–нибудь искали свой продукт? Для меня с некоторых пор это стало интересной затеей. Сначала вы чувствуете лёгкий голод, которым организм Вам показывает, что скоро он захочет чего-нибудь поесть, потом следует вежливо поинтересоваться у него (у своего организма, конечно же): «А чего тебе собственно хочется?» и, как это обычно бывает, не найдя ничего подходящего на домашней кухне (просто потому, что там уже давно нет никаких запасов, приобретаемых впрок), вам приходится собираться и идти в магазин. А вот там начинается самое интересное – вы медленно ходите вдоль многочисленных прилавков и мысленно пробуете всё то, что попадается вам на глаза. Поначалу этот процесс затягивается, потому как организм, обалдевший от такого внимания, просто краснеет от смущения и, стыдливо прячась, замолкает на полуслове. Со временем, он привыкает к тому, что его начали спрашивать и интересоваться его мнением, и вот тогда он расправляет плечи и с гордо поднятой головой начинает давать вам очень чёткие и вместе с тем очень ценные указания. И вы с удивлением начинаете понимать, что то, что раньше покупалось и потреблялось с большим удовольствием, сейчас становится вам ненужным, и вы проходите мимо некогда любимых продуктов. Так было и со мной и эта возникшая из ниоткуда игра в приятельские отношения со своим организмом постепенно переросла в глубокое уважение и принятие всех его законов без исключения.

И теперь уже я, когда мне нестерпимо захочется чего-нибудь, робко спрашиваю у него: «Дорогой, а можно я себе куплю чего-нибудь сладенького?» и слушаю его ответ: «Конечно, милая, зачем спрашиваешь? Я думаю, что тебе очень понравится вот этот горький шоколад в красивой упаковке» и взгляд сам собой выделяет самую дорогую шоколадку, стоящую в ряду многих, подобных ей.

Немного погуляв по магазину, мы всё-таки нашли себе то, что устроило нас обоих.

На улице шёл снег, он валил пышными хлопьями, создавая одновременно праздничное настроение и неблагоприятные условия на дороге. Выехав за город, мы оказались на дороге, с двух сторон которой высились огромные ели. Они росли сплошной стеной и создавали собой коридор, который не имел ответвлений и боковых путей, а струился всё прямо и прямо, лишь изредка делая красивые изгибы. В машине играла музыка, время от времени Дима бросал в мою сторону взгляд, который наполнял мою душу теплом и лишал слов.

Вдалеке показались два огонька, они медленно ползли и наша машина уверенно к ним приближалась. Это оказался трактор, он чистил дорогу, ведущую в садовое общество, куда направлялись и мы. Следуя за ним, мы поняли, что без его помощи сюда бы мы не попали. Свернув через некоторое время в сторону, серебристая «Нива», оставляя за собой две глубокие колеи, подъехала к воротам. Мы вышли из машины и направились к маленькому домику.

Открыв обычную деревянную дверь, мы оказались на веранде, которая в летнее время выполняла функции кухни и ванны (в торце была устроена вполне цивильная душевая). Здесь же была ещё одна дверь, гораздо более внушительная на вид, за которой оказалась жилая комната. Войдя в неё, первое, что попалось мне на глаза, это печка, рядом с которой были аккуратно сложены дрова. Через пять минут в ней уже весело прыгало пламя.

– Через час будет тепло. Подождёшь меня немного, я машину загоню, – сказал Дима и вышел на улицу.

Сняв лишь сапоги и шапку и натянув на ноги какие-то безразмерные тапочки, я решила осмотреться. Сразу у входа, чуть левее, примостилась раковина с умывальником, тут же стояла печка, сразу за ней, двуспальная кровать, застеленная покрывалом, около неё довольно большой журнальный столик, который, по всей видимости, служил и обеденным, потому как на нём стоял чайник, несколько пачек чая, какие-то сладости и несколько чашек. Мой взгляд, медленно шагая по комнатному периметру, уткнулся в комод, стоящий в углу и книжную полку, висевшую над ним, и вот тут я уже не могла не подойти.

Не могу вам внятно объяснить почему, но оказываясь в какой-то новой для себя обстановке или в гостях у очередного знакомого, я сразу же нахожу то место, где человек хранит свои книги, если таковые у него, конечно, имеются. И, бегло изучив увиденную коллекцию, я могу многое узнать и о человеке, который её собрал.

Первой книгой, попавшейся мне на глаза, оказалась книга Василия Шукшина, название я сейчас не помню, но именно тогда точно такая же лежала у меня дома, я её попросила у кого-то из знакомых, но почему-то так и не прочитав, позже вернула. Очередная волна прошла по моему телу пока я держала её в руках – я понимала, что здесь и сейчас происходит что-то такое, чего со мной ещё никогда не происходило. Положив на место книгу, я взглянула на остальные обложки – почти все они были посвящены строительству и имели техническую направленность.

Рядом с комодом стояло два стула, на которых была аккуратно сложена какая-то одежда, а дальше в углу стоял большой стол, на котором громоздился телевизор.

Вернувшись к печке, я присела рядом и стала наблюдать за пламенем. Несмотря на то, что дверца была открыта полностью, дым в комнату не попадал, а это могло говорить только о том, что печка была сложена профессионалом.

Подложив дров, я полностью ушла в созерцание этого процесса и моя душа, расположившись рядом со мной, таяла и нежилась в этих ласковых отсветах огня.

Дверь распахнулась и, впустив с собой мороз, в комнату вошёл Дима, неся в руках наши покупки. Замёрзший домик быстро согревался, сняв верхнюю одежду, мы разложили на столе продукты и уселись ужинать, часы показывали половину двенадцатого.

По телевизору шёл какой-то очередной концерт.

– Подожди-ка, я матрас включу, а то мы ночью с тобой околеем.

На кровати, под простыней был расстелен тонкий матрас с электроподогревом.

Закончив ужинать, он убрал грязные тарелки и принялся чистить мандарины, отламывая от каждого половину и передавая её мне.

Немного погодя, растянувшись на кровати, он проверил, греет ли это чудо техники и, оставшись довольным, привлек меня к себе. Отвернувшись от света лампы и болтающего телевизора, я приютилась у него под боком, наслаждаясь такой удивительной близостью и теплотой всего происходящего.

Через пару минут телевизор перестал привлекать его внимание, и оно перешло ко мне. Ещё через некоторое время он был выключен вовсе вместе со светом, а с меня начала пропадать одежда.

Очутившись в темноте, которую разбавлял лишь молочный блеск снега за окном, под лёгким одеялом, рядом с этим красивым мужчиной, я как будто куда-то нырнула и непроизвольно стала покрывать его тело поцелуями. Сначала лицо, потом шею, плечи, грудь… я отдалась этому процессу с таким наслаждением, что все мысли, быстренько собрав свои вещички, вышли за дверь и оставили меня в покое, видя мою полную невменяемость. Опустившись чуть ниже, я стала нежно целовать его член, но, несмотря на все мои старания, он оставался безразличен ко мне, и лишь Димин голос адекватно реагировал на происходящее.

– В другое время я бы, наверное, уже дымился, – ласково сказал он и, притянув меня к себе, поцеловал.

– Спи. Тебе нужно отдохнуть.

– А ты подождёшь?

– Конечно.

Расслабившись и закрыв глаза, он начал засыпать, а я медленно гладила пальцы его руки, лежавшей неподалёку.

– У тебя очень нежные руки…

Я промолчала, он уснул.

Немного полежав, я не заметно для себя тоже погрузилась в сон.

Сквозь сон, я ощутила какое-то движение, чьи-то руки гладили меня, а губы настойчиво целовали лицо.

– Леночка, я хочу тебя…

Не просыпаясь окончательно, я отдалась этому человеку, распахнув объятья, сердце и душу разом. Все было обычно и вместе с тем абсолютно не обычно. Я не чувствовала той степени возбуждения, которая может привести к женскому оргазму, но вместе с тем я понимала, что оно мне сейчас не нужно, это было бы слишком. Отдаваясь, я наполняла себя таким глубоким и нежным теплом, что желать чего-то ещё просто не приходило в голову.

Через некоторое время, обняв меня и прижав покрепче, этот мужчина уже снова спал, а я лежала в этой звенящей тишине и пыталась осознать и получше запомнить это чувство, когда душа парит где-то чуть выше изнеженного тела, а сердце, вмиг наполнившись радостью, ликует и возносит свою молитву туда, откуда оно только что получило благословение.

Часы показывали половину шестого утра, начало светать и, прикрыв глаза, я сладко уснула.

Проснувшись и позавтракав, мой спутник отправился чистить снег, а я осталась в постели читать Шукшина, лопая оставшиеся мандарины. Через час нужно было возвращаться домой и забирать Машу.